Сокол

– Ты подождешь?

– Зачем? Ты меня такой устраиваешь.

– Прям такой?

– Наверное. Я еще проверю тебя.

– Как проверишь?

– На ощупь.

Его горячие губы нашли мои холодные губы. Рука скользнула по спине, по теплой ткани на пальто. Не прощупаешь.

– Пока.

– До завтра.

Мы расстались. Он, как я и планировала, уехал к жене, а меня дома встретили дети.

Рано утром зазвонил телефон.

– Вера.

– Что?

– Он прыгнул с моста в реку.

– И что?

– Там высота и течение. Тело пока не нашли. Только телефон и куртку.

– Тело?

– Прошло два дня. Он не вернулся домой. Это самоубийство.

– Олег, о чем ты говоришь? Алик не мог этого сделать.

– Он звонил деду в тот день.

– И что сказал?

– Он видел, как мы целовались. Отец целый час разговаривал с ним, потом Алик прыгнул с моста.

– Зачем? Я не понимаю.

– Давно ты его видела?

– В воскресенье утром.

– В воскресенье мы с тобой обедали.

– А ночью я была с ним.

– Вот как? И он больше не звонил?

– Нет.

– Данила сказал, что Алик с ним разговаривал за пару часов до…

– До чего? До прыжка?

– Он не просто прыгнул, он утонул. Понимаешь?

– Не верю. Это шутка какая-то? Сейчас семь часов утра. Давай, выспимся, умоемся и поговорим. Без кофе моя голова не соображает.

– Вера! Это не шутка! Алик погиб.

– Он не может… А как же… Что мне сказать дочке? Алик…

***

– Дедушка.

– Алик, только быстро. Если по делу, то говори. А если просто так, то увидимся вечером дома. Мне скинули новый контракт.

– По делу.

– Слушаю.

– Включи видео.

На экране появилось его недовольное лицо.

– Где это ты?

– Далеко. Стою на мосту. Видишь внизу реку?

– Ну.

– Здесь высоко и течение. Мы часто с тобой сюда приезжали.

– Ты опять отлыниваешь от работы? Алик, хватит дурачиться, возвращайся в город.

– Боюсь, не получится. Я позвонил, чтобы попрощаться.

– Попрощаться? – Не отрывая взгляд от компьютера, он чуть повернул голову и скривил губы. – Куда ты едешь? Завтра встреча – забыл?

– Ты меня слышишь, дед? Я больше не вернусь домой.

– Как хочешь, – равнодушно сказал он. – Только Маше оставь свои координаты. Я с ней позже созвонюсь.

– Я ушел от Маши.

Только после этих слов он взглянул на меня.

– Александр, что происходит? Зачем ты там стоишь? Без куртки, в одной футболке. На улице холодно, и сильный ветер. Немедленно оденься, а то опять заболеешь.

– Дед.

– Ты плачешь?

Смахнув слезу со щеки, я сильнее схватился рукой за ледяной поручень. Металл врезался в кожу. Нога соскользнула, сердце сжалось от страха.

– О, Господи. Рано, – сказал я себе. – Еще не время.

– Сынок! – в голосе послышалась тревога. – Отойди от края. Прошу тебя, мой мальчик, не делай глупостей! Мы решим все твои проблемы. Обещаю. Расскажи, что случилось? Только не смотри вниз.

– Ты послал к ней Олега? – дрожа от холода, спросил я.

– Алик…

– Не надо, врать! Хоть раз скажи прямо!

– Отойди от края. Я все расскажу, только приезжай домой.

– Я прыгну вниз.

– Не надо.

– Зачем он пришел к ней?

– Он хотел, найти тебя, и познакомился с Верой. Только она знала, куда ты уехал.

– Они целовались.

– Это не имеет значение.

– Имеет. Она – моя девушка.

– У тебя есть жена.

– Я люблю Веру.

– Прекрати! – разозлился он, но вовремя одумался и снова заговорил спокойно: – Ты ведешь себя, как глупый мальчишка. Пора повзрослеть, Алик.

Смешно. Каждый день слышу эти слова.

– Повзрослеть? А как? Если вы до сих пор бьете меня.

– Я ни разу тебя не ударил, пальцем не притронулся. И бабушка тоже. Тебе нужно лечиться, сынок. Хватит выдумывать небылицы. Посмотри вокруг. Небо, воздух. Жизнь прекрасна!

– Где?

– Везде. Только открой глаза и увидишь. Я вложил в тебя душу, время, которое не хватает на остальных членов семьи. Ты – моя надежда, Алик. Человек, который должен возглавить компанию, мое творение, детище! Я доверяю тебе самое ценное, то, что создал своими руками, головой, потом, кровью!

– Я не справлюсь.

– Справишься! Я помогу и Андрей! Бросим все силы, но сделаем из тебя лидера!

– А Олег?

– Олег – неудачник. Пусть сначала разберется с личной жизнью. К кому ты ревнуешь, Алик? Вера не та женщина, что бросается на первого встречного. Когда она узнает, кто он на самом деле, то сразу забудь о нем.

– Но, она не знает.

– Хочешь, я расскажу ей?

– Поздно. Я все решил.

В спину подул ветер. Челка закрыла глаза, руки заледенели.

– Что ты собираешься делать? Неужели бросишь все, к чему шел так долго и упорно?

– Это не жизнь, дедушка, а мука.

Я снова заплакал. Зажмурил глаза и, глотая соленые слезы, глубоко вдохнул морозный воздух.

– Да, согласен. – Телефон в руке задрожал. На лбу собрались морщинки. – Мы перегнули палку. Но, ты должен нас понять. Ни я, ни твоя бабушка не хотели, чтобы ты страдал.

– Вы забрали меня от мамы!

– Она сама отдала.

– А вы позволили.

– Ты виноват в своих бедах! Только – ты!

Он применил другую тактику. Нажим. Обычно я пугаюсь, когда на меня слишком сильно давят.

– Ви-но-ват? – промямлил я, схватившись рукой за сердце.

– Говори четко, ясно. Я хочу понять, где ошибся.

– Что?

– Не надо впадать в спячку! Отвечай по форме!

Меня словно накрыло стеклянным куполом. Так всегда происходит, когда я теряюсь и не могу подобрать слова или оправдаться. Клинит, полностью отрезает от реальной жизни.

– Ш-ш.

Знакомый звук раздался за спиной. Черная тень взлетела высоко над моей головой. Я оглянулся. Никого. Только дорога и лес, утонувший в снегу. Над деревьями кружатся вороны. Может это они пугают меня, доводят до безумия?

Холодный ветер забрался под рубашку, спина горит огнем, кожа покрылась корочкой льда. Пальцы синие, губы потрескались. И стучат зубы… Громко, так что невозможно закрыть рот.

Дед ждет ответа. Смотрит на меня, а рука нажимает кнопки на телефоне. Скидывает охране мои координаты. Лицо спокойное, но я хорошо знаю каждую его морщинку, каждую мимику.

– Спускайся вниз, – строго велел он, а потом более ласково добавил: – Я жду тебя дома, сынок.

– Я люблю тебя, дедушка.

– И я тебя. Только не делай глупости.

– Передай Даниле, что я… Он был лучшим другом. Самым лучшим. И я жалею, что не проводил с ним больше времени.

– Ты сам ему скажешь.

– Пока. Увидимся когда-нибудь.

«Алик!», – последнее слово, которое я услышал.

Подошел к самому краю перил, сначала выкинул телефон в воду, а потом разжал пальцы…

***

Тело так и не нашли. Прошло больше месяца.

Когда охрана приехала на мост, то обнаружила куртку Алика и следы от ботинок. Позже достали из воды телефон.

– Высота небольшая, но вода ледяная и сильное течение.

Полицейский, толстый дядька с бородой, отчитался перед нами.

– Он точно спрыгнул? – спросил Олег.

– Точно. Следы указывают, что он сорвался вниз.

– И как нам быть?

– Никак, – тихо сказал Александр Иванович. – Алик спрыгнул с моста на моих глазах. Я разговаривал с ним в этот момент.

Я зашла в дом. В поселке холодно, кругом серые деревья. Давят, уничтожают одним только заунывным видом.

– Машенька, ты в порядке? – спросил Андрей.

– Я не понимаю.

– Он не вернется…

– Нет-нет. Я не понимаю, как такое могло произойти. Он был дома, мы вместе ужинали, спали в одной кровати. А потом ты звонишь и говоришь, что Алик погиб. Почему? Зачем? Что стало причиной? Не может человек просто так прыгнуть с моста. О чем он говорил с дедом? Почему от меня скрывают многие факты? Я жена или кто?

– Конечно, жена. Милая, я сам ничего не знаю.

– Целый месяц я не могу похоронить мужа. Это нормально? Человека нет, а мы все еще ищем его.

– Он такой молодой! – Андрей схватился за голову. – Господи, за что?

– Спроси у своего отца, – надавила я на него. – Он точно знает.

– Данила тоже разговаривал с ним по телефону.

– Алик ему не сказал о своих планах.

– Отцу тоже.

– Он прыгнул в тот момент, когда разговаривал с ним. Как может человек убить себя и при этом говорить о работе? Чушь! Александр Иванович что-то скрывает!

– Беда случилась из-за женщины.

В дом зашел Олег, в своем вечном сером костюме, драповом пальто, вокруг шеи обмотан теплый шарф, из кармана торчит уголок синего блокнота. Сам холодный, и взгляд ледяной.

Андрей сразу зацепился за его слова.

– Женщина? – истерично хихикнул он – Какая женщина? У Алика никого не было кроме Маши.

– Была. Только он о ней никому не рассказывал.

Олег взглянул на меня.

– Не верю, – отозвалась я. – Алик мне не изменял. Я бы знала.

– Ни хрена ты не знаешь. Твой муженек был…

– Хватит, Олег.

Строгий голос отца заставил, всех вздрогнуть. Олег закрыл рот, но все равно смотрит только на меня.

– Александр Иванович, – взмолилась я.

– Ничего, милая. Ничего, – ласково проговорил он. В синих глазах блеснули слезы. – Прорвемся. Пережить такое горе нелегко, но мы справимся.

За последнее время он сильно сдал. Осунулся, исхудал. Совсем не улыбается, а пару недель тому назад вовсе перестал выходить на работу. Сел дома, как старичок. Целыми днями бродит по коридорам, перебирает старые фотографии на чердаке, ищет своего любимого внука. По ночам Виолетта Филипповна слышит его стоны.

– Может…

Я хотела задать вопрос, но Соколов меня остановил.

– Он погиб. Смирись с этим. Я сам видел, как Алик прыгнул с моста. Есть надежда, что он выплыл, но я сомневаюсь. Течение слишком сильное, внизу много камней.

– Он бы вернулся домой, – вмешался Андрей, – если бы не погиб.

– Он мог получить раны и замерзнуть на суше. – Олег не пожалел нас и выдал свою версию. – Или его разодрали дикие животные. В тех местах водятся волки.

Я закрыла глаза и представила весь этот ужас. Вода, лес. Кругом темные заросли, и холодный ветер. Однажды мы ездили с Аликом в Карелию в заброшенный замок. Я до сих пор помню, как испугалась, когда увидела местную «красоту». Он восхищался тетеревами на макушках елей, а я не могла сдержать дрожь, и даже не пошла в лес.

Тогда он рассказал мне историю про хозяйку дома. Как она сбежала от мужа к любовнику. Болото, дикие звери, непроходимые леса. Девушка потеряла ребенка, и сама превратилась в калеку.

– Его не нашли, – тихо проговорил Александр Иванович. – Пора нам попрощаться.

– Папа? – удивился Андрей. – Ты хочешь, его похоронить?

– А что ты предлагаешь? – грубо спросил Олег. – Еще искать? Мы всю землю подняли со дна реки, перекопали лес, опросили местных жителей. Где еще можно искать? Осталось, только на Луне.

Я закрыла уши руками.

Бред! Мой муж пропал, а они его хоронят.

– А если он жив?

– Милая девочка, – обнял меня старичок, – если он жив, то мы его найдем. Обязательно.

– Как?

– Я армию соберу на его поиски. Переберу каждую песчинку в той реке, срублю все деревья, убью волков, но внука найду. Пусть даже мертвым.

Соколов выполнил обещание. Еще две недели были потрачены на поиски Алика.

Я все ждала, что он сам вернется, живым и невредимым, но он так и не вернулся. Мы похоронили его в конце января.

После страшной трагедии, случившейся в нашей семье, Виолетта Филипповна долго не вставала с кровати, Александр Иванович вышел на работу, но сильно подорвал здоровье. Андрей замкнулся. Данилу я вижу в офисе, но мы никогда не говорим об Алике. Олег вовсе перестал со мной здороваться, хотя мы часто сталкиваемся с ним в храме. Он всегда прячется за колонну, а я прохожу в первые ряды.

Я не бросила работу, наоборот, стала проводить больше времени за чертежами. Только они заставляют меня не думать о муже, не вспоминать прошлое, не плакать целыми сутками.

После нового года мне выделили отдельный кабинет. Хотели перевести в Башню, но я отказалась. Присмотрела себе местечко не далеко от бухгалтерии.

– Что-то ты бледная, – заметила Антонина Павловна, когда я зашла к ней на чай. – Не заболела?

– Я снова потеряла ребенка.

– Милая.

– Третий раз, – дрожащими губами, ответила я. – Думала, что хоть сейчас все получится. Срок большой, гемоглобин в норме. Не понимаю, почему я не могу родить?

– Нервы. – Грустно улыбнулась старушка. – Такое пережить, способен не каждый человек. Начни новую жизнь, Машенька. Тогда и здоровье наладится.

– Не могу. Я до сих пор помню наш последний день.

– Забудь о нем.

Я тряхнула головой, пытаясь разогнать грустные мысли. Но они все равно вернулись ко мне.

– Он был спокойный, как всегда. Ничего странного в его поведении не было. Мы поужинали, включили телевизор в гостиной, Алик принес ведерко мороженого. Тогда еще пошел снег, хотя на улице было тепло. После фильма мы легли спать. Все было хорошо. Алик впервые не храпел, не стонал во сне. А утром, перед тем как уйти на работу, поцеловал меня и сказал: «Я буду всегда рядом, моя девочка».

В ту ночь мы любили друг друга так страстно, как никогда раньше. Я только после его смерти узнала, что беременна.

– Может, тебе съездить к родителям в Кельн?

– Что там делать? Мама все равно не поддержит, будет только ныть и еще больше раздражать меня своими истериками. А папа скажет, что так мне и надо. Сама выбрала слабохарактерного мужа. Вы видели, как он вел себя на похоронах?

– Жалко Александра Ивановича. Твой папа так кричал на него, в чем-то обвинял.

– Он боялся, что я останусь матерью-одиночкой. Теперь эта проблема отпала, и папа успокоился.

– А как Виолетта Филипповна? Уже встала на ноги?

– Понемногу ходит по дому. Я вчера ей звонила, но она не ответила.

– Тяжело ей. Она так любила Алика.

– Его все любили. А я даже не могу за него помолиться.

– Скажи мне, Маша. – Антонина Павловна придвинулась ближе. – Почему в комнате Алика нет двери?

– Ее там и не было.

– Странно.

– Бабушка сказала, что он всегда боялся темноты. С самого детства.

– Но, можно включить светильник. Дома он тоже спал с открытой дверью?

– Нет, – ответила я, и сама же удивилась. – Он всегда спал отдельно от меня и закрывался на ночь.

Никогда не задумывалась над такими вещами. В доме за городом много комнат, три этажа, огромный бассейн, просторная терраса. Когда первый раз я пришла в гости к Соколовым, то не поднималась к Алику в комнату. Потом он долго не приглашал меня на второй этаж.

Действительно, у него нет двери в комнате, и никогда не было. Все на виду. Кровать, письменный стол, шкаф, встроенный в нишу.

– Ты давно не звонила Вере? – поинтересовалась старушка.

Я отодвинула кружку с чаем в сторону. Пропал аппетит.

– Давно. Она взяла отпуск за свой счет и уже второй месяц сидит в доме в деревне.

– Я пыталась с ней связать, но она словно провалилась сквозь землю. Игорь Петрович сказал, что Вера болеет.

– Так ей и надо.

– Не ссорьтесь из-за ерунды. Вера сложная женщина, не такая как ты.

– Она даже не пришла на похороны. Подруга называется! Хоть бы позвонила, поддержала. Но, нет!

– Она переживает за тебя, только не умеет показывать чувства.

– Все она умеет. Не заступайтесь за нее. Когда ей надо, она и плачет, и радуется, и с женатыми мужиками встречается.

– Забудь ты об этом недоумке. Олег не стоит того, чтобы вы ссорились.

– Он даже не здоровается со мной.

– Он обиделся на отца.

– За что?

– Думал, его поставят на место Алика. Мечтал о троне, а оказался у разбитого корыта.

– Какой из него директор? – засмеялась я. – Дурачок! А все туда же.

Антонина Павловна похлопала меня по руке своими морщинистыми пальцами.

– Я рада, что ты улыбаешься.

Впервые за последнее время я расслабилась. С хорошим человеком, приятно провести время за чашечкой ароматного чая.

Мы еще немного посидели, потом я ушла в свой кабинет. Обед не скоро, а работы много. По пути, в узком коридоре, я столкнулась с Мишей. Лицом к лицу, чуть ли не ударились лбами. Только его голова выше моей на полметра.

Он все такой же большой, хмурый. Сопит как самосвал и постоянно чешет подбородок большим пальцем.

– Как дела? – первая заговорила я.

– Нормально. А ты как?

– Уже лучше.

Он смутился.

– Мне очень жаль… Прими соболезнования. Алик был хорошим человеком.

– Спасибо.

– Ладно, мне пора.

– Пока.

– Пока.

– Еще увидимся.

– Конечно.

Я пошла, а он прислонился спиной к стене и смотрел на меня, пока я не скрылась за дверью.

У лифта меня встретил Данила. Мы не виделись неделю. Смерть друга его изменила, он еще больше располнел, отрастил неопрятную бороду.

Мы зашли в мой кабинет.

– Как ты тут одна? Не скучно?

Он сразу занял стул возле двери.

– Немного.

– Переезжай снова к нам, блонди. А то Серега скоро засохнет без твоего чая.

– Вы слишком шумные.

– Мы веселые.

– Согласна, но мне сейчас не до шуток.

А он не шутит. Ему плохо, как и мне.

– Хочешь, обниму?

Не дожидаясь ответа, он встал со стула, подошел и крепко обнял меня. Я прижалась носом к его плечу. Тот же запах, что и у Алика. Они пользовались одним средством для бритья.

– Даня, как же я теперь буду жить без него?

Неожиданно он заплакал. Как маленький мальчик, громко всхлипнув в кулачок.

Они были неразлучными друзьями много лет. Когда-то давно Данила пригрел Алика на своей груди. В прямом смысле этого слова. Пригрел. Обнял и положил его голову себе на грудь.

– Он был классным парнем.

– Классным.

– Я рад, что он женился на такой девушке как ты.

– Только я так и не родила ему сына.

– А он хотел?

– Хотел.

– Бывает. Салага всю жизнь был неудачником. И в этом ему не повезло.

– Разве ему в чем-то не везло? Мне казалось, он был самым избалованным парнем на свете.

Он наклонил голову вбок и заглянул мне в глаза, проникнув глубоко душу.

– Девочка-колокольчик, наивная ромашка. Девственная и прекрасная. Как же тебе легко жить на этом свете. Вот в чем Алику точно повезло.

Иногда я не понимаю Данилу.

– Расскажи мне о вашем последнем разговоре.

– О каком? – резко дернулся он.

– Он звонил тебе в тот день.

– Верно. Мы говорили о работе, о машинах.

– Не ври мне, Данила.

– Я никогда не врал тебе, блонди. Только все равно не расскажу ничего существенного.

– Почему? Ты не понимаешь, как для меня важно, что он говорил перед смертью?

– Спроси об этом деда. Алик звонил ему после меня.

– Но, он звонил и тебе.

Данила фыркнул и отошел в сторону.

– Мне трудно говорить об этом. Алик был для меня больше, чем друг. Мы были братьями.

– Понимаю.

– Он доверял мне, и я ни разу его не предал. Это вы, женщины, играете судьбами. Сначала любите одного, потом швыряете его в мусорный бачок, как ненужный хлам.

– Так, дело в женщине? Это правда?

– Теперь уже не важно.

– Он изменял мне?

– Мы все изменяем своим принципам. Иногда я жил у вас дома, а теперь жена мстит мне и уехала к своей мамаше в Польшу.

– Как уехала? А ребенок?

– Мой сынок никуда без папы. Он остался со мной.

У Данилы прекрасные родители. Мама – директор школы, папа работает в нашей компании много лет. Они часто нянчатся с внуками и всегда дают детям, отдохнуть от домашних хлопот.

– Все же я не верю в смерть Алик, – снова завела я неприятный разговор. – Почему тело не нашли?

– Он бы вернулся домой, если бы не погиб. Понимаешь? Он не вернулся. Прошло почти два месяца.

– Возможно, не смог по какой-то причине.

– По какой?

– Головой ударился и потерял память, или его держат в заложниках.

– Ты насмотрелась фильмов. В жизни такое редко случается.

– Но случается?

– Дед за него назначил огромное вознаграждение. Кто-то бы все равно откликнулся, или бы его вернули.

Он прав. Александр Иванович приложил все усилия, чтобы найти внука. Нет таких причин, по которым бы Алик не вернулся домой.

Настроение Данилы меня насторожило, родные люди так не переживают из-за смерти Алика, как он. Вроде улыбается, растит ребенка, ходит на работу, а душа все равно не на месте. На его голову многое свалилось: сначала звонок друга по телефону, потом сообщение о самоубийстве, поиски, бессонные ночи, слезы в кулак. Несколько недель подряд он вместе с Александром Ивановичем провел в Карелии. Ходил с полицейскими по лесу, разговаривал с местными жителями. И если бы не подцепил там простуду, то до сих пор бы не вернулся домой.

Похороны были самым страшным ударом для всех нас. Пустой гроб. Море цветов, прощальные слова. И бесконечно длинные ночи в одиночестве.

Никого не было рядом со мной. Родители сразу улетели в Германию. Соколовы закрылись от всего мира. Вера исчезла. Только интернет, пестреющий страшными заголовками о самоубийстве, не оставил меня в покое. Наши фотографии с Аликом появились на всех старичках социальных сетей.

Домой я вернулась около восьми часов. Пусто. Квартира вдруг стала такой огромной и темной, что я даже испугалась. Как с ней поступить? Разве тут может жить один человек? Продать или оставить, как память?

Я села на диван. И вдруг позвонила Вера. На экране высветилась ее фотография.

– Привет, Маш.

Голос чужой, как и она сама. Почти два месяца мы не разговаривали.

– Привет.

– Прости, что я так долго тебе не звонила.

– Что тебе надо?

– Я узнала о твоем ребенке. Мне так жаль.

– У меня еще и муж умер. Представляешь?

– Милая… я даже не знаю… Прости меня. Я плохая подруга.

Я расплакалась, когда услышала ее всхлипы. Не сдержалась.

У Веры прорезался голос. У нее, как у сильной женщины, всегда находится запас энергии, не смотря на все невзгоды и трудности, свалившиеся на хрупкие плечики.

– Ты дома? Хочешь, я к тебе приеду? Только не плач, Машенька. Сейчас забегу в магазин, куплю бутылочку вина, и мы с тобой расслабимся. Напьемся до чертиков и свалимся под стол. Ладно?

– Ладно, – согласилась я.

– Только скажи адрес. Я буду через полчаса.

Я назвала адрес, Вера пробила по карте.

– Жарь картошку, скоро приеду.

Картошку?

Именно это калорийное, исконно-русское блюдо спасло меня. Если бы Вера не пришла в этот день, я бы сошла с ума, сидела бы весь вечер дома, перебирала вещи Алика и долго думала, что с ними делать, то ли выкинуть на помойку, то ли сложить в коробки и оставить на память.

Шаг, еще шаг. Поставила сковороду на огонь, бросила картошку в кипящее масло. Вот и дышу. Голова пустая, ни одной мысли. Руки выполняют непривычную работу, незнакомую. И почему я не готовила Алику ужин? Приятно и совсем не трудно.

Накрыла на стол, достала из шкафа бокалы под вино, потом пошла в ванную комнату, причесала волосы, надела скромное льняное платье.

Вера, как и обещала, принесла «лекарство». Только не одну бутылку и не вино.

– Будем пить ром! – сообщила она, водрузив на стол пакет с покупками. – Как же у тебя красиво! Хоромы!

Мы прошлись по всей квартире. Начали с кухни, а закончили гардеробной, которая, по словам моей подруги, размером больше, чем зал в консерватории. В комнате Алика все осталось на прежних местах. В моей спальне до сих пор не застелена кровать, под тумбочкой валяется книга и стоит кружка с недопитым чаем.

– Европейская манера складывать вещи под мебель, – заметила Вера. – Некоторые прячут телефон под кровать, а у тебя книги.

– Так удобно.

Верно подметила. Алик всегда прятал телефон под кровать.

– Пойдем! – слишком весело сказала она. – Жутко хочу напиться!

Мы дружим почти два года. Я знаю, когда Вера действительно радуется, а когда только пытается показать радость. Вот сейчас она вовсе не выглядит счастливой.

Похудела, бледная кожа на щеках, губы трясутся, вены на руках натянуты, как стальные канаты. Волосы отросли, и она перестала их красить.

– Теперь ты – брюнетка?

– Надоело жечь волосы. Пусть отдохнут от химии.

Мы не пошли в гостиную, а расположились за большим столом на кухне. Здесь уютно, за окном красивый вид на реку.

На столе так и остался стоять любимый бокал Алика, с нарисованной машиной сбоку. Прислуга помыла, но не убрала в шкаф. Вера, пока я накладывала на тарелку картошку, все смотрела на него, вертела в руке вилку и о чем-то думала.

– Я ни разу не готовила это блюдо.

– Брось, все хорошо. Под ром пойдет любая еда.

– Я думала, ты хочешь именно картошку?

– Маша, успокойся. Пожарила, и ладно.

Я убрала бокалы обратно на полку и достала высокие рюмки. Ром показался мне сладким. Ударил в голову, как только я пригубила.