Небесный ветер, Тёмный лотос. Том II

– Я должен извиниться, Гуань—Юнь.

– Ты должен замолчать и идти дальше, Хао.

Смеясь и вставая, Хао несильно толкнул Юня, начиная четко слышать всплеск воды и какое—то движение слева, стремительно двигаясь в его сторону, желая увидеть там нежеланную богиню.

Широкие воды заменили собой плотные леса. Здесь было свежо, уютно и легко, словно бессмертные очутились в дивных садах Поднебесья. Дико захотелось испить чего—то холодно и Хао, дойдя до вод, хотел окунуть руку, но вовремя отстранился, вглядываясь в отражение. На него смотрел усталый и измученный Горный дух, подле которого не было никого, даже дракона, что всегда противился являться на зов. Пусто. Ветер не отзывался, Императоры двух миров сгинули, а та, кого он любил – предала. Потаенные страхи постепенно выбирались наружу, принимая облик обезображенных одноногих духов Шань Сяо, точно таких же, какие были в огненном лесу. Отползая, Горный дух отбивался ногой, не в силах вымолвить ни слова, дабы позвать на помощь Гуань—Юня, что непривычно был молчалив.

Хао лег на траву и раскинул руки, позволяя Сяо дотронуться до него. Необходимо было сократить расстояние, добраться до тонкой шеи и вонзить острое лезвие, заливая всё вокруг темной кровью. Крепко сжимая рукоять клинка, Горный дух был решительным, пока Император, вдохнувший недолгую жизнь в лист, не откинул Шань Сяо в сторону. Протягивая руку и помогая подняться, Юнь понимал, что перед ними испытание, уготованное всем и вся, не взирая на статусы и принадлежность к мирам.

– Это святые земли, Хао. Нельзя проливать кровь даже тех, кто желает смерти твоей.

– Я. Гуань—Юнь, кажется, я начинаю понимать о каких голосах говорила Ли.

– Ты что—то слышал?

Замечая, что духи замерли и стали внимательно слушать, Горный дух кивнул, раскрывая ладонь, в центре которой скапливалась вязкая субстанция.

– Тихий шепот постепенно переходил на требовательный, довольно приказной тон. Клинок сам явился в руке, руки почти дернулись. Я потерял контроль над телом и разумом.

– Кажется, нам всем нужно очиститься в святых землях и водах. Чернь мира Теней велика и не каждый Владыка способен стойко перенести её, не говоря уже о той, кто стал смертной наполовину.

– Почему они замерли?

– Потому что я велела.

Хао дернулся от знакомого голоса, стараясь как можно скорее взять себя в руки. Смешок злил, но Горный дух понимал, что ничего не мог противопоставить той, в чьих руках жизни всех существ трехмирия. Богиня Доуму грациозно двигалась по водной глади, изредка задевая пальцами воду, создавая круги, приманивая всех Шань Сяо, что привлекли к себе бессмертные. Её фиолетовое одеяние развивалось на ветру, а малая часть силы скрывала истинный облик, позволяя любому не содрогнуться, вмиг падая на колени и моля о пощаде.

Гуань—Юнь склонил голову и выпрямился, стараясь не смотреть Богине в глаза, цепляясь взглядом за каждую мелочь вокруг: камень, тень, дух. Неважно, главное не позволять ей видеть и чувствовать. Тонкие пальцы коснулись ледяной кожи Горного духа, что был напряжен так сильно, что не смел и слово сказать.

– Ты изменился, мой дорогой Владыка.

– Богиня Доуму.

– Молчать, Юнь.

Щелкнув пальцами, Доуму призвала духа—змеи, что обвила лицо Императора, не позволяя тому говорить. Её шепот обжигал, когда Небожительница говорила на ухо.

– Ну что же ты, мой милый Лун. Наконец готов соединить наши души красной нитью?

– Доуму. Рад видеть тебя в добром здравии. Ты всё также прекрасна.

– Полно, мой милый Хао. Не стой здесь, пойдем на гору.

– А мы разве не пришли?

Усмехаясь, Богиня крепко сжала руку Горного духа, не позволяя тому вырваться из цепкой хватки, покорно следуя и мысленно моля Гуань—Юня о прощении.

Величественная гора Куньлунь немного напоминала Тай Шан: пушистые тутовые деревья образовывали небольшой лес, висячие сады Сюаньпу, полностью усыпанные разными цветами, где не было место только одному – лотосу, нефритовый пруд Яочи, в котором плавали священные карпы, что некогда были старшими Небожителями, мудрость которых помогала Доуму поддерживать баланс жизни и смерти. Завершалась гора нефритовым источником Яошуй, где протекала священная вода, способная даровать жизнь, излечить раны и вернуть туда, где уже всё случилось, не позволяя изменить то, что происходит. Хао и Гуань—Юнь с нескрываемым удивлением рассматривали владения Богини, пока та не остановилась последи Сюаньпу с бело—желтыми розами, запах которых сводил с ума, а шипы могли проткнуть самую толстую плоть, оставляя кровавый след на лепестках. Отпустив Горного духа и создав круглый стол, Богиня села на небольшой стул, указывая на два других гостям.

– Ну и как же ты осмелился прийти ко мне? Да ещё и нового Императора потащил за собой.

– Мне нужно вернуться в прошлое, Доуму.

– Зачем? В моих водах не изменить сделанных ошибок, мой милый. Не вернуть утраченное, так что вынуждает тебя на столь крайние меры?

– Хочу переродиться Небожителем.

Убрав змею с лица Гуань—Юня, Богиня жизни и смерти вскинула бровь, приближая к себе стул с Императоров при помощь духов.

– что такое, Владыка войны? Сил не хватает отправить его на усладу семи грехам?

– Кое кто разрушил это зеркало, когда один Горный дух вероломно вторгся в чужое наказание.

Откашлявшись, Хао взял пиалу с чаем и начал медленно пить, всем телом ощущая тяжелый и пронзительный взгляд.

– Ты?

– Я.

– Беспечный. Всё продолжаешь ходить за этим духом?

– Святым лотосом.

– Не важно. Почему, мой дорогой? Что тебя так прельщает в этом слабом существе?

– Но нить её жизни тебе не под силу разрубить.

Император ощущал себя странно. Словно вернулся на века назад, когда эти бессмертные точно так же отстаивали себя перед друг другом. Только Хао уже был влюблен в Ли, а Доуму всеми силами пыталась изничтожить маленького духа, которая не желала противиться или сражаться с той, кто потерялся. Отсев и медленно откусывая небольшую горячую лепешку, Гуань—Юнь мысленно уносился к своей госпоже и дитя, старательно желающее постигать новые вершины. Чан—Э позволяла Лу пересекать грань и ступать в звездное царство, обучала его созданию и распределению звезд, дабы те выстраивались в необходимые линии, отражаясь в каждом из миров. Император не мог и понять боль Ли Хуа, как бы ни старался, но не желал. Луноликая госпожа всё также была прекрасна и чиста. Её забота, трепет и сильное плечо рядом помогли создать пустотную грань меж Небом и Тенями. Юсюань стал частым гостем и полюбил небесное дитя, находя в нем то, чего, возможно, никогда бы не смел получить.

Не слышал ни слова, Гуань—Юнь поднял взгляд. Хао, скрестив руки на груди, смотрел вдаль, не желая слушать надменную Доуму, что всегда добивалась желаемого. Кроме него.

– Что мне будет за помощь?

– Богиня, ты имеешь такие владения, под твоей опекой сильные духи, но есть то, чего ты так яро желаешь?

– Я сказал нет. Кажется, мы допустили ошибку, когда явились перед тобой с поклоном. Ты не меняешься, Доуму. И никогда не сможешь принять моего отказа.

Встав и отодвинув стул, Хао кивнул Императору, желая покинуть Куньлунь как можно скорее. Напор и прыть Богини душили, перекрывали воздух, вынуждая задыхаться. Хао вдруг осознал, что его лотос ощущала себя точно также, когда была Небожителем в мире Теней. Ему хотелось исчезнуть, отмыться от неприятного чувства досады, но голос Богини заставил замереть.

– Ты действительно так сильно любишь её?

– Всем сердцем и душой я готов предстать перед Владыкой Гуан—Инь и поклясться, что во всех трех мирах нет той, кто посмеет и близко встать рядом с Ли. Она светлый луч, что помог выбраться из той тьмы одиночества, что постоянно одолевали меня. Она теплый дом в который хочется возвращаться с широкой улыбкой. Она мои горькие слезы, которые были пролиты в моменты разлуки. Она – всё, что есть у меня. Так было, так есть и так будет всегда. Кем бы я не был, но единственное, что останется неизменным – любовь, пылающая внутри.

Фыркнув и отвернув голову, Доуму прикусила губу, взвешивая и смакую каждое услышанное слово. Ей было горестно, неприятно, но, ударив кулаком по столу, Богиня приняла решение. Встав, она вытянула руки, соединяя ладони, медленно концентрируя Инь, что плавно текла по устойчивым каналам. Облик Доуму менялся, становясь такой, какая она есть на самом деле: вместо одного лица стало четыре, на каждом отражалась разная эмоция, восемь рук крепко удерживали древние реликвии – лук, копьё, меч, флаг, голову дракона, пагоду и солнце с луной. Третий глаз, посередине лба медленно открывался, пытаясь привыкнуть к яркому свету. Бессмертные склонились, благодаря Богиню за помощь, что та решила оказать даже после услышанного. Властный голос Доуму стал более твердым.

– Следуй за мной, Горный дух и слушай внимательно.

– Повинуюсь, великая Доуму.

Они шли к Яошуй, что переливались на солнце разными цветами. Пары успокаивали, а благовония настраивали на погружение в транс. Указывая на источник, Доуму приказала остаться нагим, дабы смыть с тела силу и мощь Горного духа, позволяя Небожителю перенять главенство.

– Слушай мой голос, Владыка ветра. Ты должен идти вдоль по выделенной тропе. Помыслы твои должны быть чисты, а силы забыты, покуда они принадлежали не нашему миру. В прошлом ты увидишь себя со стороны, вспомнишь то, каким был и каким становился, когда встречал каждого бессмертного. Помни, ты – Небожитель. Покорно принимай тяготы и боль, радуйся и смейся, пока не дойдешь до момента казни, где на душе твоей остался еле заметный отпечаток Горного духа. Отмой душу, вознесись в Поднебесье и объяви трехмирию о возвращении Владыки ветров.

Пройдя в центр Яошуй, Хао лег, позволяя воде удерживать тело. Каждая из рук крепко сжала руки с ногами, а голос Доуму стал путеводной нитью, постепенно оттягивающей настоящее.

Дернувшись и распахнув глаза, Хао Лун очнулся в мягкой постели. Плотные ткани прикрывали его тело, а слуги, что суетились за дверьми, старательно обходили покои господина, что всегда был зол после пробуждения. Сжимая пальцами волосы, Небожитель даже не дернулся, когда к нему влетело нечто громкое, пытающееся сбежать от разъяренной Доуму. Младший хранитель реки потерянных душ запрыгнул на постель и спрятался за широкой спиной Хао, точно зная, что Богиня жизни и смерти боялась гнева его.

– Что здесь происходит и почему вы вламываетесь в мой дворец И Лин, Доуму?

Сладкое прошлое, горькое прошлое. Часть 1

Молодой дракон смущенно улыбнулся, успев уклониться от мягкой подушки, которую кинула Богиня Доуму. Она была зла, не до конца осознавала, что вторглась в чужие покои, пока Хао Лун, с трудом встав, медленно одевался. Небожитель дышал ровно, спокойно затягивая пояс, пока очередная подушка не прилетела ему в лицо, вынуждая потерять какой—либо контроль над эмоциями и энергией. Ветер поднимал легкие ткани, образовывал тонкие иглы, острие которых направились в сторону Небожителей.

– Вон из моих покоев.

– Хао Лун.

– Я должен повторить это вновь?

Вскинув бровь и прижав концы иголок к шеям, Хао старательно показывал злость и раздражительность. Доуму поникла. Склонившись, Богиня исчезла в легкой дымке, оставляя после себя небольшие капли воды и лоскуты ткани, оторвавшиеся от одеяний. Хранитель выдохнул и обмяк на постели, пряча руки за голову и рассматривая малую часть дневного светила и синее небо. Небожитель вздохнул и сел подле И Лина. То, как часто стали пробуждать его, выбивало из колеи. Дворец, что старательно оберегали маленькие духи, подвергался нападению каждого из его друзей, желающих принести в новый день больше красок. Крепко сжав руки и ударив Лина в плечо, Небожитель лег рядом, глубоко вдыхая сладость, исходящую от дракона.

– Ты был в мире Смертных?

– Был. Ныне праздники и торговые палатки ломятся от сладостей. А ещё я познакомился с прекрасным Горным духом.

– С каких пор ты интересуешься ими?

Прикрыв глаза и улыбнувшись, И Лин старательно вспоминал нежный образ, яркое одеяние и знакомый запах. Словно он когда—то давно встречал этого духа или разделял с ним кувшин с вином, что, конечно, было неправдой. Приподнявшись на локтях, хранитель дернулся, когда увидел, как Хао беспечно играл с потоками ветра, притягивая в центр всю ту пыль, что осела в покоях. Владыка не желал покидать дворец, идти и вставать близ Нефритового Императора, покуда тот яростно желал сражений с миром Теней, дабы подчинить себе устрашающих демонов. Наследный принц старательно сопротивлялся, просил Янь—вана поговорить с надменным Юй—ди, но Император Поднебесья был непреклонен, вынуждая Гуань—Юня проводить ожесточенные тренировки. Душа и тело Владыки ветров были повреждены, с каждым неверным движением боль отдавалась по всей правой руке, вынуждая терять контроль над потоками. Пальцы немели, Хао не мог держать пиалу, постоянно обливаясь ледяными водами. Слуги замечали, хотели помочь, но их господин сильнее злился, прося оставить его одного.

Где—то далеко было слышно, как собиралось множество Небожителей. Их шарканье ногами Хао различал и мог определить каждого, кого пригласил Юй—ди в золотой дворец. Десять старших Небожителей, среди которых Богиня жизни и смерти, Владыка луны и Владыка войны, латы которого утяжеляли каждое его движение. Тихо простонав и прикрыв лицо рукой, Хао Лун поднялся и, махнув рукой хранителю, мысленно просил следовать за ним, дабы стражники не потревожили первее.

Чан—Э с трудом передвигалась, руками она сжимала плотный зонт, защищающий от палящего светила, что не столь уютен и пагубно отражался на её силе. Доуму смотрела перед собой, показывая всем и каждому нежелание общаться или обращать внимание на тех, кто его не достоин. Небожители садились за небольшие столы, уставленные вдоль длинных стен. Духи постепенно выносили еду и питье, танцовщицы вышли в центр залов, пытаясь привлечь внимание, заставляя Ци циркулировать по каждой вене, слегка окрашивая руки и тело. Император вальяжно сидел на мраморном троне, держа пиалу с вином, медленно испивая, наслаждаясь прекрасным, не желая переходить с плохому, покуда не явились приглашенные.

Хао с легкостью смог перенести хранителя и усадить подле себя, прижимая палец к губам, дабы никто не заметил их задержки. Юй—ди часто злился на это, но позволял Владыке ветров вести себя так, как тот считал нужным, пока он успешно воевал подле Гуань—Юня.

Врата отворились. Стража позволила духам Четырех гор войти и поприветствовать того, кто имел над ними власть. Трое мужей и одна дева ступали плавно, смотрели перед собой и источали дикую ауру, от которой некоторые Небожитель вздрогнули. Гуань—Юнь и Хао узнали гордого Феникса, что изредка наблюдал за сражениями издали. Его праведный огонь способен изничтожить не только чернь, но и свет, скрывающийся в Небожителях. Усмехнувшись, Владыка ветра осознал, почему Юй—ди так трепетно относился к Горным духам, способным свергнуть его с трона. Вперед вышла дева, чьи волосы были белее облаков, голос её был тих, а на голове появились уши, способные различать правду от лжи. Склонившись, Горный дух выпрямилась.

– Рады приветствовать вас, Нефритовый Император.

– Владыки сторон. Это большая радость видеть вас всех и принимать во дворце своем. Прошу, разделите трапезу вместе с нами.

– Полно, Император Юй—ди.

– Старший дух.

Суньу кивнул, но не сдвинулся с места, оказывая тем самым неуважение к Владыке Поднебесья. Спрятав руки за спину, Горный дух начал говорить медленно, дабы каждый в этих залах слышал их желания и понял мотивы.

– Четыре Владыки не желают вставать ни на чью сторону, покуда мир Смертных в гармонии. Мы явились, дабы стать меж Императором Юй—ди и наследным принцем Юсюанем.

– Вздор, – один из Небожителей поднялся, ударяя кулаками о стол, – как смеют какие—то духи ставить слово свое выше Владыки Юй—ди?

– Праведный огонь Феникса и весы Гуан—Инь могут вершить правосудие над каждым бессмертным, уважаемый Небожитель.

– И чего вы желаете, Владыки сторон?

– Мир Смертных не будет тронут.

Ухмыльнувшись, Император махнул рукой, подзывая к себе одного стражника, шепча ему что—то. Владыки спокойно стояли, не обращая внимание на шепот с разных сторон, замечая только несколько мощных всплесков энергии, которые привлекали к себе светлячков, спрятавшихся в волосах духов. Маленькие огоньки двигались, пока не добрались до каждого из Владык, что стали приближенными к Императору. Создавая тонкие лапки, огоньки дотронулись до щек одновременно, оставляя еле заметный след и тут же исчезая, сливаясь с энергиями Инь и Ян. Духи гор даровали им благосклонность, оказали уважение к их силе.

Суньу дождался, пока Император даст разрешение и позволит им уйти к свободным столам. Оглядываясь, он заметил изучающий взгляд одного из Владык, за спиной которого очерчивался образ синего дракона, рядом с которым вспыхнул второй, боле юный и неосмысленный. Подойдя к младшему брату, Суньу ткнул его вбок, кивая головой в сторону заинтересованных взглядом.

– Драконы. Старший, как ты и совсем юный, но разделенный надвое.

– Целых два? Не слышал, что Небожители заимели такую силу. Надо присмотреть за ними, как считаешь?

– Нет, Циньлун, только за старшим. Он слишком любопытен и может принести нам проблем.

Вытянув указательный и средний палец, зеленый дракон махнул ими, создавая небольшую иллюзию духа, лицо которого было закрыто тонкой вуалью. Хао внимательно слушал каждое слово, пытаясь понять мотивы тех, кто явился со странными требованиями и ответами. Голос иллюзии был искажен, иногда Владыка ветра не разбирал слов, но точно понял, что за ним попросили кого—то следить, вызывая усмешку. Наследный принц Юсюань тоже желал такого, но сразу понял да принял, что Хао – не тот, кто позволит безнаказанно следовать за ним тенью. Задев И Лина рукой, Хао приложил палец к губам, а затем нагнулся к его уху, стараясь быть тихим:

– Будь аккуратен.

– Что? Хао, что—то случилось?

– Гости решили, что мы самые интересные из всех. Тот в зеленом тоже дракон, старший. Возможно, возраст его старше Юй—ди.

– Интересно. Их заинтересовали мы оба или. А, ну да, о чем это я?

– Поговори с братом, пусть тот позовет наследного принца и пригласит в мой дворец.

– Ты не думаешь, что.

Тишина повисла в залах, когда Император, встав, покинул Небожителей, позволяя тем наслаждаться его дарами. Хао поднялся следом и исчез в дуновении ветра, не позволяя Горным духам успеть за ним.

Оказавшись в саду, что усеян пионами да розами, а длинные ветви деревьев постоянно погнуты под силой Небожителя, Хао Лун оглядывался по сторонам, не желая, чтобы ему не мешали. Поглаживая лепестки, приподнимая траву пальцами, он пытался понять мотивы каждого, кто стоял у власти: Юй—ди, опьяненный властью, возжелал заполучить мир Смертных и мир Теней, становясь единственным, кто смеет вершить правосудие; Янь—ван, спокойно существуя и не любя воины, пытался передать трон наследному принцу, но тот любил битвы и видел властителем Тьмы только отца своего; Четверо духов явились и вынудили ощутить себя слабым и беспомощным подле них, где каждый был сильнее и могущественнее другого. Хотя, Хао казалось, что из них далеко не Феникс с его праведным огнем может внушить страх.

Дойдя до ручья, что был спрятан за плотными кустами, Хао дернулся, когда увидел бессмертную, что спокойно пачкала одеяния, погружая руку в воду и очищая её от лишней растительности. Вокруг неё кружили духи, рядом лежала черная флейта. Владыка замер, когда раздался первый звук, от которого всё живое вокруг содрогнулось. Нечто теплое внутри обуздало бушующий ветер, капли воды поднимались над водной гладью, позволяя духам дотрагиваться до них то ли лапами, то ли руками. Бессмертная продолжала играть долго, не позволяя и вздохнуть, пока Хао, поддавшись порыву, не отступил, ломая усохшую ветвь, привлекая внимание.

Перестав играть, она перевела взгляд на Владыку и замерла. Духи испуганно спрятались за спиной, а Хао, шагнув вперед, слегка склонился, не понимая непонятного чувства, заставляющего его улыбаться.

– Позвольте, я не желал напугать вас. Кто вы, бессмертная?

– Ли, я немного заплутала и нашла это место. Хозяин сего дворца не очень жалует этот пруд, а ведь он мог быть таким прекрасным.

Нахмурившись, Хао откашлялся, вынуждая Ли смутиться, склоняясь как можно ниже.

– Простите, Владыка, я не желала задеть ваши чувства. Просто стало обидно за духов, что пытались найти здесь кров.

– Духи пытались?

Подойдя и присев подле Ли, Хао вытянул указательный и средний палец, заставляя плотные стебли кувшинок подняться, с корнем вырываясь из ручья. Улыбаясь, бессмертные убирали остатки растительности, не замечая, как изредка дотрагивались друг до друга. Владыка ветра неосознанно желал оказаться ближе к той, от которого пахло сладкой свежестью, еле заметный шлейф энергии окутывал её руки и грудь, красные одеяния плотно прилегали к телу, когда становились влажными. Хао вздохнул, начиная мысленно ругать себя за неподобающие мысли, совершенно не замечая, как Ли закончила, приподнимая подол платьев, заходя в ледяные воды.

Не издав ни звука, бессмертная отошла подальше от каменного берега, дотрагиваясь ладонями до водной глади. Владыка завороженно смотрел, как Ли двигала руками, заставляя воду собираться в капли и застывать справа от нее, огибая руку и часть ноги; слева парило нечто, не имеющее форму, опутывая руку и тело, высушивая одежды. Хао вдруг понял, откуда появилось странное ощущение того, кто он знал эти силы уже очень давно, но не смел прерывать Ли, в ладонях которой образовывались лотосы. Ярко светясь, цветы наполнялись энергией льда и пара, наполняясь и в миг опускаясь на воду, заставляя ту очищаться от черни. На лице Ли была теплая улыбка, духи радостно танцевали и пели, когда Инь пропустила через себя Ян, что витало в воздухе.

– Ваш новый дом чист. В нем нет нечистот и злых духов, прошу, заботьтесь об этом месте.

– Кто вы?

Пожав плечами, Ли испуганно дернулась и упала в воду, когда услышала знакомый голос. Пытаясь спрятаться, бессмертная задержала дыхание, мысленно моля Владыку не говорить о ней. Величественный дракон разглядывал прекрасную природу, когда наткнулся на Хао Луна. Вскинув бровь, Владыка Востока немного склонил голову, образуя за спиной несколько листьев с горы Тай Шан. Они кружили вокруг него, образовывая нечто похожее на защиту. Циньлун не доверял гордому Владыке, но старался быть учтивым, будучи не на своих землях.

– Доброго здравия, Небожитель.

– Рад приветствовать вас, Владыка. Позвольте, если бы я знал, что вы желаете посетить мой сад, – непременно бы отправил слуг вам в сопровождение.

– Не стоит, Небожитель. Мне радостно видеть, что за природой ухаживают и любят. Но, позвольте, вы не видели ли здесь Горного духа с флейтой?

Сглотнув, Хао смог сдержать чувства и махнул головой, указывая дракону на берег, желая пройтись с ним, дабы Ли смогла выбраться из—под воды. Циньлун нехотя согласился, замечая водные круги и вздыхая беспечности дитя, чью энергию он смог уловить достаточно далеко. Их шаг был спокоен, бессмертные молчали, пока дневное светило скрывалось за горизонт, призывая Владыку луни во служение, создавая на небе яркие звезды. Циньлун дождался, пока они отойдут достаточно, чтобы маленький дух, незаметно для всех, покинула ледяные воды.

– Не стоит приближаться к ней, дракон.

– Но ведь именно её вы просили следить за мной? Так что же не устроило вас, Владыка Циньлун?

– Значит, я не ошибался, когда видел в тебе то, что способно принести нам беды.

Собрав за спиной листья, Циньлун заставил их заостриться. Аура Владыки напрягала, заставляла любого бежать, но мудрый военный не содрогнулся, давая отпор старшему дракону. Их Ян схлестнулись в единой поток, за спинами явились внутренние драконы, желающие разорвать друг друга сей миг, пока пред бессмертными не явился яркий луч, а Феникс не ступил твердо на землю, упираясь ладонью в широкую грудь брата. Чжунъяо понимал, слышал и ощущал злость младшего брата, не желая видеть его возможную казнь. Ударяя Циньлуна и выбивая воздух из легких, Феникс перехватил его и заломил руку за спину, вынуждая пасть на колени и склонить голову пред Небожителем. Хао поправил одежды и опустил ветряные иглы, глубоко выдыхая, выравнивая тем самым эмоции и энергию.

– Прошу простить пыл моего младшего брата, Владыка ветра.

– Не стоило. Давно не виделись, Яо.

– Хао, ты не изменился за последние триста лет. Как Богиня Доуму?

Поежившись, Хао заметил ухмылку. Ткнув в горячие латы Феникса, Владыка зашипел. Циньлун сдерживал смех, но легкий удар брата вынудил замолчать. Чжунъяо любил решать всё быстро, не желая привлекать лишнего внимания. Сложив ладони и раскрыв их, Хао Лун создал небольшой вихрь, что ринулся вбок и поднял Горного духа, что пыталась сбежать как можно скорее. Ли не успела заметить, как оказалась подле своих Владык, что махали головой, прикрыв глаза. Владыка Востока сжал запястье дитя и потянул подальше отсюда, негромко ругая за беспечность и неосмотрительность. Хао видел, что Ли не слушала, поворачивая голову в его сторону и злясь.