скачать книгу бесплатно
– Вот, значит, как… Та женщина скрыла свое прошлое. Если этого недостаточно для отмены приговора, тогда что?
– Идеальных присяжных не существует, – сказала Морган. – И суд это понимает. Любой человек, входящий в жюри присяжных, неизбежно привносит в их работу опыт из своей личной жизни. Суд просит только, чтобы присяжные подходили к каждому делу непредвзято и выносили свои решения исключительно на основании тех свидетельств, которые озвучиваются в зале заседания в ходе судебного процесса.
– Но это неправильно! – миссис Оландер почти выплюнула эти слова. – Разве предубежденный присяжный не может послужить поводом для апелляции?
– Я не сказала, что это не может послужить основанием для апелляции. Я имела в виду только то, что такая вероятность не гарантирована на все сто процентов. Как давно та женщина-присяжная якобы подвергалась домашнему насилию?
– Я точно не помню, – миссис Оландер потерла большим пальцем медную застежку своей сумочки. – Возможно, лет двадцать назад или около того. Да только какое это имеет значение?
– Двадцать лет – это очень много. При таком сроке давности присяжная действительно могла отнестись к делу совершенно непредвзято.
– Не могла… Это невозможно, – прошипела миссис Оландер.
Она исходила из собственного опыта?
Морган не стала с ней спорить и перевела разговор на другую тему:
– Каково ваше финансовое положение? Защита Эрика, должно быть, обошлась вам в приличную копеечку.
– Именно так, – хмурая гримаса на лице миссис Оландер скривила ей даже линию подбородка; уныние в опухших глазах сменилось мрачной подавленностью. – Да и бизнес шел в последние годы не лучшим образом. Маленькие фермы, под стать нашей, неуклонно вытесняются с рынка. Уцелеть в таких условиях могут лишь крупные предприятия.
– Вы продали ферму.
Миссис Оландер кивнула:
– Мы переоформили закладную, чтобы покрыть расходы на защиту Эрика, но этих денег оказалось недостаточно. Мы не потянули новые счета адвоката и выплаты по закладной. Потеряли практически все. Мы прожили в этом доме двадцать пять лет, но, по правде сказать, коровы едва оправдывают свой прокорм. Скоро мы должны съехать. Я думала, что буду из-за этого переживать. Но нет…
– Апелляция предполагает повторное, детальное изучение и юридическую оценку всех обстоятельств дела и составление длинных и путаных заключений в письменной форме, а это все выливается в большое количество оплачиваемых часов работы адвоката. Подача апелляции может обойтись вам очень дорого.
Глаза миссис Оландер наполнились отчаянием:
– Мой сын сидит в тюремной камере, и он останется в ней до конца своей жизни, если мы ничего не предпримем.
Как бы Морган ей ни сочувствовала – как мать матери – это дело все же было не для нее. Выдвинув один из ящиков своего стола, она достала оттуда маленькую записную книжку и записала в ней название более крупной юридической фирмы в их районе. Время от времени они «передавали» друг другу клиентов в зависимости от обстоятельств. Некоторым клиентам достаточно было консультаций и услуг одного адвоката. Для ведения других дел (таких, как апелляция по делу Эрика Оландера) требовался целый штат сотрудников.
Кроме того, Морган показалось странным явное отсутствие у гостьи хоть какого-то сожаления в связи со смертью ее невестки. Да что уж там! В миссис Оландер все было не так. И профессиональная чуйка подсказывала Морган: Эрик Оландер убил свою жену в порыве гнева – именно так, как описал прокурор и подтвердили свидетельские показания.
Морган вырвала листок из записной книжки и протянула его миссис Оландер:
– Я крайне редко берусь за дела, связанные с обжалованием приговоров. Я – судебный адвокат. А вам нужен адвокат, специализирующийся на пересмотре дел в апелляционном порядке. Это совершенно иная процедура, требующая иного набора навыков. Вы с гораздо большей пользой распорядитесь своими деньгами, если наймете адвоката, занимающегося обжалованием судебных решений.
– Вы отказываете мне? – миссис Оландер уставилась на бумажный листок так, словно он мог ее укусить.
– Да. Вам действительно следует обратиться в более крупную фирму.
Миссис Оландер взяла листок и, держа его на расстоянии вытянутой руки, прищурилась. А в следующий миг совсем спала с лица:
– Они уже сказали «нет».
Похоже, и коллеги Дейн не увидели перспектив в пересмотре этого дела.
– Сожалею, – посочувствовала гостье Морган, но изменить ради нее реальность она не могла.
Миссис Оландер положила листок на рабочий стол Морган:
– Вы были моей последней надеждой. Я видела вас несколько раз по телевизору. И вы всегда казались мне такой… правильной, радеющей за справедливость, – миссис Оландер вскинула глаза и встретилась с глазами Дейн. Во взгляде женщины Морган увидела разочарование, сожаление и боль – достаточно глубокую, чтобы оставить шрам на душе.
И все-таки… все-таки она говорила о своей мертвой невестке с пренебрежением, если не презрением. Неужели ее материнские инстинкты блокировали все ее чувства к Натали? Или дело ее сына истощило миссис Оландер до такого предела, когда у нее не осталось уже никаких эмоциональных ресурсов?
В течение нескольких ударов сердца миссис Оландер изучала Морган, а потом ее рот сжался в бескровную линию:
– Чем я вам обязана за уделенное мне время?
– Сегодняшняя консультация бесплатная, – ответила Морган; ей не захотелось брать денег с бедной женщины.
– Благодарю вас, – миссис Оландер встала и зажала свою сумочку под мышкой. – Вы могли бы взяться за это дело и выставить мне огромный счет, но вы были честны со мной. Я ценю это.
Она развернулась и вышла из кабинета Морган напряженной, болезненной походкой измученной и признавшей свое поражение женщины. Остро нуждаясь в глотке свежего воздуха, Морган поспешила в коридор следом за ней.
Дверь в соседний кабинет была открыта. Внутри за своим рабочим столом сидел Ланс. Он посмотрел на лицо Морган, перевел глаза на клиентку и явно считал по языку ее тела пропитавшую его безнадежность.
Морган проводила миссис Оландер взглядом. А когда она закрыла дверь и повернулась, Ланс уже стоял в дверном проеме своего кабинета. Ростом под метр девяносто, светловолосый и мускулистый, в своих карго, стилизованных под военные брюки, плотно облегающей тело черной футболке и с «Глоком», он больше походил на спецназовца, чем на частного детектива. Но, несмотря на всю внешнюю «крутизну» Ланса, его голубые глаза сверкнули нежностью и обеспокоенностью, встретившись с глазами Морган.
– Все в порядке? – спросил парень.
Морган кивнула. Она арендовала кабинет в офисе фирмы «Расследования Шарпа». Поскольку ее дела часто требовали содействия сыщиков, такое соседство вполне себя оправдывало. Частное детективное агентство занимало нижнюю половину двухуровневой квартиры. Его основатель, Линкольн Шарп, жил на верхнем этаже.
Морган прошла на кухню в задней части здания, достала из холодильника кувшин и налила стакан фильтрованной воды. Развернулась и встала, прислонившись к рабочему кухонному столу. Окно, выходившее на задний двор, было открыто, и с каждым порывом ветерка в помещение врывался холодный воздух, принося с собой ароматы увядавшей листвы и дыма кострищ.
– У тебя такой вид, будто тебе нужно что-то покрепче воды, – Ланс повернулся и прислонился к столу рядом с ней. Их руки соприкоснулись, и этот контакт, как всегда, успокоил Морган.
Ее муж погиб в Ираке несколько лет тому назад. И два года Морган провела в паутине горя и депрессии. Год назад она возобновила общение с Лансом, на свиданки с которым бегала еще в средней школе. Их воссоединение вылилось в отношения, полные любви и взаимоуважения. Прошлой осенью Ланс сделал Морган предложение. И она каждый день благодарила Бога за то, что даровал ей второй шанс на личное счастье.
– Да, это было тяжело, – вздохнула Морган. – Что она хотела?
Морган в нескольких предложениях пересказала ему беседу с миссис Оландер:
– Я могла взять это дело. Пришлось бы много работать сверхурочно, но я в состоянии подать апелляцию. И я бы взяла с нее лишь малую толику того, во что ей обойдется адвокат из крупной фирмы, специализирующийся на обжаловании приговоров, – в груди Морган засвербело сомнение.
Как бывший прокурор, она все еще только привыкала выступать на стороне защиты в зале суда. Годы работы в прокурорской должности убедили Морган в том, что практически все подозреваемые действительно оказывались виновными. Но сейчас ее мнение изменилось. Ей уже удалось доказать невиновность нескольких человек, которым приписывались серьезные, а порой и тяжкие преступления. И она даже не представляла, что могло быть хуже того, чем оказаться пожизненно в тюрьме за убийство, которого ты не совершал.
– Мы с тобой оба понимаем, насколько маловероятно, чтобы предвзятое отношение одного присяжного могло сказаться на признании невинного человека виновным, – сказал Ланс. – Приговор обсуждают двенадцать присяжных. И они должны прийти к единогласному решению.
– Это так, – согласилась Морган. – Я чувствовала себя ужасно в разговоре с миссис Оландер, но я не увидела никаких перспектив в подаче апелляции.
– Ты была с ней честна. Ты – судебный адвокат и чертовски хороша на этом поприще. Ты не обязана браться за любое дело, которое тебе предлагают. У тебя есть и другие клиенты.
– Но никто из них не находится сейчас в таком тяжелом положении.
– Все дела не могут быть громкими. Тот старшеклассник, которому светит месяц в тюрьме за вандализм, тоже нуждается в твоей помощи. Ты должна прислушиваться к тому, что подсказывает тебе интуиция. Если чуйка говорит тебе, что дело нечистое, значит, там и правда что-то не так.
– Ты прав, – Морган допила воду и поставила стакан на стол. Я должна контролировать, каких клиентов брать. Чем проще случай, тем лучше. И у меня нет никакого желания работать по сто часов в неделю.
– Ты моя умница! – Ланс повернулся лицом к Морган и положил ей на плечи руки. – В этом самое большое преимущество быть самозанятым. Я люблю ужинать дома с детьми.
– И я. Семейные ужины очень важны.
С полгода назад дом Ланса сгорел дотла; он переехал жить в семью Морган и крепко подружился с тремя ее маленькими дочурками. Да и привязался к ним всем сердцем и душой. А девочки буквально обожали его и уже видели в нем своего будущего приемного отца. Они даже предпочитали, чтобы именно он читал им на ночь книжки. А парень с таким усердием пытался озвучивать каждого персонажа, что девочки нередко прыскали со смеху, что, естественно, только перебивало им сон.
Девочки не тосковали по своему биологическому отцу так, как Морган. Только у самой старшей из них, теперь уже семилетней, еще теплились в памяти какие-то слабые воспоминания о нем. Морган радовалась тому, что ее дочки были счастливы. Конечно, мысль о том, что они почти забыли родного отца, печалила молодую женщину, но она тщательно скрывала это в себе.
Пальцы Ланса скользнули по рукам Морган вниз и сжали ее кисти:
– До нашей свадьбы осталось всего две недели. У нас нет времени на сложные и запутанные дела, требующие длительного расследования.
– Да, времени нет! – Морган постаралась выбросить из головы все мысли об утренней встрече. Она заслуживала того, чтобы наслаждаться каждым мгновением предсвадебного волнения. – Лучше расскажи мне, куда мы поедем в наш медовый месяц? Мне же нужно собрать вещи.
– Там будет тепло, – лукаво усмехнулся Ланс. – Это все, что я могу тебе сказать. Остальное – сюрприз!
– Это несправедливо!
– Твоя сестра позаботится о том, чтобы ты подготовилась должным образом, – улыбка Ланса стала самодовольной.
Но не успела Морган пожурить Ланса за сокрытие маршрута их свадебного путешествия, как резкий, безошибочно различимый звук выстрела ворвался в открытое окно кухни.
Глава четвертая
При звуке выстрела рука Ланса рефлексивно схватилась за пистолет. Точно так же автоматически парень задвинул Морган за свою спину. Разумом он понимал, что ей не требуется его защита, но сердцу было все равно.
Морган опустилась на колено и, пригнув голову, спряталась за кухонным столом. Сжав в руке свой собственный пистолет, она прошептала:
– Ты можешь определить, откуда донесся выстрел?
Ланс помотал головой и, тоже пригнувшись, подкрался к окну и приподнял глаза над карнизом. Маленький задний двор казался пустынным и тихим. Потянувшись, Ланс притворил створку рамы и закрыл окно. Затем развернулся и на корточках выбрался из кухни в прихожую. Морган последовала за ним.
– Шарп! – позвал Ланс.
– Я здесь, – отозвался голос из его кабинета. Ланс и Морган проскользнули внутрь. Большое окно в кабинете Шарпа – комнаты, изначально предназначавшейся в этой квартире под гостиную, – выходило на улицу. Шеф Ланса, частный детектив Линкольн Шарп, с пистолетом в руке обводил взглядом оконную раму; его худощавое лицо было мрачным. Впрочем, благодаря регулярному выполнению целого комплекса физических упражнений, строгому соблюдению диеты, основанной на преобладании в рационе растительной пищи, и исключительному упорству, этот отставной полицейский офицер даже в свои пятьдесят три года оставался в лучшей форме, чем большинство его более молодых бывших коллег.
– Вы можете сказать, откуда стреляли? – спросил его Ланс.
– Оттуда, – Шарп кивнул на улицу. – Видишь там кого-нибудь?
– Нет, – изогнувшись, Ланс пристроился по другую сторону окна.
Обсаженная деревьями улица была совершенно безлюдной.
– А вы успели кого-нибудь заметить?
– Я вижу только вон тот фургон, припаркованный на противоположной стороне улицы перед бухгалтерской фирмой.
Ланс вперил взгляд в белый минивэн, стоявший у тротуара. От его стекол отражался солнечный свет.
– Я не могу разглядеть, есть ли кто в салоне.
– Может, мне позвонить на 911? – спросила Морган. – Мы уверены, что это не был хлопок из выхлопной трубы?
Худощавое лицо Шарпа сморщилось:
– По мне, так это был самый настоящий выстрел, но, возможно, и просто хлопок, – детектив направился к двери: – Давайте выйдем и проверим.
Ланс направился следом за Шарпом. Кинув через плечо взгляд на Морган, парень сказал:
– Оставайся здесь и веди наблюдение. Кто-то должен иметь возможность вызвать полицию.
Морган кивнула и заняла позицию с края от окна.
В коридоре Шарп двинулся в заднюю часть дома:
– Мы выйдем через заднюю дверь и обойдем дом.
Им действительно не следовало выходить через переднюю дверь. Вдруг на улице находился стрелок?
Они зашли на кухню. Ланс проверил задний двор. Он по-прежнему был пустынным. Парень занял позицию позади шефа. Его пульс застучал в глотке, когда Шарп выскользнул за дверь. Они крадучись пересекли заднее крыльцо и перепрыгнули через перила в боковой двор. А потом, прячась в тени дома, быстрыми перебежками добрались до его переднего угла.
И плечом к плечу прижались спинами плотно к стене.
Шарп выглянул из-за угла:
– Вроде никого.
– Я перебегу к дереву на тротуаре, – предложил Ланс.
Шарп кивнул и занял позицию прикрытия.
Ланс стрелой обогнул кустарник и, пригнувшись, побежал через передний двор. Остановившись у дуба, он вжался спиной в его кору, просканировал улицу в обоих направлениях и напряженно прислушался. Но адреналин – как и эхо его сердцебиения – заглушил почти все внешние шумы.
Взгляд Ланса упал на минивэн, припаркованный на другой стороне улицы. Отраженный солнечный свет превратил его окна в зеркала. Оглянувшись на Шарпа, Ланс махнул рукой в сторону фургона. Шарп стукнул себя по груди и указал жестом на дерево. Ланс дождался, когда шеф пересечет лужайку и присоединится к нему возле дерева, а потом трусцой перебежал проезжую часть улицы. Затем обошел минивэн и замер на газоне перед бухгалтерской фирмой.
С этой позиции Ланс отлично разглядел салон машины. На руле лежала чья-то фигура.
Ланс приблизился, не сводя глаз с передних и задних сидений. Обойдя фургон, он сложил кисть руки домиком над глазами и вперил взгляд в тонированное стекло. Грузовой отсек был пуст.
Ланс устремился к передку минивэна. При первоначальном осмотре он концентрировался на обнаружении возможных угроз. Теперь, удостоверившись, что в машине больше никого не было, он снова переключил свое внимание на водителя.
Даже после услышанного выстрела картина увиденного шокировала парня.
Внутренняя сторона водительского окошка и передний угол лобового стекла были забрызганы кровью. Ланс переместился к окошку со стороны пассажирского сиденья ради более хорошей обзорности.
