Нити судьбы. По ту сторону барьера 2

– Без приманки не пройти.

– Предлагаешь свою кандидатуру? – холодно поинтересовался Фенрис.

Мориан раздраженно фыркнул и вернулся к Кларис, крепко взял её за руку.

– Не отходи от меня, – прошептал он. – Это земля Таурохтар, я не смогу тебя защитить, когда ты в стороне от меня.

Глава 4

Река уходила в сторону – они снова вернулись в лесной массив. Судя по довольно явным тропинкам, ходили здесь если нечасто, то периодически – точно. Мориан всё время всматривался в окружающие пространство, ища за каждым более-менее крупным деревом угрозу. Желание уйти отсюда, наплевав на возможную выгоду, отчетливо читалось в его глазах, нервируя остальных.

– Нужно вернуться и взять одного из убитых, оставим его в качестве приманки, – сказал он, всё-таки не справившись со своим страхом.

– Мы потеряем много времени, – ответил Фенрис.

– Так будет безопаснее для всех! – возразил Мориан.

Лайя была согласна сразу с обоими. Словно чувствуя её колебания, Фенрис, не оборачиваясь, высказался о возможном исходе:

– Пленных четверо. Приманкой оставят самого проблемного.

Кто из четверых мог быть самым проблемным, ни у Лайи, ни у Чона не возникло сомнений. Шаг обоих невольно ускорился.

Лес закончился, уступая место «поляне», если это можно было так назвать. Размеры «поляны» были впечатляющие. Мориан был прав, обойти подобное, как минимум, долго. А ближайшая к ним спасительная сторона уже давно перешла в болото, в которое клан Таурендил никогда не заходит, там хватает своих «жителей», несущих смерть.

Земля на территории дракона была выжжена огнем, обгоревшие деревья повалены, часть из этих деревьев вырвали прямо с корнями. Помня разрушительную силу лап и хвоста чудища, Лайя могла представить, как именно эти деревья оказались поваленными.

Местность хорошо просматривалась. Как пройти до спасительной полоски леса, которая виднелась далеко впереди: девушка не представляла. Да, можно ползком, вдоль лежащих на земле стволов, но люди всё равно будут слишком приметны по сравнению с почерневшим деревом.

– Дракона нет, – с облегчением сказала Кларис, устало прислоняясь к дереву, рассматривая из-за своего укрытия поляну.

– Это ничего не значит, – сразу же оборвал её надежду эльф. Он указал на едва виднеющуюся над лесом возвышенность. – Там, в руинах одного из наших храмов живет дракон. И я уверен, происходящее здесь ему более чем видно.

И в подтверждение его слов черная точка вдали пришла в движение, чуть смещаясь.

– Наживку оставляют тут, – продолжил Мориан, показывая на небольшой холм у ближнего края леса, – привязывают к дереву. Обычно от испуга человек начинает кричать, тем самым привлекая внимание дракона, и мы можем тогда пройти по той стороне.

Равнодушный, хоть и с оттенками страха, тон эльфа всколыхнул ярость Чонсока, которую тот и так чуть сдерживал все эти дни. Он подскочил к Мориану, выхватил его нож и отбросил в сторону, а потом схватил того за горло и с силой сжал, приподнимая над землей.

– Сейчас ты наглядно и покажешь, как приманивать к себе чудовище, – с ненавистью проговорил ему в лицо воин, наслаждаясь попытками Мориана ослабить хватку.

Кларис бросилась на помощь Мориану, доставая оружие и собираясь напасть на Чонсока. Лайя ударом ноги выбила из её рук нож, а саму изимку оттолкнула.

– Прекратить! – не повышая голоса, приказал Фенрис, а потом повернулся к воину. – Отпусти его. – Холод голоса отрезвлял. Чонсок послушался и разжал руки. Мориан упал на землю и судорожно втянул воздух, сразу же отползая в сторону… к своему ножу. Фенрис откинул нож Мориана ещё дальше. – Достаточно. Это касается каждого. Пятеро в отряде лучше четверых или троих. Надеюсь, свою мысль я правильно донес? – Он посмотрел по очереди на Чона, Кларис и Мориана. Дождался, пока каждый кивнул, и сказал: – Ждите здесь и не высовывайтесь.

Он оставил свою сумку и медленно пошел к месту приманки, поднимая голову к небу, осматриваясь. Стояла такая тишина, что Лайе казалось: дракон прилетит на звук её сильно бьющегося сердца. Она видела, как одинокая фигура Фенриса удаляется от них, заходя всё дальше, и умирала с каждым ударом сердца. Тогда при первой встрече с драконом возле Изимы, Лайя была слишком ошеломлена и растеряна, чтобы понимать хоть что-то, сейчас, зная, что ей предстоит увидеть, было безумно страшно. Она вцепилась в руку Чонсока, не в силах справиться со своими чувствами.

Как и в прошлый раз, дракон прилетел внезапно, заслонив собой полнеба.

Кларис испуганно зажала рот рукой и вжалась в Мориана, словно это могло её спасти. Они оба спрятались за деревом.

Дракон заметил свою жертву и, чуть наклонив голову, совершил разворот, меняя траекторию. Маг не двигался, выжидая и следя глазами за огромной тушей. Почувствовав неладное, чудовище не спешило нападать, а зашло ещё на один круг. Момент зарождения пламени, как и в прошлый раз, отразился оранжевыми переливами на чешуе дракона. Пасть раскрылась, выплевывая огненный шар. Воздух мгновенно разогрелся, и до затаившихся людей и эльфов долетел жар, обдавая лица и отбрасывая потоком воздуха немного назад.

Фенрис не стал ловить огненный поток, а лишь увернулся, отбегая за секунды до падения шара. И пока дракон рождал в своей груди новый столб пламени, маг вскинул руки, посылая в ответ ледяные стрелы. Снова и снова. Дракон неуклюже маневрировал, но стрелы летели беспорядочно, и увернуться от всех было невозможно. Часть из них достигла цели, застревая в гигантском теле – дикий рев боли и ярости сотряс пространство и на мгновения оглушил мага.

Дракон воспользовался заминкой и зашел на новый круг, изрыгая новую порцию пламени. Земля зашлась пожаром, ограничивая перемещения мага. Последовавший ответ повредил одно из крыльев. Дракон силился набрать нужную высоту, но раны не позволяли это сделать – массивное брюхо существа сбивало верхушки уцелевших деревьев.

И снова рев сотряс пространство, но только с другой стороны. Гигантская тень легла на огненную поземку. Глаза Лайи распахнулись от ужаса. В небе показался ещё один дракон.

Лайя не знала, заметил Фенрис ещё одного дракона или нет, но в любом случае отреагировать он бы не успел, ведь нужно было ещё как-то справиться с первым существом. Она схватила лук и побежала, громко крича, привлекая внимание парящей туши. Её стрелы, выпущенные одна за другой, не наносили вреда дракону, но свою миссию выполнили: существо заметило яркую добычу.

Лайя бежала в противоположную от Фенриса сторону, уводя дракона настолько далеко, насколько это возможно. Воздух нагрелся, предвещая огненный удар. Лайя прыгнула за ствол большого поваленного дерева и распласталась на земле, закрывая голову руками и набрасывая на себя защитное заклинание. Силы купола хватило, чтобы выдержать натиск огня и не сгореть заживо, но это не спасло от ожога. Одежда вспыхнула, добираясь до кожи, и Лайя, закричав от боли, перевернулась, стараясь загасить пламя.

Дракон взмахнул крыльями, удерживая своё огромное тело в воздухе, и стал снижаться, собираясь подобрать с земли свой обед. Чонсок выбежал из-за укрытия, принялся громко кричать и махать руками, привлекая к себе. Растерянность существа была недолгой: новая добыча была крупнее и стояла на месте.

Земля содрогнулась. Упал первый поверженный дракон. Ледяные стрелы опять взмыли в воздух, устремляясь в нового врага, но их скорость и частота уже не позволяла нанести существенный урон. Лайя рванула к Фенрису, а Чонсок, предугадывая причину этого, закричал ещё сильнее, продолжая удерживать внимание второго дракона.

Чудовище какое-то время парило в воздухе, опять теряясь в неожиданном обилии, а потом всё же вернулось к первоначальной шумной жертве и развернулось, начиная снижение. Чонсок просто побежал вперед, так быстро, как только мог, смысла петлять и увиливать не было: ширина пламени всё равно не позволила бы увернуться. А Фенрис и Лайя побежали навстречу друг другу.

Едва их руки соединились, Фенрис, не дожидаясь, сам зачерпнул все силы, какие могла дать их связь, забирая при этом и остатки своих физических, и направил в заклинание. Огненный шар он перехватил в последнюю секунду, спасая азура от смерти. И пока дракон не понял, откуда идет атака, маг выпустил новый шар. Вода окружила голову дракона. Фенрис сжал руку Лайи сильнее, словно физические усилия могли ускорить наполнение его магической мощи. С губ сорвались короткие фразы, вода превратилась в лед, замораживая голову монстра. Потеряв ориентиры в пространстве, дракон упал на землю.

Лайя и Фенрис не устояли на ногах и тоже упали. Дракон силился скинуть ледяные оковы и яростно крутил головой, переминался с лапы на лапу и бил хвостом, пытался взлететь и снова падал. Фенрис опять схватился за руку Лайи… Земля исторгла из себя ледяные шипы, и те пробили шею монстра. Пламя дракона совместилось с его последним выдохом, а хвост ещё раз взвился вверх и с силой ударился оземь. Больше чудовище не шевелилось.

Чонсок подбежал к ведьме и магу, что изнеможенные лежали и не двигались.

– Вы как? – спросил он, останавливаясь рядом и часто дыша от не отпустившего его адреналина.

– Отвратительно, – тихо простонала Лайя. – Надеюсь, птички только две.

Фенрис поднялся, опираясь на посох, и, слегка пошатываясь, подошел к ближайшему дракону. На него смотрели большие, застывшие навсегда янтарные глаза. Они и влекли его, почему-то… Радости от победы не было, скорее, досада. Эти прекрасные существа были когда-то разумны и преданы эльфам. Искажение Равновесия сделало их такими. Монстрами. Он не знал, откуда это взялось в его голове. Просто взялось. Может, он и правда Магистр?

Земля под ногами мелко задрожала, покрываясь трещинами, и эти трещины стремительно расширялись. Сердце кольнуло испугом, а потом его ноги потеряли опору…

Чтобы не упасть, Лайя вцепилась в Чонсока, не понимая, что происходит. Земля мелко задрожала и стала расползаться. Огромная туша одного из драконов уходила под землю…Глаза замерли на Фенрисе, стоявшем рядом с другим драконом. Почва под ним осыпалась… Последнее, что она увидела в любимых глазах, обращенных к ней перед тем, как он исчез в разверзшейся пропасти, – это испуг и недоумение.

Лайя бросилась вперед, но сильные руки перехватили её, отрывая от земли, и куда-то потащили. Она смотрела на зияющую дыру в земле, которая всё время увеличивалась, и кричала…

– Отпусти-и-и-и! Отпусти-и-и-и!

Фенрис где-то там! Она должна его спасти! Он зацепился за что-то и ждет, пока она придет к нему на помощь… Отчаяние рвало душу… Она должна спасти! Должна…

Она вырывалась, а чья-то хватка была лишь сильнее… А после её повалили на землю и крепко прижали, не давая подняться. Она хотела бежать к пропасти, хотела добраться до мужа, но уже через минуту всё это стало неважным: черная бездна подползла к ней сама. Лайя затихла – ослабла и чья-то хватка – и чуть подползла к самому краю, а после посмотрела в зияющую тьму. Дна не было видно. Вообще ничего не было видно. Просто тьма. Лайя перевела взгляд дальше, где совсем недавно стоял её Фенрис…

– Лайя Эарендил, моя любовь к тебе бесконечна, как ночное небо, и ярко сияет, как миллионы звезд. Моя душа, моё тело и моя магия принадлежат тебе. Каждый вздох и каждый выдох, каждое мгновение – это всё ты.

Жена…

Я люблю тебя и буду любить, пока дышу…

Пока дышу. Дышу…

И хоть она отказывалась принимать страшную правду, тело начало сотрясать рыданиями, а потом из груди вырвался крик. Больнее, чем сейчас, не было никогда. Голос сорвался, превращая крики в хрипы. Она всё ждала, когда тьма поглотит её – лишь бы не быть, лишь бы не чувствовать, – но даже в этой милости ей было отказано. В голове мелькали все их счастливые моменты и пронзали осознанием: так мало времени им было отведено. А после родились вопросы… За что? Что она сделала не так? За что с ней так Создатель?

И снова всё, что у неё осталось, – это воспоминания, только в этот раз у неё забрали и надежду.

Глава 5

Её крепко прижимали к себе и укачивали, что-то шептали. Голос знакомый, а слова чужие, незнакомые. Зачем это? Не нужно. Пусть её оставят в пустоте. Пусть замолчат. Надо попросить. Но нет голоса, лишь тихий хрип или стон…

Эта слабая попытка освободиться вызвала ответное движение, а потом перед её лицом возникло другое лицо. Тоже родное, но не то, на которое она хотела бы сейчас смотреть. Эта мысль пронзила тело и душу болью, вызывая хриплый возглас отчаяния.

– Лайя, пожалуйста, я знаю, как тебе больно, но прошу тебя, не уходи, останься со мной, – просил кто-то, по его лицу бежали слезы, но он явно не замечал их, продолжая цепляться за её взгляд. – Ты нужна мне, Лайя. Я без тебя не справлюсь, пожалуйста… Нам нужно идти… Поднимайся…

Подниматься? Зачем? И почему он плачет? Ему больно? Он тоже всё потерял? Карие глаза смотрели на неё с мольбой и ждали…

– Пожалуйста, Лайя… Мы должны найти Тэруми… Она где-то там… Помоги мне… Пожалуйста… Мы должны идти…

Тэруми… сестра… её дом, который всегда примет… События безумным калейдоскопом навалились разом, восстанавливая в памяти всё, что произошло…

– Чо-о-он… – тихо взвыла она, хватаясь за его руки и сжимая. – Чо-о-о-н… Он… мой Фенрис… он…

Она затряслась в беззвучных рыданиях, он снова обнял её, принимаясь укачивать.

– Знаю, чхаэри, знаю… Мне так жаль… Так жаль…

Она не знала, сколько так просидела в его объятиях: время умерло и возвращаться не собиралось.

– Нам нужно уходить! Времени до заката не так много!

Гневный голос с раздраженными нотками Лайя узнала. Мориан. Эльф из клана Таурендил. Эльф… Она стала мысленно выстраивать внутри себя стену, запрещая себе думать о другом эльфе, запрещая вспоминать, как его зовут. Она умела выживать, умела прятаться. Однажды, с Сантаной, это сработало, сработает и сейчас. Это просто – не думать. Если представить, что ничего не было, то этого и как бы… действительно, не было.

– Мы пойдем к эльфам и встретимся с Верховной жрицей, – тихо, но твердо проговорила Лайя, отстраняясь от Чонсока и поднимаясь.

– Без Магистра это впустую! – эмоционально ответил Мориан. – Нас убьют! Никто не станет нас слушать! Для них мы будем лишь эльф-предатель и люди. Нужно уходить! – Он повернулся к Кларис. – Возвращайся в Изиму. Я провожу тебя, а потом мы что-нибудь придумаем.

Кларис иронично усмехнулась, устало на него смотря.

– Что? Что ты придумаешь? Очнись же, Мориан! Так, как было раньше, больше уже не будет! Я не смогу остаться в городе! Чонсок сейчас Глава города. Он мог заступиться за меня и за тебя. Мог бы… Если он погибнет в поисках своей Тэруми, то Главой снова станет Лоран. Она выкинет меня за стену, как предательницу, и всё! Дождется лишь, пока придут наргсы.

– У нас ещё есть время до рождения ребенка!

Что ответил Мориан, Лайя уже не слышала, она отправилась за сумками. Своей и Фенриса. Где-то в душе вспыхнули отголоски боли, но Лайя сразу же задавила её. Не думать. Ничего не было. Она должна найти Тэруми.

Чонсок поспешил догнать её. Он с опаской поглядывал на неё, боясь, что она выкинет что-то… смертельное, но лицо ведьмы было маниакально спокойно. Спрашивать хоть что-то боялся – могло стать хуже.

Эльф и изимка всё ещё спорили, Лайя подошла и развернула к себе Мориана.

– Ты знаешь, где следующее убежище? Где делают остановку Таурохтар?

– Да, – немного опешив от странного взгляда девушки, ответил он.

– Веди, – приказала она. – Скоро ночь. Или на земле Таурохтар роя нет?

– Это бессмысленно! Дальше того убежища я всё равно не бывал, дальше придется выходить напрямую к Таурохтар, к их тропам, а мы…

– Доведешь до убежища, а завтра можешь катиться куда хочешь, – прервала его Лайя. – Найдем мы эти тропы и без вас.

Мориан ещё несколько секунд колебался, а потом взял за руку Кларис и стал пересекать бывшую поляну дракона по краю зияющей дыры.

– Я не думаю, что стоит отпускать их, – тихо сказал Чонсок, подстраиваясь под ход Лайи.

– Она беременна, а он труслив. Где гарантия, что при встрече с сородичами он не воткнет нож нам в спину, чтобы выгородить себя? Поэтому так ли стоит цепляться за них обоих?

Чонсок не знал правильного ответа, а Лайя и не ждала его.

***

По размеру валуна Лайя догадалась, что они пришли. Солнце практически село, и лес наполнился гулом. Звучало бы жутко, наверное, если бы она могла сейчас что-то чувствовать кроме пустоты, которая зияла на месте её бывшего сердца.

Убежище было таким же, как и прошлое, с цепями. И таким же пустым. Вот только мрак был абсолютным. Некому было призвать магию и прогнать тьму. Лайя часто задышала, сердце зашлось, разгоняя кровь, прогоняя даже оцепенение, заменяя его паникой. Её погребли заживо. Она в сырой земле, и ей никогда не выбраться отсюда.

– Лайя, – тихо позвал её Чон и на ощупь нашел её руку. – Ты в порядке?

– Нет, – получилось всё же сказать у неё. Она дернулась к двери. – Мне нужно выйти… Я не могу…

Чонсок крепче взял её за руку и потянул на себя, аккуратно помогая сесть.

– Всё хорошо, я рядом. Слушай мой голос. Ты не одна.

Она послушалась и закрыла глаза, но перед ними сразу же возник любимый образ и его красивые большие глаза цвета океана. Они смотрели на неё с любовью и нежностью. Теплая улыбка озаряла лицо…

Ты моё всё… ты моя жизнь, Лайя… моя…

И всё это поглотила земля. Её стихия поглотила её любовь. Её жизнь. Слезы снова полились из глаз, а из груди вырвался всхлип. Руки воина теснее прижали к себе.

Судьба забрала у неё когда-то родителей и дочь, обменяла на мужа и сестру, подарила друга. И вот снова совершила обмен. Лайя обрела мать и брата, а взамен лишилась самых важных людей в своей жизни. Проклятое Равновесие. Как же она ненавидела его ещё с детства. Но что бы там ни решила судьба на её счет, она никогда не покорится. Будет бороться до конца. Она не видела мертвое тело Фенриса. Не видела мертвое тело Тэруми. Поэтому своё Равновесие Великие силы, Создатель, Вселенная и любая другая высшая сила может оставить себе.

Гнев помог вернуть ей контроль над своими мыслями. Почувствовав перемену, воин выпустил её из объятий. Лайя удобнее пересела, коснулась плечом его плеча. Чонсок… Он, как никто другой, может понять, что она чувствует. Он уже терял и снова находил. У него получилось выстоять, значит, получится и у неё. Нужно просто не думать.

– У нас еда осталась? – тихо спросила она.

Он запустил руку в одну из сумок и после недолгих поисков на ощупь, вложил ей в руки остатки лепешки и яблоко. В молчании они поели и улеглись. Холодный пол сковывал израненное тело, зато немного утихомиривал боль. И можно было бы выпить какое-нибудь зелье, но Лайя боялась, что отсутствие физической боли вернет душевную, а ей нельзя быть слабой. Она нужна Чону. Она нужна Тэруми.

Сон хоть и не сразу, но всё же пришел.

Утро, которое пробивалось сквозь небольшую щель у двери-камня, разогнало не только мрак, но и отчаяние. Лайя открыла глаза и наткнулась на карие, которые были совсем рядом и изучали её. Пойманный на месте преступления азур не смутился, а тихо спросил:

– Что будем делать?

– Разворошим гнездо эльфов, – шепотом ответила ему Лайя.

– Звучит как отличный план, – улыбнулся он.

– Я мастер стратегий, – слабая улыбка появилась и на её лице.

Кларис и Мориан заворочались, просыпаясь.

Лайя кивнула, зовя Чонсока выйти наружу. Лес наверху встретил их легким морозцем и первым снегом.

– Хорошо, – заключил воин, – на снегу видны следы.

– Но и наши тоже, – недовольно отметила она.

Несколько шагов в сторону от их укрытия отозвались обжигающей болью по всей спине. Лайя вспомнила про свою глупую блажь, которой поддалась, и теперь раскаивалась. Надо было ещё вчера обработать раны! А если станет ещё хуже? Столько времени в грязи с ожогами?!

– Мне нужна твоя помощь, – сказала Лайя и повернулась к нему спиной. – Посмотри, пожалуйста, насколько всё плохо? – Чонсок тихо ахнул. – Ясно. Перевяжешь?

Он кивнул и сходил за вещами. Они уселись на землю недалеко от входа. Лайя стала снимать куртку, точнее, то, что от неё осталось, и Чонсок поспешил отвернуться. Оставшись без верха, девушка облегченно выдохнула: ничего не касалось ожогов.

– Можно? – спросил он, не оборачиваясь.

Лайя улыбнулась, невольно представляя себе его лицо и отраженное там чувство неловкости. Самой ей было так больно, что если бы на неё сейчас, голую, смотрела толпа мужчин, то было бы всё равно.

– Да. Это нанесешь на края ран, а это на саму рану, – не поворачиваясь, сказала Лайя, отодвигая от себя мази. – Если я начну тебя проклинать, то не принимай близко к сердцу.

Как только пальцы Чона коснулись её спины, Лайя шумно выдохнула.

– Прости… – Он стал дуть на рану.

– Всё нормально, – смахивая слезы, проговорила Лайя.

Он снова осторожно дотронулся до спины, тело пронзило ярким импульсом. Лайя укусила себя за руку, чтобы не закричать. Почему… Ну почему огонь – это так больно? И это она уже выпила два пузырька обезболивающего! Что же с ней было бы, если бы их не оказалось?

Чонсок виноватым голосом просил прощения и продолжал свою пытку, под влиянием эмоций он порой переходил на родной язык. Некоторые слова даже были узнаваемые – их он говорил чаще остальных. Одно из них точно было ругательством, Тэруми его любила повторять в пылу злости, а вот ещё одно… странное… То, каким голосом он его произносит… с такими интонациями не ругаются.

– Что значит «чхаэри»? – спросила она, сосредотачиваясь на движениях Чона: он как раз перевязывал её, стараясь слишком близко не наклоняться. Длины рук вполне хватало, чтобы не тревожить её своей близостью. Услышав вопрос, Чонсок на мгновение замер, а потом продолжил, делая вид, что она ничего не говорила. Лайе стало интересно, но вопрос она придержала до той поры, когда можно будет взглянуть в его лицо.

С перевязью было закончено. Ожоги на руках Лайя сама просто смазала заживляющей мазью. Коже на кистях рук не так сильно досталось. Лайя потянулась к своей нижней рубашке, точнее, к тому, что от неё осталось. Надевать её не хотелось… В крови… частицах кожи… Девушку аж передернуло. Тихие шорохи сзади насторожили, она повернула голову, смотря через плечо. Чонсок как раз снял свою рубашку и протянул ей, а затем отдал и кофту.

– Но…

– У меня есть куртка, у тебя её больше нет, как и нет нижней рубашки, поэтому одевайся, – строго сказал он приказывающим тоном и, видя её сомнения, добавил: – Я могу заболеть – меня вылечит ведьма, а ты не можешь заболеть – тебя некому лечить.

Под его взглядом она вдруг смутилась и послушно всё натянула, поверх надела свою куртку, точнее то, что от неё осталось, а остальные вещи положила в сумку.

– Спасибо.

Он кивнул в ответ.

Лайя потрогала свои волосы, что обгорели и висели неровными локонами разной длины. Осталось разобраться с этим и можно уходить. Она достала кинжал и стала укорачивать волосы, отрезая всё то, что обуглилось. Рука Чонсока легла поверх её руки, останавливая. Лайя послушно отдала оружие. Воин осторожно, стараясь сильно не тянуть, подровнял её волосы, а потом достал меч и отдал ей в качестве зеркала.

Лайя посмотрела на своё отражение в полоске стали. Так странно видеть себя такой. У неё никогда не было короткой прически. Сейчас её волосы не доставали даже до плеч. И так непривычно легко голове. Вроде как ничего страшного, но стало очень грустно. Ей нравились длинные волосы. Ему нравились её длинные волосы. Чонсок заметил её состояние и сказал, убирая назад меч:

– Мне так больше нравится.

– А врать некрасиво, данхне Лим, – грустно усмехнулась Лайя, улавливая промелькнувшее в его глазах сожаление и участие, но его попытку поднять ей настроение, оценила.

Кларис вышла из убежища, посмотрела на девушку и воина, затем на разложенные баночки с мазями, и удивленно спросила:

– Лайя, почему не попросила меня перевязать?

Лайя в этот момент удивилась не меньше изимки. Эта мысль ей не пришла в голову. Она так привыкла рассчитывать только на Тэруми, Чонсока и Фенриса, что про существование других просто забыла. Мельком взглянув на Чонсока, поняла: он тоже не подумал, что можно обратиться за помощью к кому-нибудь ещё. Они привыкли, что есть друг у друга, и никого в свой мир не хотели пускать. Так же было и в Изиме.

Показавшийся эльф при виде снега тихо ругнулся, а затем предпринял ещё одну попытку вразумить Кларис, но та была непреклонна.

– Я не могу вернуться снова одна из всего отряда! Кто поверит в моё везение второй раз? Хочешь, чтобы меня допросили и узнали правду таким способом?

Мориан открыл рот, собираясь привести следующую порцию аргументов, но так и не нашел их, поэтому обреченно выдохнул и сказал уже всем:

– Следующий участок леса безопасный будет, по крайней мере первая половина дня так точно. Сам я там не бывал, но слышал от охотников. Там даже монстров толком не бывает. Нет и роя.