История охоты

– Beata stultica! (блаженная глупость) Laurra связалась с человеком! Это все равно, что перечеркнуть свой род! А de actu et visu (по опыту и наблюдениям) что может быть хуже дрянной крови?

В зале поднялся гул. Кто-то готов был поддержать Сабрину, но большинству было глубоко плевать на наследственность первого за сто лет асаху.

– Audiatur et altera pars (следует выслушать и другую сторону), – привлек к себе внимание Фрося. – Lodi Sabrrina Вам есть еще что сказать?

– Feci, quod potui, faciant meliora potentes (я сделал все, что мог; пусть, кто может, сделает лучше), – мрачно сообщила «железная леди».

– Magna et veritas, et praevalebit (нет ничего превыше истины, и она восторжествует). Victorrian ka-Ourren получит имя Victorrian ka-Ourren-Villa и все соответствующие титулы и имущество, замороженное в отсутствии наследников. Omnium consensus! (с общего согласия) – Фрося жестом пригласил Вика занять место на возвышении. Мориат кивнула, подтверждая решение председателя.

Я оглядела сидящих в зале оборотней. Все как один затаив дыхание следили за триумфальным для стаи моментом, до которого многие из них и не мечтали дожить. Глеб ка-Варди, а это был именно он, самый молодой член Верховного Совета, отодвинувшийся от Сабрины после ее последнего заявления, улыбался.

Мишель ка-Дэшон, внимательно оглядывал зал, заново оценивая расстановку сил. Похоже, он не собирается сдаваться, иначе столько усилий даром пропадет: козни всякие и целый роман о предательстве, сочиненный специально, чтобы испортить папе репутацию. Я мстительно улыбнулась. Теперь, когда отец добыл стае настоящего асаху (звучит прямо как: настоящего кенгуру) чаша весов на выборах анора склонится в нашу пользу. И я даже не знаю, как этому можно помешать. Разве что убить, но на подобное у утонченного Мишеля кишка тонка!

Я повернулась к сидящему рядом Келли. Он следил за фигурой Вика с тем же интересом, с каким я разглядывала членов совета. Я невольно улыбнулась.

Рыжик, полностью поглощённый зрелищем, впервые выглядел по-настоящему счастливым.…

– НЕТ! – внезапно вскрикнул он, и прежде, чем я успела что-либо сообразить, прыгнул вниз, ногами выбивая панель.

Что он…

САБРИНА!

Чисто инстинктивно обернувшись, Вик едва успел отпрянуть, спасаясь от когтей, полоснувших в нескольких сантиметрах от его горла. Оказавшись лицом к лицу с разъяренной фурией он, скорее удивился, чем испугался, отлично осознавая, что от второго такого удара ему не уйти.

Но его не последовало.

Спрыгнувший словно бы из ниоткуда Келли столкнул обезумевшую Сабрину с лестницы.

Представители совета не могли даже пошевелиться, пребывая в предынфарктном состоянии.

Хуже незаконного проникновения на Верховный Совет может быть только попытка убийства на оном…

Я сидела, позабыв даже дышать.

От угрозы быть порванным на лоскутки, Рыжика спасла парочка оборотней. Они пришли в себя первые и скрутили Сабрину, которая в их руках мгновенно обмякла, даже не пытаясь сопротивляться.

Фрося, воспользовавшись моментом, попросил Вика дойти-таки до злосчастного кресла и предъявить кулон, а мориат предложила Келли присесть хоть куда-нибудь, пока очнувшийся совет не решит, что с ним теперь делать.

Ну, зачем Сабрина это сделала?! Это же бессмысленно! Она бы ничего не добилась!

Или нет?

Сабрина повела себя, как потерявшая контроль, но потом, совершенно спокойно, даже с безразличием, позволила себя скрутить. Больше похоже на попытку самоубийства, чем убийства…

Об этом стоило подумать.

Заседание закончилось скомкано и сумбурно. За проникновение на совет, Келли почти единогласно приговорили к смерти, а потом также единодушно помиловали и даже разрешили, как главе семьи, занять место по праву рождения (а то не понятно, сколько, чего и когда он успел услышать), объяснив это благодарностью за спасение новоприобретенного асаху, которого они чуть было снова не потеряли. Выходку Сабрины списали на истощение контроля, а потому ограничились домашним арестом и постановлением обратиться к мориат за помощью.

Я возмущенно фыркнула. А охотникам она нас сдавала по той же причине? Впрочем, совет и тогда был на ее стороне. Нет в жизни справедливости, и не будет! Старые волки явно благоволили единственной женщине в своих рядах.

Когда Папа с Виком и Келли наконец-то вышли в просторный холл, я успела даже немного замерзнуть. Волчица подкинула мысль, что когда на нас мех, весенние перепады температуры не так беспокоят. Я склонна была с ней согласиться.

Увидев меня, отец помрачнел.

– Знаю, знаю! – поспешно вклинилась я, не давая никому вставить и слова. – Как все прошло?

– Лона, что ты здесь… – начал отец.

– Вас жду. Ты же сам говорил: поодиночке не ходить! – фальшиво возмутилась я. Вопрос о том, что меня тут вообще не должно было быть, поднимать не стоило.

Часть седьмая или «Кто подставил кролика Роджера»

Глава 1

Я вошла в дверь школьного кабинета. Слезы навернулись на глаза, при виде такого родного учительского стола, таблицы Менделеева на стене и всегда грязной школьной доски…

Э-э-э, нет! Дело не в моей сентиментальности. Химия действительно могла бы стать любимым предметом, если бы не одно «но»: в кабинете стабильно витают запахи, заставляющие морщится даже одноклассников, не обладающих и одной десятой моего обоняния.

В подтверждение своих мыслей я звучно чихнула. Блондинчик, пропустивший меня в дверь, расхохотался.

– Да, отдельные вещи никогда не меняются! – подтвердил Беркут, заходя следом.

Я чихнула еще раз, обреченно уткнувшись носом в платок. Моя аллергия «на урок химии» уже давно стала школьным анекдотом.

Звонок. В каждой школе этот страшный сигнал звучит по-разному: где-то обреченно, где-то противно, в гимназии №13 – ехидно!

Хлопнула дверь каморки. Химица, заглянув в журнал, присела на краешек стола.

– Великое счастье помыть доску в моем кабинете сегодня выпало Лоне, – известила она, обворожительно улыбаясь моему кислому виду.

– А тем, кто вчера тетрадь с домашним заданием не сдал умышленно, просьба предъявить убедительные причины – продолжила распоряжаться она, – а не то я неумышленно предоставлю вам лишние проблемы.

Невысокая и кругленькая она, когда злилась, напоминала рассерженного попугая. Зеленая блуза, чуть тронутые рыжиной волосы, манера стремительно перемещаться по классу и громкая эмоциональная речь еще больше усиливали сходство. Анастасия Николаевна вела у класса химию всю школьную жизнь и, несмотря на свои генеральские замашки, завоевала у выпускников искреннюю симпатию.

– Симпатичный молодой человек за третьей партой! Да, да вы! Простите, еще не запомнила вашего имени… Вы так неожиданно появились…

– Виктор.

– Виктор, решите эту чудесную задачу.

Я хихикнула.

– А вам, уважаемая, весело? Может, стоит проверить, как дела обстоят с домашним параграфом? – развернулась ко мне химица.

– Не стоит, Анастасия Николаевна, – плохо, – честно призналась я.

– Попугай разбушевался, – шепнул мне на ухо Андрей. Я зажала рукой рот.

– ПЕРВАЯ ПАРТА!

Мы подпрыгнули. Андрей смиренно опустил глаза, всем видом демонстрируя интерес к учебнику. Я тоже попыталась изобразить работу. Фыркнув, АнНик (для удобства сокращения) продолжила муштровать класс:

– В Пятницу пишем контрольную работу! Итоговую, между прочим. Кому достаточно двух балов – может не приходить! Я их вам и так просто нарисую!

Вот черт…

Честно признаться, училась я в последнее время только благодаря Андрею. Оказывается, своевременно списать – это целое искусство! После расправы над охотниками и официальной защиты, которую предоставила стая, на меня, вроде бы, прекратили покушаться, но я продолжала искать ответы на вопросы с упорством гончей, взявшей след.

Время на уроке текло подозрительно медленно. Когда я в последний раз смотрела на часы, до конца оставалось минут пятнадцать.

Черт…

Пришлось обреченно вздохнуть и снова погрузиться в созерцание уравнения, которое у меня даже в воображении не помещалось, что уж говорить о памяти! Полностью признав свою ограниченность, я закрыла тетрадь. Андрей с удивлением на меня покосился, продолжая что-то строчить на полях.

Интересно, а куда он собирается поступать? Для людей в 17-18 лет выбор университета – вопрос актуальный. Они же не могут как оборотни, еще лет пять бить баклуши, чтобы потом поступить на первый курс с паспортом восемнадцатилетних. Некоторые из нас и в выпускных классах раза по два-три учатся. Надо бы спросить, пока совсем любопытство не заело.

Звонок наконец-то известил нас о том, что вахтерша, против обыкновения, не вкушает послеобеденный сон. Сухонькая активная бабулька, была просто неоценима в борьбе с младшеклассниками и их мелким вредительством, но, так как идеальных людей не бывает, про звонки она забывала регулярно.

– Все свободны! Лона!

Я рефлекторно подпрыгнула на стуле.

– Вымыть не забудь!

Ну вот…

Доска, исписанная во всех направлениях, представляла собой устрашающее зрелище.

– Помочь? – неожиданно предложил Андрей.

– Не откажусь.

Анька, крикнув, чтобы я поторапливалась, вышла вслед за Виком. Через пару минут мы остались вдвоем, нет втроем, про доску забывать не стоит.

– Ты веришь в оборотней? – неожиданно спросил мой сосед по парте, старательно выжимая тряпку.

– А… Э… То есть… – на несколько секунд растерялась я, не ожидая ТАКОГО вопроса. – Ты издеваешься, да?

– Нет, – спокойно ответил он. Ох, как мне не понравился серьезный, без тени веселья взгляд. – Я говорю вполне серьезно.

– Скорее в телепузиков поверю! – с максимальной веселостью бросила я, продолжая тереть уже чистую доску.

Неопределенно пожав плечами, Андрей бросил тряпку и потянулся за своими вещами.

– А что вызвало… такой вопрос? – не утерпела я.

– Книжек перечитал, – с деланной небрежностью отмахнулся он. – Идешь?

Пришлось кивнуть, и быстренько выместись из кабинета.

Так…

Что мы имеем? Замкнутого и вечно мрачного одноклассника, который задает опасные вопросы. Он человек и не может знать что-то о моей второй половине! Я для него такая же девчонка, как и другие! Итого, два вопроса: почему он спросил МЕНЯ, и почему именно об ОБОРТНЯХ?

За размышлениями я успела выйти из класса, из школы и даже почти догнать Вика и Аниту, за ручку медленно бредущих прочь со школьного двора.

А этто еще что такое?!

Я остановилась прямо посреди улицы.

Знакомые голоса, по-отдельности не привлекающие внимания, звучали где-то совсем близко.

Настроившись на этот звук, я поддала скорости, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Вик с Анькой, внезапно потерявшие меня из виду, растерянно озирались.

Да, так и есть… Глазам своим не верю.

Сабрина небрежно опиралась на перила моста, а рядом… рядом с ней стоял Мик, щурясь от яркого солнечного света.

– Я уже сказал: она уедет. Вам мало моего слова?

– А ты считаешь его достаточной гарантией? Мы тут не в игрушки играем, – в голосе оборотнихи отчетливо слышалась насмешка.

– Я бы усомнился, – с улыбкой признался Мик.

Сабрина рассмеялась.

– Как только она уедет, ах да, еще прихвати с собой и это подобие асаху, ему нечего болтаться в городе. Как только условия будут соблюдены, я выполню свою часть сделки.

Нет слов.

Собрав разбегающиеся мысли в кучу, я устало оперлась на ближайший столб. Отсюда они не могли меня увидеть.

Как он мог, вообще? Я оставалась на удивление спокойной. Мик шпионит? Продал меня? Неужели, он так бесился из-за нападений, потому что чувствовал свою к ним причастность?

Нам всем стоило прислушаться к словам Майка. Он предупреждал, что у Мика какие-то дела с Сабриной.

«Она уедет». Это они про меня.

Вот же ш…! Еще библиотекой соблазнял, гад. И чем я им так мешаю в городе? Ведь партия сыграна. Вик асаху. Я и мама больше не имеем значения, папа, сам того не подозревая (а может, и подозревая) разрулил вопрос с наследником ко всеобщему удовлетворению.

Посчитав тему исчерпанной, собеседники раскланялись и разошлись

Мик шел, не глядя по сторонам, и сильно озадачился, когда я, дернув его за руку, развернула к себе.

– Как это понимать? – я выглядела скорее уставшей, чем рассерженной.

– Ты о чем, – невинно хлопнул ресницами Мик.

– Хватит придуриваться! На что ты меня променял?

На лице Мика медленно проступило удивление, вперемешку с чем-то еще. Я никак не могла разобраться.

– Ты видела…

– De visu!(своими глазами) И слышала, жаль не все!

– Ты ошибаешься!

– НЕТ! Ты просто продал меня! И по какой цене нынче тушка оборотня? – я говорила на удивление спокойно, но Мик дернулся, как будто я наотмашь хлестнула его по лицу.

– Ты не…

– Оправдайся!

– Ты веришь мне?

– Нет, – тихо ответила я.

– Раз так…

– И что здесь происходит – Анька, улыбаясь, обняла брата за плечи. Они с Виком наконец-то меня нашли.

– Пусть он вам сам объясняет! Предатель…

Глаза подруги расширились. Она медленно отстранилась.

– Так вот, значит, каким образом ты решил добиться…

– И ты туда же?! – стараясь сохранить остатки самообладания, уточнил Мик, разворачиваясь к сестре.

– Может нам стоит поговорить? – осторожно уточнил Вик.

– Dixi! (все сказано) – бросил Мик, и, резко развернувшись, почти бегом направился в противоположную сторону. Я проводила его презрительным взглядом.

– Так, Лона, расскажи все сначала, – голос Вика прозвучал слегка флегматично, – и без лишних эмоций. Мне ваша драма уже порядком наскучила.

Ишь как заговорил! Признание в голову ударило? Божий сын стаи, чтоб ей провалиться.

– Я-то как раз спокойна, а вот кому-то эмоций добавить не помешало бы!

Вик пропустил мою реплику мимо ушей. Пришлось скрипнуть зубами и начать рассказывать.

Анька слушала меня с видом совершенно потерянного человека. Так смотрит спортсмен, навсегда севший в инвалидную коляску.

За разговорами мы незаметно подошли к ограде дома Келли. Возле ворот нетерпеливо прохаживался взад-вперед Майк. Заметив нас, он решительно двинулся навстречу.

– Наконец-то! Вы уже давно должны были вернуться! Я начал думать, что… э-э-э что-то случилось? – верно истолковал наше грустное молчание Майк.

– Ты был прав, – устало сообщила я.

– Да неужели?! А в чем?

– Насчет моего брата, – Анька прижалась к Вику. Это очень больно, когда хочется заплакать, а слез нет.

Вик коротко обрисовал сложившуюся ситуацию. Майк слушал молча, периодически поглядывая на меня. Я сохраняла на лице невозмутимое выражение.

Эх, если бы кто-нибудь знал, насколько мне самой в этот момент хочется к кому-нибудь прижаться.

– Но ведь, это еще ничего не доказывает! – сделал самый неожиданный из возможных выводов Майк.

– Интересная идея! Сначала, ты с пеной у рта пытался убедить нас, что ему верить нельзя, а теперь преспокойно заявляешь, что у нас нет достаточных оснований его обвинять? – не утерпела я.

Майк немного смутился, взглянув на Вика в поисках поддержки.

– У меня… были причины… Но я не думал, что все так обернется.

– И какие это? – хмуро поинтересовалась Анита.

– Сейчас не важно, – решительно пресек расспросы Вик.

Да что у них за тайны такие?!

– У Мика была причина, и достаточно веская, чтобы сдать вас… нас с потрохами. Ради исполнения своей мечты, он и всю стаю с аукциона бы распродал, если бы это хоть на миг приблизило его к цели.

– И что за мечта? – фыркнула я.

Анька опустила глаза.

– Я не могу…

– Даже если это поможет предотвратить катастрофу? – уточнил Майк.

Подруга нерешительно кивнула.

– Вы просто не представляете, что это для него значит. Даже я узнала совершенно случайно.

Мы замолчали. Нервную тишину прорезал только шелест листьев, и скрип незакрепленной створки ворот. Для полноты картины не хватало только куста, катящегося по пустынной дороге, как в крутых американских фильмах про ковбоев.

– Пойдемте, ребята, – нерешительно предложил Майк. – Там уже все ложками стучат. Голодный оборотень – злой оборотень, – неловко пошутил он.

Мы переглянулись и пошли в столовую добреть.

Глава 2

Ну, вот как он мог?!

Сабрина сделала все от нее зависящее, чтобы сжить меня со свету, а Мик мало того, что дела с ней какие-то имеет, так еще и выставляет меня разменной монетой в своих махинациях!

Я всегда относилась к нему… ладно, скажем прямо, он мне нравился. Разрушение иллюзий – болезненный процесс. Я до последнего думала, что значу для него хоть что-то. Как девушка, как друг детства, да хоть как член стаи! Но нет, куда там. Мика, как и раньше, интересовала исключительно его персона!

– Спешу тебя расстроить: все не так плохо, как тебе кажется!

Подушка брошенная в стену, едва не угодила в физиономию Келли, некстати решившего меня проведать.

– Почему «расстроить»?

– Ты с таким самозабвением предаешься печали, что мне даже совестно тебя отрывать! Сначала, стоит выяснить все до конца, а потом уже делать выводы.

– Я не печалюсь, я злюсь! Все рассыпается! Неужели ты этого не видишь? А, может, я и тебе доверять не могу?!

– Прекратить истерику! – шлепок пониже спины мгновенно взвинтил меня до предела.

– Да что ты себе позволяешь! – я возмущенно подпрыгнула на кровати.

– Сначала выясни, потом делай, – наставительно повторил Рыжик.

Ко мне, наконец-то, вернулась способность рассуждать здраво. Недаром говорят, между головой и пятой точкой существует прямая связь.

– Мик отказался что-либо объяснять. Даже Аньке, – уже спокойнее сказала я. – Когда она мне звонила, голос у нее был совершенно растерянный. Брат впервые в жизни с ней разговаривать не хочет.

– Может, кто-нибудь еще сможет прояснить ситуацию?

– Кроме Сабрины там никого не было, – фыркнула я.

– Вот у нее и спросим! Как возможность подвернется, – жизнерадостно предложил Рыжик.

– Издеваешься да? Ты как себе это вообще представляешь?!

Настроение с упорством улитки ползло вверх. Жизнь переставала казаться такой отвратительной штукой.

Запустив мыслительный процесс у меня в голове (за рукоприкладство – еще ответит), Рыжик попытался откланяться.

– Все, все… Окружающие не поймут, что я так долго делал в твоей спальне.

– У Майка на эту тему смешнее шутить получается, – ехидно заметила я, – Хотя, какая вообще разница!

– Ну не скажи… – Келли уже открыл дверь, но я его остановила.

– Подожди. Почему ты так спокойно реагируешь на то, что сделал Мик?

– Если я не грызу подушку, это еще не значит, что мне все равно! Вот только в отличие от тебя я видел, насколько он себе на уме. И как постепенно отдаляется от нас, приобретая свои интересы! – Келли с видом рассерженного кота замер на пороге. Пытаясь успокоить меня, Рыжик и сам нуждался в ободрении.

– Прости, – я соскочила с кровати и обняла его за шею, виновато заглядывая в глаза. – Я, как всегда, думаю только о себе.

– Ну, тебе сейчас тяжелее чем мне, – тепло улыбнулся Рыжик, высвобождаясь и выходя за дверь.

СТОП! Чего это Келли так озадачен сохранением моего душевного равновесия? Неужели они думают, что я…

Ща я им объясню, что не стоит лезть в мою личную жизнь!

Торопливо спускаясь по лестнице, я нервно обдумывала ситуацию. Анька всегда знала, что я неравнодушна к ее брату, но не вмешивалась. Келли догадывался, но молчал. Майк… а что в самом деле думал Майк? Что они ему наплели? Стоп, стоп, стоп… и почему меня это вообще волнует? Неужели, я…

Додумать мысль не удалось.

В приоткрытую дверь было видно прохаживающегося по комнате Рыжика. Майк, что-то говорил, но я пока не могла разобрать ни слова.

Что может быть интереснее чужого разговора? Послушаем.

– А тебе не кажется это глупым?

– Знаешь, я наконец-то понял, что такое любовь…

– Да неужели? – ехидно отозвался Рыжик.

– Я хочу, чтобы ей было хорошо. Со мной или, раз уж так получается, без меня, – спокойно отозвался Майк. – А ей плохо.

– Зря! – неожиданно для себя я оказалась в комнате. Даже понять не успела, как это произошло. – Да эта «Она» может даже не догадываться, что ее осчастливили! Покажи Ей, что любишь, если не хочешь до конца жизни сидеть здесь и жалеть себя!

Мой страстный монолог, вызвал странную реакцию. Обнаружившийся в углу комнаты Вик, до моего появления не встревавший в беседу, с трудом сдерживал смех. Рыжик держался ко мне спиной, явно испытывая те же эмоции. Майк, напротив, озадаченно притих, переваривая полученную информацию.

«Она»! Второй раз про эту таинственную девицу слышу! И она мне УЖЕ не нравится!

Я что, ревную?

– Вокруг тебя столько девиц крутится, что «Она» может просто не догадываться о постигшем ее счастье, – добавила я.

Рыжик не выдержал и расхохотался.

– Прости, братец, – выдавил он, утыкаясь лицом в диванную подушку.

– А почему это тебя так волнует? – собрал мысли для ответного выпада Майк.

Я окинула комнату задумчивым взглядом. И в самом деле, чего это я так напрягаюсь? Подумаешь, одна из его пассий не ответила взаимностью! Радоваться надо, что в мире еще осталась справедливость.

Я встретилась глазами в Виком, тот неожиданно закусил губу и вымелся из комнаты.

Еще один припадочный!

Подрагивающая от смеха спина Рыжика мне тоже не нравилась.

– Почему ты не отвечаешь? – ого, быстро же к Майку возвращается душевное равновесие – в голосе звучала неприкрытая насмешка. Вот всегда так! Ты – со всей душой, а тебе – пинок под хвостатый зад!

– К тебе пришли! – Вик снова появился на пороге, пряча в уголках губ смешинки.

– И кто? – отвлеклась я.

– Наш несгибаемый Леня!

– О-о-о…

Что-то не хочу я отвечать на вопросы, ответы на которые все равно не могу дать! А если учесть, как я убегала из его квартиры… их будет много!

– Знаешь что, – начала я, но взглянув на Майка, ожидающего ответа, передумала, – Иду! Даже бегу!

Глава 3

– У меня к тебе один вопрос, – наконец-то решился Леня. Мы делали уже третий круг по тихой улочке, примыкающей к воротам.

Одноклассник шел с видом человека, не до конца уверенного в правильности выбранного пути.

– И?

– Может, это будет звучать глупо, но поставь себя на мое место. К тебе приходит одноклассница – и в стекло начинают лететь пули. Это же не сериал! Я же не супергерой, чтобы кому-нибудь было нужно палить по моим окнам! Значит дело в тебе. К тому же, сериал плавно перерос в фильм ужасов. Из ковра на стене я выковырял метательные звездочки, последнюю неделю не могу отделаться от ощущения, что за мной следят, и ко всему прочему, у одноклассницы, вытолкнувшей меня из-под обстрела, начинают искажаться черты лица! Может у меня галлюцинации, но отсутствие стекла в оконной раме и вот это, – Леня аккуратно достал из сумки полиэтиленовый пакет, в котором спокойно лежал милиритовый ужастик в количестве трех штук, – это доказывает, что я еще в своем уме!

Леня изложил все подробно, обстоятельно, как и подобает отличнику. Вот только, что мне было на это ответить?

Я рассказала папе о случившемся, но он велел разбираться самостоятельно, если я, конечно, хочу, чтобы мой одноклассник жил долго и счастливо. Леня лечил простуду дольше, чем я рану в плече, и в школе не появлялся. За всеми событиями я успела напрочь позабыть о грозящем «разоблачении»

Надо что-то предпринять! И прямо сейчас…

– Эй, «парень» (здесь и дальше слова будет заменены цензурными синонимами).

Я озадаченно повернула голову. К нам подгребала компания радикально бритых личностей, отличающихся стойкой нелюбовью ко всем подряд. Я критически оглядела Леню. К понтовым штанишкам, держащимся на одном честном слове пониже линии… всего, прибавилась длиннющая байка и кепка набекрень. Да… Музыкальные предпочтения у всех нас явно не совпадают.

– Ты … «нехороший», по-русски не понимаешь? … «вали» отсюда. … «девочку» … мы … … Она … «пообщаемся» … !

Ну все! Такого я в свой адрес не потерплю!

Леня растерянно посмотрел на меня – я улыбнулась. В голове уже зрел милый в своей мерзопакостности план, как решить все проблемы скопом.

Я, конечно, могу их одной… нет, все-таки двумя руками упаковать, правда, окончательно. Но это не пойдет. Да и зачем обижать идиотов?

– Мальчики, может не стоит обострять отношения? – мило улыбнулась я.

– Да … в… на…

– Не трудитесь, я все равно поняла только предлоги.

Ребята отбросили дипломатию и двинулись к нам. Я ждала, уютно опершись спиной на ближайшее дерево. В метре от нас парни замерли, разглядев, наконец, мою улыбку. Я честно улыбалась со всей доступной мне доброжелательностью, но резко выдающиеся клыки, подходящие больше саблезубому тигру, чем вампиру (ой, перестаралась), отбили у ребят всякую охоту к дальнейшему знакомству. Ладно, закрепим полученный эффект.