скачать книгу бесплатно
Растерялись все четверо – Белорус не был готов к нападению, Макота с Маликом не ждали, что противников окажется двое, а Туран никак не рассчитывал, что выстрел на таком расстоянии не свалит врага. Он выстрелил еще дважды – Макота вздрагивал всем телом, шатался, но не падал. Он не решался опустить руки, которыми прикрывал голову, омеговский автомат болтался на ремне. Туран шагал и стрелял, Макота шатался… Полузадушенный Белорус хрипел и ворочался, Малик не выпускал его запястья и горла.
Туран прыгнул, с размаху опустив приклад винчестера на скрещенные руки Макоты. Зеленая вспышка ослепила его, атаман повалился на спину, увлекая противника за собой. В падении он согнул колени и ударом в живот сбросил Турана с себя.
Наполовину оглушенный Белорус сумел придавить спусковой крючок. Пуля вжикнула прямо у виска встающего Турана, и он выронил винчестер. Малик опрокинул Тима на пол, поставил колено на грудь, надавил, но получил растопыренными пальцами в лицо и отпрянул, до крови прикусив язык. Белорус зашарил по полу, нащупывая пистолет. «Хорек» больно давил под ребра, перед глазами плыли цветные пятна…
Макота, пятясь, опустил правую ладонь и перехватил цевье автомата. Поднял его одной рукой. Туран метнулся в сторону – там в углу громоздились уже знакомые серебристые рулоны.
Макота шагнул следом, целясь, оказался над Маликом и Белорусом – бывший омеговец был сверху, он одолевал, и атаман не стал вмешиваться. Он помнил: небоходы дают за шакаленка пятьсот монет серебром, значит, его нельзя убивать, стрелять надо по ногам… Ствол автомата нырнул вниз, грохнула короткая очередь, но Туран подскочил, пули ударили в пол под ногами.
Белорус, уже теряя сознание, нащупал что-то на полу, ухватив, из последних сил врезал Малику по голове. Тот сопел и давил все сильней, он побеждал и чувствовал это… Удар пришелся в висок – и от головы бандита разлетелось облако красных брызг.
Падая позади чего-то серебристого, Туран увидел, как Макота странно подпрыгнул на месте. Голова атамана дернулась, ноги оторвались от пола, он повалился набок… А за ним оказался Крючок, и приклад ружья в руках лопоухого описал дугу, заканчивая удар, сбивший Макоту.
Белорус хрипел и ворочался на полу у входа, его заливала кровь, которая била из развороченной головы Малика – Тим ослеп и никак не мог вдохнуть, мертвое тело придавило его.
Крючок, шагая вслед за отползающим Макотой, раз за разом опускал приклад, словно молотобоец. Атаман заслонялся локтями. Его накрыл ореол зеленых вспышек – броня держала удары. Изловчившись, Макота оттолкнулся от пола и врезал наотмашь. Рукоять, которую он вытащил из руки манекена, ожила в его ладони, тонко зажужжала. Привставший Туран поднял пистолет, но пока не стрелял, боясь задеть Крючка. А тот вдруг повалился на спину, рубаху на груди и животе залило красным… Макота вскочил, светящийся синий диск в его руке описал круг вокруг атамана, за ним тянулся мерцающий след. Туран выстрелил, броня на груди Макоты вспыхнула.
– Ага! – выкрикнул он в ярости. Грудь под чудесной броней вздымалась, глаза сверкали. Давненько он не переживал подобного азарта – Макота ощущал себя неуязвимым, могучим, это пьянило и кружило голову. – Ну, стреляй! Еще! Трус! Такой же, как батя твой! Погань фермерская! Выходи против меня! Ну, иди сюда! Боишься меня?!
Он отшвырнул автомат. Синий диск летал вокруг головы, выписывая в воздухе медленно угасающие петли.
– Давай! – орал атаман. – Сюда! Ко мне! Как два мужика! По-честному! А, шакаленок?! Ладно, щас я сам к тебе…
Белорус, по прежнему ничего не видя, смог наконец спихнуть с себя мертвеца и вытянул из-за спины «хорек». Он был оглушен, придушен и мало что понимал. Где-то над ним, совсем рядом, орал Макота, а Турана не было слышно… Тим вскинул оружие и стал стрелять.
Разрывы гранат заглушили вопли Макоты. По нутру энергиона прокатился тяжелый глухой гул, пол задрожал. Все вокруг зашевелилось, манекен в центре зала сдвинулся с места и взмахнул руками. С гулкими хлопками срослись мембраны в проемах. Взорвалась последняя граната, дальний проход снова раскрылся, манекен согнулся, присел, широко разведя руки. Макота зашатался, когда пол ушел из-под ног. Со штабеля, за которым укрылся Туран, свалился серебристый рулон и подкатился к его ногам.
– Хозяин! Макота! – в зал ввалился Дерюжка. Он обеими руками сжимал голову, между пальцев струилась кровь. – Бежим отсюда! Там падает все… Кругляки эти с картинками лопаются, из них отрава брызгает! Бежим, спасаться надо!
Энергион содрогнулся еще раз, пол мелко задрожал, и мембрана рядом с Белорусом снова перекрыла проход. Макота разжал пальцы, сжимавшие рукоять, и диск световой пилы погас. Подхватив с пола автомат, он пустил очередь в серебристую груду, за которой прятался Туран. Крючок попытался встать и снова рухнул в кровавую лужу. Атаман расстрелял половину магазина – пули не пробивали преграду, которая казалась непрочной и слабой. Туран высунулся, поднял пистолет, но энергион вздрогнул сильней, и его пуля ушла далеко вверх.
Макоту вдруг пробрала дрожь. Выходы закрывались, пол содрогался… Атаман вспомнил, как выглядит эта штука, в которой он находился, снаружи – она же едва держится над бездной! Дерюга завыл, и это окончательно смутило Макоту, он испугался, что сейчас обрушится в пропасть – вместе с добычей, мертвецами, вместе с шакаленком, его спутниками и вопящим помощником.
Макота выпустил остаток пуль из магазина; Туран снова рухнул за серебристый штабель, Белорус повалился на пол, закрыв голову руками. Подхватив с пола подкатившийся под ноги серебристый рулон, атаман швырнул его Дерюжке и крикнул:
– Держи крепко!
Помощник, схватив рулон, повалился на пол. Макота перепрыгнул через него и бросился к выходу. Придавив похожую на большой кастет рукоять, врубил светопилу и одним взмахом разрубил мембрану.
В стенах распахнулись круглые отверстия вроде небольших сопел, из них хлынули потоки мутной теплой слизи. Макота, нагнувшись и закрываясь автоматом, нырнул в разрез, проломился сквозь дрожащие края мембраны, которая из жесткой вдруг сделалась податливой и мягкой. Следом, прижимая к груди серебристый сверток, нырнул Дерюжка. Коридор извивался и вздрагивал, когда бандиты бежали по нему, откуда-то били струйки маслянистого вещества, оно растекалось под ногами, световые пятна на стенах беспорядочно гасли и вспыхивали. Нутро энергиона то погружалось во мрак, то озарялось, рябило в глазах, ошалевший от всего этого Дерюга выл, не умолкая.
А потом где-то внизу раздался скрежет, будто там сдвинулось что-то очень, очень тяжелое.
Пробегая по залу с черными «зеркалами», Макота разглядел, что все изображения погасли, из круглых дыр в стенах текут потоки мутной жижи, смешиваются на полу, расползаются лужами, вскипают и дымятся.
Когда они достигли темной полости с протянувшимися от пола к своду жилами, раненный энергион начал успокаиваться – судорожная дрожь сделалась не такой заметной, из открывающихся там и сям сопел выплескивалось все меньше жидкости, и Макота, увидев рваную дыру над головой и клочок неба в ней, немного успокоился. Но тут же услыхал новый звук – скрежет и треск катящихся камней. Неведомо сколько сезонов громада провисела в неустойчивом равновесии над провалом, а теперь дрожь и толчки потревожили скалы под нею. Атаман вцепился в жилы, не обращая внимания на сочащуюся из них теплую слизь, стал карабкаться вверх. Позади хныкал Дерюжка – боялся ослушаться и бросить свою ношу, но еще больше боялся отстать, оказаться в одиночестве. Нутро гиганта сделалось опасным и чужим, здесь Дерюжку били, в него стреляли, поливали вонючей дрянью, трясли и толкали… Его переполнял страх – и перед потревоженным энергионом, и перед атаманом.
– Макота, помоги! – взвыл бандит. – Руку! Дай руку!
Услыхав, как где-то вверху затопали сапоги, он вцепился в склизлую жилу и повис. Соскользнул на пол, подпрыгнул и повис снова. Сверток мешал, но Дерюжка все никак не решался бросить его. Наконец догадался швырнуть наверх, в дыру над головой. Снова подпрыгнул. Вылез, подхватил добычу.
Макота бежал к скалам. Камни под чудовищным весом энергиона дробились, сыпались в пропасть, грохотали, порождая лавину. Дерюжка, втянув голову в плечи и обеими руками прижимая сверток к груди, помчался за хозяином, который уже перемахнул на склон. Из-под сапог Макоты вывернулись булыжники, поскакали вниз, атаман присел, хватаясь за скальный выступ, утвердился на склоне. Дерюжка прыгнул следом и распластался на камнях. Он тяжело, с присвистом дышал, кашлял и перхал. Переведя дух, бандиты стали взбираться по склону, а за спиной грохотал и ревел обвал, все больше камней падало в бездну, шум нарастал.
Атаман вскарабкался на плато, отшвырнув автомат, растянулся на камнях. Рядом шлепнулся рулон серебристой пленки, показались ободранные ладони Дерюги. Над обрывом возникла взлохмаченная голова – и тут скалы застонали. Скрежет и визг возвестили о том, что энергион покинул насиженное ложе и сползает вниз по склону. Грохот все нарастал – и вскоре огромная машина полетела вниз, скребя склоны боками.
Глава 3
Белорус сумел подняться на четвереньки уже после того, как Макота скрылся. Протер глаза и уставился на Турана, который, склонившись над Крючком, пытался перетянуть обрывками рубахи рану на торсе.
– А это кто?
– Человек, – ответил Туран, безуспешно пытаясь унять кровь.
– Ох, и приложили меня… – пожаловался рыжий, – до сих пор трясет. Как будто пол под ногами ходуном ходит…
Подковыляв к Турану, он протянул свернутый бинт.
– На вот, этим человека своего перевяжи. Сейчас я мазь найду… Уф-ф, никогда такого не было, прямо всего меня трясет!
– Это не тебя трясет, а энергион. Из-за твоих гранат.
– Да брось, подумаешь, пару гранаток засадил… Ну, не пару, а пять. Так меня же едва не прикончили!.. Что ты сказал? Не меня трясет, а… Так бежать надо! Давай валить отсюда, мы ж над пропастью, язви ее в подмышку! Там же лететь сколько вниз… Бездна натуральная. Бежим, говорю, бросай этого человека!
Туран, не отвлекаясь на болтовню, наматывал бинт. Из-за мембраны донеслись приглушенные голоса – Ставридес звал его.
– Мы живые, здесь мы! – прокричал Белорус. – Сейчас выйдем!
– Я открою эту мутантскую дверь! – проорал Ставро. – Сейчас!
Удары в мембрану звучали глухо – бородач бил кулаками, таранил плечом, но удивительный, с виду такой податливый, некрепкий материал даже не трещал, лишь едва заметно вздрагивал. А еще он издавал вибрирующее гудение, словно бубен.
Что-то неразборчиво крикнула Макс.
– Что? – голос Ставро звучал с одышкой, он запыхался, это даже из-за перепонки было слышно.
– …Сейчас свалится! Скорей! – когда бородач перестал бросаться на дверь, голоса донеслись отчетливей.
– Эй, внутри, отойдите, я буду стрелять! В стороны от двери!
– Не надо! Бесполезно! – успела выкрикнуть Знаток, и потом раздались выстрелы.
Туран подхватил Крючка, поволок к выходу. Лопоухий отчетливо произнес:
– Геда. Здравствуй, брат. Я знал, ты за мной придешь.
Белорус с возрастающим удивлением глядел, как вспухают и тут же опадают округлые вздутия на мембране там, куда ударяли пули. Потом его осенило.
– Борода, не стреляй! Постой!
Тим поднял продолговатый шершавый предмет – тот, который случайно подвернулся под руку в схватке с Маликом. Сжал ладонью. Ничего не произошло. Тим нахмурился, попробовал еще раз. Туран опустил Крючка, который прошептал:
– Геда… я тоже…
– Что ты делаешь? – спросил Туран у рыжего.
– Погоди. – Белорус перехватил трофей по-другому, сдавил – из тогда из ладони его выстрелил язык голубоватого света, похожий на клинок небольшого ножа.
Тим с победным воплем полоснул светящимся лезвием по мембране, и она легко разошлась под этим ударом. Белорус ударил еще раз – сверху, потом снизу, и оттянул разрезанные лохмотья. Распахнулись сопла рядом с проемом, брызнули струйки тягучей клейкой жидкости. Белорус, прикрывая лицо рукой, кивком указал Турану на выход. Тот подхватил обмякшего Крючка, поволок наружу.
– Чем ты ее? – удивленно спросил Ставро, который до сих пор не мог отдышаться после схватки с мембраной.
– Скорей! – позвала Знаток, стоявшая в десятке шагов дальше по коридору. – Здесь все нестабильно, помните: мы висим над ущельем.
Туран протиснулся мимо Ставро.
– Кого ты принес? И где этот болтун?
– Я здесь! Здесь я! – Белорус показался в прорехе, волоча три рулона серебристой пленки. – Чего уставился? Помогай!
– Такие же лежали у входа, – буркнул Ставро, но сверток принял.
Потом они молчали, берегли дыхание. Туран, хотя его ноша была тяжелей, чем у спутников, быстро догнал Макс. Коридор дрожал и вздрагивал, светящиеся пятна то и дело гасли, казалось, пути не будет конца… Показался зал с прозрачными коконами, за ним новый коридор. Отросток, сквозь который они проникли в энергион, искривился еще сильней, он уже прогибался под гигантской тяжестью, и было слышно, как ворочаются и скрипят валуны под ним. В стенах беспорядочно открывались круглые сопла, брызгало маслянистое вещество. Туран поскользнулся, выпустив Крючка. Ставридес молча оттолкнул его, схватил раненого сам, забросил на плечо и сунул Турану серебристый сверток.
Когда они пробегали по камере с образцами, Макс споткнулась и упала, придавив черный стержень с серебристой колбой внутри, которым Белорус советовал ей мешать кашу. Из стержня полилось тусклое свечение. Луч имел коническую форму, внутри воздух слегка дрожал, и очертания предметов позади луча ломались. Турану показалось, что внутри потока стремительно проносятся световые кольца, дрожат и пульсируют. Конус уперся в штабель серебристых рулонов – и вдруг они взлетели в воздух. С другой стороны стержня заметно не было, но в полу там появилось отверстие, оттуда с шипением выступила пузырящаяся масса.
– Вставай! – Ставро бросился на помощь Макс.
Белорус, опередил его, подхватил женщину и поставил на ноги, едва не выронив при этом свою добычу. Парящие под потолком рулоны с грохотом и шуршанием посыпались на пол, но на них никто уже не глядел, беглецы спешили к выходу, потому что теперь энергион пришел в движение – скалы больше не держали его.
* * *
Свет внутри отростка погас, когда впереди уже был виден белый овал прохода. Отросток сплющился, окончательно потеряв круглую форму. Туран, пригнувшись, первым нырнул в опасно сузившийся проем – и очутился на камнях. Крошились и трескались валуны под отростком, обломки с грохотом катились вниз, на дно ущелья.
В проеме показалась голова Крючка, бледное лицо и красные оттопыренные уши. Ставро и сам был достаточно крупным, узкое отверстие оказалось для него существенным препятствием, а уж с такой ношей он и вовсе застрял. Туран, отшвырнув сверток, подхватил лопоухого, потянул, рванул на себя, затем подал руку Ставро, который, тяжело дыша, полз на четвереньках. С помощью Турана бородач выбрался наружу и откатился в сторону, чтобы освободить проход. Звук его дыхания напоминал работу больших кузнечных мехов – пробежка с Крючком на плече далась Ставро тяжело.
Отросток энергиона затрещал, когда чудовищная туша пришла в движение. Из совсем сузившегося прохода показалась рука Макс, и Туран вцепился в нее. Женщина задергалась – и вылетела из прохода, как пробка из бутылки, прижимая к груди добычу: черный стержень с серебристой колбой и ремень с подвешенными на него кошелями.
Отверстие превратилось в узкую щель, куда и ребенок не пролезет. Туран и Ставро склонились над ним, а в щель вдруг просунулся конец серебристого свертка. Они дернули его, вытащили наружу, Туран крикнул: «Лезь сам!» – но вместо рыжего в щели показался другой сверток. Противоположный край энергиона уже скользил вниз по горному склону, вздымая тучи пыли и увлекая лавину камней. Обращенный к беглецам отросток начал задираться к нему, освобождаясь от нагрузки, принимая при этом прежнюю округлую форму. Туран закричал, что-то пискнула Макс, взревел Ставро. Белорус не показывался. Когда конец отростка поднялся еще выше, над ним мелькнула рыжая голова. Тим карабкался наружу, выдираясь из щели, а пол под ним кренился все круче и круче. Белорус прыгнул. Он тоже что-то орал, но голос тонул в грохоте рушащихся валунов.
Белорус, дрыгнув в полете ногами, описал дугу и упал на Турана и Ставро. Потом они и Макс встали у края скального выступа, глядя вниз. Энергион и камни скрылись в облаке пыли, закрывшем дно пропасти.
Грохот вскоре пошел на убыль, но тучи пыли продолжали расти, поднимались.
– Дались тебе эти свертки! – проворчал вдруг Ставридес и от переизбытка чувств так хлопнул Белоруса широкой ладонью по спине, что рыжий чуть не сверзился вниз.
– Я добычу берег! – как ни в чем не бывало откликнулся Белорус. – А то что же, с пустыми руками из такого похода возвращаться? Видал, эти, которые на нас напали, они такой сверток уволокли, ну а я чем хуже? Если какой-то бандит получает добычу, значит, мне должно перепасть втрое, так-то!
Потом он поглядел на Знатока и решительно добавил:
– И уж это точно мое! Никто не наложит лапу на добычу, которую я вынес из мрака и разрушения.
Макс бледно улыбнулась.
– Ты же мог там остаться, упасть вместе с энергионом, – заметил Туран.
Рыжий в ответ подбоченился и объявил:
Тим Белорус не пропадет,
Поверьте, я не вру!
И если он дыру найдет,
Пролезет он в дыру!
Бородач смерил рыжего взглядом и снова посмотрел вниз, где клубились серо-рыжие облака пыли.
– Все пропало, – произнес он. – Энергион… Все тайны, которые там были. А я так многого ждал от этого похода!
Макс, глядя с обрыва, сокрушенно вздохнула.
– Это уж точно, борода, – согласился Белорус, – маловато добычи. Но зато все мы уцелели. И кое-чем все же разжились. Смотри на жизнь проще: мы живы и с добычей, что еще нужно для счастья?
Качая головой, Ставридес оглянулся на лежащего позади Крючка.
– Тур, кто это вообще такой? Как-то он не похож на хозяев энергиона… Скорей уж, на тех бандитов, которые залезли с того края.
– Он из банды Макоты, – согласился Туран. – Но он… Не знаю, как объяснить. Он не с ними. Помнишь, как ты нашел меня в пустыне? Я сбежал, атаман послал за мной погоню, и Крючок мог меня застрелить – но не стал. Я обязан ему жизнью. Тебе, потому что ты взял меня на «Крафт», но прежде – ему.
– Крючок, значит… Ладно, я тащил его по тому коридору, теперь сам поволочешь его на «Крафт».
Туран отвернулся от пропасти, присел над раненым и стал поправлять бинт. Позади Макс сказала:
– Надо лететь.
– Лететь! – воскликнул Ставридес. – Это если удастся поднять «Крафт». Не забыла, в каком виде мы его оставили?
Пока они карабкались вверх, Белорус, как обычно, болтал за двоих. В основном его речи сводились к тому, что маловато добычи удалось взять, но хорошо уже, что живыми возвращаются, и что жизнь – добыча хоть куда, самая лучшая добыча, которую только может получить человек. Вообще-то, не начни рыжий палить гранатами из «хорька», энергион бы не обрушился, однако Белорус был не способен испытывать стыд или смущение. Да и сожалеть о произошедшем он, кажется, не умел.
Снизу «Крафт» был едва виден, его заслоняли скальные зубья, а когда поднялись выше, взгляду открылась печальная картина: скалы частично смяли гондолу, служившие шпангоутами брусья потрескались и согнулись. Расшевелить скалы, вцепившиеся в «Крафт», казалось невозможным.
– Если бы приподнять… – безнадежно пробормотал Ставро. – Нужно что-то придумать.
– И придумать скорее, – добавила Макс. – Наверное, ты уже забыл: меня ждут в Херсон-Граде.
– Обед подгорает, – ехидно добавил Белорус.
– Ставро, пожалуйста! – не обращая на него внимания, повторила Знаток. – Мне в самом деле нужно поспешить. Очень нужно!
Ставридес только головой покачал, разглядывая скалы, сжавшие «Крафт».
