Занимательное ботоводство

– А паладины взяли и вот так пришли по приглашению? – удивился Фалайз.

Калита кивком поддержала это сомнение. Она как никто другой знала, насколько редко в этой игре встречался альтруизм, особенно в подобных масштабах. «Хроники раздора» с первых часов игры принуждали игрока действовать сообща с другими персонажами. Обратной стороной этого являлось то, что, погрузившись в этот мир повсеместных контрактов, сделок, поручений, когда почти каждое твоё действие юридически оформлялось, игроки напрочь забывали про самостоятельность. Чаще всего она вообще оказывалась наказуема.

– А чёрт их знает. Может, по приглашению, из светлых побуждений, может, из своих интересов.

– Может, всё вместе, – подсказала Фиона.

– Ага, – согласился Лексенд. – Но игроки там матёрые – с монстрятиной они воюют, считай, как Старый мир рухнул.

«Крушение Старого мира» являлось неким подобием эвента, хотя непосредственно разработчики игры были к нему фактически непричастны. Максимум, в чём состояло их влияние на происходящее, – в том, что они ничего не сделали, чтобы предотвратить близящуюся катастрофу. Спровоцировали её сами игроки: они настолько деятельно и бурно ломали хрупкую «экосистему» релизных «Хроник», что даже не заметили, к чему это ведёт.

«Хроники раздора» не терпели пустоты – она неизбежно заполнялась агрессивными монстрами. С ними боролись, вернее должны были бороться, сокращая поголовье и уничтожая логова, либо неигровые персонажи, либо игроки. Однако довольно быстро выяснилось, что наибольшее количество ценностей – артефактов, снаряжения, денег и иного имущества – в игре принадлежит совсем не всякой нежити, демонам или оркам. Можно было, конечно, зачищать пещеру за пещерой, нору за норой, получая вознаграждение у деревенского старосты, но гораздо проще и главное быстрее – это убить старосту и забрать всё сразу, благо, все боты без исключения были смертны.

Причём неигровых персонажей в те времена было значительно больше. У них имелись свои государства, армии, гильдии. Воевали с ними игроки обстоятельно и со всем возможным погружением в процесс геноцида.

Монстры же, оставшиеся почти без внимания, не сидели покорно по пещерам и норам, ожидая своей очереди на истребление. Они множились всеми доступными способами в геометрической прогрессии, понемногу расширяя ареал своего обитания. Сбивались всё в более крупные стаи, банды и, как наивысшую степень такой организации, орды.

Нашлись те, кто это заметил, но было уже поздно. Например, легендарный игрок Фрайк, мрачно окончивший свой героический путь. Тогда игроки воочию убедились, что бывает, если долго и усердно пилить сук под собой.

Едва-едва дошедшие до концепций альянсов, объединяющих отдельные кланы или гильдии, а в редчайших случаях до идеи города-государства, игроки обнаружили, что на них нескончаемой волной надвигались монстры. И что у тех всё в полном порядке и с организованностью, и с распределением обязанностей; имелась не только тактика, но и стратегия. Даже какая-никакая дипломатия присутствовала: до определённой поры монстры в рамках своих условных «фракций» вполне сосуществовали, пускай и старались лишний раз не пересекаться.

Огромным напряжением сил, всеобщим единением в трудный час монстров удалось остановить. Цена была непомерна: половина игрового континента, самые богатые и развитые территории оказались разорены подчистую и захвачены. Остальное игрокам пришлось отстраивать и заселять самостоятельно, фактически с нуля.

Война при этом не закончилась, хотя многие предпочли о ней забыть, оказавшись в безопасности. Просто образовалась более или менее постоянная линия фронта, разделявшая игровой континент примерно на две части. Именно такие игроки, как паладины Чистоты, обеспечивали спокойное существование того же Амбваланга, где даже не задумывались о по-настоящему опасных монстрах, а не единичных их стаях.

– Озёрная федерация этого жеста помощи не оценила? – продолжила за ремесленника жрица.

– Ну-у-у, как сказать, – протянул Лексенд. – Им в целом пофиг, но вот в Ноксе закусили удила! Там считают, что это захват их территорий, хотя по уму тут давно бы были одни монстры, если бы не паладины. Конечно, воевать в открытую никто не стал. Но ввели эту проклятую блокаду. А чтоб по воде не обошли – запретили лоцманов нанимать. Теперь в эту долину не войдёшь и не…

Вновь повисла тишина, но на этот раз вызванная не стеной кустарника. Таковая имелась, однако игроки залезли в неё самостоятельно, когда Калита остановилась и подняла вверх руку, предупреждая об опасности.

Что именно происходило снаружи, видно было плохо, но Фалайз сумел разглядеть проходящую мимо группу низкорослых зеленокожих существ, отдалённо напоминающих гоблинов, но, на удивление, «цивилизованных» – опрятных и почти не сквернословящих. Они, то и дело воровато оглядываясь, тащили тушу крупного животного, обсуждая некое происшествие:

– Листик отстала! Надо подождать!

– Найдёт дорогу. Эта бородавка не первый раз на охоте! Будет знать, как шлындать и теряться!

– Идёмте быстрее! Пока Узурпатор занят, надо успеть вернуться! Листик сама о себе позаботится!

– Дайте-ка угадаю, куда именно подевалась эта гоблинша, – фыркнула Калита неодобрительно, когда процессия скрылась в глубине леса.

Игроки осторожно покинули кусты. Фиона сразу же на секунду отвлеклась, а затем развела руками:

– Оулле говорит, что у них всё тихо. Но сказал, что будет настороже.

– Войдёшь сюда и уже не выйдешь. Только если по морю, но и там из Нокса поднасрали как смогли: загасили все маяки и запретили работу лоцманам. А Озеро в это время года – это вам не шутки. Там и с лоцманом при свете маяка каждое десятое судно о скалы разбивалось, – продолжил свой рассказ Лексенд и вдруг вспомнил. – А ведь один из маяков недалеко от вас, получается, стоит!! Я туда как-то древесину возил.

– Если мы его зажжём, то… – начал дикий маг, но его прервал с усмешкой ремесленник.

– В Ноксе вам спасибо точно за это не скажут.

– Интересная история, спасибо, – искренне поблагодарила Фиона. – Есть о чём подумать.

– О да! – фыркнула Калита, сделавшая из этого рассказа свои выводы. – Мало того, что вы здесь как идиоты решили остаться, так теперь выходит, что вы тут такие одни, а на вас идут монстры! Не говоря уже про тех, что уже обитают в этом лесу.

Её замечание оказалось проигнорировано почти всеми присутствующими, пускай и по разным причинам. Только Фалайз решил высказаться:

– Мы можем помочь, и, возможно, благодаря…

– Помочь? Вы?! – перебила вампирша. – Вам бы кто помог! Психолог, например…

– Паладины пока неплохо справляются, – вмешался Лексенд, словно пытаясь приободрить. – Учитывая, что им никто не помогает или не может помочь.

– Почему эти, кхм, в Ноксе им мешают? – удивился Фалайз со свойственной ему искренностью. – Это же в их интересах!

Погруженная в какие-то свои мысли, Фиона ничего не ответила, только пространно пожала плечами, явно зная ответ или имея мысли по этому поводу. Калите было решительно плевать на чужую наивность. А вот у Лексенда нашлась своя версия событий, причём довольно оригинальная:

– Спаситель мира может быть только один.

– Это не так! – горячо возразил дикий маг. – Когда мы разбирались с Фрайком, то нам все помогали!

– Они там считают иначе, – заметил ремесленник, грустно улыбаясь и не конкретизируя, кого имел в виду.

***

Лес закончился довольно неожиданно. Как будто кто-то в один момент провёл невидимую черту, запрещающую деревьям и кустарникам расти дальше. Не было толком ни опушки, не говоря уже про какие-нибудь следы того, чтобы кто-то вручную остановил лес именно на этой линии.

Игроки, сами того не ожидая, продираясь через очередную стену из молодых деревьев, буквально вывалились на грунтовую дорогу. Можно было бы подумать на горы – они и вправду здесь были значительно ближе, сильно увеличившись в визуальных размерах, однако не настолько, чтобы это как-то могло повлиять на природу. За дорогой начинались холмы в большом количестве, обильно покрытые пожухлой ныне травой, но без единого деревца, куста или иной живности.

Дорога, хоть и хорошо различимая, не представляла из себя ровным счётом ничего выдающегося. Ни о каком вымощенном камнем тракте речи и близко не шло: обычная накатанная земля. И то видно было, что в последнее время по ней не так и часто катались. Пользуясь этим, дожди и прочая стихия брали свое: дорогу размыло и развезло.

– Не помню, проезжал я этот участок или нет, – признался Лексенд смущённо, выйдя на середину и крутя головой по сторонам.

Калита, даже пытавшаяся принять в ориентировании на местности какое-то участие, закатила глаза и беззвучно выругалась.

– Следов нет, – приглядевшись к дороге, не очень уверенно заявила Фиона. – Значит не проезжал?

– Или их размыло, – не согласился Фалайз, тоже строя из себя великого следопыта.

Все присутствующие с надеждой посмотрели на Калиту, словно ожидая, что та сейчас спасет положение и точно определит где телега. Однако вампирша лишь демонстративно зевнула, показывая клыки.

– Я больше по живой добыче, – нагло сообщила она, даже не приближаясь к дороге.

Положение спас сам Лексенд, как наиболее заинтересованная сторона. Приглядевшись к окружающим холмам, он уверенно заявил:

– Там холмы были! В смысле другие холмы!

Холмов в округе было великое множество, на любой вкус. Вместе они образовывали почти неразличимую меж собой массу возвышенностей, низин и ущелий. Лишь стоящие стеной поодаль горы выделились. Кое-где уже лежал, пока ещё небольшими кучками, снег, явно обосновавшись надолго и уже планируя дальнейшую экспансию.

Идти в конечном счёте решили по направлению на северо-запад вдоль дороги. Вероятность того, что тяжелогружённая телега Лексенда с двумя ботами и вправду не оставила никаких следов, даже если здесь прошёл дождь, была слишком уж невелика. Не говоря уже про следы боя, хоть тот, судя по рассказу, был предельно короток: Страж поляны выскочил из лесу, разворотил телегу и убил ремесленника. Затем Лексенд обнаружил себя не в Дракенгарде, как рассчитывал, а в Гадюкино.

Выбор именно этого направления оказался верным решением. Собственно, группа вышла из леса почти там, где и требовалось: промахнулись они немногим более пары километров. Пропустить же место нападения не представлялось возможным. Дело было даже не в следах боя и не в перевёрнутой телеге, перегородившей собой дорогу. В этом месте лес словно бы перешёл ту самую невидимую черту и продолжил своё расширение по направлению к горам. Крупных деревьев здесь ещё не было – пока – но вот различные кустарники зажали участок дороги длинной в сто-двести метров в плотные тиски.

Причём все они выглядели вполне себе «свежими», будто выросли здесь буквально на днях. Неудивительно, что именно здесь же нашлись следы борьбы с экспансией растительности: со стороны расположенных неподалёку, довольно угрюмых на вид скалистых холмов имелась заметная полоса не только вырубленных под корень растений, но и для надёжности выжженная огнём и присыпанная не иначе как солью.

– Бедная моя Савраска, – заметив пятно крови на земле, прокомментировал Лексенд, осматривая телегу и окрестности. – Куда вещи-то делись? Неужели кто-то…

Телега и вправду стояла абсолютно пустая: ни ботов, ни груза. Тело лошади также отсутствовало, но по этому поводу думать особо не требовалось: в сторону леса уходил легко различимый в общей серости пейзажа кровавый след.

– Эта тварь питается не только лесными обитателями, – пространно отметила Калита, всматриваясь в чащобу.

– Это был Страж поляны? – уточнил Фалайз, намекая на тащивших какую-то тушу гоблинов.

– Тут был именно он. Я это ни с чем не перепутаю!

– Чисто всё собрали, – отметила необычную аккуратность Фиона. – Обломки ящиков есть, а груза нет. Даже случайно рассыпавшегося.

– Что вы везли? – уточнил Фалайз.

– Да, так: интрументы, редкие породы дерева, минералы, – ремесленник стушевался и попытался объясниться. – Они все дорогие, но если ты не знаешь, что с ними делать, то…

– Понятно, – перебила Фиона, заглядывая под кусты, преграждающие путь к холмам, и уже оттуда уточнила. – А тут есть ещё какие-то поселения игроков?

– Да вроде не было, раньше, – не слишком уверенно ответил Лексенд. – Может, какие-то беженцы и обосновались, а что?