Пять шагов после смерти

– Нет, – тут же строго отрезал отец, поправляя своё любимое серое пальто. – Мы приехали попрощаться…

– Чего? – разозлился я, сложив руки на груди.

– На время, – мягко сразу же добавила мать.

– Раз не хочешь учиться взрослой жизни с нашей помощью, – сказал отец. – Будешь делать это сам.

– Вы в своём уме?

– Определённо.

Отец опустил на пол дорожную сумку и молча вышел из квартиры. Видимо, они привезли некоторые мои вещи. Уверен на сто процентов, что там нет нового планшета, крутых наушников и моей любимой приставки. Как же я теперь буду жить? Я недоумённо посмотрел на мать в надежде, что хотя бы она остановит это безумие.

– Прости, ты не оставил нам выбора, – с сожалением сказала она.

– И что мне теперь делать? – возмутился я. – Вы бросаете меня?

– Нет, мы даём тебе шанс самому строить свою жизнь, – ответила мать. – Так, как ты хочешь.

– Нет, это неправда!

– Я бы никогда тебя не бросила. И ты это знаешь.

– Неужели? – съязвил я, нервно топчась на месте.

– Ведь однажды так уже было, – достаточно неуверенно сказала мать, отводя взгляд в сторону.

– Что-о? – моя челюсть ударилась об пол.

– Мы тебе никогда об этом не рассказывали.

– Что ты такое говоришь?

Она изобразила глупую улыбку, тяжело вздохнула, подошла ко мне ближе и сказала:

– Когда тебе было два года, мы чуть не отказались от тебя… Скорее всего, ты уже не помнишь, но у твоего деда был хороший прибыльный бизнес. Длительное время он пытался нас с твоим отцом обучить своему делу, ведь понимал, что он не вечен. Но мы с твоим отцом тогда были молоды и глупы. Мы не знали, зачем это всё нужно. Деньги есть – и хорошо. Мы полагали, что так будет всегда. А потом в один момент твоего деда не стало. А бизнес остался. Но ни я ни твой отец ничего не понимали во всех этих делах. Более грамотные наши родственники быстро подсуетились и отняли то, что по праву должно было принадлежать нам. Мы остались без денег. К тому же с тобой на руках. Нам нечем было питаться. И никто нам не хотел помогать. Одна моя старая знакомая посоветовала отдать тебя в детдом. Хотя бы на какое-то время, пока всё не наладится. Там бы ты хоть что-то смог получить. Мы же ничего тебе не могли дать. Я долго размышляла над этим, ожидая, что наше материальное положение хоть как-то измениться. Но ничего не происходило. И я решилась на этот серьёзный шаг. Однажды я привезла тебя в детдом, однако в последнюю минуту я все же передумала оставлять своего ребёнка там. Я решила, что как бы нам не было сложно, ты всегда будешь тем мальчиком, который растёт в своей семье. В семье, в которой со всеми трудностями справляются вместе. Так и было. И вот сейчас ты совершаешь те же ошибки, что и мы когда-то.

– Но… – я попытался перебить её, пребывая в состоянии лёгкого шока.

– Мы с твоим отцом решили дать тебе полную свободу. Только далеко от нас. Сейчас у тебя есть уникальная возможность понять, что такое деньги и как трудно их заработать. Не обижайся, но так будет лучше для всех. Ты знаешь, что мы тебя очень любим.

Мама прикоснулась к моей щеке, тепло улыбнулась. Я видел, что она едва сдерживает свои слёзы.

– Когда-нибудь, ты поймешь, почему мы так поступили, но злиться и обижаться на нас уже не будешь.

Она направилась к двери, поглубже прячась в свою меховую шубу. Я не смог проронить и слова. Вся эта история с потерей дедушкиного бизнеса никогда мне не была известна. Я никогда не думал, что столько трудностей выпало на долю моих родителей. Тем не менее, я продолжал на них злиться, так как брать ответственность за своё материальное благополучие мне совсем не улыбалось.

Мать ушла, оставив в дверном замке ключи от этой мрачной квартиры. Теперь я понял, что это не шутка и что мои родители действительно решили оставить меня без своей поддержки. Теперь я был сам по себе. Однажды они уже хотели бросить меня и сейчас всё-таки это сделали.

Лина приехала позже, через пару часов. Ради такого дела она даже отпросилась с работы. К тому времени я уже успел впасть в лёгкую депрессию. Но девушка целенаправленно игнорировала мои эмоции. Она приготовила мне завтрак и с глубокой уверенностью рассказывала мне о преимуществах одинокой жизни.

– К тому же я теперь могу приезжать к тебе чаще, – радостно заявила она, ставя передо мной тарелку с макаронами и котлетами из индейки. – Ты не поверишь, но в последнее время я жутко устала маячить перед глазами твоих родителей. Я знаю, что им не особо нравится, что ты встречаешься с простым кассиром из супермаркета.

– Не переживай, они знают о наследстве, которое тебе оставил отец, – монотонно выдавил я из себя.

– Вот, именно это и спасает ситуацию. Только сумма там намного меньше, чем в их представлениях. Наверняка, они желали тебе лучшего.

– М-да уж, – я наигранно закатил свои глаза.

На самом деле она была права. Моя мать действительно не была в восторге от моего выбора. Отец ничего не сказал. Увидел Лину воочию, он понял, почему я выбрал её. Девушка выглядела чертовски привлекательной и всегда умела себя выгодно подать даже в высшем обществе. На вопросы гостей, кто она и сколько нулей на банковском счёте её отца, мои родители всегда вежливо отмалчивались. Больше всего они боялись, что кто-нибудь из их друзей увидит Лину за кассой в супермаркете. Позор для семьи. Но меня это не особо волновало. Кто-кто, а вот девушку я никогда не воспринимал как представителя среднего класса. Но уверен, что мои папа и мама спали и видели, когда я наконец с ней наиграюсь и найду себе ровню. Так сказать, девушку по статусу. Однако в сегодняшней ситуации Лина стояла на несколько ступеней выше, чем я. У неё хотя бы была работа и кое-какое денежное наследство, доставшееся ей от отца.

– Не злись на них. Они же всё-таки твои родители, – сказала Лина, усаживась на соседний стул.

– Мои родители – это пара дураков, которые бросили своего ребёнка при возникновении первых трудностей! – разозлился я.

– Что ты такое говоришь?! – возмутилась Лина. – Они любят тебя. Просто они хотят, чтобы ты уже повзрослел.

– Ещё бы. Наверное, дико устали содержать своего единственного сына, – ответил я, пробуя на вкус приготовленный лично для меня завтрак.

– Ладно, – устало выдохнула Лина. – Хочешь злиться на них – злись. Но ни себе ни им ты лучше не сделаешь.

Девушка встала из-за стола и ушла в прихожую, где начала возиться со своей дорожной сумкой. Видимо, она действительно собиралась приезжать сюда как можно чаще и поэтому привезла кое-какие свои вещи. Мне хотелось её остановить, потому что жить в этой квартирке я не собирался. Но, кажется, у меня не было выбора, и я промолчал.

– И что мне теперь делать? – спросил я чуть позже, глупо пялясь на стенку.

– В каком смысле? – ответила она, гремя дверцами шкафа в спальне.

– На что мне жить?

– Найдёшь себе работу, – спокойно ответила Лина. – И в свободное от учёбы время будешь зарабатывать деньги.

– Работу? – недовольно скривился я. – Ты сейчас серьёзно?

– А как ты хотел? Я могу поговорить со своим директором, чтобы ты временно поработал у нас.

– Нет, спасибо! – засмеялся я. – Я не собираюсь обсуживать людей!

Лина вернулась на кухню и, кажется, была крайне недовольна моим ответом:

– Левонский, ты сейчас не в том положении, чтобы вертеть носом. Ты можешь дальше сидеть тут и плакаться о своей несправедливой жизни. А можешь взять себя в руки и начать уже что-то делать.

– Ты опять говоришь со мной, как с маленьким ребёнком!

– Так не веди себя так! – зыркнула она на меня своими зелёными глазами.

– Хорошо, я тебя понял.

Мы провели весь день вместе. Правда, из квартиры мы с ней не выходили. Она посчитала, что мне нужно привыкнуть к данным апартаментам, как бы сильно они мне не нравились. Мы наводили здесь порядок, пили вино, смеялись, смотрели фильмы. К вечеру я даже забыл о том случае, что произошёл сегодня утром. Всё в этой квартире мне стало казаться до боли знакомым. Даже этот диван, на котором мы сейчас вместе сидели. Странное чувство.

– У тебя есть наличные? – вдруг спросил я сразу после того, как мы с Линой досмотрели на её планшете одну из американских комедий.

– Есть немного, – ответила она. – Я тебе оставлю. Но пообещай, что завтра сразу после учёбы займёшься поисками работы.

– Хорошо, так и сделаю, – кивнул я, не особо веря сам себе.

Лина полезла в свой небольшой кожаный рюкзак, выкладывая на диван всякую мелочёвку: косметику, записную книжку, газовый баллончик, влажные салфетки… Найти свой кошелёк в этой куче хлама занятием было не из лёгких. Я даже немного начал злиться. Но Лину это не смутило. Она спокойно продолжала доставать из рюкзака всё его содержимое. Ужас! И как только девушки вообще могут там что-то найти? Я долго наблюдал за этими поисками, пока моё внимание не привлекла одна фотография, которую Лина так же таскала в своём рюкзаке. Я взял её в руки и приподнял ближе к лицу. Я не верил своим глазам! По спине пробежали неприятные мурашки. На фото был изображён уже знакомый мне парень.

– Кто это? – холодно спросил я.

– Марк, – ответила Лина, слегка занервничав. – Ты не должен был это видеть.

– Я уже понял, что это Марк. Что его фотография делает в твоём рюкзаке?

– Это не важно, – девушка выхватила у меня из рук фотографию.

– Нет, важно! Кто он тебе? Ты мне изменяешь с ним?

– Витя, ты чего? – Лина ещё раз с какой-то тоской во взгляде посмотрела на фотографию и убрала обратно в рюкзак. – Это просто человек, которого я когда-то любила.

– Замечательно! И поэтому ты всё время носишь с собой его фотку? Ты вообще нормальная? – разозлился я. – Это его квартира? Поэтому я здесь?

– Твоя мама спросила, не знаю ли пустующих квартир в данном районе. Я вспомнила про эту. Я знала, что она до сих пор сдаётся.

– Отлично. И теперь я вместе с тобой буду ностальгировать о твоём бывшем! – вскочил я с дивана. – Ты тайно встречалась с ним здесь?

– Он умер, Витя, – резко ответила Лина, наконец достав из рюкзака кошелёк.

– Что? Когда? – опешил я.

– Какая разница? Он умер и всё.

В данной ситуации мне стало немного неловко. Я видел, что Лине не особо приятно (а может даже и больно) говорить об этом. Но моё любопытство брало верх над элементарной тактичностью.

– А что случилось? – спросил я уже как можно мягче, дабы всё же узнать интересующую меня информацию.

– В тот вечер мы очень сильно поругались, Марк убежал на улицу… И нашла я его уже в бессознательном состоянии, лежащим на дороге в луже собственной крови. Виновника так и не нашли.

– Почему ты мне никогда об этом не рассказывала?

– На самом деле, ты знаешь эту историю. Только не помнишь, – ответила Лина, собирая содержимое рюкзака обратно.

– В смысле?

– Когда-нибудь ты всё поймёшь.

Я так и не догнал, что значил её ответ. Но Лина больше ничего мне так и не сказала. Остальное время мы провели в неловком молчании, а около полуночи девушка и вовсе уехала домой, оставив меня наедине со своими мыслями. Я выпил пару бокалов красного вина и завалился спать. Благо, постельное бельё мы сегодня постирали и теперь оно пахло альпийскими лугами, а не вонючим табаком.

Ночью мне приснился сон. Неприятный сон. Будто мы ругаемся с Линой и я пытаюсь её изнасиловать. Вроде бы я был сильно пьян. Кажется, в руках у меня была бутылка из-под виски, похожая на ту, что я обнаружил сегодня утром в прихожей. Только во сне Лина почему-то называла меня Марком. Я убежал из квартиры на улицу и блуждал там под проливным дождём, а потом меня сбила машина. Проснулся я, естественно, в холодном поту. Мне пришлось испугаться второй раз, когда я в очередной раз не понял, где нахожусь. Потом я вспомнил, что теперь живу в этой стрёмной квартире и успокоился. А вот кадры из сна, что маячили в уголках моей памяти, покоя мне не давали. К чему это всё? Видимо, я так сильно впечатлился мрачной историей Лины, что теперь она будет преследовать меня во сне. Наверное, мне не стоит больше распрашивать девушку об этом случае. Уверен, она до сих пор не смогла полноценно пережить эту ситуацию. Конечно, капля ревности к этому Марку у меня всё-таки была. Но поскольку он был уже мёртв, я знал, что нашим отношениям с Линой ничего уже не угрожает. Кроме призраков прошлого.

С утра я находился в дурном настроении. Это неудивительно. Мне нужно было идти в университет, а из вещей у меня было только старое тряпьё ныне покойного Марка и кое-что из того, что привезли мне мои родители. Да, всё-таки они очень жестокие люди. В общем, ни то ни другое мне не подходило для походов на занятия. Увидев мою персону в странной одежде, мои одногруппники меня просто засмеют. Всё своё время учёбы я всем доказывал, что принадлежу высшему классу, а тут – на, тебе! – пришёл как оборванец. Эта мысль не давала мне покоя. Может, сегодня остаться дома? А потом что? Всю жизнь прятаться? Ни на что особо не надеясь, я всё-таки заглянул в шифоньер. И тут меня ждал приятный сюрприз. Видимо, от Лины. Не знаю, как ей это удалось, но она всё-таки умудрилась привезли сюда мой любимый выходной костюм. Как-то ловко эта девушка провела моих родителей.

Я надел рубашку и брюки, накинул поверх старую куртку Марка, причесался и вышел из квартиры. Никакой личный водитель меня сегодня, естественно, никуда не повезёт. Ехать на общественном транспорте мне тоже особо не улыбалось. Поэтому я поймал такси. Благо, Лина поделилась своими деньгами. Что ж, не буду скромничать.

Я влетел в университет за десять минут до начала занятий. Не уверен, что охранник вообще увидел мой студенческий билет. В такой большой толпе куда-то спешащих студентов вряд ли можно что-либо нормально разглядеть. Я тут же снял с себя свою позорную куртку и сдал в гардероб. Не дай бой, кто увидит. Возле аудитории, где проходили лекции по матанализу, меня уже ждал мой одногруппник Лёха. Он улыбнулся и широко развёл в стороны свои руки, демонстрируя, как он рад меня видеть:

– Здорово, бро!

Уверен, весь этот спектакль был сделан не сколько для меня, а сколько для окружающих. В нашей группе давно образовалась, так сказать, своеобразная компания под названием «Элита». Сюда входили дети богатых и успешных родителей. Короче, такие как я. Нас длительное время было шестеро. А потом каким-то непонятным образом к нам в компашку затесался Лёха. Вообще не понимаю, как ему это удалось, ведь он выходец из самой обычной семьи, которая порою концы с концами свести не могла. Алексей считал, что раз он всё время крутится вокруг нас, то он тоже вроде как входит в нашу «Элиту». Но не все окружающие в это верили. Именно поэтому он так яро приветствовал меня, чтобы все удостоверились, что мы с ним якобы хорошие друзья. Мне тоже бы хотелось верить в эту дружбу, но я почему-то был уверен, что он дружил не со мной, а с моим баблом. С тем самым, которого теперь у меня нет.

– Привет-привет, – в ответ улыбнулся я, стараясь, держаться как обычно и не вызывать никаких подозрений, что я теперь в безденежной яме.

– Слушай, что хотел спросить, – начал Лёха, потирая на голове свой короткостриженный рыжий ёжик. – В эту пятницу на твоей хате будет тусовка? Ты вроде опять собирался устроить алкопати.

– Это вряд ли, – ответил я, невольно краснея. – В эти выходные приезжают наши родственники из Германии, будет как-то неуместно портить им отдых. Ладно, когда дома находятся только одни родители, они-то уже привыкли. Но гости…

– Когда это тебя останавливало? – не унимался Алексей.

– Не переживай, как только они свалят, мы обязательно тусанём, – в очередной раз соврал я, упорно пытаясь замять данную тему.

– Вот и славно! – обрадовался он.

Занятия прошли достаточно быстро. Может потому, что я вовсе не слушал и не писал лекций, а думал о чём-то своём. Я понимал, что не могу признаться нашей «Элите» в том, что у меня произошло. Иначе я был бы больше не вхож в это окружение. Этого допустить я не мог. Но такие, к сожалению, у нас были правила, большую часть из которых придумал я лично. Я решил, что изначально нужно мне поговорить с Лёхой, несмотря на мою к нему лёгкую неприязнь. Он как человек из среднего сословия всё-таки должен меня понять и поддержать. Всё-таки я не раз материально выручал его. Возможно, Алексей сможет частенько мне подыгрывать, дабы «наши» друзья ни о чём не догадались. Просто нужно поделиться с ним своим планом. Может, он и вправду умеет дружить?

После пар мы с моим рыжим приятелем слегка отбились от нашей «Элиты» и я против его воли потянул его за собой. Мол, надо побазарить. Леха нехотя согласился. Возможно, парень полагал, что речь зайдёт всё-таки о тусовке у меня дома, которую он так давно ждал. Я же не спешил его разочаровывать. Мы молча шли по шумным серым коридорам университета. Я упорно размышлял на тем, как начать неприятный для меня разговор. Но ответ пришёл сам собой.

Возле гардеробной нас обоих ждал сюрприз. Я увидел, что Лёха до сих пор ходит в фирменной кожаной куртке, которую я как-то на пьяную голову ему подарил, а он узрел, что на мне какое-то старое дешёвое тряпьё. Его брови подпрыгнули вверх на пару сантиметров, ещё больше заставляя меня нервничать. От внутренних переживаний я стиснул зубы.

– Что это за куртка? – крайне удивился он, с неким недоверием глядя на вещь. – Это ретро?

– Об этом я и хотел поговорить, – выдохнул я, начиная паниковать.

– А, я понял! – завопил Лёха. – Это розыгрыш! Очень нехороший розыгрыш. Не думал, что ты пойдешь на такое, чтобы так меня унизить.

– В смысле? – опешил я, неуверенно озираясь по сторонам.

– Ты сам знаешь.

– О чём ты вообще? – я удивлённо развёл руки в стороны.

– Я знаю, что тебе не особо нравится моё общество.

– Причем тут это?

– То есть это правда? – прищурился Алексей. – Ты специально надел эту куртку, чтобы я, глядя на неё, вспомнил, кто я и что мне не место среди вас? Её ты тоже мне подаришь?

– Послушай! – перебил его я. – Я надел её, потому что у меня случились кое-какие проблемы.

– Ну да, ну да, – деловито закивал одногрупппник. – Какие у вас «элитных» могут быть проблемы?

– В моей жизни сейчас сложилась непростая ситуация.

– Ха! – разозлился Лёха. – Как же так? У вас же всегда всё просто! Сказал, что хочешь, деньги сунул – и всё готово! Любая мечта у твоих ног. Живи и радуйся.

Проходящие мимо нас студенты начали невольно оборачиваться, прислушиваясь к нашему бурному диалогу. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из одногруппников понял, что у нас тут происходит. Меня прошиб холодный пот. Я как хамелеон уже, наверное, десять раз сменил цвет лица. От белого до пурпурного и обратно. Жаль, мы не успели выйти на улицу.

– Меня родители выгнали, – полушёпотом признался я.

– В смысле? – Лёха резко изменился в лице, давая мне надежду на адекватный разговор.

– Сказали, что теперь я сам по себе, – с огромным чувством досады признался я рыжему одногруппнику. – Я остался без шмоток, смартфона и денег.

– Походу, ты им действительно осточертел, – он засмеялся.

Внутри меня что-то резко оборвалось. В эту самую минуту, я дико пожалел, что рассказал ему правду. Сложилось такое ощущение, словно я стою в огромной яме с вонючим навозом, а сверху на меня гадят объевшиеся голуби. Точнее, один мерзкий и продажный голубь, которого нужно было раздавить, пока он ещё находился в яйце.

– Почему ты мне это рассказал? – с каким-то непривычным для него высокомерием спросил Алексей.

– Я думал, ты меня поймёшь, – от безысходности ответил я, в сотый раз себя матеря.

– А, – усмехнулся он. – Как бедняк бедняка. Я угадал?

– Я не это хотел сказать.

– Знаешь, я пытался быть твоим другом, но твоё самолюбие меня просто убивает. Дружкам своим ты что-то не побежал рассказывать свои тайны, а вот Лехе из неблагополучной семьи – можно. Он же в детстве объедками питался, может и меня научит! Знаешь что, – одногруппник снял с себя куртку и кинул её мне в лицо. – Держи, тебе она больше пригодится.

Он развернулся и гордо ушёл, оставив меня ни с чём. Ни с поддержкой, ни с хорошей самооценкой. Хотя нет, теперь у меня снова была классная куртка. Но ситуацию это особо не спасало. Да что этот урод вообще о себе возомнил?! Вылез из какой-то дыры и будет ещё рассказывать, кому и что мне говорить! Я просто разрывался от злости. Зачем я вообще решил ему довериться? Понятия не имею. Хотя чему я удивляюсь? Кто же знал, что он такая завистливая крыса?

Чуть позже меня осинило. Лёха давно чувствовал мою лёгкую неприязнь к нему. Возможно, кто-то из «Элиты» случайно проболтался о моих шутках в его адрес. Сегодня его бомбануло и он решил высказаться. Нет, другом он мне точно никогда не являлся. Как бы теперь врагом не стал.

Домой я вернулся в ужасном настроении. Было бы странно, если бы не так. В данную минуту мне не хватало рядом Лины. Она всегда могла меня подбодрить, даже тогда, когда в моей жизни наступал армагеддон. Видимо, у неё был какой-то необъяснимый дар. Порою я сам удивлялся, откуда у девушки столько выдержки и так много жизненного опыта, ведь по факту, она была моей ровесницей. Наверное, она воистину была необычным человеком. Даже в родителях я так не нуждался, как в ней. Но сейчас Лина была на работе, и мне следовало справляться со своими проблемами самому. А это вообще не мой конёк.

Мне хотелось выть и лезть на стену. Поэтому я налил себе бокал красного вина. Надо будет попросить Лину купить мне ещё несколько бутылок. Это было моё личное успокоительное. Пусть девушка и не особо одобряла мои такие побеги от реальности. После пары-тройки бокалов проклинать мир мне уже перехотелось. Я тупо уставился в окно, размышляя над тем, как резко – и не в лучшую сторону – изменилась моя жизнь. Ещё пару дней назад я засыпал в своей огромной уютной постели, а сейчас просыпаюсь на неудобной и скрипящей от времени кровати, с ужасом переживая, как бы какая-нибудь ржавая пружина не воткнулась в мою задницу. Разве это вообще справедливо?

Не помню, сколько я ещё выпил вина и как добрёл до дивана, но проснулся я только тогда, когда услышал, что в прихожей кто-то есть. За окном уже стемнело. Лунный свет бледно-жёлтым прожектором падал на старый ковёр. Разглядеть вечернего гостя из-за полузакрытой двери было невозможно. Через пару минут до меня дошло: это приехала Лина. Девушка что-то напевала себе под нос и суетливо шуршала пакетами из супермаркета. Наверняка, опять привезла мне продукты.

Прямо рядом с правым ухом заиграл мой «новый» старый мобильник. Я потянулся до него отёкшей рукой. Господи, кому я мог понадобиться в это время? Номер был мне знаком, но как и все другие номера в адресную книгу занесён не был. Теперь это обычная история.

– Алло? – промямлил я.

– Почему ты нам ничего не сказал? – услышал я до боли знакомый голос.

Это был мой другой одногруппник и по совместительству основатель нашей «Элиты», сын местного банкира, выскочка и понторез в одном лице по прозвищу Шмель. Если взять все факты из его жизни, то удивление вызывал только лишь один. Политику моих родителей понять было нетрудно. Они хотели, чтобы я добивался всего сам, поэтому никаких поблажек в виде учебы в заведении для элитных детей я не получил. Но вот что Шмель делал в обычном среднестатическом вузе для меня оставалось загадкой. Он тоже не раскрывал свои карты и вообще не любил говорить о своей жизни. Но почему-то активно лез в чужую. Прямо как сейчас. Разговор не предвещал ничего хорошего, и я это знал. Сон разом улетучился. Я присел на диване. В голове ещё дико шумело.

– Не сказал что? – я изобразил непонимание.

– То, что тебя выгнали родители, – холодным тоном произнёс Шмель.

– Это была шутка. Я просто проверял Лёху. Как видишь, проверку он не прошёл. Вообще не понимаю, как этот доносчик оказался в нашем окружении.

– Я был у тебя сегодня в гостях.

– Что-о? – у меня спёрло дыхание.

– Твои родители подтвердили слова Алексея.

– И что теперь?! – психанул я, злясь на свою самонадеянность второй раз. – Да, это правда. А он просто ждал, пока я облажаюсь, чтобы полноценно занять моё место.

– И у него получилось, – добавил Шмель.

– Что это значит?

– Ты больше не один из нас.

– Что за приколы, Шмель? – разозлился я. – Мы два года тусили вместе, а теперь из-за какого-то дебила вы меня выгоняете из компании!

– Таковы правила, – он твёрдо настаивал на своём.

– Если ты не помнишь, это были мои правила! – закричал я. – И вообще, если бы мы им всегда следовали так строго, этот упырь никогда бы не крутился возле нас.

– Это не моё решение. Это общее решение «Элиты». Теперь дружба с тобой может плохо влиять на нашу репутацию.

– Что за двойные стандарты? – удивился я. – То есть ваша дружба с сыном уборщицы вас не смущает? А отец его вообще наркоманом был по молодости!

– Мы ценим его преданность. И честность. Чего, увы, нет у тебя.

– Ну, и идите вы все в жопу! Придурки хреновы!