скачать книгу бесплатно
Айна так просто не сдавалась. Ей было интересно хоть что-нибудь выведать о своей матери. Почему она ее покинула? Быть может, это хоть сколь-нибудь могло приоткрыть завесу тайны столь холодного отношения отца к ней. Сколько себя помнила, Сверр признавал лишь только одну дочь – Бродику, которая была совершенно не похожа на нее: высокая, статная, с совершенно темными волосами, так разительно отличавшимися от ее собственных, глаза, словно у кошки, и грация богини. Иногда Айне даже казалось, что их матерями были совершенно разные женщины.
– Нет, – коротко бросила Сенира и, поджав губы, погрузилась в свою работу.
Айна тоже взяла в руки плотную тяжелую ткань. Долгие годы она хотела узнать хоть что-то о своей матери, но все тщетно. Среди сотен портретов, хранившихся в замках отца, не было ни одного с ее изображением. Сверр сумел стереть из истории любое упоминание об этой женщине. А вместе с этим была скрыта какая-то важная часть ее собственной жизни. Не потому ли отец всегда держал ее поодаль от себя и с такой легкостью выдал замуж за врага? А теперь поздно было искать ответы. Время безжалостно хоронило их, напрочь стирая любые следы.
И отчего-то Айне очень хотелось верить, что являвшаяся в ее снах женщина – это ее мать. Как жаль, что ни одного воспоминания о ней у нее не осталось. Хотя бы одного, пусть даже смутного, но достаточного хотя бы для воссоздания ее облика в своих видениях. Ее мама так и останется для нее бестелесным образом.
***
Прогулки с Брайсом стали единственной возможностью покидать стены огромного замка. Глупо было надеяться, что ей позволят в одиночестве разгуливать вокруг замка, и на каждую прогулку в сопровождающие к своей жене Рагнар приставил Дага. Айна была согласна и с таким решением, все лучше, чем быть запертой в высоких неприступных стенах.
Ее любимец быстро шел на поправку, и ежедневные прогулки стали необходимы теперь не только ей, но и самому животному. Брайс, почуяв в себе новые силы, с блеском в глазах вышагивал по просторному лугу недалеко от замка. Айна держала его на длинном поводе, время от времени подходя ближе и поглаживая за теплую мощную шею, чтобы подбодрить. Великолепное животное. Один его вид вызывал трепет и восхищение. Айна не рисковала седлать Брайса, опасаясь, что он был еще слишком слаб для верховых выездок, но глядя на этого красавца, ей так хотелось мчаться, ловя потоки воздуха, и упиваться свободой, хоть такой и ограниченной. Старый Вилен когда-то научил маленькую принцессу верховой езде, благодаря чему Айна могла свободно держаться в седле, чем нещадно раздражала своего отца, говорившего, что женщинам рода правителя не пристало ездить верхом – для этого есть телеги и кареты. Как бы это ни казалось странным, но именно в Зангре Айна почувствовала себя свободной. Даже запрет Рагнара покидать пределы замка не мог подавить в ней чувство радости от отсутствия немилости отца. Она всегда была скована правилами и требованиями, каждое ее действие было сопряжено со страхом вызвать недовольство Сверра. Редкая опека отца постоянно оборачивалась лишь только его раздражение. Здесь же, среди своих врагов, она могла быть самой собой. От нее не ждали ничего, и она могла более не ждать чужого одобрения от своих поступков.
– Даг, пожалуйста, оседлайте Брайса завтра к прогулке. – Айна долго сомневалась, но все же решилась обратиться к помощнику Рагнара.
Мужчина обернулся, и вид его не скрывал сильного удивления.
– Вы хотите отправиться на прогулку верхом?
– Да. – От того недовольного голоса, которым был задан вопрос, Айна поежилась.
– Не думаю, что это лучшая идея. Брайс никогда не признавал никого, кроме Рагнара. Даже я не рискнул бы сесть на него верхом. Рагнар объезжал его лично, и скажу я вам, это была схватка двух характеров. Ни один не уступал другому. Этот дьявол силен и вынослив, как никто другой, но его преданность своему хозяину как у пса, и своим последним боем Брайс доказал это. Пусть Вас не обманывает его спокойствие и покорность, он признает только одного хозяина и будет верен ему до последнего своего вздоха.
– Думаете, он не позволит? – с сомнением спросила Айна, задумчиво глядя на гуляющее животное. Она была поражена столь сильной привязанностью его к Рагнару и даже восхищена. Все-таки животные благороднее людей, им не ведомы коварство и обман, они служат верой и правдой, отдавая всю свою любовь и преданность.
– Не обманывайтесь, принцесса, – предостерег ее Даг. – Мой Вам совет.
***
Нужно было признать, что день ото дня замок становился уютнее и даже теплее. И как бы ни хотелось признаваться в этом себе, но Рагнар понимал, что заслуга в этом была в первую очередь его молодой жены и ее старой помощницы. Все началось с того крыла замка, которое было отведено под их покои. Рагнар очень боялся, что преображения навсегда уничтожат все то, что могло еще напомнить ему о матери, но этого не произошло, напротив, поднявшийся из запущения замок стал напоминать ему о том периоде жизни, когда были еще живы и отец, и мать… Когда он был мал и беззаботен…
Тряхнув головой, Рагнар взъерошил свои волосы и направился в конюшни. Даг успел рассказать об улучшении состояния Брайса, и ему не терпелось увидеть все воочию. Он знал, что каждый день Айна выводила идущего на поправку коня на прогулку, и они принесли немалую пользу в скорейшем выздоровлении животного. Что ж, нужно было признать, что эта маленькая принцесса обладала изрядным упорством и верой, раз сумела отвоевать его любимца у смерти.
Рагнар был полон решимости лично удостовериться в восстановлении Брайса, лично оседлать своего вороного жеребца и выехать с ним в луга. Он не терял надежды, что верный друг вновь сможет храбро бросаться с ним в бой и вместе они станут опорой и воодушевлением для их братьев в битвах против захватчиков.
Брайса в конюшне не оказалось. Догадываясь, что Айна могла вновь отправиться с ним на поля, Рагнар все же окликнул Дага, надеясь, что помощник все же не ослушался его приказа сопровождать девчонку. Однако к его недовольству, конюх тут же появился, готовый в любую минуту исполнить любое указание своего повелителя.
– Где Брайс? – Рагнар недовольно нахмурил брови, сам догадываясь, где тот мог быть и с кем.
Даг осмотрелся и лицо его тут же побледнело.
– Одхан ее раздери, – выругался он. – Твоя жена с самого утра находилась здесь. А у меня не было возможности сопровождать ее: твой конь захромал и пришлось сменить ему подковы.
Вот уж действительно, Одхан ее раздери. Своим поступком она не только нарушила его приказ и подвела Дага, но и подвергла опасности свою жизнь. Рагнар помнил, что сталось со смельчаками, попытавшимися хотя бы оседлать боевого коня своего повелителя: многие оказывались едва ли не затоптанными под мощными копытами вороного.
– Только не это, – донеся испуганный голос Дага, и Рагнар посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд конюха. И тот час же ярость охватила его: снаряжение для верховой езды, обычно висящее на крюках стены, отсутствовало, а это могло означать лишь одно – Айна в одиночестве решила оседлать Брайса. Если тот не затопчет ее до смерти, Рагнар лично высечет ее на площади за ослушание. Глупая девчонка, она не понимала что творила.
– Я же говорил тебе не отпускать ее одну, – сердито бросил Рагнар на ходу, стремительно покидая конюшню.
– Виноват, – донесся ему в спину голос Дага. Помощник стремглав бросился вслед за своим повелителем, переживая, что с Айной может что-то случиться. Он корил себя за неосмотрительность, но постоянно приглядывать за принцессой тоже не мог, так как его обязанности на конюшне тоже требовали исполнения.
– Она не могла далеко уйти со снаряжением, слишком тяжелая ноша для нее, – рассуждал вслух Рагнар, зная, что Даг следует за ним. – Если только… Ты думаешь, она могла бы самостоятельно оседлать Брайса?
– Он ей доверяет.
Вдали показалась поляна, по которой неспешным шагом шла девушка с волосами цвета жидкого солнца, собранными на макушке. Она вела под уздцы огромного вороного коня, то и дело поворачиваясь к нему и поглаживая его нос.
– Она сделала из него безропотного щенка, – с неудовлетворением заметил правитель, не отрывая взгляда от девушки с животным.
– Она вернула его к жизни, – заметил Даг.
– Твоя правда, – спустя некоторое время после раздумий ответит Рагнар, все так же неотрывно смотря на девушку. Слава богам, он успел вовремя, и эта безумная не натворила глупостей, попытавшись сесть верхом…
Но в следующую секунду Айна остановилась и, поглаживая животное по шее, подошла к нему сбоку. Сомнений в том, что она не оставила мысли оседлать скакуна, не оставалось. Брайс стал бить копытом и нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, и Рагнар сразу же понял недовольство животного. Тот мог позволить заботиться о себе той, которая выходила его, но все же хозяином признавал лишь одного – Рагнара. Все последующее произошло слишком быстро: едва только девушка поставила ногу в стремя, Брайс поднялся на дыбы. Хрупкая наездница до последнего пыталась удержаться, хватаясь руками за седло, только сила, с которой сопротивлялся вороной, все же опрокинула ее на землю. В следующее мгновение мощные ноги животного опустились на землю. Конь недовольно фырчал и бил копытами, так и не отойдя от сбитой девушки, которая, к огромному ужасу мужчин, не пыталась даже отползи или укрыться от разъяренного животного. Она совершенно не подавала признаков жизни.
Похолодев от ужаса, Рагнар бросился вперед. Он засвистел, призывая Брайса успокоиться и пойти на призыв хозяина. Уловка удалась, животное стало настороженно водить ушами и, в конце концов, остановилось, чтобы затем направиться в сторону повелителя. На ходу перехватив коня за поводья, Рагнар передал их Дагу, попутно похлопав любимца по шее, чтобы немного успокоить, и, более не мешкая, устремился к Айне. Она лежала без сознания, а на лице застыл испуг. Опустившись на землю рядом с ней, он обхватил ее за плечи и повернул к себе, отводя назад с бледного лица спутанные пряди волос, как почувствовал на пальцах что-то теплое и липкое. Кровь. Из разбитого виска сочилась алая кровь, тонкими ручейками стекая по шее. Мысленно проклиная глупую девчонку в безрассудстве, он стал ощупывать землю в надежде, что копыта Брайса ее не задели и это была лишь ссадина от падения о землю, иначе спасти ее после мощных ударов уже не помогло бы ничто. Рагнар не раз видел, как в боях лошади насмерть затаптывали людей, и лишь счастливчикам удавалось выжить, оставаясь на всю жизнь калеками. Под пальцами ощущалась холодная поверхность плоского камня. Именно об него и ударилась при падении Айна. Не стоило мешкать ни мгновения. Осторожно подняв на руки девушку, Рагнар поспешил обратно в замок. Требовалось как можно скорее оказать ей помощь, пока еще не поздно.
– Займись Брайсом, – бросил он на ходу Дагу.
Маленькая и почти невесомая, Айна была сейчас в его руках. А его одолевали совершенно противоречивые чувства. С одной стороны, он сильно тревожился, так как произошедшее могло убить ее. А с другой, ему хотелось свернуть ей шею за ослушание. Этой выходкой девчонка поставила под угрозу свою жизнь, а также судьбу всего его народа, так как ее отец наверняка посчитал бы смерть дочери отличным поводом для новых, более жестоких нападений. И что больше его тревожило, Рагнар и сам не мог понять.
***
Тишина вокруг казалась громче самого надрывного крика. Было страшно. Где она? Почему никого не слышно вокруг? Словно вспышка пришло воспоминание о падении, и Айна тут же запаниковала: она умерла? Ей необходимо было увидеть, где она находится, понять… Но собственное тело не слушалось. Веки будто налитые свинцом, едва приоткрылись, но тут же яркий свет свечи ослепил глаза. Старый Вилен в своих рассказах всегда говорил, что по ту сторону жизни души проходят коридор света, прежде чем попасть по ту сторону жизни… И сейчас Айна была склонна верить, что она находится в этом коридоре. Страшно. И холодно. Ужасно холодно. Все тело била дрожь. Ей нужно было встать и идти. Найти выход… Вернуться… Ведь там остались Сенира, Вилен… Рагнар… Ей нужно встать. Но тело не слушалось, скованное пеленой слабости и боли. Ей нужно встать, нужно вернуться…
– Тише, девочка, тише, – теплые руки коснулись ее плеча, а мягкий голос Сениры заполнил ее сознание.
Айна с огромным усилием смогла открыть глаза и в темноте комнаты разглядеть струю женщину. Жива, она все же жива.
– Ох и напугала же ты нас, вертихвостка, – укоризненно покачала головой нянюшка, но в ее голосе было слышно лишь только беспокойство, никакого осуждения или гнева. – Что это тебе в голову взбрело? А если бы этот конь тебя растоптал насмерть? Ты об этом подумала?
– Прости, – прошептала Айна пересохшими губами. – Прости.
– Запомни, девочка моя, одну вещь, – назидательно произнесла Сенира и взяла за руку девушку. – Ты уже не в Моргаше, где нужно было подчиняться лишь отцу. Теперь все иначе. Ныне ты вдвойне несешь ответственность за свое поведение. Любое твое действо скажется не только на тебе, мне или Вилене, но и на судьбах двух народов. Ты – хрупкий мир меж двумя правителями, и покуда ты жива, даже худой мир – надежда. Твой отец и Рагнар связаны этим браком словно путами, которые сдерживают войну, так не позволяй им развязаться.
В этом была вся Сенира. Она никогда не ругала Айну, но умела в своей речи выделить самое главное, чтобы дать понять о всей сути произошедшего. Действительно, Айна повела себя глупо, Даг ведь предупреждал ее, но она самоуверенно пренебрегла его словами, пошла на поводу у своей безрассудной самоуверенности. Да и его самого выставила не в лучшем свете перед Рагнаром – будто он виноват в том, что произошло с ней. Нужно будет извиниться…
Дверь тихо отворилась, и в комнату уверенным шагом вошел Рагнар. Остановившись в паре шагов от изножья кровати, он скрестил руки на своей широкой груди и в молчании устремил взгляд на раненую жену. Все еще чувствуя слабость и головокружение, девушка все же села в постели и подняла глаза на своего мужа. Этот мужчина был поистине завораживающим, расстегнутые верхние петлицы его рубахи оставляли открытой взору бронзовую кожу, под которой бугрились мышцы, натренированные годами сражений, взгляд Айны так и жаждал опуститься туда, под грубую холщовую ткань. Она скользила взором по его крепкой фигуре, узким бедрам и ногам, обтянутым в темные кожаные штаны… С трудом заставив себя оторваться от столь явного созерцания, девушка подняла глаза выше и тут же пожалела. Нужно было ей просто отвести взгляд в сторону. А вместо этого сейчас она попалась в ловушку глаз цвета дикой бури, с яростью взиравших на нее. И не было сил отвести свой взгляд – Рагнар не позволял, словно имел над нею силу.
– Ты нарушила мой приказ. – От ледяного презрения в его голосе Айна поежилась. – Как только ты оправишься, вы покинете этот замок. Слишком много свободы для вас здесь, принцесса. В вашем новом доме стражи получше моих воинов будут. Старый непроглядный лес да горы.
Айна похолодела. Рагнар не ставил новых запретов. Он высылал их. Прочь с глаз, прочь из жизни. Это было самым действенным наказанием: показать, сколь неугодна она для него. Он наконец-то дождался повода избавиться от своей навязанной жены. Себя не было жалко – Айна сама понимала, что заслужила подобную участь своим неповиновением. Ей лишь было совестно перед Сенирой и Виленом: из-за ее необдуманных действий верные спутники вынуждены будут нести невзгоды ссылки. Девушка перевела виноватый взгляд на свою старую нянюшку – та сидела, опустив голову и покорно принимая свою участь. И то смирение, с которым Сенира слушала Рагнара, ранило хуже всякой крепкой брани. Айна никогда не сможет простить себе той тяжелой участи, которой она подвергла единственных любящих ее людей.
Глава 9
Рагнар стоял на высокой смотровой башне и, скрестив руки, смотрел вслед удалявшемуся отряду. Всего пятеро всадников и один обоз с провизией и вещами, в котором сидели старик со старой женщиной да молодой воин, ведший упряжь. Он стоял неподвижно, словно изваяние. Ни один мускул не выражал ни единой эмоции, даже мысли затаились, боясь потревожить его. Стоял и равнодушно взирал, как отряд покинул стены замка и неспешно направился в сторону гор. Даже отсюда было заметно напряжение, сковавшее изгнанников. Неожиданно один из всадников остановился и резко развернул лошадь. Золотистые пряди волос, выбившиеся из-под накидки на ветру, тут же выдали Айну. Она смотрела на замок, словно что-то искала. Или быть может она старалась сохранить его в своей памяти, чтобы потом в долгие тоскливые вечера вспоминать о той жизни, которую она потеряла? Девушка остановила свой взор на башне, и Рагнар мог бы поклясться, что она смотрела прямо на него, если бы не знал сам, как хорошо бойницы скрывают за собой тех, кто за ними прячется. Мгновение, другое, и она развернулась на оклики сопровождающих, следуя за ними, а у Рагнара еще долго стояло перед глазами ее лицо, полное сожаления и раскаяния. Это образ прочно въелся в его память, еще долгие дни и ночи преследуя его. Ему теперь казалось, что он обошелся слишком сурово с девчонкой, но она не оставила ему выбора. Никакого иного выбора, Одхан ее раздери.
Маленькая группа скрылась в лесу, а Рагнар еще продолжал смотреть им вслед. Через несколько дней их не будет в непосредственной близости от замка, а значит риск свелся к минимуму. В последние недели среди охотников все чаще стали слышны разговоры о появившемся в их лесах хищнике. Он, словно дьявол, неуловим, но в лесу постоянно находились следы его пребывания: оставленные недоеденными тушки пойманной им дичи, поломанные в погоне за добычей сучья. И следы. Это зверь был хитер, как сотни лис одновременно, он практически не оставлял следов, стараясь ступать по покрытой листьями и мхом земле, еще видневшейся из-под снега, а те, что находили охотники, поражали воображение. Старики спорили меж собой, кому они могли бы принадлежать. «Волчьи, определенно, волчьи», – сошлось большинство в едином мнении, но только по размеру отпечатки были на добрый порядок больше следа самого крупного волка. Поползли нехорошие слухи. Без особой причины все старались обходить лес стороной, а молодые охотники теперь отправлялись за добычей только с опытными товарищами.
В тот день, когда его несносная жена решила попытать судьбу и оседлать Брайса, охотники принесли страшную весть: в лесу нашли останки людей со следами от зубов хищника. А это значило, что зверь начал охоту на людей. Рагнар со старейшинами осмотрели убитых – его подданных среди тех не было, их одежда выдавала в них прежде всего лазутчиков Сверра. Жестокий хищник в этот раз невольно стал их союзником, застав врасплох врагов, таившихся в темном непроходимом лесу. Но это зверь, и он не разбирает, кто где. Для него все люди одинаковы и для него нет понятия «свои» или «чужие». В этом лесу любой человек – чужой. Сегодня были убиты лазутчики, а завтра на их месте может быть кто-то из народа Зангры. Зверь живет инстинктами, защищая свою территорию от непрошенных гостей и утоляя голод. А потому следовало быть осторожнее.
Еще не успев отойти от вести о столь грозном хищнике, появившемся в его землях, Рагнар обнаружил новую проблему. Айна. Она категорически не желала мириться с его запретами, ставя под угрозу свою жизнь. Он с ужасом думал, что в другой раз этой взбалмошной девчонке вздумается отправиться в лагерь беженцев к своим землякам, а то и вовсе в лес, где она станет очередной жертвой дикого зверя. Для того, чтобы обезопасить ее жизнь, пришлось пойти на крайние меры. Замок Раиньяг располагался высоко в горах, на выступающей над долиной неприступной скале, в окружении таких же неприступных скал и леса. Веками это сооружение использовалось как опорное убежище, где скрывались беглые союзники. В темноте ночи и сумерках замок казался частью пейзажа и различить его было сложно. И Рагнар был уверен в безопасности Айны. Хотя бы на какое-то время, пока не исчезнет угроза в его землях.
Ее не было в замке восемь дней. Восемь дней, кричащих своей тишиной и пустотой. Оказывается, он уже привык видеть ее, слышать тихий мелодичный голос, похожий на песню. Но больше всего его мучили одни и те же мысли: все ли с ней в порядке? Смогут ли его воины обеспечить ей безопасность? В своих покоях Рагнар все чаще вглядывался в темноту леса, туда, где скрывался Раиньяг. Словно лес мог расступиться и показать ему ту, которая стала главным беспокойством его жизни.
А спустя еще четыре дня охотники стали говорить, что зверь ушел. Свежих следов больше не находили, да и животные стали смелее появляться в лесу. И Рагнару оставалось молиться, чтобы этот хищник более не объявлялся в их краях.
***
Он следовал за нею днями и ночами. Пять дней пути. Оставаясь не замеченным воинами, он уходил ночью на охоту, но так и не выпускал ее из виду. Ему даже удалось подойти к ней глубокой ночью пока все спали и даже пламя костра уснуло в четных головешках. Он любовался ее прекрасным лицом. Еще день пути – и она будет надежно спрятана за неприступными стенами замка.
Как давно это было… Сейчас уже и не сосчитать. Он смотрел на тонкие черты лица и вспоминал…
«Помнишь ли ты, моя шаянэ*, это звездное небо на двоих? Тогда оно было чистым и ясным… Твой смех все так же звучит сладостной мелодией в моих ушах. Твои прикосновения все так же ощущаются моим телом. Яркий свет глаз все так же освещает мое существование… Ты покинула меня, моя шаянэ. Зачем же ты покинула меня? Ты оставила самый драгоценный подарок и покинула меня…»
Он до последнего смотрел в ее тонкие черты, но лишь едва только слух уловил шевеление, легонько коснулся золотистых волос, а затем бесшумно скрылся в лесной темноте. «Зачем ты покинула меня, моя шаянэ…» И лес качал ему в ответ темными листьями, легко шелестя и норовя дотронуться.
–
*шаянэ (древний язык народа Зангры) – любимая.
Глава 10
Звенящая тишина покрывала все вокруг, окутывая обманчивой пеленой спокойствия. Здесь, вдали от оставленных тревог, все казалось настоящим, эфемерным и правильным. Природа знала, как сохранять баланс мира. Людям в силу собственного эгоизма никогда не постичь этой науки, лишь только некоторым откроются тайны первозданной чистоты, но и они лягут тяжелым грузом на бренные плечи и бездонную душу посвященного.
Окруженный со всех сторон неприступными серыми скалами, упиравшимися своими седыми вершинами в самое небо, подпирая или пронзая его, Раиньяг был надежно сокрыт от чужого взора. Серые стены сливались с массивными уступами скалистых фундаментов, превращая замок в неприметную маленькую гору. Огромные горы словно отрешали этот крохотный забытый мир от всего остального. Путь в сердце замка лежал сквозь обрывистые скалы среди петляющих поросших дорожек, сокрытых от любопытствующих взоров, и лишь только сведущие люди могли разобрать, как найти безопасную тропу и не сорваться с огромной высоты вниз. Они были здесь совершенно одни, эти несколько человек: принцесса, ее двое верных старых служителей, небольшая охрана из пятерых воинов да три старых смотрителя замка. Никакой прислуги, наемников, лишь только холод и тишина пустых темных залов да монотонное завывание ветра в длинных печных трубах. Но вопреки мрачным ожиданиям, Айна не чувствовала себя несчастной. В этих суровых краях ей казалось, что она свободна, как никогда ранее. Не было суровых осуждающих взглядов, не было страха снова сделать что-то не так. Каждый из новых обитателей замка был слишком занят своими обязанностями, чтобы еще иметь возможность судить кого-то. А забот хватало всем: в первый же день было нужно разместить с долгой дороги уставших путников, подать им ужин из скудных запасов в подвале, что надежно запрятан под замком, в одной из отвесных скал.
Отныне именно это место будет зваться ее домом. И Айне очень хотелось, чтобы оно стало теплым и светлым не только для нее, но и для тех людей, что вынуждены делить тяготы заточения вместе с ней.
Раиньяг никак не походил на то место, которое использовалось для проживания людей. Весь его внешний вид, начиная от серого камня, из которого были выстроены укрепленные стены, до маленьких окошек, походивших на бойницы, и невысоких башен с едва заметными шпилями, говорил о том, что это сооружение служило надежным укрытием для неких важных лиц. Айна не удивилась бы, если удалось обнаружить огромные арсеналы где-нибудь в подвалах или в тайных пещерах глубоко под горами. Может быть, пребывание тех таинственных гостей и могло быть сколь-нибудь длительным, но ее собственное заточение здесь грозило затянуться на всю жизнь. А посему уют и комфорт для всех вынужденных обитателей Раиньяга отныне зависел от нее.
В первую очередь стоило позаботиться об удобстве для каждого из постояльцев замка. И вновь долгая кропотливая работа до изнеможения вместе с Сенирой, чтобы придать хоть немного теплоты и уюта старым стенам и помещениям. И чтобы заглушить в себе боль от несправедливости и укоров совести. Айна сокрушалась, что это из-за ее неразумной беспечности вынуждены были покинуть свои дома сопровождавшие их воины, да и Сенира с Виленом на старости лет должны сносить тяготы ссылки. Она с горечью смотрела, как старая нянюшка вечерами с трудом разминала окостеневшие от ледяной воды и тяжелой работы пальцы, а ее ворчливый старик наравне с молодыми воинами ходил на охоту в горы, чтобы добыть хоть какое-то пропитание для них всех. Однако вернуть прошлое, увы, было не возможно.
День за днем, умеренными шагами преодолевая равнодушие окружавших ее подданных Рагнара, девушка постепенно завоевывала их расположение своим усердным трудолюбием, чуткостью и искренностью. Никто уже и не вспоминал, кем была Айна, а быть может просто старались не показывать этого. Но она была благодарна за такое отношение. Хвала богам, ей не приходилось жить среди ненависти. Именно здесь, в стенах Раиньяга, она впервые ощутила себя дома, в котором было спокойно и тепло. И лишь в душе осталась пустота, которая никак не желала заполняться. Она тяготила день ото дня лишь сильнее, и время не властно было над нею. Будто сердце ждало чего-то. И день ото дня чувство это лишь только сильнее завладевало душою. Айна могла бы спросить об этом своем состоянии у Сениры или у Вилена, да только поймут ли ее они?
***
Ей снова снились просторные поля, залитые солнечным светом, обласканные теплом богини Айны. Она бегала наперегонки с солнечными зайчиками, тонула в шелковистой траве и ловила нежные прикосновения-поцелуи бабочек. А потом с радостью бежала с широко раскрытые теплые объятия такой родной и незнакомой женщины, которая стала являться в ее сны каждую ночь. Айна видела себя со стороны маленькой златокудрой девочкой, такой счастливой и беспечной. Они вместе гуляли по лугам, собирали прекраснейшие полевые цветы и вплетали их свои венки. Лес незаметно сменял собою бескрайние пространства полей, образуя причудливый живой дворец со сводом из крон могучих деревьев, сквозь которые причудливо лился свет. Айне нравились эти необычные прогулки. А когда солнце укрывалось за горизонтом, они вместе смотрели, как светлячки зажигают свои огоньки и танцуют в воздухе под затейливые мелодии сверчков. Ей начинало казаться, что все это какая-то неотъемлемая часть ее жизни, что-то важное, что она никак не могла вспомнить. Мама, бесспорно, это была ее мама, Айна чувствовала ее тепло и любовь, слышала ласковый голос, зовущий ее по имени… да только имени своего разобрать не могла. Так же, как и лица прекрасной женщины. Она просто чувствовала все это сердцем, но объяснить даже самой себе не могла.
«Мама, когда-нибудь я узнаю тебя и ты перестанешь быть просто сном», – каждый раз думала Айна, просыпаясь с утра.
И лишь один вопрос никак не давал покоя: отчего же все вокруг Раиньяга казалось ей настолько знакомым?
***
Время стремительно текло, и суровый край стал заметно теплее для своей гостьи. Даже люди, окружавшие ее, словно оттаяли и оставили свою настороженность. Очень скоро Айна познакомилась с ними: три старых воина – Арнкелл, Грегер и Торгер, некогда служивших отцу Рагнара. Когда сила и выносливость стали уступать годам, они оставили военное ремесло, но не перестали служить своему господину и народу, верно и исправно исполняя свой долг и поныне. Их стараниями немалое число таинственных гостей находили укрытие в этих стенах, и только богам было известно, насколько эти преданные своему делу люди повлияли на ход истории. А ныне смотрители старого замка скрашивали одинокое заточение юной принцессы Моргаша, отданной по велению злой судьбы и долга в жены их молодому правителю.
– Разве здесь нет гарнизона? – удивленно спросила Айна, разглядывая из окна пустые постройки внутри маленького двора.
Яркий огонь мерно горел в огромной печи в одном из углов небольшого зала, рассеивая темноту и добавляя причудливые узоры-тени на стенах. Вой ветра в трубе разбавлялся с веселым потрескиванием поленьев, брошенных в топку. Вечерами большинство из обитателей замка собирались в этом зале. Двое воинов из приставленных к молодой принцессе в качестве караульных несли свою вахту на башне, а те, что уже сдали пост, отдыхали в своих казарменных покоях. Айна нисколько не сомневалась, что Рагнар приставил их для того, чтобы пресечь всякие ее попытки к бегству. Только ей самой не хотелось никуда сбегать отсюда. Впервые она чувствовала себя настолько спокойно, что даже не желала менять вынужденное затворничество на мнимую свободу под пристальными взглядами, полными ненависти.
– Когда-то здесь и был гарнизон, госпожа, – ответил Грегер. Айна уже успела узнать, что этот мужчина был самым старшим из смотрителей Раиньяга, но голос его сохранил звучность командного тона, а тело еще не забыло военную выправку. И лишь только глубокие морщины, пролегшие по лицу, да серебро седин в волосах выдавали зрелость лет этого величавого воина. – Но когда угрозы с северных земель исчезли, а на границах с Моргашем стало совсем уж беспокойно, здесь остались лишь только мы. Но поблизости есть заставы.
– Грегер, кем вы были на войне? – девушка устроилась удобнее на широкой лавке, стоявшей почти вплотную к теплому очагу, и плотнее укуталась в теплую шерстяную накидку. Ей нравилось слушать этого старика, оказавшегося более охотливым до слов, нежели его соратники.
Мужчина усмехнулся сквозь густые усы и бороду, скрипуче откашлялся и лишь затем ответил:
– Я был лазутчиком.
– И Арнкелл с Торгером тоже были лазутчиками?
– Нет, они били лучниками в войсках. Отменными лучниками, скажу я Вам, госпожа, – с гордостью в голосе произнес Грегер, выдавая, сколь тесно была переплетена его собственная жизнь с жизнью его верных товарищей. – Со ста тридцати шагов дикому вепрю в глаз! Ох, немало этих проклятых нелюдей Моргаша полегло от их стрел, да не найдут покоя их души.
Айна притихла, не решаясь что-либо ответить. Да и могла ли, будучи ныне крепко связанной с двумя народами? Теперь душа вдвойне волновалась как за подданных Моргаша, так и Зангры. Встать на защиту одних означало предать других. Может быть, было и лучше, что Рагнар выслал ее из своего замка, оказав тем самым услугу, ведь здесь, вдали от войны, Айна не должна была выбирать, кем она в первую очередь является: принцессой Моргаша или женой правителя Зангры. Ей хотелось быть свободным человеком, который просто живет, а не исполняет свой долг. Все эти условности с самого детства ограничивали ее волю. Вся жизнь была подчинена чужим интересам. А здесь, в высоких стенах Раиньяга, она могла быть самой собой.
– За что Вас сослали сюда, госпожа?
Прозвучавший вопрос вкупе с титулом, который ей никогда не принадлежал, заставил Айну выйти из раздумий. «Сослали». Действительно, сослали, с этим нельзя было поспорить. Но вот истинную причину такого решения Рагнара Айна так и не смогла разгадать. Был ли он настолько осержен ее поступком или все же ее происхождение сыграло решающую роль в нежелании более видеть навязанную жену подле себя – вопросы, на которые никогда уже она не узнает ответов.
– Прошу Вас, не зовите меня так, Грегер. Этот титул мне не принадлежит. – Айна виновато улыбнулась и продолжила, стараясь придать своему голосу как можно больше беспечности. – Думаю, Вашему повелителю пришлась не по нраву его жена…
– Отчего же Вы так решили, моя милая госпожа? – Грегер проигнорировал просьбу своей собеседницы, и Айна невольно поморщилась, вновь заслышав подобное обращение, но сумерки в комнате скрыли это от старого воина.
– Можно начать хотя бы с того, что я родилась в Моргаше. – И стыдливо пряча свой взгляд, пояснила. – Я дочь его врага. Дочь правителя Моргаша.
– Очевидно, есть и другие причины? – с мягкой улыбкой произнес Грегер, словно услышанное им не имело ровно никакого значения.
– Я ослушалась приказа.
– Думаю, это ближе к истине. – Отчего-то самодовольная полуулыбка старика совсем не вызывала беспокойства. Скорее Айна чувствовала расположение Грегера, его сочувствие. – Неугодных жен ссылали сразу же. Если только не желали получить законного наследника…
Айна была готова поклясться, что покраснела до кончиков пальцев. Ей было неловко признаваться, что она не вызвала у своего супруга даже этого желания. За все прошедшее время Рагнар ни разу не посетил ее покоев. Очевидно, что это последнее, чего он мог бы пожелать. Возможно теперь, когда она сослана в дальние земли, Зангра получит своего законного наследника от другой женщины. Но отчего же стало так печально от этих мыслей? Отчего так кольнуло в груди и так тревожно забилось сердце?
– Так чем же молодая госпожа рассердила Рагнара? – с легкой настойчивостью ворвался голос старика, возвращая Айну из задумчивости.
– Я, вопреки предостережениям правителя, оставила стены замка и решилась оседлать его вороного…
– Уж не Брайса ли? – Раздался изумленный голос, и тут же старик разразился громким хохотом. –Вы или безумная, или наивно смелая. Я помню это существо: дикое и своенравное, словно вышедшее из самой преисподней, оно никого не подпускало к себе. Нет, должно быть, Вы смеетесь над стариком Грегером. Как Вам удалось хотя бы подойти к нему?
– Я ухаживала за ним, когда он был слаб от болезни. – Теперь Айна и сама понимала, насколько ее поступок был безрассудным. В ее голосе слышалась печаль раскаяния, но жалеть о содеянном было поздно. Одно только тревожило ее: что сталось с ее любимцем? Полностью ли он оправился или все так же нуждался в уходе? Навещает ли Рагнар своего верного друга или новый конь стал достойной заменой, вытеснив из сердца правителя прежнего?
В воцарившемся молчании Айна поймала на себе изучающий взгляд Грегера. Мужчина так ничего и не ответил ей, но и без слов было понятно, что в тот самый момент все его впечатления о ней складывались в единое целое. А ей совершенно не хотелось знать, какое оно будет. Она – неугодная дочь правителя Моргаша и нежеланная супруга правителя Зангры. Для осуждающих взглядов она становилась день ото дня сильнее, а сносить чужую жалось ей не хотелось.
Тягостное молчание слишком уж затянулось, и Айна, не выдержав пристального взгляда смотрителя замка, еще плотнее укуталась в свою теплую накидку, словно та могла укрыть ее от любопытствующих глаз.
– Пожалуй, мы слишком засиделись. – девушка оглянулась по сторонам, отмечая, как темнота поглотила замок и горы за окнами. Ночь вступила в свои права. – Если позволите, я Вас отставлю.
– Да, пожалуй, Вы и правы, госпожа. – Старый воин выпрямился и поднялся следом за ней. – Отдых нам нужен всем. За дни Вашего пребывания здесь много работы проделано.
