Король должен умереть. Книга вторая

– Правда будет такой: он ничего не понимал. Он смотрел на двух сестер, Сестер, таких похожих, таких разных. Он не чувствовал ничего особенного в ту секунду. Только желание узнать их имена.

– Меня зовут Анна, – сказала первая Сестра.

– Меня зовут Морриг, – сказала вторая.

Он назвал свое имя.

Анна, наконец, улыбнулась.

– Мы знаем, – сказала она.

Она, кажется, хотела сказать что-то еще, но ее перебила Морриг.

– Нам нужно идти, – она со значением посмотрела на Анну. – Они ждут.

Улыбка на лице Анны исчезла. Она кивнула. Одинаковым движением Сестры подняли капюшоны.

– Следуй за нами, – сказала Морриг.

Повернувшись, она сделала движение рукой. Перед ней открылся прямоугольник света, на этот раз достаточно широкий, чтобы пропустить трех человек. Близнецы исчезли в нем, и секунду спустя за ними последовал Арктурианин.

«Что со мной такое? – думал он. – Это Сестры Аннун. Ведьмы. Враги».

Они все еще были окружены светом, но теперь он ощущался иначе. Как будто пространство сжалось, стало туннелем, коридором из чистого сияния.

«Я ненавидел их всю свою жизнь. Как Канторов, если не сильнее. Что изменилось?»

Одна из Сестер, кажется, это была Морриг, повернулась и поторопила его движением руки. Вторая тоже обернулась, и ему почудилась мелькнувшая под капюшоном улыбка.

«Какая-то из их палеотехнологий? Они лезут мне в голову, влияют на восприятие?»

Медленно он провел ногтем по внутренней стороне запястья, так глубоко, что выступила кровь. Слизнул ее языком. Соленый вкус крови был настоящим. Боль была настоящей. Как и короткие белесые шрамы на запястье. Они остались у него после Рексема.

В крепости Канторов после особо длительных сессий под мемоскопом он причинял себе боль, чтобы вернуться в здесь-и-сейчас из глубин памяти. Пока однажды даже боли оказалось недостаточно. Тогда он заблудился среди призраков прошлого и стал заключенным номер 12-462.

Обратно его вернула ненависть. После джунглей Гаргаунта он привык хвататься за нее, как за спасительную соломинку, в минуты любых сомнений.

«Я вас ненавижу. Вы отнимаете детей у матерей. Вы присвоили знания, которые принадлежат всему человечеству. Ваши титаны перевозят армии узурпатора. Ваши интриги в Сенате питают Дом Кантор».

Надежные слова. Простые и правдивые, как прокламации Воронов Катраэта. Они почему-то не действовали сейчас. Не помогали возненавидеть двух девушек в белых одеяниях.

От прикосновения к руке он вздрогнул.

– Ты задумался, – сказала Сестра. – Совсем ушел в себя. Прости.

– Мы пришли, – сказала ее близнец. – Дальше ты пойдешь один.

Перед ними светился очередной прямоугольный проход. Сестры стояли с двух сторон от него, как почетная стража.

– Ничему не удивляйся, – мягко сказала та, что стояла слева. Анна, понял он. – И, если можешь, говори правду. Это важно.

– Где мои спутники? – спросил Арт. – Они будут на встрече?

– Они ждут только тебя, – сказала Морриг и указала рукой на вход. – Не заставляй их ждать слишком долго.

Арт понял, что больше ответов не будет. Слегка пожав плечами, он шагнул в светящийся прямоугольник. Возможно, ему показалось, что Анна очень тихо сказала: «До встречи».

История двадцать четвертая. Владычицы Озера

Под подошвами его ботинок певуче скрипнули доски. Волосы Арта взъерошил прохладный ветер, воздух был свеж и пах недавним дождем.

Арт моргнул. Лишенная форм и расстояний белизна исчезла, уступила место кармину закатного неба, уходящей в глубокую синеву озерной глади, пожару осенней листвы на пологих склонах холмов. Пейзаж удивительного спокойствия и красоты был взят, как в рамку, резными деревянными опорами, поддерживающими навес веранды, на которой он теперь стоял.

Обернувшись, Арт обнаружил за своей спиной уютный одноэтажный бревенчатый дом и обступивший его густой хвойный лес. У дома был собственный причал с весельной лодкой на привязи. Кто-то оставил на причале ведро и пару удочек. На веранду из дома вела дверь, большие окна по сторонам от двери светились теплым вечерним светом.

Разглядывая замысловатую резьбу на наличниках, Арт почувствовал, что он снова не один.

– Почему бы тебе не присесть? – произнес голос за его спиной.

Обернувшись и поборов рефлекс нащупать рукоятку «Когтя», Арт увидел, что возле перил веранды теперь стоит низкий стол и три плетеных кресла. Все было как во сне, где реальность изменяется, как только ты переводишь взгляд. Одно из кресел пустовало, в двух других сидели… он не был уверен, но кажется, это были женщины.

На них были одинаковые одеяния из множества слоев черной ткани, которые показались Арту немыслимо древними. Он видел такие на картинках, изображавших жизнь людей до Темных Веков. Под тканью было невозможно различить очертания фигур, все было спрятано, включая руки. Ткань скрывала и головы сидящих, а их лица прятались за густыми вуалями, какие носили фрейлины последних трех Династий.

Несмотря на вуали, Арт чувствовал на себе внимательные взгляды. Он подошел к столу и опустился в пустовавшее кресло.

– Мы благодарны, что ты к нам присоединился, – произнесла фигура, сидевшая ближе к нему. Голос, несомненно, был женским, но невозможно было определить возраст говорившей или ее родной мир.

– Чаю? – спросила та, что сидела дальше. – Мы завариваем его на здешних травах. Отлично согревает в такое время.

Он не удивился тому, что обе женщины говорили одинаковыми голосами. Арт твердо решил следовать совету Анны и не удивляться вообще ничему.

– От чая не откажусь, – сказал он. – Как и от знакомства.

– Он милый, – сказала ближняя. – Такой непосредственный.

Дальняя вытянула из складок одеяния руку, тоже целиком затянутую в ткань, и налила чай из прозрачного чайника в стеклянную чашку. Придвинула чашку Арту.

– Немного цветочного меда? – предложила она, указывая на серебряную розетку, в которой истекал янтарем кусочек медовой соты.

– Благодарю, – Арт добавил ложку меда в чай, размешал и сделал деликатный глоток. – Действительно, отлично согревает.

– Такой вежливый, – сказала ближняя. – И такой терпеливый. Ведь есть столько вопросов, которые ты хотел бы задать, я права?

– Да, например, кто вы, – сказал Арт, глядя поверх чашки в смутные очертания лица за вуалью. – Кто я, вы-то уже знаете.

Ему показалось, что за вуалью мелькнула тень улыбки.

– О, это совсем не то, что ты хочешь спросить, – сказала она. – Мы думаем, что ты уже и так догадался, кто мы. Вопрос, который волнует тебя сейчас больше всего – то, что тебя окружает, происходит на самом деле или в твоем воображении?

– Любой из ответов на этот вопрос ведет только к новым вопросам, – сказала дальняя женщина. – Поэтому начнем с простого. Как ты, наверное, понял, мы – настоятельницы Храма. Обычно нас называют Старшими Сестрами, но это не то слово, которое ты захочешь использовать. Ты можешь называть меня Вивианой. А ее Нимуэ.

– Приятно познакомиться, – Арт кивнул. – Вивиана, Нимуэ. Уверен, для вас не загадка и мой следующий вопрос. Почему я здесь?

– Нет, не загадка, – в голосе Вивианы ему послышалась грусть. – Прости нас, дитя.

– Простить? За что?

– За это, – сказала Нимуэ.

И он снова оказался в Рексеме.

Знаменитая космическая крепость Канторов. Неприступная, скрытая от всей Галактики. Идеальная тюрьма для самых опасных врагов Дома. Последние годы еще и резиденция Валькона Тэтры. Легата эрцгерцога, палача, лазаря. В Рексеме Арт провел сто двадцать дней после того, как сдался в плен на Тиндаголе. Теперь он вернулся сюда.

Легат Тэтра обещал сохранить ему жизнь, но ничего не сказал про разум.

– Нет, – прошептал Арктурианин. – Это обман. Это иллюзия.

Все ощущалось настоящим. Холодная твердость металлического стола, на котором он лежал. Боль в щиколотках и запястьях, безжалостно притянутых к столу ремнями. Слепящая белизна направленного в глаза света. Озноб, крадущийся мурашками по обнаженному телу. Давящее чувство полного бессилия. Страх, вяжущий внутренности в узел, от понимания, что будет дальше.

– Нет!

Вместо крика из его горла раздалось тихое сипенье. Потом ему в рот сунули резиновый загубник. Чьи-то руки в синих латексных перчатках обхватили и сжали его голову, зафиксировали ее щелкнувшим обручем. Его груди коснулся ледяной металл. Скосив глаза вниз, он увидел, как одетый в белое человек в маске Чумного Доктора закрепил датчик напротив сердца. Два датчика на висках. Потом он сильно сжал левую руку Арта и с болезненным уколом ввел в вену иглу катетера.

– Он готов, – встроенный в маску динамик двоил и искажал голос. – Ввожу препарат М-12.

Ощущение холода и онемения в левой руке. Головокружение. Белый круг сжигающей сетчатку лампы начинает расплываться радужными пятнами. Покалывание и легкость во всем теле. Желание смеяться и прилив внезапной симпатии к мучителю в маске.

– Ввожу стимулятор.

Волна жара. Гулкий стук сердца, отдающийся в висках. Прикованные к столу руку сами собой сжимаются в кулаки. Напряжение в паху. Эффект туннельного зрения, сужающий мир до носатой маски, нависающей над ним. Свет пылает вокруг нее, как нимб на бофорской иконе.

Бофор. Ланс, командор Восстания, сын бывшего Наместника Бофора. Они хотели знать, где и когда он познакомился с Лансом. Прошлый раз это был главный вопрос, который интересовал Валькона Тэтру. В поисках ответа они пластали его память, рвали прошлое на кровавые куски, выворачивали его нейроны наизнанку.

– Пробное напряжение на зонд.

Зонд – направленная антенна мемоскопа, окруженный светящимися голубыми кольцами стержень опускается сверху. Повисает, наведенный рукой Чумного Доктора в центр лба Арктурианина.

Что они захотят узнать сегодня?

– Фокусировка на коре больших полушарий. Норма. Фокусировка на префронтальной коре. Норма. Отклик гиппокампа – норма. Зонд готов. Задайте глубину погружения, легат.

Легат. Арт не видит Валькона Тэтру, но слышит его голос из скрытых в стенах динамиков. Равнодушный полушепот, рожденный мертвыми легкими лазаря.

– Двадцать семь лет.

– Двадцать семь лет, – повторяет Доктор.

Он делает жест рукой, и в воздухе рядом с ним разворачивается призрачная плоскость голографического экрана. Маска поворачивает к экрану черные провалы линз в глазницах.

– Даю семантическую привязку, – говорит Доктор. – Тиндагол, Гор Лоис, Илина, Утер, сбор тальи, ведьма, похищение. Есть отклик. Привязка установлена. Полное напряжение на зонд через четыре, три…

На «один» будет вспышка. За ней адская, разламывающая виски, сжигающая изнутри боль. Видения, которые невозможно отличить от реальности. Реальность, похожая на бред, и долгие часы беспамятства.

– Два.

Он сжал зубами резину загубника, зажмурил глаза, пытаясь приготовиться к тому, к чему приготовиться нельзя. Вспышка в момент отклика зрительных и болевых центров на излучение зондирующего мемоскопа должна была родиться на обратной стороне век и быть ярче Сверхновой. Он захлебнется своим криком и растворится в этом огне без надежды на скорый конец муки и забвение. Надежда – это слово, незнакомое заключенным Рексема.

– Один.

Ничего не случилось.

Арт открыл глаза и обнаружил себя в застывшем мире. Из жертвы он превратился в бестелесного наблюдателя. Он незримо стоял рядом с неподвижным Чумным Доктором. Различал смутные фигуры его ассистентов по другую сторону стола. Повисший в воздухе медицинский дрон в реанимационной конфигурации.

На расстоянии вытянутой руки он видел самого себя, свое изможденное бледное тело, выгнувшееся на металлической поверхности. Стекающие из зажмуренных глаз слезы, кровавую пену вокруг кляпа. Он попытался прикоснуться к себе, но в его нынешнем бесплотном состоянии это оказалось невозможным.

– Прости, – услышал он голос рядом. – Нам жаль, что тебе пришлось вернуться сюда.

Теперь они стояли рядом с ним. Вивиана и Нимуэ, Старшие Сестры Аннун, настоятельницы Храма на Икарусе.

– Это вы вернули меня, – выговорил он и удивился тому, что у него снова есть голос.

– Да, – сказала, кажется, Вивиана. – Так ты поймешь быстрее.

– Мы покажем тебе, – продолжила Нимуэ. – Смотри.

Внезапно комната с металлическим столом сдвинулась, отступила назад, сжалась. Теперь она была изображением на большом плоском экране в просторном и светлом помещении. Перед экраном, заложив руки за спину, стоял человек в белом мундире и маске Баута. Валькон Тэтра.

– Смотри, – повторила Нимуэ. – Слушай.

Тэтра слегка шевельнулся, и Арт понял, что мир снова утратил неподвижность. Лазарь вытянул руку и указал на экран.

– Это он, – сказал Тэтра. – Тот, о ком я вам говорил.

В поле зрения Арта вплыла фигура в белом балахоне и капюшоне, надвинутом на лицо так, что был виден только подбородок. Ведьма Аннун в гостях у его палача.

– Его детские воспоминания предшествуют инциденту с «Атлантом», – сказал легат. – Возможно, этот инсургент – последний живой человек, который видел вашу пропавшую Сестру.

Ведьма сделала движение рукой. Вокруг нее вспыхнули прямоугольники голографических проекций. Искаженные и размытые образы, считанные из коры больших полушарий Арта.

– Я просмотрела все, что вам удалось извлечь, – сказала она. – Эта информация не представляет большой ценности. Если вы хотели использовать вашего пленника, как рычаг в наших переговорах, должна вас разочаровать. Наша позиция не изменится. Мы…

По миру вокруг прошла рябь. Речь Сестры оборвалась, она и Валькон немного сдвинулись со своих мест. Арт понял, что настоятельницы Храма ускорили течение времени в этой иллюзорной реальности, чтобы он не подслушал ту часть разговора, которая его не касалась.

– Как вам будет угодно, – лишенным эмоций голосом ответил Валькон Тэтра. – Если вы решите передумать, пленник будет ждать вас на Гаргаунте. Для нас он тоже больше не представляет интереса.

Мир снова дрогнул. Сестра перенеслась к выходу из комнаты, где она на секунду обернулась. Валькон по-прежнему созерцал экран, на котором корчился прикованный к столу Арктурианин.

– Раз, по вашим словам, он вам больше не интересен, – спросила ведьма, – почему вы его просто не убьете?

В наступившей после вопроса паузе Арт слышал, как его сердце отсчитывало уходящие секунды. Маска Баута повернулась к Сестре.

– Я обещал ему жизнь, – ответил лазарь, и впервые в его голосе послышалось что-то похожее на эмоцию. Тень насмешки. – Видите, он живет.

Мир, в котором он был игрушкой живого мертвеца, замер. Арт моргнул и обнаружил себя в плетеном кресле на веранде. Над озером восходил серебряный диск луны. В воздухе разливались рулады сверчков, и где-то в лесу трижды ухнула сова.

– Еще чаю? – участливо спросила настоятельница Храма.

Еще каких-то пару лет назад он бы вскочил. Возможно, стал бы размахивать оружием. В любом случае потребовал бы объяснений. Капитан «Эйгир» бывал вспыльчив и часто не думал о последствиях.

– Чаю было бы неплохо, – вежливо ответил Арт, агент Восстания, пододвигая ей пустую чашку. – Становится прохладно.

– Теперь я понимаю, что ты в нем нашла, – сказала другая Старшая Сестра. По интонации Арт догадался, что это Нимуэ. – Он прекрасно держится.

– Возьми миндаль, – Вивиана не обратила на ее слова внимания. Она налила Арту чай из снова полного чайника и указала на стеклянную пиалу с очищенными орехами. – Это вателинский, сорт называется антик. Его привозят на Икарус специально для нас. Мы его обожаем.

Арт разжевал орех, заел его ложкой меда и запил чаем. Он ждал продолжения.

– Сестра, которая говорила с Вальконом Тэтрой, совершила ошибку, – сказала Вивиана. – К сожалению, это выяснилось поздно. Ты мог избежать Гаргаунта. Мы могли забрать тебя из рук Канторов. Оказать помощь, исцелить вред, нанесенный мемоскопией.

– Как выяснилось, мое пребывание на Гаргаунте само по себе оказалось целебным, – не удержался от сарказма Арктурианин. – Оставим сожаления.

Он посмотрел прямо в скрытое вуалью лицо Вивианы.

– Что такое «Атлант»? – спросил он. – О каком инциденте говорил Тэтра?

«В чем моя ценность для вас, если вы называете ошибкой, что не пошли из-за меня на уступки в переговорах с Канторами? Важных, судя по всему, переговорах, раз из-за них ваш эмиссар прилетела в Рексем».

– «Атлант» – это название одного из наших титанов, – сказала Нимуэ. – Того самого, который привез сборщиков тальи на Тиндагол. Он курсировал между нашими мирами и Доменом Канторов с того момента, как на Тиндаголе была обнаружена Крипта.

– Через три дня после твоей встречи с нашей Сестрой Игрейн, капитаном «Атланта», титан совершил Переход из системы Камланна, – сказала Вивиана. – После этого никто никогда не видел ни «Атлант», ни его пассажиров. Он исчез в Аннун.

Арт почувствовал себя так, как будто получил под дых. Даже внезапное путешествие в крепость Канторов не оказало на него такого эффекта, как слова настоятельницы. Сквозь шум крови в ушах он слышал голос Нимуэ.

– Это ответ на еще один вопрос, который ты бы обязательно задал сегодня. Ты бы спросил у нас, где ты можешь найти свою сестру, которую забрали на Тиндаголе в уплату тальи. Ты бы захотел увидеть ее, несмотря на то, что Сестры Аннун отвергают прошлое, принимают новые имена и живут жизнью, непонятной для непосвященных. Но ты не сможешь встретиться с Илиной. Она пропала вместе с «Атлантом» и Сестрой Игрейн, которая взяла ее под нашу опеку на Тиндаголе.

– Что вам тогда нужно от меня? – выдавил из себя Арт. – Вы видели все, что хранится в моей памяти. Я был ребенком. Я ничего не знаю про «Атлант» и его исчезновение. Все эти годы я думал, что Илина жива, что она служит в одном из Храмов или летает на одном из ваших… проклятье.

Он прервался, замолчал, бессильно сжимая кулаки. Все было зря. Обещание матери, камень на ее могиле, просто еще одни пустые слова.

– Нам нужно, чтобы ты продолжил поиски своей сестры, – сказала Вивиана. – Мы думаем, что она жива. И что «Атлант» не пропал бесследно. Мы хотим, чтобы ты помог нам его найти.

– Ты снова спросишь, почему ты, – сказала Нимуэ. – Я отвечу. Мы, Сестры Аннун, можем моделировать вероятности. Мы овладели этим умением на заре эпохи межзвездных путешествий и пронесли его через Темные Века. Оно необходимо, чтобы пересекать Дорогу Мертвых на расстояние, недоступное никому, кроме нас. Мы можем построить модель будущего для нашего титана, вмещающего миллион пассажиров. Можем для одного человека. Мы рассчитали твое будущее, и в нем ты находишь «Атлант». И свою сестру.

– В этой версии будущего твое Восстание побеждает, – добавила Нимуэ. – Потому что ты соглашаешься помочь нам, а мы помогаем Воронам Катраэта. Мы расшифруем для вас координаты, которые вы получили с Тиндагола. Ты же поможешь нам, дитя?

Что он мог ответить?

История двадцать пятая. Хлебные крошки

– Я согласился, – сказал Арт.

Они сидели за тем же столом в «Светлячке». Нишу закрывала от остального зала, который выглядел гораздо живее, чем утром, изолирующая завеса. Это затрудняло потенциальные попытки их подслушать или прочесть разговор по губам.

– Мне надо сходить за выпивкой, – сказал Гавейн. – Слушать такие истории на трезвую голову невозможно. Кому-нибудь еще принести?

– Мне «Бледного лазаря», – сказала Идер.

Арт отрицательно помотал головой. Бывший корсар встал, прошел сквозь загудевшую пелену и исчез за ней. Арт подумал, что еще ни разу не видел Ястреба настолько озадаченным. Таким он сделался возле ворот Храма Сестер, когда выяснилось, что с момента, как они зашли в них, в реальности прошло больше трех часов. Именно столько длилась беседа Арта с настоятельницами Храма, включая иллюзорное посещение Рексема.

Агенты Восстания втроем вышли из Храма, как и зашли – одновременно. Для Гавейна и Идер визит занял несколько секунд. По их словам, они сделали шаг во врата, и их тут же вытолкнуло обратно. Они сначала не поверили Арту, но их убедили часы на собственных коммуникаторах и изменившееся положение солнечных зеркал станции.

Гавейн явно изо всех сил размышлял над причинами такого поступка ведьм. Идер отнеслась к пропавшим из ее жизни трем часам более наплевательски.

– Почему они называли тебя дитя? – спросила она Арта. – Звучит обидно.

Арктурианин пожал плечами.

– Я не видел их лиц, но мне показалось, что им очень много лет. Не могу объяснить, на уровне ощущений. Они относились ко мне без явной враждебности, но я чувствовал себя, как во время давнего разговора с Ульфином каэр Градауком. Хотя, мне кажется, по сравнению с ними и он младенец. Когда они сказали, что пронесли знания о навигации в гипере через Темные Века, звучало так, будто они имели в виду не всех Сестер, а именно себя.

– Ты знаком с Наместником Градаука? – неожиданно заинтересовалась Идер. – Этого не было в твоем досье.

– Нас вряд ли можно назвать друзьями, – Арт побарабанил пальцами по столу. – Старый гнусный паук. Но нет, он все-таки плохой пример. Эти настоятельницы… в них было что-то очень чуждое. Ненастоящее. Как будто, не знаю, они играют в людей. Мне кажется, здесь дело не в изменении психики от многократного омоложения. Что-то другое.

– Ну Сестры Аннун вообще, – Идер покрутила пальцами у виска, – не очень в себе.

– Нет, – Арт подумал. – Знаешь, как бывает, когда с тобой говорит дроид или голосовой интерфейс с имитацией личности? Вроде все правильно, и слова, и интонация, и даже тембр голос хорошо подобран, но что-то выбивается.

– Хочешь сказать, что они машины?

– Не знаю. Возможно. Я подумал, что они могут быть гештальтами.

Идер фыркнула.

– Гештальты – это байка. Поверь, Канторы уделяли этому вопросу немало внимания. Если во время Забытой Династии и умели соединять человеческое сознание с машинами, то Великое Очищение стерло эту мерзость без следа.

– Как и лазарей? – с иронией спросил Арт.

Идер осеклась и, судя по искривленным губам, собиралась сказать какую-то резкость в своем обычном стиле. К счастью, вернулся Гавейн с бокалами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.