Человек Облако

скачать книгу бесплатно

– Сделаем. А вы куда, Павел Сергеевич?

– Велено вести все три колонны правого крыла. Всего пойдем девятью колоннами. Три от реки, шесть с суши.

Половина шестого декабрьского утра на Дунае. Темно, ветрено. Плотный туман. Завтрак отменен. Пуля в полный живот – верная гибель, в пустой – может, спасешься.

Глубоки крутые рвы. Зла турецкая картечь. Солдаты пошли, закричали как велено «С нами Бог и Екатерина!», «Виват, Екатерина!», но у Кутузова получалось «Вперед, орлы! Вперед, егеря! Ура!», а у молодого секунд-майора Ергольского, комбата, еще проще – «Бей их, ребята!».

Казаки, потерявшие под Очаковым всех лошадей, шли на приступ с короткими пиками. Ятаганы янычар превращали убогое оружие в щепки. Беззащитные казаки гибли сотнями. Тогда в Бендерские ворота ввели три эскадрона пересветовских гусар под командованием Волкова. Турки взорвали мост, но пересветовцы его тут же починили. Гусарские синие ментики (суконные куртки), красные лопасти шапок-мирлитонов, красные рейтузы (чакчиры), красно-белые кушаки и белые султаны заметны издалека, друг друга не выпустишь из виду. Действовали в конном строю. На помощь казакам поспешил пересветовский подполковник Карл Федорович Фриз. Спас, кого было можно, вооружив ружьями убитых.

В середине города тысяча крымских татар защищалась с безмерной отвагой. Пример подавал Мухмуд-Гирей, ханский племянник. Семьсот его воинов уже на земле, и Мухмуд, потомок Чингизхана, сдался. Единственный из шести братьев, уцелевший в измаильской сечи.

На прорыв по узким улочкам во главе тысяч крымчаков неслись остальные пятеро вместе с отцом Каплан-Гиреем. Последняя попытка сбросить русских во рвы. Каплан-Гирей, видно, искал смерти. Сдаваться не желал. Понимал, его последний бой. Отца защищали младшие Гиреи – Казы, Селим, Батырь, Ахмет, Мехмет.

Длинные ружья суворовцев не чета деревянным казачьим пикам. Штыки шли плотными волнами, резкими выпадами подавались вперед, плавно откатывались назад. Все по Суворовской «методичке»: «трое наскочат: первого заколи, второго застрели, третьему штыком карачун!» Кривой саблей не прорубить частокол теснящих стальных лезвий. Давит смертельное кольцо. Последними, не сдавшись, упали поверх тел воинов пятеро сыновей и отец.

Дорога к Дунаю открыта. На берегу – лагерь для пленных. В их сумрачной колонне брёл Мухмуд-Гирей. Увидев трупы отца и братьев, остановился, силился подойти. Шедший сбоку, гренадер легонько подтолкнул его прикладом – поздно. Теперь иди, куда ведут.

Последний очаг сопротивления – огромный каменный хан (караван-сарай) у Хотинских ворот – заперт изнутри железными перекладинами. В нем оборонялись две тысячи янычар, сераскир и важные сановники Ишмасля.

Старик Айдоз Мехмет-паша сидел на груде седел, прикрытых ковром. Его знобило. На вопрос мухафиза (губернатора области) трехбунчужного паши Межмета, не сдаться ли им, сказал односложно и невпопад:

– Иншалла (Если Господь даст).

Махафаз счел ответ за согласие, поклонился, отошел к двухбунчужным пашам Магмуту, Каликс-Адалы, Мехмету и Лавтуле, ждавших решения сераскира.

Время шло. Из караван-сарая турки не выходили. К воротам подтянули пушки, двумя залпами выставили створки ворот с косяками и частью стены. Чтобы побудить сдаться, произвели внутрь залп картечью. Подействовало. Янычары запросили пощады, потянулись наружу, оставляя оружие на земле.

Сераскир стоял в общей толпе. Её с интересом рассматривали егеря. Внимание офицера привлек красивый золотой кинжал за кушаком старика. Он протянул за ним руку. Стоявший поодаль янычар Хикмет выстрелил ему в лицо из пистолета. Мехмет-паша отпрянул. С сожалением посмотрел на стрелявшего. Он и раньше ему не доверял, считал соглядатаем и доносчиком султана. Теперь стала ясна его цель: не допустить пленения сераскира. Чтобы тот не поведал русским о спрятанной крепостной казне.