скачать книгу бесплатно
– До дизентерии доведете.
Но взяла.
– Мытое, – отозвался Данила.
«Лола» неспешно плыла в свою низинку.
– Чьими могли бы быть жирафы?
– Понятия не имею. Знать не хочу. А также, наплевать…
– Иметь в собственности такое стадо… прикольно, – у Адели горели глаза (ох, уж эти нам журналисты!). – Очень дорого. Заготовителям акациевых веников платить. Вышка «Дэу». Связи с заповедником… И за молчание платить. Как их в заповедник пустили?
«Лолу» поставили в стойло. Трудовая ночь завершилась.
– Мне понравилось. – строго сказала Адель. – Вы, Данила, не знаете, что являетесь уникальным «дитём индиго». Вернее, их предвестником, «дедом-индиго». По признакам: живите один, к людям не лезете. Подвижны и предприимчивы. Разработали и построили «Лолу», в полной скрытности. То есть, не нужен пиар. Хвалиться, патентовать свои изобретения не собираетесь. Невероятный случай. А вот что для ваших лет нетипично, но характерно для современных детей. Незаметно, без усилий, естественным путем освоили сенсорные экраны и всю компьютерную муть. Плюс ваша яблочная диета крайне странна, что позволяет предполагать и необычность вашего ДНК… Итог, дед индиго!
– Если бы я что-то ляпнул о «Лоле» и альпене, меня бы давно убрали отсюда… – пожал плечами Данила. – А может, и с поверхности Земли. Люди шалунов не переносят.
Адель подошла к сконфуженному старику и поцеловала его. Так и осталось неясным, слышал ли Данила о книге Ли Карролла и Яна Тоубера «Дети индиго: появление новых детей». В ней появление нового компьютерного подвида Гомо Сапиенс объяснено «отбросовой пищей» (гамбургеры, чизкейки и прочий фаст-фуд). У молодежи теперь отличная от нашей «новая печень» и прочие наследуемые генетические изменения.
Утро. Они лежали на Даниловом ложе из оленьих шкур, прикрытых серебристым пододеяльником. Адель встала, походила вокруг «Лолы», посмотрелась в обломок трюмо, прибитый в межоконном проеме. Внезапно, вспыхнув, она подошла к мирно сидевшему и потерявшему бдительность хозяину. Прямой короткий удар пришелся ему в лицо. Из Данилиного носа засочилась кровь.
– Какой же вы, старик Козлодоев, извращенец! Это вам, сами знаете, за что.
Данила смолчал, держался за нос.
Секундный гнев Адели развеялся. Она намочила полотенце и стала осторожно, жалостливо приговаривая, обтирать рану. Хозяин терпел, морщился, но, судя по кривоватой улыбке, дальнейших наказаний не ожидал.
– У нас революционная свадьба, революционная свадьба… – всхлипывал Данила.
– Что вы там бормочите, старичок индиго?
Оказалось, в Великую французскую революцию парижане ездили карать крестьянскую Бретань за поддержку аристократов. Они связывали на баржах одной веревкой юных девушек со старцами. Баржи топили посредине Луары.
– Все, как у нас, по разности годков. Спасибо, в пруд не бросили.
– Да ладно, не сдержалась.
Первое ночное путешествие «Лолы» с Аделью имело интересные последствия. Пересветовская газета «Твоё» напечатала репортаж неизвестного автора о небывалых приобретениях местного биосферного заповедника с заголовком:
«Жирафы захватывают Центральную Россию».
«Твоё» – издание с желтизной, попрекаемое за недостаточную проверку фактов, скандальность. Впрочем, были и те, кто ценил отвагу редакции, способность рискнуть, пойти против начальства, что в провинции, где верхи монолитны, большая редкость.
Статья некого Антона Верхогляда (псевдоним?), посланная со смартфона, была иллюстрирована несколькими фото гигантских зверей, мирно объедающих деревья или в атакующей позе. Все сошло бы за розыгрыш, не стой позади жирафов легко узнаваемые родные пересветовские сосны. Эксперты редакции в один голос заявили: не фотошоп.
На запрос «Твоё» по поводу жирафов директор заповедника ответил, что ничего не знает, так как не был на работе два месяца по причине обострения проблемы с седалищным нервом. Выйдет через месяц-другой, разберется. Его рядовые сотрудники фыркали, от посланца редакции отворачивались. В ответе на вопрос, куда делись верхи и скелетные ветви вековой акациевой аллеи имени профессора Пржижемского (посадки 1898 г.) в Нижних Воздусях, ссылались на засушливое лето и сонмы вредителей.
Но, как водится, в рядах мастеров мониторинга окружающей среды, футболивших корреспондента, нашелся свой скэб. Он-то и поведал расследователю о прибывшем на станцию Герцогская несколько месяцев назад таинственном двухэтажном вагоне. Его обитатели (сам он их не видел, но точно живые существа) проследовали в центр заповедника ночью. Местные егеря тогда долго судили, что за странные крупные звери прошли по грунтовой Осевой дороге. Ясно, парнокопытные (но не зубры, бараны, олени), ясно, иноходцы, раз попеременно выбрасывали сначала левые, а потом правые ноги (но не лошади)…
Так у сыщика из «Твоё» появились примерная дата появления зверушек. Ключевую информацию стоило поискать на грузовой станции. И она нашлась: накладные, как и рукописи, не горят! Да, три жирафа проследовали в спецвагоне от Таганрогского морского торгового порта на Азове до станции Герцогской. Получатель груза: г-н А. А. Вертолетов.
Приехали! Александр Арнольдович Вертолетов – действующий первый заместитель главного архитектора Пересветовска. Уважаемая персона, сделавшая немало для жителей города (бордюры, тротуары из плитки, фонтаны, пандусы). Правда, злые языки отмечали, что как только утверждались новые объекты, заказы на плитку и бордюрный камень непременно получали вновь созданные фирмы деток Александра Арнольдовича – юных Вертолётовых. При этом тендеры проводились без сучка и задоринки. Фирмы, на которых работала Адель, всегда пролетали.
Данные, относящиеся к загадке жирафов, накапливались. Оказалось, Александр Арнольдович входил в Пересветовскую делегацию, посетившую в прошлом году с ответным визитом Уганду. В Кампале гости удостоились аудиенции самого бессменного президента страны Йовери Кагута Мусевени. Его Высокопревосходительство соизволили осмотреть привезенную выставку товаров и возможностей Пересветовской области. Станки, самолеты, ракеты и стальные мосты в макетах и на фото президента не заинтересовали (китайцы ему подобное уже показывали), зато восхитили: подсолнечное масло, пшеница, сахарный песок, сгущенное молоко. Пересветовск и Кампала были немедленно провозглашены городами-побратимами. Его превосходительство в знак дружбы подарили зоопарку русского города трех жирафов. Угандийская сторона их отправит через порт Момбаса до Таганрога. Дальше о них заботятся пересветовцы.
Такая операция стоит больших денег, но нужных сумм, редакция проверила, через бюджет города не проводили. Городская дума их не утверждала. Так кто же и зачем оплатил двухэтажный вагон от Таганрога и жизнь жирафов в заповеднике? Отчего тайно? Направлены ли в Кампалу сведения о благополучном приезде зверушек? Ведь мы вежливые люди, это наш национальный бренд.
Публикация столь проблемного материала, затронувшего каждого (кто в России не любит жирафов?) вызвала взрывной резонанс. Редакционный сайт пользовался бешеной популярностью. Читатели хотели разъяснений лично от г-на Вертолётова, но он, как назло, стал не доступен. И вроде бы тоже из-за проблемы с седалищным нервом.
Прозвучало и вообще ничем не подтвержденное, но коварное предположение одного нехорошего читателя: может быть, господин Вертолётов просто украл животинки у города для элементарной перепродажи. Этот подозрительный товарищ сообщал, что ординарный жираф в Техасе, где приветствуется торговля таким товаром, стоит от двадцати пяти до тридцати пяти тысяч зелеными. Но это ординарный. Нам их превосходительство Й. К. Мусевени не мог подарить ординарных зверей. Ценные же экземпляры этого вида оценивают и в сто тысяч долларов. Следовательно, масштабы предполагаемых хищений могут достигать трехсот тысяч баксов!
А как перед побратимом Кампалой неудобно! Приедет от них делегация, привезет акации зверушек угостить, а их… нема.
Глава 5. «ЛОЛА» готовится
Слухи о пересветовских чудесах дошли до столицы. Оппозиционный канал «Снег и град» в популярном ток-шоу «Dopey Yourself!» представил всю историю как яркий пример бессмысленности, антинародности и преступности кровавого режима – «Жирафогейт».
О, великий и могучий английский язык, коварный, как души англосаксов! В нем есть слова с семидесятью значениями (омонимы). Множество и тех, что звучат одинаково, но пишутся отлично (омофоны). Поэтому перевод всегда может быть оспорен, иной раз, невозможен. Вся Россия много лет безуспешно переводит загадочное «Pussy Riot». Варианты мечутся между «Бунтом кисок» и «Буйством влагалищ». Президент спросил, сам слышал, у американских журналистов, что они в этом словосочетании слышат. Каков правильный перевод? А те не знали. Тайна того, кто в английский вариант что-то зашифровал. Верзилина, может быть.
То же и с «Dopey Yourself!». Автору больше нравится собственная интерпретация: «Сам дурак!». При том, что допустимы иные. Настаивать автор не будет.
Из Пересветовска на передачу пригласили двух закаленных борцов с системой, оба со светлыми лицами, Хризолитова и Апельсиненко.
У Станислава Хризолитова золотистые глаза, орлиный профиль, что при сутулых плечах смотрелось угрожающе. Гриф, и только. Он и был им, бывший завкафедрой ядерной физики ПГУ, добившийся в свое время запрета почти готовой великой стройки СССР – Пересветовской атомной станции теплоснабжения. Не слабо для ядерщика уничтожить, а не улучшить, закрыть, а не расширить почти готовый величественный объект? С уже уложенными трубами диаметром по полтора метра (по ним в город должна нестись почти бесплатная горячая вода). Закрывал расчетливо, на референдуме. Помогла поддержка простофиль и упоение безнаказанностью. Шутили: «Ты, Стас, двинь на референдум вопрос, действительно ли у Пифагора штаны на все стороны равны». И если народ решит, что быть того не может, то геометрию запретим. Он бы и двинул, но польза от того ему какая? В итоге безработными стали тысячи жителей атомного поселка, а золотистоглазый ушел депутатом в Госдуму.
Чтобы вы сказали о шофере, выступающим за всеобщий переход на гужевой транспорт? Ведь тот безопасней. О летчике, доказавшем, что небо слишком рискованная среда, чтобы в нее забираться? О геологе, который не хочет идти через тайгу, потому что там комары, медведи, скользкие камни?
А физику-ядерщику диверсия вышла с прибылью. Святые девяностые, время такое.
Панас Апельсиненко колоритнее Стасика: копна седых взволнованных волос, большой, несколько набок, курносый нос, широкие щеки в плотной седой щетине. Глазки мелковаты для столь пространственного лица, зато синие и безмятежные. Он признанный вождь движения «Пересветовск против кобальта!», в котором, сам однажды пересчитал пикетчиков, семнадцать персон со светлыми лицами. Ранняя, но вполне дуплистая поросль светлолицых лжецов. В стрессовых ситуациях их число достигает сотен. В этом случае они и оппонентов способны отлупить. Персоны выступают в том же составе не только против кобальта, но и любых инициатив властей: строительства дорог (леса погибнут), мусорных полигонов (воздух портят), линий электропередач (ландшафт испортят). Впрочем, почему не договориться? Платите, и делайте с природой, что хотите.
Руды с кобальтом точно есть в пересветовских недрах, на глубине четыреста метров. Запасы не ясны, надо подсчитать. Руду из шахты (поверхность не пострадает) повезут на уральский завод. Местные получат рабочие места. Персоны: «Не надо! Вредно природе и людям!». А слышится: «Не нужны простофилям ни бесплатная горячая вода зимой, ни рабочие места. Ждите! Скоро настоящие хозяева придут и укажут… ваше место».
Первым выступал Панас. Сцепив пальцы на немалом животе, он, глядя в камеру, произнес, обращаясь через пространство к отсутствующему в студии большому Вертолетову:
– Александр Арнольдович, неужели вы осмелились отжать жирафов у Пересветовских детей!?
На этом месте Данила Егорович рассмеялся и выключил комп. То, что последует, ему было очевидно в деталях.
Адель подкралась со спины и больно укусила старца за ухо острыми зубками.
– Ай! – сказал Данила, чтобы сделать даме приятно. Он-то помнил, что и Том Сойер тоже любил во время богослужения воткнуть иголку в спину впереди сидящего мальчика с этой же целью.
– Пудинг готов! Иди, мой руки.
Данила поплелся к рукомойнику.
– Подлое было время, – сказал он, вытираясь старым пододеяльником, глядя на выключенный компьютер. – Стас и Панас, словно плохая отрыжка из девяностых. Почти добили они тогда нас. Народ наш им попался – добрый, жалостливый, оттого беззащитный. Этим воспользовались. Ведь мир спасали как никто в истории! Болгар, армян, сербов, вьетнамцев, арабов. А себя чуть не потеряли.
Адель резала пудинг, раскладывала по тарелкам.
– Тогда нас дурили не одни собственные хитрецы, – Данила не мог остановиться. – Тогда радиостанция «Маяк» каждый день в девять вечера передавала музыку Сёко Асахары, бандита и великого отравителя. Чушь несли в наши уши: «При повторении мантры номер двести пять, подтверждают врачи, улучшается давление, меняется частота пульса, трансформируется зрение». Потом «Маяк» оправдывался: от нищеты бандитов пустили в эфир. При этом радиостанция не закрылась, даже названия не сменила. А Асахару и его ребят японцы повесили.
Засмеялся:
– Помнишь, у Блока о нас, России: «Пускай заманит и обманет, Не пропадешь, Не сгинешь ты, И лишь забота затуманит Твои прекрасные черты». Кажется, мы не сгинули.
Шевельнул вилкой яблочный пудинг. Попробовал.
– Чудо. Вот ты зачем выходила! Сегодня четверг. Из Воздусей возят творог и яйца. У Степана брала?
– Он еще спросил, откуда у Данилы Егоровича такая молодка. Точно не дочка.
– А ты?
– Пропустила мимо ушей.
– Правильно. Как там у нас в Толедо – Callad? Молчим!
Потом Данила долго еще клеил на верстаке пластинки альпена. Края листов придавлены гантелями, не улетели бы. Адель неподалеку что-то набирала на смартфоне. «Лолин» аккумулятор мирно заряжался от мощного выпрямителя.
В Пересветовске в это время происходили драматические события. Руководство местного отделения партии «Единое Отечество» добилось-таки прихода своего верного коллеги Вертолётова на открытое заседание в присутствии прессы – близились выборы мэра города, за ними губернаторские. «Жирафогейт» партии никак не нужен. Александр Арнольдович красиво подъехал к зданию в машине «скорой помощи», в которой всю дорогу стоял, чем подтвердил диагноз постигшего его воспаления седалищного нерва. Из автомобиля медики вывели архитектора по проложенным доскам, эффектно вошли с ним в зал заседаний, чем уязвили особо въедливых журналюг.
Выступление Вертолётова перед сотоварищами продумано и аргументировано. Из папки извлекались и тут же прятались бумаги, которые никто не успевал рассмотреть. Получилось, что да, его превосходительство Йовери Кагута Мусевени жирафиков в Таганрог отправил. Прибыли они в порт никому не нужные, голодные, без сопровождения от города. Случайно он увидел информацию об этом в мэрии Пересветовска и равнодушным не остался. Проводить кормление, перевозку через городские сметы – большая канитель. И зверушки сдохнут. Вот и решился из жалости вмешаться кровными. Думал перевести, подлечить и – подарить Пересветовску в День города! Должен был быть сюрприз. И зачем поднят шум в желтой прессе, местной и столичной?
Вопросов было много, но от них Вертолётов отбивался шутя.
– День города в сентябре уже прошел, отчего подарок не сделан?
– Да потому, что никто и не говорил именно об этом Дне, будет и следующий. Надо дать зверушкам акклиматизироваться.
– Связаны ли вандализм в отношении вековой акациевой аллеи имени профессора Пржижемского в Нижних Воздусях, в которой порубили все верхние ветви, и необходимость кормить жирафов в заповеднике?
– Бред! Но можно проверить исполнителей.
Общую позитивную картину подпортил мрачный сотрудник «Твоё», попросивший прокомментировать объявления о продаже трех жирафов в газетах Нового Уренгоя, Нижневартовска и Комсомольска-на-Амуре. Потенциальным покупателям предлагали обращаться на безымянные телефоны и в неизвестную фирму.
– Не ваша фирма, господин Вертолетов?
– Не моя! Докажите обратное.
В итоге все поздравили Александра Арнольдовича с воскресением, обошлось без строгача с занесением. И как не радоваться? Коллега шикарно оправдался. Жирафы вскоре переедут в городской зоопарк, станут на довольствие. Экономия в городском бюджете возникла за счет щедрости Вертолетова. Транспортные расходы ему возвращать не будут.
Домой Вертолетов ехал без помощи медиков, на «Maserati Quattroporte» заехавшего за ним сына. Читатель, если тебе такой «мазерати» на жизненном пути попадется, бери, не задумываясь – пятьсот тридцать лошадей при цене меньше десяти лимонов! У подъезда своей «хрущобы» на ночь не оставляй – поцарапают или, не ровен час, подожгут. Сам знаешь, сколько сейчас неадекватов, всяких там фриков, гиков, нердов, допи. А я и веганам не вполне доверяю, странные они.
Седалищный нерв у Вертолетова благополучно отпустило.
Глава 6. Тёплые спальные ямы
– Данила Егорыч, что за кучки мерцающих огоньков над Доном?
– Это не спят Яа, Ык, Тя, Ку и Ге. Здоровые парни. Охраняют поселок. От пещерных львов. Чужаков с Нижней реки…
– Бредишь, Данила?
– А знаешь, Алелюшка, что под нами? Костёнки! А знаешь, какой сейчас годик? Сороковое тысячелетие от рождества Христова. Так что мы там.
Адель поняла. Будет сказка. Она прикрыла глаза и уткнулась в нехилое плечо командора, пахнущее яблоками.
Утром Яа с больной ногой не взяли в загонный отряд, За Сизым оврагом дальние стражи заметили молодую мамонтиху с совсем крошечным мамонтёнком. Мамонты неопытные и, видимо, дальние, иначе не подошли бы столь близко к посёлку. Может быть, заблудились и отбились от стада. Загонщики, помимо копий с кремневыми наконечниками, взяли колотушки и выкрашенные красной охрой оленьи шкуры. Размахивая ими, будут подгонять маленькое стадо к обрыву и охотничьим ямам. Пока те, окончательно запуганные, не сорвутся вниз. Хорошо, что с ними нет самца. Тот, массой тонн в пять, и на прорыв может пойти, раздавить словно земляничины, загонщиков тумбами ног. Не говоря о трехметровых бивнях, от которых настигнутому спасения нет.
Если у загонщиков получится удачно, к туше выдвинутся раздельщики-отвальщики, женщины. Те точно знают, что к чему. Что будет съедаться первым, так как быстро портится, а что и месяц полежит в донской проточной воде. И только мощная Ань, матриарх и глава поселения, знает, кто и сколько получит свежачка. И получит ли. Она тоже ушла с загонщиками, что говорит о важности события и, косвенно, о скудности оставшихся запасов.
Солнышко светит. Меловые откосы сияют. Ели до неба. Клюквенные болотца. Поздний палеолит. Жизнь прекрасна! Что там, у старого воина Николая Ивановича Воробьева?
Я травинку растёр
В онемевшей руке,
Посмотрел на костёр,
Поклонился реке.
Жизнь! О, жизнь!
От зари, от луны, от костра
Свет нам ночью дари,
Чтоб дожить до утра!
В посёлке за «верстаками» немилосердно стучали каменными молотками мастера-оружейники. Верстаки – деревянные колоды с щелями разной ширины. В них вставлены куски кремня-нуклеусы. Если отбить все лишнее, получатся топоры, молотки, колотушки, наконечники копий и дротиков, грубые и тонкие скребки для выделки шкур. Все – в личный арсенал Матриарха. Будет использовано во благо роду, на охоте и в хозяйстве. Что-то пойдет на обмен с чужаками Нижней реки. Если к оружейниками правильно подойти, они в рабочее время из общественного сырья просителю, что угодно сделают. Хотите замечательный кремневый нож? Особо удобный каменный топор? Это не приветствуется, но коррупцию, слава Богу, в позднем палеолите пока никто не отменил. Главное, Матриарху не попасться. Ань строга и не милостлива. Если заметит, у всех… будут проблемы.
Яа от оружейников ничего не надо. Он и сам парень не промах. Сидит пока. Ждет.
Вот из своей спальной ямы, над которой высоченный командирский шалаш, выбралась, наконец, красотка Айя, матриархова дочка. Да, хороша. Тонкая талия. Ростом не ниже Яа. Грудь! Мощная, полная жизненных соков. А как ей идет прическа. Аккуратно подбиты красивые пепельные волосы. Наш современник бы увидел в ней сходство с Мирей Матье. Мама дочку любит и бережет. Девочке двенадцать лет, но поклонников нет. Не подпускают, держат в трепете.
Яа однажды, когда Матриарха в поселении не было, улучил момент и показал Айа свой аккуратный шалашик. Вместе заглянули в его уютную спальную яму, выстланную мягкими свежими шкурами. Их Яа сам выделал, удалив шерсть. Такие немного в поселке. Труд долгий. Терпения требует. Большинству того не надо. Ходят в белесых оленьих волосах.
Да, яма хорошая, но для одного великовата. Для двоих – в самый раз. Главное, что девушка увидела в прошлый раз, была вырезанная Яа из мамонтового бивня статуэтка размером в ладонь. В ней без труда каждый узнал бы Матриарха. Её Яа сделал, когда Матриарх была в положении, родив сестренку Айи. К сожалению, малышка не окрепла, простудилась. Так часто случается с детьми, появившимися поздней осенью, До весны не дожила. Теперь Яа хотел спросить у девушки, не откажется ли мать принять запоздалый подарок. Не огорчат ли ее воспоминания. Подарить желательно к хорошему случаю. Например, после удачной охоты. Может, сегодня, если у загонщиков все получится?
– А вот это только тебе, Айя. Узнаешь?
Яа протянул девушке другую статуэтку собственной работы. Поменьше. Смотрел, не отводя от нее глаз. И вдруг из его груди полились трели, которые не ждал. Звенело нараспев:
Айя, ыйя, ойя,
Яа, ыйя, о!
Айя, Яа, ыйя, яйа, о!
Айя смущена, очарована. Но до чего хороша! Как богато одета. Ожерелье и подвески из сверленых цветных камешков, морских раковинок, кусочков желтых белемнитов. Рассмотрела подаренную Яа фигурку. Поняла: это она!
Топот тяжелых ног. Загонщики возвращались. Им не повезло. Добыли мамонтенка. Потеряли двоих охотников. Мамонтиха оказалась той ещё… лисой! Вместо того, чтобы, как делают другие слоны, пятиться с детенышем по меловому мысу к обрыву и ямам-ловушкам, она пошла на прорыв. Не сдержали её крашеные красной охрой оленьи шкуры, от которых шарахались волки и пещерные львы. Двое мужчин, пытавшихся преградить путь копьями, разъяренная мамонтиха весом в полторы тонны просто расплющила. И ушла! Но, может быть, еще вернется к месту, где оставила дитя. Наблюдатели ждут.
