Теория поля

Он прожигал жизнь впустую, не занимаясь ничем конкретным и растрачивая себя по мелочам. От скуки ходил на модные спектакли, время от времени посещал престижные светские рауты. Часто виделся с Натали и даже брал ее иногда с собой на те приемы, которые не слишком выделялись из общей массы своей пафосностью и наличием громких имен приглашенных гостей. Поскольку девушка не поверила в его магические силы, он до сих пор по привычке так и продолжал поддерживать эту легенду, скрывая от нее свои истинные возможности. Теперь ситуация его даже забавляла, хотя и требовала к себе более внимательного отношения.

Постепенно она прониклась к нему глубоким уважением и стала доверять даже самые личные, интимные вопросы – обсуждать своих ухажеров, рассказывать о собственных любовных переживаниях. Арсению льстила такая расположенность Натали. Он словно оказался на другой стороне баррикад. Всегда воспринимал женщин как некий загадочный объект, не подвластный для понимания мужскому разуму, а тут вдруг взглянул на мир их глазами. Не каждому мужчине, знаете ли, удается пожить жизнью молодой, красивой девушки, не испытывающей недостатка внимания противоположного пола. Примерить на себя эту внешне привлекательную, но, как оказалось, не такую уж простую роль.

Например, на работе она нравилась начальнику – мужчине сильно за сорок, обеспеченному, но женатому, который совершенно не стеснялся проявлять повышенное внимание к девушке и открыто демонстрировал его окружающим сотрудникам и самой Натали. Не то чтобы он откровенно ее домогался, не давал прохода или пытался бы добиться посредством своего служебного положения. Нет, он действовал в рамках приличия, даже, пожалуй, в чем-то благородно, если подобный эпитет вообще можно применить к подобной ситуации. Прямо и честно предлагал ей перейти на более близкие, интимные отношения, приглашал в рестораны и в театры, пытался дарить ей дорогие подарки, от которых, впрочем, она всегда отказывалась, обещал райские кущи и золотые горы в случае ее согласия. Девушка раз за разом вежливо, но твердо отвергала его настойчивые притязания, а придя домой, не без гордости спешила поделиться всем этим с Арсением.

Он, в свою очередь, многое мог рассказать ей о мужчинах. Кто они такие, чего хотят от жизни и что следует ожидать от них в той или иной ситуации. К чему может привести в итоге тот или иной ее поступок, как на него отреагируют представители сильного пола. Моментально разоблачал любые, даже самые хитроумные, хорошо замаскированные интриги.

Она ему нравилась как женщина, он, безусловно, впечатлял ее как мужчина. Но оба при этом не стремились сломать некогда возникший барьер приятельских отношений и перейти границу обычной дружбы. Но они были молодыми, здоровыми людьми, слишком много времени проводили вместе, и однажды это почти случилось. Оба были изрядно пьяны, окружающая атмосфера располагала, природа требовала. Она села к нему на колени, он приобнял ее. Их взгляды встретились, губы сомкнулись в поцелуе, страсть захватила и понесла вперед по бурной, неуправляемой реке желания. И все же каким-то чудом в тот раз они смогли устоять. Что их тогда удержало – неизвестно. Какая-то неведомая, иррациональная сила, но в один момент оба вдруг почувствовали, что все, или они сейчас, немедленно остановятся, или уже никогда больше не смогут вернуть те необычные, удивительные отношения, которые между ними сложились. И они смогли найти в себе силы прекратить начатое. Буквально вырвать из себя охватившую было похоть. И хотя наутро обоим было неловко за случившееся и каждый внутренне чувствовал необъяснимую вину, довольно быстро инцидент забылся, и они даже могли вспоминать его впоследствии с улыбкой, не испытывая и тени смущения.

Глава 23

Арсений не раз удивлялся, насколько порой фамилия точно отражает суть человеческого характера. Фамилии появились не так давно, если не рассматривать незначительный пласт дворянских и боярских родов, то в основной своей массе эти семейные прозвища получили распространение лишь после отмены на Руси крепостного права. Потребовалось в срочном порядке идентифицировать освободившихся крестьян, которых теперь уже нельзя было величать просто Миколой или Авдотьей. Ведь если в пределах одного поместья еще как-то получалось с этим разобраться, то в масштабах всей страны подобное положение могло привести к совершенной неразберихе и многочисленным злоупотреблениям.

Новые фамилии часто давались по имени отца или деда, в соответствии с ремеслом, по месту рождения или проживания. Но наиболее ярко и точно обычно определяют своего обладателя те из них, которые были даны на основании какой-нибудь яркой черты характера одного или нескольких из его предков.

Артур Козлородов не являлся исключением из этого правила. Напротив, он с гордостью и достоинством носил родовое прозвище, каждым своим поступком подтверждая справедливость брошенной кем-то однажды, давным-давно меткой фразы. Древний острослов необычайно точно когда-то окрестил представителей подленького семейства, но в силу своей интеллектуальной ограниченности Артур не мог постичь нелицеприятной иронии и по праву считал себя главным продолжателем старинного рода. Во всех смыслах этого слова.

Козырев не знал фамилии того самого продажного мента со станции «Щелковская» московского метрополитена. Но даже если бы и знал, сейчас, основываясь на недавно открывшихся ему знаниях, уже не был бы столь категоричен в своих оценках. Что тут было причиной, а что следствием? Генетика, передавшаяся через сотню поколений и до сих пор навязывающая потомкам стиль их жизненного поведения? Поверить в это довольно сложно. Может быть, рождаясь, душа человеческая не случайно получала именно эту, конкретную семью, наследуя вместе с родителями также и их фамилию в строгом соответствии с непреложными законами кармы. Или же наоборот, сама фамилия, данная некогда по заслугам, влияет теперь в той или иной степени на каждого своего носителя, концентрируя мысли в одном, вполне определенном направлении и вызывая, таким образом, неизбежную реакцию акашапраны. Отсюда и характер, и мотивы и желания – эти внешние проявления скрытых, невидимых человеческому глазу механизмов мироустройства.

Не обладая никакими особенными способностями, ленивый и недалекий от природы, Артур особенно ревностно относился к чувству собственного достоинства и всегда чрезвычайно болезненно реагировал на любые попытки его ущемления.

С самого детства, и в саду, и в школе, взрослые довольно быстро понимали, что связываться с не вполне адекватным, закомплексованным, зацикленным на своем личном эго ребенке, обходится дороже для собственных сил и нервов, поэтому просто махнули на него рукой. Каждый из них после нескольких безуспешных попыток неизбежно приходил к мысли, точно характеризуемой грубой пословицей: «Не тронь дерьмо, не будет вони». Так он и рос, не заботясь ни о чем более, кроме трепетной защиты собственных прав.

Родом из небольшого провинциального городка, он не видел для себя меньшей доли, чем жизнь в столице. Воспользовавшись развалом, царившим в стране в девяностые годы, он сумел пристроиться в один из заочных вузов, который тогда был готов принять в свои ряды кого угодно, лишь бы сохранить численность студентов, а значит, и обеспечить работой солидный профессорско-преподавательский состав. Но оттуда его отчислили очень быстро. Он, как всегда, попытался было возмущаться, но слишком уж очевидна была вся необоснованность его претензий на собственную исключительность.

Что ж, ему удалось найти работу, полностью соответствующую невысоким способностям и вполне удовлетворяющую его завышенные амбиции. Ничтожество, наделенное властью: сержант линейного отдела милиции. Там-то его и встретил однажды, много лет назад Козырев.

За прошедшие годы он заматерел, пообтесался, полностью ассимилировался в ставшую привычной и дружелюбной среду российской милиции. Теперь он стал опытным, отлично ориентировался в этом закрытом мирке. Знал все ходы и выходы, понимал, кого и когда следует подмазать, чтобы получить высокое и надежное покровительство, а вместе с ним хлебные места, должности и укрывательство собственных преступлений. Да и сами эти преступления стали более весомыми в денежном эквиваленте и при этом гораздо менее рискованными в юридическом плане.

Имел Козлородов в своем непростом характере одну, скажем так, отличительную особенность, своего рода психологический пунктик. Он был болезненно жаден до денег. В самом этом факте нет ничего необычного. Многие люди любят деньги, любят, потому что те дают определенную свободу, возможность позволить себе некоторые, пусть и небольшие, но очень приятные моменты жизни. Артур же практически не тратил. Он собирал капитал с патологической скрупулезностью. Копеечку к копеечке, рубль к рублю. Позволял себе только самое-самое необходимое. Любой незапланированный платеж, если он при этом еще и не являлся жизненно необходимым, вызывал внутри его организма чувство, близкое к ощущению произошедшей вселенской катастрофы. Он экономил на всем: на одежде, на еде, на жилье. Я бы сказал, что и на развлечениях тоже, но нет, на развлечениях он не экономил. Он вовсе не знал, что такое развлечения, и искренне не понимал, как на столь пустое времяпрепровождение, как путешествия, посещение выставок, театров или ресторанов, можно тратить свои кровные сбережения.

Естественно, что в силу этой своей особенности он абсолютно не доверял банкам и не использовал никакие другие способы вложения собственного капитала. Его квартира была оборудована почище иного хранилища драгоценностей, и средства ее защиты, пожалуй, стали тем единственным за всю жизнь приобретением, на которое он однажды не поскупился. Хотя это и стоило ему в буквальном смысле слова нескольких седых волос от чрезмерных переживаний. Потраченная на охрану «нажитого непосильным трудом» сумма каждый раз при воспоминании приводила его в панику, ведь ее запросто бы хватило на безбедное существование в течение нескольких долгих лет.

Цепь невероятных совпадений замкнулась на удивление быстро. Наш скупердяй даже не сумел толком понять, что же это произошло и как такое вообще могло случиться.

Словно диснеевский Скрудж Мак Дак перебирал Артур свои сокровища. Подобная процедура являлась для него традиционной. Находил он в ней некий, особый, ни с чем не сравнимый кайф. Маленькая потайная комнатка за железной дверью. Внутри нее – внушительный сейф. Стол и стульчик. Именно это помещение, а не вся квартира, находилось под контролем вневедомственной охраны. Во-первых, так выходило дешевле. Обложить датчиками большую площадь очевидно сложнее. Во-вторых, во всем остальном пространстве скромного жилища поживиться особенно-то было нечем. Ну и в-третьих, очень уж хотелось Козлородову не просто спугнуть вора, помешать ему выполнить задуманное, но и непременно изловить негодяя и лично наказать по всей строгости своего собственного, персонального закона. Если бы незадачливый злоумышленник попытался проникнуть в потайную комнату, перед входной, ставшей теперь единственной выходной дверью, захлопнулась бы замаскированная решетка и неудавшийся похититель тот час оказался бы в ловушке, в которой и дожидался бы приезда милиции.

Он никогда не отрывал сейф, не заперев предварительно железную дверь потайной комнаты. Никогда не выходил из нее, предварительно не захлопнув сейф. Но не ответить на звонок своего непосредственного начальника он тоже не мог себе позволить. Шеф говорил что-то быстро и взволнованно, но до Артура долетали лишь обрывки отдельных фраз. Металлическая арматура убежища надежно экранировала радиосигнал мобильного телефона. Почему-то Козлородов разволновался. Забыв об обычных предосторожностях, он выскочил из хранилища и практически тут же потерял сознание, приняв своей головой удар массивного деревянного предмета.

Мелкий домушник-рецидивист Сергей Фомич Жилов по прозвищу Серафим забрался в его квартиру случайно. Даже с жуткого похмелья не мог перепутать он адрес, полученный по наводке. Сегодня же пронырливый жулик находился в прекрасной форме и внятно объяснить произошедший с ним казус ни за что не сумел бы. Ни за что и никогда, если бы не оставил перед этим заказ на странном и на первый взгляд подозрительном интернет-портале исполнения желаний. Отныне и навсегда вор теперь будет свято верить в Провидение!

Чем-то Козырева зацепило его желание. А, быть может, понравилась необычная, неподдельная манера изложения нехитрой просьбы. Несчастный, однажды оступившийся человек, очень красноречиво описывал замкнутый, порочный круг земного человеческого правосудия. Он очень хотел вырваться на свободу в прямом и переносном смысле. Для этого ему не хватало самой малости: обрести материальную независимость. Собрать хоть какую-нибудь мало-мальски приличную сумму на первое время, чтобы попытаться затем начать путь своей новой, честной жизни. Нужда вынуждала воровать, а каждое новое преступление с неизбежным фатализмом опять приводило его за решетку.

Дверь открылась без лишних проблем, на удивление просто. Но Серафим уже понял, что ошибся. Столь бедный интерьер квартиры никак не соответствовал полученным им описаниям. Он направился было к выходу, но возня за стеной привлекла его обостренное ситуацией внимание. Звук становился все громче, и вдруг буквально в метре прямо перед ним внезапно распахнулась потайная дверца. Оттуда выскочил худощавый, взволнованный человек в длинных семейных трусах и с телефоном возле уха. Жилов схватил первое, что подвернулось под руку и с размаху, хотя и неловко, ударил хозяина по голове.

Медленно, с опаской, приблизился он к упавшей жертве. Мужчина был жив, но пребывал в глубоком нокауте. Страх боролся с любопытством. Последнее победило. Заглянув в неожиданно открывшееся пространство, вор обнаружил на столике в распахнутом саквояже, будто специально для него приготовленном, пачки купюр в различных валютах. А рядом, в небольшой коробочке без крышки, в свете яркой настольной лампы призывно сверкали всевозможные драгоценности.

Серафим схватил добычу и торопливо запихнул ее в плотный, специально принесенный с собой мешок для мусора. Еще раз взглянул на неподвижное тело. Поднял глаза кверху и трижды перекрестился. Затем спешно покинул удивительную квартиру. Артур пришел в сознание ровно через пятнадцать минут после удара.

Арсений никогда не узнал об этом, но за исполненное желание на его банковскую карту благодарный Сергей Фомич перечислил ровно пять миллионов рублей. Это составляло почти треть украденной суммы. Добровольный взнос не стал рекордным. Ни вообще, ни даже на тот конкретный момент времени. Козыреву случалось получать и куда более весомые в материальном плане пожертвования. И все же такое количество нулей в смс от банка наблюдать удавалось нечасто. Каждый раз в таких случаях Арсений удивленно поднимал брови и удовлетворенно похрюкивал. На первых порах. Пока его еще интересовало состояние своего счета.

И все же Серафим оказался самым благодарным из всех. По отношению к полученному, в соответствии с его личным достатком, принесенная им в жертву сумма так и осталась максимальной из всех прочих.

Больше Жилов никогда не воровал. Теперь он смертельно, панически боялся что-либо украсть. Даже случайно. Он свято верил: Проведение не простит.

* * *

С каждым прожитым днем Козырев становился сильнее, способнее, увереннее в себе. Все больше возможностей становилось ему доступно. Имея постоянную практику, анализируя результаты повседневных экспериментов, он кое в чем даже превзошел те навыки, с которыми познакомился с самого начала в своих реальных сновидениях. Конечно, многое еще оставалось ему недоступным. Например, создавать предметы из воздуха пока не получалось. Воспарить ввысь, подняться над поверхностью земли без каких-либо приспособлений тоже оставалось за пределом его «магического» потенциала. Изначально, основываясь на рассказах Мусы Бурхана о сиддхах, он именно так и представлял себе всемогущество. Удивительная информация, поведанная старым йогином, надолго врезалась в его память и даже в чем-то определила направление для научного поиска. Но пока что нарушений физических законов не наблюдалось, хотя Козырев следил за этим чрезвычайно внимательно. Потенциальная возможность преодолеть силой человеческого разума незыблемые, фундаментальные положения мироустройства сейчас являлась для него тем камнем преткновения, который позволит, либо наоборот, не позволит двинуться дальше. Останется ли он навсегда в роли этакого баловня судьбы, везунчика, которому, конечно, многое дано в этом мире, но который вместе с тем все же существует в тех же самых строгих границах материальных законов вместе со всеми остальными. Или же предела не существует. Все барьеры мнимы, условны, и порождены исключительно лишь ограниченностью нашего разума, убогим воображением и недостатком веры.

Интуиция подсказывала ему, что именно так оно и есть, а косвенным подтверждением оставались все те же волшебные сны. Он твердо продолжал верить: что возможно во сне, достижимо и в реальной жизни, а следовательно, ему еще есть к чему стремиться. И хотя праздная жизнь неимоверно развратила, разленила его разум, пресытила тело, потенциальная возможность покорения новых вершин оставалась пока еще тем единственным стимулом, который заставлял думать, побуждал к чему-то стремиться и чего-то хотеть. Где-то глубоко внутри него еще жил тот, прежний Арсений Козырев. Едва теплившийся уголек его сильной, целеустремленной личности пока дремал в уставшем теле, надежно укрытый страстями и пороками. Но пока он продолжал тлеть, пусть несильно, едва-едва, задыхаясь в отсутствии необходимого для горения кислорода, все еще оставалась надежда на возвращение. Ведь любая струя свежего воздуха из новых идей и стремлений способна была в один миг снова раздуть пламя, разжечь из этого почти потухшего уголька неистовый душевный костер, уничтожающий все препятствия на пути к великой цели.

Человек, его душа, Бог внутри него сильнее законов природы! Вот какое утверждение могло бы вызвать эту столь необходимую струйку. Да что там струйку, бурю, смерч, ураган! Стоило только Козыреву заметить и надежно зафиксировать для себя факт нарушения физических законов при выполнении своих «заказов», это перевернуло бы с ног на голову всю его пресыщенную, скучную жизнь. Но пока ничего подобного не наблюдалось. А посему он лишь продолжал лениво присматривать за ходом исполнения желаний, с надеждой когда-нибудь, в будущем все же узреть вожделенный эффект, дабы вплотную подойти к эпохальному открытию.

Энергия – все дело в ней! Именно принцип ее минимизации проявляет пред нами тот набор видимых закономерностей, которые пытливые человеческие умы обратили в ранг научных, физических или иных законов, описали с помощью сухого и строго математического аппарата. Материя, бездушная пракрити, реализуясь в строгом соответствии с программой акашапраны, являет нам барьеры, кажущиеся непреодолимыми. Еще бы, ведь именно она и отвечает за чувственные ощущения, за доставку информации, за интерпретацию событий. Злоупотребляя априорными понятиями, этой мнимой, кажущейся очевидностью, она успешно формирует кокон нашей предубежденности. Но для реализации физических законов, законов майи все равно ведь требуется энергия, так почему бы не выделить ее чуточку больше необходимого минимума, и как знать, быть может, тогда отступит гравитация, а пищу и воду можно будет создавать буквально из ничего. Ведь струнам неважно, как именно вибрировать. Колебательная мода струны определяет вид элементарной частицы, те, взаимодействуя друг с другом, создают атомы, атомы объединяются в молекулы, и нате вам, господин человек, получите вещество, материю. Любую. Или чего еще вы там хотели?

Единственное, в чем Козырев продолжал видеть некую безысходность, непреодолимость, так это в управлении ходом времени. Была в его неизменном, упрямом, движении некая фатальная неизбежность. Да, в этом вопросе он, пожалуй, продвинулся дальше прочих, научился разгонять и тормозить локальный участок расширяющейся трехмерной сферы. Но это был предел. Повернуть время вспять, вернуться к прожитым участкам акашапраны не представлялось возможным. Это во сне твоя душа свободна, летает где хочет и создает внутри тебя иллюзию материальной реализации, наяву же ты жестко связан с пространством и не имеешь никакой возможности от него избавиться.

Козырев не знал, почему Вселенная расширяется, сей механизм был ему неведом. Он даже, говоря откровенно, понятия не имел, каким именно образом реализовано хранение информации в акашапране, почему исполняется программа, как наши мысли влияют на ее содержание. Он лишь мог констатировать с огромной степенью вероятности, на основании анализа многочисленных опытных данных, что «магия» его освобожденного сознания действительно работает. Но само по себе это знание открывало не только возможность удовлетворения каких-то своих меркантильных потребностей. С ее помощью можно было также успешно исследовать новые явления, постигать неизведанное. Было бы желание и немного времени. Гораздо меньше, чем требовалось бы затратить, идя обычным адаптивным путем, пользуясь столь привычным и понятным для нас методом эмпирического познания, провозглашенным когда-то давно еще лордом Френсисом Бэконом.

Но Арсений пока продолжал тратить свой бесценный дар на пустые развлечения, пытаясь таким способом избавить себя от скуки и тоски. Иногда доходило до абсурда. В один момент ему вдруг жутко надоедали легко прогнозируемые спортивные результаты, и он начинал одну за другой творить невероятные спортивные сенсации. Средства массовых информаций взрывались вдохновенными статьями. Кто-то из журналистов рьяно обличал недавних фаворитов, в то же самое время его коллеги восхваляли темных лошадок, которые внезапно выбивались в лидеры турниров. Букмекеры впадали в панику, отдавая себе отчет, что они более не контролируют ситуацию, а Арсений, веселясь, наблюдал за развитием ситуации со стороны. На какое-то время это помогало.

Потом он вдруг со спорта переключался на моду, на культуру, на искусство. И снова незаслуженно возвышал посредственность, а достойных, талантливых и трудолюбивых напротив, доводил до полного отчаянья и исступления. Его забавлял сам процесс. Насколько эфемерными, непрочными, надуманными оказались на поверку субъективные оценки людей. Даже в их огромной, статистически представительной массе. Как же просто оказалось формировать общественное мнение, подсовывая ему в качестве пищи любые, даже самые нелепые варианты. И чем неожиданней, чем бездарнее была идея, чем легче проникала она в умы человеческие, тем проще захватывала там позиции, тем прочнее сидела. К счастью, теряя подпитку в виде козыревских «волшебных» установок, мир довольно скоро возвращался на круги своя, и Арсений снова получал порцию удручающего веселья, наблюдая за стремительным низвержением недавних дутых авторитетов.

Но его развлекательные проекты не всегда были столь масштабными. Внезапно заскучав, он мог удовлетворять свою потребность в интересных событиях, заставляя дикторов в прямом эфире допускать забавные ошибки и оговорки. Они так натурально смущались, так неподдельно и искренне краснели, что вызывали тем самым редкую ныне улыбку на его лице.

Или же, глядя в окно, он вдруг начинал коллекционировать способы, с помощью которых исполнительное и послушное его воле провидение может заставить упасть шапку с головы случайного прохожего. Варианты иногда получались весьма неожиданным, и тоже привносили на какое-то время в его, в общем-то, грустную и одинокую жизнь иллюзию искусственной радости.

Портал желаний давно закрылся. Сначала Козырев просто повесил на нем объявление, что мол все, «великий маг и чародей» завершил свою профессиональную карьеру и не занимается более исполнением простых человеческих желаний. На время вовсе забыл о нем, забросил. Однако это не помогло. Однажды, зайдя от скуки на свой старый форум, он вдруг обнаружил, что когда-то начатое им дело до сих пор живет и процветает. Люди присылали благодарности, сообщали о переведенных деньгах. Общались и советовались, помогали друг другу, делились, как лучше добиться от жизни своего. За время функционирования электронного ресурса на нем собралась особая тусовка людей, истово верящих в чудеса, и им было комфортно в компании друг друга.

Арсения это почему-то разозлило. Ему показалось несправедливым, что кто-то использует в своих личных целях его творение. И он уничтожил портал. Удалил все сообщения, снес форум, почту, сайт. Ликвидировал даже домен.

Имя его по-прежнему не было известно широкой общественности. Даже проводя самые масштабные общественные акции, сам он всегда предпочитал оставаться в тени. Когда-то Натали не поверила ему, а потом он и сам счел разумным не афишировать собственные способности. Это было удобно. Все что надо, он мог получить и так. Общение с элитарной верхушкой общества он однажды уже попробовал на вкус и остался разочарован. А тайное, скрытое положение давало огромное количество неоспоримых преимуществ.