Полное собрание сочинений. Том 7. Сентябрь 1902 ~ сентябрь 1903

Теперь мы знаем положение и силу богатого крестьянства. Посмотрим, каково живется деревенской бедноте.

Мы уже говорили, что к деревенской бедноте принадлежит громадное большинство, почти две трети всех крестьянских дворов по всей России. Прежде всего, безлошадных дворов никак не менее трех миллионов, – вероятно, даже более, до трех с половиной миллионов в настоящее время. Каждый голодный год, каждый неурожай разоряет десятки тысяч хозяйств. Население увеличивается, жить становится все теснее, а вся лучшая земля уже прибрана к рукам помещиками и богатыми крестьянами. И вот каждый год все больше и больше народа разоряется, уходит в города и на фабрики, поступает в батраки, становится чернорабочими. Безлошадный крестьянин это – такой, который стал уже совсем неимущим. Это – пролетарий. Живет он (покуда живет, и вернее сказать, что перебивается, а не живет) не землей, не хозяйством, а работой по найму. Это – родной брат городского рабочего. Безлошадному крестьянину и земля ни к чему: половина безлошадных дворов сдают свои наделы, иногда даже даром отдают их в общество (а то так и платят еще сами верхи!), потому что им не под силу обрабатывать землю. Безлошадный крестьянин сеет какую-нибудь десятину, много – две. Ему всегда приходится прикупать хлеб (если есть на что купить), – своим хлебом никогда не прокормиться. Немногим дальше ушли и однолошадные крестьяне, которых по всей России около 31/2 миллионов дворов. Конечно, бывают исключения, и мы уже сказали, что кое-где есть средне живущие и даже богатые однолошадные. Но мы говорим не об исключениях, не об отдельных местностях, а обо всей России. Если взять всю массу однолошадных, то несомненно, что это масса бедноты и нищеты. Однолошадный крестьянин сеет даже в земледельческих губерниях десятины три-четыре, редко пять; своим хлебом тоже не обходится. Кормится он даже и в хороший год не лучше безлошадного, – стало быть, постоянно недоедает, постоянно голодает. Хозяйство совсем в упадке, скот плохой, корму ему мало, землю охаживать как следует – сил нет. На все свое хозяйство (кроме корма скота) однолошадный крестьянин может расходовать – например, в Воронежской губернии – не больше двадцати рублей в год! (Богатый мужик расходует вдесятеро больше.) Двадцать рублей в год – и на аренду земли, и на покупку скота, и на починку сохи и других орудий, и на пастуха, и на все прочее! Разве это хозяйство? Это – одна склока, одна каторга, вечная маета. Очень понятно, что у однолошадных крестьян тоже есть такие, и не мало таких, которые сдают свои наделы. Нищему и с землей немного пользы. Денег нет, и от земли не только денег, а и прокормления не получишь. А деньги нужны на все: и на пищу, и на одежду, и на хозяйство, и на подати. В Воронежской губернии с однолошадного крестьянина одних податей сходит в год обыкновенно рублей восемнадцать, а ему всего-навсего на все расходы не достать в год больше 75 рублей. Тут только в насмешку можно говорить о покупке земли, об улучшенных орудиях, о сельских банках: совсем это не для бедноты придумано.

Откуда же взять денег? Приходится искать «заработков». Однолошадный крестьянин, как и безлошадный, тоже только «заработками» и перебивается. А что это значит – «заработки»? Это значит работа в чужих людях, работа по найму. Это значит, что однолошадный крестьянин наполовину перестал быть хозяином, а стал наймитом, пролетарием. Вот почему таких крестьян и называют полупролетариями. Они тоже родные братья городского рабочего, потому что их тоже обирают на все лады всякие хозяева. Им тоже нет иного выхода, нет иного спасения, кроме как соединиться сообща с социал-демократами для борьбы против всех богатеев, против всех собственников. Кто работает на постройке железных дорог? кого грабят подрядчики? кто ходит на рубку и сплав леса? кто служит в батраках? кто занимается поденщиной? кто исполняет черные работы в городах и на пристанях? Это все – деревенская беднота. Это все – безлошадные и однолошадные крестьяне. Это все – деревенские пролетарии и полупролетарии. И какая масса такого народа на Руси! Сосчитали, что каждый год выбирается по всей России (кроме Кавказа и Сибири) восемь, а иногда и девять миллионов паспортов. Это все – отхожие рабочие. Это – крестьяне только по названию, а на самом деле наймиты, рабочие. Они все должны объединиться в один союз с городскими рабочими, и каждый луч света и знания, попадающий в деревню, будет усиливать и укреплять этот союз.

Надо еще не забывать одной вещи насчет «заработков». Всякие чиновники и люди, думающие по-чиновничьи, любят потолковать о том, что крестьянину, мужичку «нужны» две вещи: земля (только не очень много, – да много и взять неоткуда, потому что богатые уже прибрали!) и «заработки». Поэтому, дескать, чтобы помочь народу, надо заводить в деревне побольше промыслов, надо «давать» больше «заработку». Такие речи – одно лицемерие. Для бедноты заработки, это – наемная работа. «Давать заработок» крестьянину – значит превращать крестьянина в наемного рабочего. Хороша помощь, нечего сказать! Для богатых крестьян есть другие «заработки», требующие капитала, – например, устройство мельницы или другого заведения, покупка молотилки, торговля и тому подобное. Смешивать эти заработки денежных людей с наемной работой бедноты – значит обманывать бедноту. Богатым, конечно, выгоден такой обман, им выгодно представить дело так, как будто все «заработки» по плечу и по карману всем крестьянам. А кто хочет действительно добра для бедноты, тот говорит ей всю правду и только правду.

Нам остается теперь сказать о среднем крестьянстве. Мы уже видели, что средним крестьянином можно считать на круг по всей России такого, у кого есть пара рабочего скота, и что таких крестьянских дворов из десяти миллионов около двух миллионов. Средний крестьянин стоит посередине между богатым и пролетарием, – поэтому он и называется средним. И живет он средне: в хороший год сводит концы с концами на своем хозяйстве, но нужда у него всегда за спиною стоит. Сбережений у него либо никаких нет, либо совсем мало. Поэтому хозяйство его шаткое. Деньги доставать трудно: со своего хозяйства редко-редко соберет он столько денег, сколько нужно, да и то в обрез. А на заработки идти – значит хозяйство бросать, в хозяйстве упущения пойдут. Многим средним крестьянам все же без заработков никак не обойтись: приходится в наймиты идти, нужда заставляет помещикам закабаляться, в долги входить. А с долгами среднему крестьянину развязаться почти никогда не удается: доходов у него прочных нет, как у богатого мужика. Поэтому раз вошел в долги – все равно, что накинул на себя петлю. Так и не выходит из долгов, покуда совсем не разорится. Средний крестьянин всего больше в кабалу помещику идет, потому что помещику для сдельных работ нужен мужик неразоренный, чтобы у него и лошадей была пара и снаряды были все по хозяйству. На сторону идти среднему крестьянину трудно, – вот он и кабалит себя помещикам и за хлеб, и за выпас, и за съемку отрезных земель, и за зимний долг деньгами. Кроме помещика и кулака теснит среднего крестьянина и богатый сосед: он у него всегда землю перебьет и никогда не упустит случая притеснить его чем сможет. Так и живет средний крестьянин: ни то рыба, ни то птица. Ни ему хозяином настоящим, заправским быть, – ни рабочим. Все средние крестьяне за хозяевами тянутся, собственниками хотят быть, по удается это очень и очень немногим. Очень мало таких, которые даже и батраков или поденщиков нанимают, сами стараются на чужом труде нажиться, на чужой спине пролезть в богатеи. А большинству средних крестьян не то что нанимать, – самим наниматься приходится.

Везде, где начинается борьба между богатыми и беднотой, между собственниками и рабочими, – средний крестьянин посередке оказывается и не знает, куда идти. Богатые на свою сторону зовут: ты, мол, тоже хозяин, собственник, тебе нечего с голышами-рабочими делать. А рабочие говорят: богатые тебя надуют и тебя же оберут, и нет тебе иного спасенья, кроме как нам помогать в борьбе со всеми богатыми. Этот спор из-за среднего мужика везде идет, во всех странах, где рабочие социал-демократы борются за освобождение рабочего народа. В России этот спор теперь как раз начинается. Поэтому нам надо особенно хорошо рассмотреть это дело и ясно понять, какими обманами завлекают среднего мужика богатые, как нам эти обманы вывести на чистую воду, как нам помочь среднему крестьянину найти его настоящих друзей. Если русские рабочие социал-демократы сразу станут на верный путь, то нам удастся гораздо скорее, чем немецким товарищам-рабочим, устроить прочный союз деревенского рабочего народа с городскими рабочими и быстро прийти к победе над всеми врагами трудящихся.

4. Куда идти среднему крестьянину? На сторону собственников и богатых или на сторону рабочих и неимущих?

Все собственники, вся буржуазия старается привлечь среднего крестьянина на свою сторону тем, что обещает ему всякие меры для улучшения хозяйства (дешевые плуги, сельские банки, введение посева трав, дешевую продажу скота и удобрений и тому подобное), а также тем, что делает крестьянина участником всяких сельскохозяйственных союзов (коопераций, как их называют в книжках), союзов между всякими хозяевами с целью улучшения хозяйства. Таким путем буржуазия старается отвлечь от союза с рабочими среднего и даже мелкого крестьянина, даже полупролетария, старается побудить их стоять за богатых, за буржуазию, в ее борьбе с рабочими, с пролетариатом.

Рабочие социал-демократы отвечают на это: улучшение хозяйства – вещь хорошая. Ничего в том дурного нет, чтобы дешевле покупать плуги; теперь даже всякий неглупый купец старается дешевле продавать, чтобы покупателей привлечь. Но когда бедному и среднему крестьянину говорят, что улучшение хозяйства и удешевление плугов поможет им всем из нужды выбиться и на ноги встать, не трогая вовсе богатых людей, – то это обман. От всех этих улучшений, удешевлений и коопераций (союзов для продажи и закупки товаров) гораздо больше выигрывают богатые. Богатые становятся все сильнее, все больше теснят и бедноту, и средних крестьян. Покуда богатые остаются богатыми, покуда они держат в своих руках большую часть и земли, и скота, и орудий, и денег, – до тех пор не только бедноте, но и средним крестьянам никогда из нужды не выбиться. Один-другой средний мужик пролезет в богатые при помощи этих улучшений да коопераций, а весь народ и все средние мужики еще глубже в нужде застрянут. Чтобы всем средним мужикам в богатые пролезть, – для этого надо самих богатых убрать, а убрать их может только союз городских рабочих с деревенской беднотой.

Буржуазия говорит среднему (и даже мелкому) крестьянину: мы тебе продадим дешевую землю, дешевые плуги, а ты нам продай свою душу, ты за это откажись от борьбы против всех богатых.

Рабочий социал-демократ говорит: ежели действительно дешево продают, то отчего же при деньгах не купить: дело торговое. Ну, а души своей никогда продавать не следует. Отказаться от борьбы вместе с городским рабочим против всей буржуазии – это значит вечно остаться в нищете и нужде. От удешевления товаров богатый еще больше выиграет, еще больше наживется. А у кого денег в заводе не бывает, тому никакие дешевки не помогут, покуда он этих денег не отберет у буржуазии.

Возьмем пример. Сторонники буржуазии носятся, как с писаной торбой, со всякими кооперациями (союзами для дешевой закупки и выгодной продажи). Находятся даже люди, которые называют себя «социалистами-революционерами» и тоже кричат, вслед за буржуазией, что всего нужнее крестьянину кооперации. Начинают заводить всякие кооперации и у нас в России, но у нас еще очень мало их, и до тех пор будет мало, покуда не будет политической свободы. А вот в Германии есть очень много всяких коопераций среди крестьян. И посмотрите, кому больше всего помогают эти кооперации. Во всей Германии 140 тысяч сельских хозяев участвует в товариществах для сбыта молока и молочных продуктов, и у этих 140 тысяч хозяев (мы берем опять круглые цифры, для простоты) 1100 тысяч коров. Бедных крестьян считают во всей Германии четыре миллиона. Из них только 40 тысяч участвует в товариществах: значит, из каждой сотни бедняков только один пользуется этими кооперациями. Коров у этих 40 тысяч бедняков всего только 100 тысяч. Далее, средних хозяев, средних крестьян – один миллион; из них 50 тысяч участвуют в кооперации (значит, пять человек из сотни), и коров у них 200 тысяч. Наконец, богатых хозяев (т. е. и помещиков и богатых крестьян вместе) одна треть миллиона; из них участвуют в кооперации 50 тысяч (значит, семнадцать человек из каждой сотни!), и коров у них 800 тысяч!

Вот кому помогают прежде всего и больше всего кооперации. Вот как водят за нос мужика люди, которые кричат о спасении среднего крестьянина всякими подобными союзами для дешевой покупки и выгодной продажи. Уж очень дешево хочет буржуазия «откупить» мужика от социал-демократов, которые зовут и бедноту и среднего крестьянина на свою сторону.

У нас тоже заводят разные сыроваренные артели да сборные молочные. У нас тоже сколько угодно имеется людей, которые кричат: артели, да мирской союз, да товарищества – вот что мужику надобно. А посмотрите-ка, кому эти артели, да товарищества, да мирские аренды идут на руку. У нас из каждой сотни дворов не меньше двух десятков вовсе не имеют коров; три десятка имеют по одной корове: эти продают молоко из горькой нужды, дети остаются без молока, голодают и мрут, как мухи. Богатые же мужики имеют по 3, по 4 коровы и больше, и у этих богатых мужиков половина всех крестьянских коров. Кому же на пользу идут сыроваренные артели? Ясное дело, что прежде всего помещикам и крестьянской буржуазии. Ясное дело, что им выгодно, чтобы средние крестьяне и беднота тянулись за ними, чтобы средством избавления от нужды считали не борьбу всех рабочих со всей буржуазией, а стремление отдельных хозяйчиков выкарабкаться из своего положения и пролезть в богатеи.

Это стремление поддерживают и поощряют на все лады все сторонники буржуазии, прикидываясь сторонниками и друзьями мелкого крестьянина. И многие наивные люди не узнают волка в овечьей шкуре и повторяют буржуазный обман, думая принести пользу мелкому и среднему крестьянину. Например, доказывают в книжках и в речах, что мелкое хозяйство самое выгодное, самое доходное, что мелкое хозяйство процветает; поэтому, дескать, так много повсюду мелких хозяев в земледелии, поэтому-де они так крепко за землю держатся (а не потому, что все лучшие земли заняты буржуазией, все деньги тоже у нее в руках, а беднота теснится и мается всю жизнь на клочках земли!). Мелкому крестьянину много денег не нужно, говорят эти сладкоречивые люди; мелкий и средний крестьянин бережливее и старательнее крупного и притом умеет жить попроще: вместо того, чтобы сена прикупить скоту, он соломкой обойдется; вместо того, чтобы дорогую машину покупать, он пораньше встанет да подольше потрудится и за машиной угонится; вместо того, чтобы за всякую починку денежки чужим людям отдавать, он в праздник сам топор возьмет, по-плотничает – выйдет много дешевле, чем у крупного хозяина; вместо того, чтобы дорогую лошадь или вола кормить, он и коровой обойдется для пахоты – у немцев все бедные крестьяне коровами пашут, да и у нас народ так разорен, что не только на коровах, и на людях пахать начинают! И как же это выгодно! как это дешево! Как это похвально, что средний и мелкий крестьянин такой прилежный, такой усердный, так просто живет, баловством не занимается, о социализме не думает, а думает только о своем хозяйстве! Не за рабочими тянется, которые против буржуазии стачки устраивают, а за богатыми идет, в хорошие люди выйти норовит! Вот кабы все были такие же усердные, прилежные, жили бы просто, не пьянствовали, побольше бы денег сберегали, поменьше на всякие ситцы тратили, поменьше бы детей рожали, – тогда все бы хорошо жили и никакой нищеты и нужды не было бы!

Такие сладкие речи напевает среднему крестьянину буржуазия, и находятся простячки, которые в эти песни верят и сами их повторяют![37] На самом деле, эти сладкие речи – один обман, одна издевка над крестьянином. Дешевым и выгодным хозяйством эти сладкоречивые люди называют нужду, горькую нужду, которая заставляет среднего и мелкого крестьянина работать с утра до ночи, урезывать себя на каждом куске хлеба, отказывать себе в каждом грошовом расходе деньгами. Конечно, чего уже «дешевле» и «выгоднее», как по три года одни портки носить, летом без сапогов ходить, соху веревочкой подвязывать, а корову гнилой соломой с крыши кормить! Посадить бы на такое «дешевое» и «выгодное» хозяйство любого буржуа или богатого крестьянина, – небось, скоро бы свои сладкие речи забыли!

Люди, которые расхваливают мелкое хозяйство, хотят иногда принести пользу крестьянину, а на самом деле приносят ему один только вред. Сладкими речами они так же обманывают мужика, как обманывает народ лотерея. Я сейчас расскажу, что такое лотерея. Есть у меня, например, корова, стоит 50 рублей. Я хочу разыграть эту корову в лотерею и предлагаю всем билеты по одному рублю. За один рубль может корова достаться! Народ льстится, целковые так и сыплются. Когда набирается сто рублей, тогда я устраиваю розыгрыш: чей билет вынется, тому корова за один рубль досталась, а остальные ни с чем уходят. «Дешево» ли народу обошлась эта корова? Нет, очень дорого, потому что заплачено вдвое против цены, потому что два человека (кто лотерею устраивал и кому корова досталась) нажились без всякого труда и притом нажились на счет девяносто девяти человек, которые потеряли свои деньги. Значит, тот, кто говорит, что лотереи выгодны для народа, просто обманывает народ. Точно так же обманывает крестьян тот, кто обещает избавление от нищеты и нужды посредством всяких коопераций (союзов для выгодной продажи и дешевой закупки), всяких улучшений хозяйства, всяких банков и тому подобного. Как в лотерее один выиграл, а остальные в накладе, так и тут: один средний крестьянин изловчился, вышел в богатеи, а девяносто девять его товарищей всю жизнь гнули спину, не выходя из нужды и даже разоряясь все больше. Пусть каждый деревенский житель присмотрится хорошенько к своему обществу и ко всей своей округе: много ли средних крестьян выходят в богатеи и забывают о нужде? А сколько таких, что всю жизнь от нужды избавиться не могут? Сколько таких, что разоряются и уходят из деревень? У нас по всей России считают, как мы видели, не больше двух миллионов средних крестьянских хозяйств. Предположим, что всяких союзов для дешевой покупки и выгодной продажи стало вдесятеро больше, чем теперь. К чему это приведет? Много-много, если сто тысяч средних крестьян поднимутся до богатых. А это что значит? Это значит: пять человек из сотни середняков разбогатели. А остальные девяносто пять? Им все так же трудно, а многим еще гораздо труднее жить стало! А беднота еще больше разорилась!

Буржуазии, понятное дело, только того и надо, чтобы как можно больше средних и мелких крестьян тянулось за богатыми, чтобы они верили в возможность избавиться ст нужды без борьбы с буржуазией, чтобы они надеялись на свое усердие, на свою прижимистость, на свое обогащение, а не на союз с деревенскими и городскими рабочими. Буржуазия всеми силами старается поддерживать эту обманчивую веру и надежду в мужике, старается убаюкать его всякими сладкими речами.

Чтобы разоблачить обман всех таких сладкоречивых людей, достаточно задать им три вопроса.

Первый вопрос. Может ли рабочий народ избавиться от нужды и нищеты, когда в России из двухсот сорока миллионов десятин удобной земли сто миллионов десятин принадлежит частным землевладельцам? Когда у шестнадцати тысяч крупнейших землевладельцев находится в руках шестьдесят пять миллионов десятин?

Второй вопрос. Может ли рабочий народ избавиться от нужды и нищеты, когда полтора миллиона богатых крестьянских дворов (из всего числа десяти миллионов) забрали в свои руки половину всех крестьянских посевов, всех крестьянских лошадей, всего крестьянского скота и гораздо больше половины всех крестьянских запасов и денежных сбережений? Когда эта крестьянская буржуазия продолжает все больше и больше богатеть, притесняя бедноту и среднее крестьянство, наживаясь чужим трудом батраков и поденщиков? Когда шесть с половиной миллионов крестьянских дворов – разоренная беднота, всегда голодная, добывающая жалкий кусок хлеба всяческой работой по найму?

Третий вопрос. Может ли рабочий народ избавиться от нужды и нищеты, когда главной силой стали деньги, когда на деньги можно все купить: и фабрику, и землю, и даже людей купить в наемные работники, в наемные рабы? Когда без денег нельзя ни жить, ни вести хозяйства? Когда мелкий хозяин, бедняк, должен вести борьбу с крупным хозяином из-за добывания денег? Когда несколько тысяч помещиков, купцов, фабрикантов и банкиров забрали в свои руки сотни миллионов рублей и, кроме того, распоряжаются всеми банками, в которых собираются тысячи миллионов рублей?

От этих вопросов никакими сладкими речами о выгодах мелкого хозяйства или коопераций не отвертишься. На эти вопросы ответ может быть один: настоящая «кооперация», которая может спасти рабочий народ, это – союз деревенской бедноты с городскими рабочими социал-демократами для борьбы против всей буржуазии. Чем скорее будет расширяться и крепнуть такой союз, тем скорее средний крестьянин поймет всю ложь буржуазных обещаний, тем скорее средний крестьянин станет на нашу сторону.

Буржуазия знает это, и потому, кроме сладких речей, она распространяет всякую ложь о социал-демократах. Она говорит, что социал-демократы хотят отнять собственность у среднего и мелкого крестьянина. Это ложь. Социал-демократы хотят отнять собственность только у крупных хозяев, только у того, кто живет чужим трудом. Социал-демократы никогда не отнимут собственности у мелких и средних хозяев, не нанимающих рабочих. Социал-демократы защищают и отстаивают интересы всего рабочего народа, не только городских рабочих, которые всех более сознательны и всех более объединены, но и сельских рабочих, а также и мелких ремесленников и крестьян, если они не нанимают рабочих и не тянутся за богатыми, не переходят на сторону буржуазии. Социал-демократы борются за все улучшения в жизни рабочих и крестьян, какие только можно предпринять сейчас же, пока мы не разрушили еще господство буржуазии, и какие облегчат эту борьбу с буржуазией. Но социал-демократы не обманывают крестьянина, они говорят ему всю правду, они заранее и прямо говорят, что никакими улучшениями нельзя избавить народ от нужды и нищеты, покуда господствует буржуазия. Чтобы весь народ знал, что такое социал-демократы и чего они хотят, социал-демократы составили свою программу[38]. Программа – это значит короткое, ясное и точное заявление всего, чего партия добивается и за что она борется. Социал-демократическая партия есть единственная партия, которая выставляет ясную и точную программу, чтобы весь народ знал и видел ее, чтобы в партии могли быть только люди, действительно желающие бороться за освобождение от гнета буржуазии всего рабочего народа, притом люди, понимающие правильно, кому надо соединиться для такой борьбы и как надо вести эту борьбу. Кроме того, социал-демократы считают, что надо прямо, открыто и точно объяснить в программе, отчего происходит нужда и нищета рабочего народа и почему союз рабочих становится все шире и все сильнее. Мало этого – сказать, что плохо живется, и призывать к бунту – это и всякий крикун сумеет сделать, да толку от этого немного. Надо, чтобы рабочий народ ясно понял, отчего он бедствует, и с кем ему соединиться надо для борьбы за освобождение от нужды.

Мы уже сказали, чего хотят социал-демократы; сказали, отчего происходит нужда и нищета рабочего народа; сказали, с кем надо бороться деревенской бедноте и с кем соединиться для такой борьбы.

Теперь мы скажем, какие улучшения мы можем сейчас же отвоевать своей борьбой, улучшения и в жизни рабочих, и в жизни крестьян.

5. Каких улучшений добиваются социал-демократы для всего народа и для рабочих?

Социал-демократы борются за освобождение всего рабочего народа от всякого грабежа, от всякого угнетения, от всякой несправедливости. Чтобы освободиться, рабочий класс должен прежде всего объединиться. А чтобы объединиться, надо иметь свободу соединяться, право соединяться, надо иметь политическую свободу. Мы уже говорили, что самодержавное правление есть закрепощение народа чиновникам и полиции. Политическая свобода нужна поэтому всему народу, кроме кучки придворных и имеющих доступ ко двору тузов и сановников. Но всего более нужна политическая свобода рабочим и крестьянам. Богатые люди могут откупаться от произвола, от самодурства чиновников и полиции. Богатые люди могут высоко дойти со своей жалобой. Поэтому полиция и чиновники гораздо реже позволят себе придраться к богатым людям, чем к бедноте. Рабочим и крестьянам откупиться от полиции и чиновников нечем, жаловаться некому, судиться не под силу. Рабочим и крестьянам никогда не избавиться от поборов, самодурства и надругательства полиции и чиновников, пока нет в государстве выборного правления, пока нет народного собрания депутатов. Только такое народное собрание депутатов может освободить народ от закрепощения чиновникам. Всякий сознательный крестьянин должен стоять за социал-демократов, которые требуют от царского правительства прежде всего и главнее всего[39] созыва народного собрания депутатов. Депутатов должны выбирать все, без различия сословий, без различия богатых и бедных. Выбор должен быть свободный, без всякой помехи чиновников; за порядком выборов должны смотреть доверенные люди, а не урядники и не земские начальники. Тогда депутаты от всего народа сумеют обсудить все народные нужды, сумеют установить лучшие порядки на Руси[40].