Корона времени. Часть 1. Истоки мудрости

Ана следила за Гаем не в первый раз. Ей нравилась его стать, высокий по римским меркам рост и крепкое темное тело. Она очень часто фантазировала, как могла бы оседлать этого строптивого жеребца. Но до сих пор Анастасия только присматривалась к победителю. Все-таки она императрица! Девушка прекрасно понимала, что должна оставаться недоступной для простых смертных. Мужчину, с которым она решилась бы вступить в контакт, могли лишить жизни, тем более если он раб! Но Гай давно уже не был рабом, он стал прославленным наездником и богатым гражданином.

Ана смотрела, как он виртуозно ласкает девушку. «Хм! Хотела бы и я оказаться на ее месте… Но кто мешает?» Вспоминая историю Мессалины, Ана понимала, что проблема заключается скорее в ней самой, в ее пуританском воспитании. Настоящая римлянка не отказала бы себе в получении такого удовольствия!

– Ох, как я хочу его! А ну-ка приведи его ко мне, как только я выйду.

– Моя повелительница, слушаюсь и повинуюсь! Здесь всё для тебя! – лукаво улыбнувшись, поклонилась Флора.

Анастасия встала и, скрываясь за воздушными тканями, проследовала в дальнюю комнату.

Недолго думая, Флора подошла к Гаю и больно уколола его в спину длинным ногтем. От неожиданности он рыкнул и обернулся. Увидев близкую подругу императрицы, мужчина изменился в лице, оторвался от партнерши и встал во весь свой могучий рост.

– Побереги силы! Тебя ждут. Следуй за мной, – и Флора увела Гая из зала.

Все-таки Анастасия решилась!

5

– Господин, вам срочное послание из дворца! – слуга вручил Максимилиану свиток с печатью императрицы.

Макс догадывался, зачем его вызывают во дворец. «В послании написано, что цель встречи – прогулка с императрицей, но для чего ей на самом деле нужна эта прогулка? Скорее всего, она уже узнала, что жена беременна, и именно это Анастасия хочет обсудить», – подумал Макс. Он не желал такого разговора, боялся и избегал его. Максимилиан надеялся отодвинуть объяснение до приезда Маркуса – знал, что любовник-император поддержал бы его и отвел гнев императрицы, желающей все держать под своим тотальным контролем. Но отказаться от приглашения он не решился – это могло обидеть Анастасию.

– Будь что будет! – сказал себе Макс, быстро собрался и поехал в дворцовый сад, где была назначена встреча.

***

Окруженная помощницами императрица стояла в глубине сада, среди осенних ярко-желтых и красных цветов. На ней было длинное алое платье-стóла с золотым кантом, распущенные волосы ниспадали на плечи, а рубины на небольшой тиаре сияли в солнечных лучах.

Перед ней благоухали свежесрезанные розы. Анастасия внимательно рассматривала каждый цветок и отбирала самые красивые, а Лея ставила их в массивную темно-синюю вазу недавно преподнесенную в дар парфянским послом.

Багровые лепестки цветов, алое платье императрицы, рубины на тиаре – из-за обилия красного цвета все вокруг показалось Максу кровавым, агрессивным, как свежая кровь на жертвеннике.

«Неужели императрица жаждет моей крови? О нет! Выдержка и только выдержка! Я должен держать себя в руках. Может, все не так плохо…» – убеждал он себя.

– Прекрасное утро, Максимилиан! – сказала Ана.

Она была в хорошем настроении – жаркая ночь с наездником дала ей новые силы и неповторимое вдохновение. Императрица сделала знак помощницам удалиться.

– Доброе утро, госпожа, – ответил гвардеец и почтительно опустился на колено.

Хорошее настроение Анастасии растаяло за секунду.

– Ты и Валерия пропустили мой праздник на Ипподроме, не предупредив ни словом, ни запиской. Вы вчера были так заняты, что не соизволили уделить время императрице? Или… как мне это понимать? – раздраженно спросила она.

– Так вышло, что к нам из провинции приехали родители Валерии. Было много… – промямлил Макс.

– …много чего? – подхватила Ана. – Почему я узнала новость о беременности Валерии от своих слуг?

– Извините, моя госпожа! Я сам только недавно узнал об этом. Не думал, что эта весть разнесется по городу так быстро.

– Я бы хотела первой услышать о ребенке, причем услышать от вас! Это дело касается и меня лично! – вскричала Ана. – Я считала, что мы близкие люди, что мы одна семья! Ты забыл кем мы вас сделали?

– Я хотел сообщить императору и Вам о беременности жены немного позже, когда ситуация прояснится больше чем…

– Больше чем что? – язвительно поинтересовалась императрица.

«Видимо, они решили пройти ультразвуковое сканирование в «центре материнства» античного Рима и узнать пол ребенка!» – про себя посмеялась Ана.

– Больше чем… Больше чем… – виновато пробубнил себе под нос гвардеец и замолчал.

Повисла долгая пауза. Мужчина искал, но не мог подобрать слова в свое оправдание.

– Как я понимаю, Макс, твое отцовство может быть под большим вопросом, и мы с тобой точно знаем почему!

Преторианец покраснел до кончиков своих красивых ушей.

– Ты поэтому так смущен и скрытен? Либо… ты все-таки уверен в своем отцовстве? – смягчила тон Ана. Ее распирало естественное женское любопытство.

– Госпожа, я пытался. Я пытался, и не раз! – наконец выпалил Макс. – Но у меня все же есть сомнения. И я боюсь, они могут подтвердиться после родов.

– О великая Юнона! – воскликнула императрица. – Не хватало в нашем окружении первенца-бастарда! Все ждут от вас «чистого» наследника рода, а не полукровку!

Анастасия пронзила гвардейца жестким взглядом голубых глаз.

– Итак, ответь честно, мой мальчик: Валерия осознаёт тяжесть своего положения? Понимает ли она, что если ваш ребенок будет ни в отца, ни в мать, а в соседского конюха, то придется избавиться от него, как от пиявки?

Макс оторопел в замешательстве:

– Не спешите, госпожа, не судите сгоряча! Я думаю, что это все же мой ребенок. Валерия не смогла бы мне изменить. Она влюблена, и я, честно говоря, сильно устал от ее заботы и опеки. Сначала все это было терпимо…

– А ты думал, будет как-то иначе? Она же твоя жена!

– …но в последнее время она стала невыносимо навязчивой, и мне пришлось часто исполнять супружеские обязанности.

Однако Ана не сдавалась. Ей казалось подозрительным поведение Максимилиана и Валерии. Они исчезли из ее поля зрения неспроста, как будто пытались что-то скрыть!

– Маркус возвращается в столицу, я готовлю пир и триумфальные празднества. Ты должен сам написать ему и сообщить о беременности жены. Я сделаю вид, что пока ничего не знаю, – смягчилась императрица.

– Как прикажите, моя госпожа, конечно, я напишу ему.

Анастасия, неторопливо разглядывая букет, поставила в вазу еще одну кроваво-красную розу и добавила яркий зеленый лист папоротника.

– Да, кстати! Я знаю, вы с Маркусом обсуждали вопрос о твоем предстоящем назначении. Как скоро ты будешь готов стать главнокомандующим преторианской гвардии?

– Моя госпожа, я хотел бы взять больше времени на обдумывание этого предложения. И сообщу о своем решении императору, когда он вернется.

– С нетерпением буду ждать ответа, – сказала Анастасия и жестом дала понять, что разговор окончен.

Императрица торопила события, потому что знала о сплетнях в сенате и о том, что многие недовольны захватнической политикой ее мужа. Анастасии нужна была ручная гвардия преторианцев. Нынешний ее глава, Кассий Эрей, не внушал ей доверия. Он был из древнего рода Клавдиев, а, как известно, этот род не мог претендовать на трон, но его представители в сенате открыто саботировали многие инициативы императора Красса.

Ана задумчиво смотрела вслед уходящему твердой мужской походкой Максу.

«Какой же он красивый! – подумала она. – Но вот что странно: Макс, такой уверенный и сильный внешне, внутри так робок! Не удивлюсь, если он пишет сопливые романтические стишки, когда тайком вздыхает по другим мужчинам, недоступным из-за его отношений с самим императором. Молодой, успешный, привлекательный, обожаемый… В моем времени он наверняка бы стал звездой инстаграма или даже известным актером, за которым наблюдает полмира».

***

– Я хочу знать, где и с кем ты была позавчера днем, пока я находился на службе! – то ли приказал жене, то ли спросил у нее Максимилиан, едва войдя домой. – Как ты проводишь время, с кем общаешься? Я знаю только одну твою подругу – Камиллу. Почему она не приходит к нам в дом?

Валерия подняла на мужа удивленные глаза:

– Милый, как раз позавчера мы с Камиллой ходили на утреннюю прогулку, потом зашли в лавку посмотреть на ткани и украшения, а затем долго сидели в саду, читая стихи.

– Слуги сказали, что тебя не было пять часов. Это почти целый день! Ты что, все это время читала?

– Любимый, я не только читала, но и сама пробовала писать! – воскликнула жена в оправдание и мило улыбнулась.

Все это было крайне подозрительно, и Макс прекрасно понимал обеспокоенность Анастасии. Что ж, он все разузнает и доложит императрице.

6

Сутки без сна. Уставший исследователь Роберт Ронстон снова и снова запускал наносеквенирование генома. Он был недоволен и опустошен, но сейчас он был еще и страшно зол. Хорошо отлаженный процесс давал сбой на промежуточном этапе, а в итоге – нулевой результат! По неизвестной причине, нужные участки ДНК продолжали разрушаться во время экстракции, и он не мог понять, почему.

– Профессор Роберт, послушайте, давайте сделаем небольшой перерыв на кофе-брейк и хоть немного отдохнем! – взмолилась его помощница, генетик Адель. – Мы все не спали целую ночь и уже работаем вторые сутки напролет.

– Отлично, перерыв на кофе! – раздраженно воскликнул Роберт. – Вы первоклассный исследователь, Адель, но плохо изучили ресурсы собственного организма. Человек не может жить без воздуха и воды, а её в кулере предостаточно. Зато без еды и отдыха можно продержаться довольно долго. Включается внутренний резерв, и вы это прекрасно знаете. Вот чего я от вас требую: включите свой внутренний резерв и сделайте еще несколько циклов!

Когда он разразился этой речью, Адель лишь моргнула в ответ своими азиатскими глазами. Она решила не вступать в полемику. Все-таки ей удалось выпросить у руководителя хоть небольшой перерыв, а это какой-никакой прогресс.

Однако Роберт уже ясно понял: в исследуемых образцах они не найдут того, что им нужно.

– Баста! Стоп! – вдруг заорал он. – Все идут домой и отдыхают, а послезавтра в восемь утра я жду вас на работе. А вы, Адель, радуйтесь: я получил новые образцы и нам есть с чем работать. Я все сказал! Пошли… пошли все вон!

***

Роберт не мог уснуть. Он думал только о свежих образцах для исследований и о своих ранних успешных опытах, которые в последнее время не удавалось повторить. Он поднялся в кабинет и сел за стол. За окном простирался великолепный вид на Центральный парк и небоскребы Нью-Йорка. Закат горел яркими оранжево-желтыми красками, но Роберту казалось, что небо кроваво-багровое, как образцы человеческой ткани, над которыми он работал.

Он налил стакан виски, резко отвернулся от окна и посмотрел на заваленный бумагами стол. Среди документов, книг и разных других нужных вещей стоял выбивающийся из обычного ряда резной старинный ларец. Роберт открыл сложный механизм, достал три контейнера и набрал на каждом индивидуальный пароль. Внутри, в консервирующей среде, лежали разного формата и состояния старинные свитки. Он надел специальные перчатки и осторожно развернул артефакты, затем взял лупу и стал их изучать. Один свиток был из Египта и сохранился лучше, чем другие два, – из Греции и Латинской Америки. Роберт давно сфотографировал их и перенес изображения в компьютер, чтобы иметь возможность работать с текстами в любое время. Но иногда ему хотелось полюбоваться своими древними сокровищами, прикоснуться к ним.

– Этот бесконечный поиск, – прошептал он, – сведет меня с ума. Где, в каком времени, в каком организме, в чьем теле еще сохранился атлантум? Я найду тебя, где бы ты ни был!

Атлантумом Роберт называл биоматериал, содержащий геном атлантов. Его он хотел найти в античном Риме, у людей, живших два тысячелетия назад. Все исследования и раскопки, все деньги и усилия были направлены только на одно – найти чистый геном! В ветхих свитках трех разных цивилизаций – египетской, греческой и майя – сохранилась одна и та же история о древних прародителях человечества, великолепных созданиях, которые были сильны, красивы, умны и, самое главное, бессмертны!

Но грандиозный катаклизм разрушил их цивилизацию. В одних источниках говорилось, что во время извержения вулкана остров Атлантида и его жители, погибли в разверзшихся разломах Земли, а океан затопил их следы; в других – что в один миг всю расу бессмертных погубил чудовищный «огонь с небес».

Однако все эти источники утверждали одно и то же: многочисленные народы Земли берут начало от неких атлантов, великанов из древности.

Подтверждения этой версии лежали сейчас у ученого на столе. Он знал, что атланты были чисты, как боги. Они не имели тех вредных мутаций ДНК и тех болезней, которые человечество в результате кровосмешений, пороков и эпидемий накопило на сегодняшний день. Атланты были гармонично развиты и обладали фантастическими способностями, считал Роберт. Значит, их ближайшие древние потомки могут дать современному человечеству часть своей прото-ДНК – ДНК силы и бессмертия.

Сделав еще один глоток виски, Роберт снова повернулся к большому панорамному окну с видом на город.

Два месяца назад профессору исполнилось шестьдесят четыре года. Он понимал, что его активный жизненный путь подходит к концу, что с каждым новым десятком лет он будет все больше терять бодрость и остроту ума. Ну что ж! Жизнь старика все ближе, но у него есть еще достаточно времени, чтобы изменить будущее. Найти подлинный геном атлантов и обрести бессмертие – был единственный выход для ученого!

Он вспоминал свою любимую – рано ушедшую жену Ирен. Если бы он, тогда еще молодой энергичный мужчина, вкладывал силы и деньги в препараты для лечения онкологии, то… Если бы! Сегодня такая опухоль вполне излечима даже на поздних стадиях, но тогда диагноз жены был приговором. Приговором, с которым ученый не пожелал смириться! В своем исследовательском центре он создал лабораторию, где не прекращались эксперименты по разработке новых лекарств от рака. Там же, в особом резервуаре в специальном растворе уже более пятнадцати лет хранилось тело его жены. Там стояли еще два, пока пустые, саркофага – для него самого и его любимого единственного ребенка – дочери Анастасии…

Тяжелые раздумья профессора потихоньку отступили под действием алкоголя. Янтарная жидкость наконец-то освободила Роберта от тревожных мыслей, он прилег на кожаный диван-честерфилд и уснул как младенец.

7

Окутанный дымом и пожарами Карфаген издалека все больше напоминал жерло извергающегося вулкана.

Шум битвы стоял постоянным фоном: гибнущие охваченные паникой люди, кони и боевые слоны издавали истошные вопли. Какофония звуков смешивалась с лязгом металла боевых орудий и работой катапульт.

Больше двух недель римляне штурмовали неприступный город: c начала карфагеняне потеряли первую внешнюю стену, а гавань города была закрыта быстро построенной римлянами дамбой. Шесть дней назад они ворвались во второй оборонительный круг, и завязалась самая ожесточенная битва. Командующий обороной столицы генерал Макагон вместе с карфагенскими патриотами укрепился в храме Эшмуна, выстроенном на высокой скале, и яростно отбивался. Тогда римляне решили заморить противника голодом и вымотать непрерывным огнем. Чтобы не попасть живыми в руки врага, доведенные до крайности обессилевшие осажденные подожгли храм, в котором находились.

Подошедшие с опозданием с юга страны конные подкрепления карфагенян атаковали римскую пехоту и конницу с левого фланга, не зная, что Карфаген уже пал. Они внезапно бросились на лагерь римлян, где была расположена ставка императора. Маркусу Крассу потребовалось ввести в бой элитные подразделения конницы, чтобы отразить и добить неожиданно нагрянувшего врага.

Измученный император вернулся с поля битвы, прогнал слуг и военачальников. Сам омыл лицо от сажи и крови и рухнул без сил на кушетку. Только кровоточащая рана, которую наспех замотал полевой лекарь, вернула его к реальности. Превозмогая боль, Маркус открыл небольшой кейс и выпотрошил все его содержимое на кушетку. Найдя антисептическую жидкость, он обильно полил ею рану на рельефном мускулистом бедре. Адское жжение было настолько сильным, что он не смог сдержать крик, похожий на вой дикого подбитого животного. В палатку мгновенно вбежали его первый помощник и двое преторианцев, охранявших шатер снаружи.

– Пошли вон! – проорал им император, красноречивым жестом указав на вход. Испуганные люди пулей вылетели из шатра.

Маркус вытащил тонкий шприц и вколол его содержимое рядом с раной. Боль стала медленно уходить. Император осторожно очистил рану специальными салфетками, еще раз обработал антисептиком и наложил повязку. Адская боль отступила совсем и теперь не мешала ему думать…

Уже позже, после уличных боев, у карфагенян осталась только цитадель, в которой укрылась вся верховная знать. Когда к Маркусу пришел гонец с просьбой о капитуляции, тот не раздумывая согласился даровать аристократам жизнь. Из крепости вместе с женами и детьми вышли почти две тысячи карфагенян, но все они были порабощены. Император в наказание приказал сжечь город дотла.

***

Звуки, становясь все тише и тише, растворились в сумраке ночи, но невыносимый смрад от горящей человеческой плоти не давал Маркусу ни на минуту забыть о том, где он. Красс наблюдал за происходящим из императорского шатра. Поле битвы, словно звездное небо, сияло сотнями ярких точек. То были костры. Тела погибших воинов-простолюдинов собирали на высокие деревянные настилы, обливали смолой и поджигали. Крупных военачальников, руководителей когорт кремировали в отдельных кострах, затем ссыпали прах в бронзовые урны, на которых ставили специальное клеймо с именем погибшего, чтобы потом доставить родным.

***

– Вам донесения, господин!

…Императора очень расстроило письмо Максимилиана. Маркус не знал, как реагировать на новость о беременности Валерии. Он получил послание от своего фаворита вместе с двумя другими секретными письмами из Рима, но на какое-то время напрочь забыл о них, так взволновало его это сообщение. Утро было испорчено. Много раз они обсуждали с Максом вопрос о возможной беременности Валерии, но любовник уверял его, что с женой они спят как брат и сестра. Конечно, у них была первая брачная ночь и пару раз Валерия заставила мужа исполнить супружеский долг, но не более того…

Маркус страшно злился. «Ну почему Валерии хватило двух-трех раз, чтобы забеременеть, а у нас с Аной за семь лет брака дети так и не появились?» – задавался вопросом император и не находил ответа. Отсутствие наследников его ужасно угнетало! Он был в том зрелом возрасте, когда мужчина хочет иметь детей, играть с ними, воспитывать…

***

Сам Маркус родился в семье командира легиона, центуриона высшего ранга. С малых лет отец учил сына сражаться, тренировать тело, и с каждым годом мальчик становился все выносливее, сильнее и искуснее. К сожалению, своих близких Маркус помнил плохо. В восемь лет он потерял отца: тот ушел на войну и не вернулся. А через год, во время восстания рабов на латифундиях, мятежники изнасиловали и убили его мать и двух старших сестер. Самому Маркусу чудом удалось бежать на север, где его принял в семью дальний родственник матери, крупный землевладелец. Он нашел для племянника наставника, бывшего легионера, чтобы мальчик мог и дальше развивать свои спортивные умения. Уже в двенадцать Маркус выглядел как физически развитый, крепкий юноша. Посторонним людям, видевшим его впервые, даже в голову не приходило, что перед ними еще подросток.

Дядя нанимал учителей, и те обучали Маркуса вместе с его родными сыновьями и постоянно хвалили живой и пытливый ум мальчика. Маркус рано научился читать и писать и все свободное время отдавал учебе. Он изучал свитки, которые брал в семейной библиотеке. Приемные родители любили мальчика не меньше, чем своих собственных детей. В семнадцать лет Маркус был развит не по годам, силен, к тому же умен и начитан.

Однажды он собрал в кулак всю свою волю и поговорил с дядей. Поблагодарил за приют и заботу, за воспитание, а потом признался, что не хочет быть латифундистом и до конца своих дней заниматься сельским хозяйством, а мечтает, как и отец, стать военным. Объяснил, что так он добьется большего успеха, и пообещал всю жизнь заботиться о родственниках, как они заботились о нем. Дядя согласился, написал рекомендательные письма, и Маркус отправился в большой манящий Рим.

Столица империи встретила его грязными улицами, блеском дворцов и нищетой густонаселенных кварталов плебса. Маркус хотел учиться, а это означало, что надо, чтобы кто-то взял его в свою школу. Дядя дал племяннику хорошую сумму денег, но их было не так много для столичной жизни. Значит, сильному умному парню нужно было найти подходящую работу. Конечно же, для свободных граждан древнего Рима такая работа существовала – это была служба в гвардии преторианцев. Гвардии, которая охраняла императора и его окружение, защищала город от смуты.

Эта служба позволила Маркусу обзавестись деньгами и продолжить обучение. В школе юноши знакомились с научными трудами мудрецов. Им преподавали грамматику, математику, медицину, астрономию и другие науки. Так же ученики овладевали разными видами искусств, особое внимание уделялось литературе, ораторскому мастерству и риторике. Маркус получил то, к чему стремился, – знания!

Более того, семь лет службы в гвардии подарили ему умение искусно владеть любым оружием, приучили к внутренней дисциплине и выдержке. Но самое главное, ему удалось создать свой круг друзей, состоявший из важных особ. Он обзавелся значимыми связями в самóм Риме!

За эти годы сменилось два императора, а карьера Маркуса стремительно пошла в гору: сначала он командовал преторианцами, затем получил должность префекта претория. Императора Тита Флавия покорили сила, ум и красноречие Маркуса, он увидел в нем своего помощника и доверенное лицо и назначил на эту высокую должность. Но вскоре Тит был убит заговорщиками, во главе которых стояла его любовница Марция.

Первого января император собирался отпраздновать свое вступление на пост консула и хотел появиться на церемонии в доспехах гладиатора, но этим планам не суждено было сбыться. Любовница напоила Тита отравленным вином, а когда яд не дал ожидаемого эффекта, его задушил раб – атлет Муциан, с которым тот занимался борьбой. Это произошло 31 декабря, накануне планируемого императором праздника. Со смертью Тита закончился период правления великой династии Флавиев.

Едва весть о смене власти достигла провинций империи, начались мятежи. Только в регионах, где стояла римская армия ситуация оставалась стабильной. Маркус четко понимал, что империя может развалиться на десятки мелких городов-государств, и счел, что это его шанс занять императорский трон и создать свою династию. С отрядом верных ему преторианцев он захватил все ключевые точки управления и склонил на свою сторону влиятельных людей, начиная с заседающих в сенате и заканчивая дружественными ему командирами войск. Блокировав инициативу семьи Флавиев, он распространил по городу слух, что несовершеннолетние дети Тита получат опеку, а фактически станет править их дядя Либерий, которого римляне ненавидели: он отличался жестокостью и думал лишь о развлечениях и оргиях. Все граждане империи, начиная с самых влиятельных и заканчивая низами, не хотели видеть в правителях очередного Калигулу или Нерона. Вот тут-то у Маркуса появился реальный шанс! И неожиданное знакомство с загадочной Анастасией, которая возникла рядом с ним именно в этот период его жизни, сыграло важную роль.

Как только сенат провозгласил его императором, он жестоко избавился от соперника, боясь заговора его семьи. Либерий жил праздной и веселой жизнью. Он любил в нищенском одеянии выбираться ночью в трактиры и бордели, в любое злачное место. И это его сгубило! Два верных вассала Маркуса, которым он пообещал карьерные назначения, изучили маршрут Либерия, выследили его и зарезали на выходе из борделя. Римляне спокойно проглотили весть об этой утрате, решив, что пьяница и развратник заслужил такую смерть. Детей Тита Флавия Маркус не убил, а выслал вместе с их матерью в дальнюю иберийскую префектуру.

***

Император открыл второе письмо, в золотом футляре с кодовым замком. Оно было от жены.

Ана писала: «Любимый мой, мы провели все анализы и эксперименты с теми пробами, что ты прислал из Карфагена. Они не подходят, в них нет того, что нам необходимо! Я как чувствовала и говорила тебе об этом раньше. Мне кажется, север Африки нам больше не интересен, мы долгое время изучали образцы из этого региона и ничего нужного не нашли. Я тебя очень прошу, сворачивай военную миссию в тех границах, что есть. Добудь еще как можно больше проб потенциальных “птенцов” или “полубогов” и возвращайся в Рим. Атлантум, скорее всего, мог сохраниться в землях северных народов Европы и на востоке.