скачать книгу бесплатно
– Тавсан, – снова тихо позвала Марика, и кролик поскакал быстрее, смешно вскидывая толстую попу. Приблизившись вплотную к Марике и ее платку, он с лету уткнулся носом в сморщенный потемневший листик и так и застыл. Кристофер задержал дыхание.
Марика потянулась и взяла кролика на руки. Когда она поднимала его с земли, нос зверька продолжил тянуться вниз, как будто прилип к брассике, лежавшей на платке. Марика подобрала ее и протянула кролику, затем осторожно поднялась и подошла к Кристоферу. Кролик мгновенно зажевал листок и обмяк, прикрыв глаза.
– Хочешь его подержать? – предложила Марика мальчику. Тот с шумом выдохнул и спросил, не отрывая глаз от одурманенного кролика:
– Что ты с ним сделала?
– Скормила ему брассику. Это заговоренный лист капусты.
Кристофер вскинул на нее глаза, и в них снова мелькнуло недоверие:
– Капусты?
Марика серьезно кивнула.
– А что тебе не нравится?
– Ну, – неуверенно протянул мальчик, снова переводя взгляд на кролика, в полном блаженстве разлегшегося у Марики на руках. – Я думал, что заговаривают разные… особенные растения. Белладонну, например, или что-то в этом роде.
Марика слегка фыркнула.
– Кролики не едят белую донну. Они едят капусту. Так ты хочешь его подержать, Кристофер?
Мальчик медленно кивнул. Марика протянула кролика, и Кристофер очень осторожно принял его, вздрогнув, когда кролик слегка забил задними лапками. Марика снова фыркнула.
– Не бойся, он тебя не тронет.
Кристофер ничего не ответил, медленно поглаживая шелковистую шкурку.
– Зови меня Кит, – неожиданно сказал он.
– Кит?
– Да. Меня так зовут.
– Но тебя зовут Кристофер, – неуверенно возразила Марика.
– Да. Но папа всегда называл меня Кит.
Марика немного помолчала.
– Хорошо. Я буду называть тебя Кит.
Мальчик снова кивнул.
– А долго еще он будет таким… ручным? – спросил Кит. Марика пожала плечами.
– Не знаю. Но когда он откроет глаза, надо будет его сразу отпустить. А то он может и укусить.
Кит погладил мягкие уши.
– Скажи, Кит… – начала Марика и осеклась, закусив губу. Кит посмотрел на нее, и Марика в который раз удивилась, какими же темными, почти черными были у него глаза.
– Да?
– Тебе очень плохо у нас?
Кит опустил голову и снова принялся теребить кроличьи уши.
– Уже не очень, – неожиданно улыбнулся он, и Марика в изумлении уставилась на него.
Она никогда раньше не видела, чтобы Кит улыбался.
* * *
Когда Марика бежала от бабушки Кейзы с завернутым в платок капустным листом, в голове у нее возникла картина будущей дружбы с Кристофером. Она должна была начаться с кролика и впоследствии вырасти в нечто прекрасное и необъятное, как закатное небо. Но реальность сильно разошлась с ее ожиданиями.
Конечно, эпизод с кроликом произвел на Кита большое впечатление. Но если Марике и удалось в определенной степени завоевать его доверие, она все равно ничего не могла поделать с тем, как Кит себя вел. Теперь он стал обращать на нее внимание и даже разговаривать с ней – но иногда Марика задумывалась, не лучше ли было бы, если бы он так и продолжал молчать.
Она помнила слова бабушки Кейзы и искренне пыталась заставить себя жалеть Кита – однако ее сочувствие и внимание не могли изменить его резкий голос или привычку заноситься. Кит обожал хвастаться своим знанием городской жизни и мира вообще, а Марика – не без разумного основания – отказывалась принимать на веру все, что он ей рассказывал. Когда была такая возможность, она прибегала к помощи мамы или бабушки Лагит, которые не хуже Кита знали, как устроен мир, и потому могли в случае чего вывести его на чистую воду. Но и мама, и бабушка были рядом далеко не всегда – возвращаясь из деревни, они часто заставали обоих детей в слезах, с раскрасневшимися от злости лицами. Лагит старалась мягко их увещевать, Дора строго велела немедленно прекратить ссору – и на время в доме наступал покой. Но длился он обычно не долго.
Как-то раз Дора, устав от их непрекращающихся пререканий, выставила детей на улицу. Стояла осень, солнце уже село, и черные ели медленно качались на фоне бесцветного серого неба. Кит и Марика сначала встали далеко друг от друга, с двух сторон от крыльца, и молча слушали, как скрипят толстые стволы и шумит налетающий ветер. Потом Марика развернулась и пошла на зады, к чурбаку. Но Кит опередил ее – когда она повернула за угол, он уже сидел там, демонстративно вытянув длинные ноги.
– Пусти! – обиженно крикнула Марика, но тут же осеклась. Мама могла услышать ее из дома и еще больше рассердиться. – Это нечестно! – яростно прошептала она.
Кристофер сложил руки на груди и откинулся на стену.
– Пусти меня, Кит! – прошипела Марика зло. Кит усмехнулся.
– Ну знаешь!..
Из Леса раздался вой.
Кит замер, впившись взглядом в Лес.
Вой повторился. Настойчивый, громкий – Марика хорошо знала, как определять расстояние по звуку. Она медленно повернулась и невольно отступила на шаг, заслоняя собой Кита, который, казалось, прирос спиной к стене.
Скрипнула дверь с другой стороны дома, раздались торопливые шаги и из-за пристройки появилась Дора с горящей головней в руке. Она пробежала мимо детей и крикнула:
– Гитт, Моар! Гитт йаангаин!
Пламя резко вспыхнуло, блеснули глаза – спокойные небесно-голубые глаза Волка, – он негромко рыкнул, одним прыжком развернулся и исчез в непроглядной тьме Леса.
– Быстро в дом, – бросила Дора, не оборачиваясь. Марика заставила себя повернуться – и встретилась глазами с Китом. Его лицо было совершенно белым на фоне стены, он сильно дрожал, но продолжал сидеть. Марика тронула Кита за плечо, он вздрогнул, она тряхнула его, и тогда он поднялся и медленно побрел к крыльцу.
Дора вошла в дом сразу следом за ними, и Марика с облегчением вздохнула, когда скрипнула тяжелая щеколда. Кит снова вздрогнул.
Все молчали, Марика кусала губу и чувствовала, как дрожит лавка, на которой они сидели с Китом.
– Дети, идите спать, – наконец тихо сказала Лагит. Марика посмотрела на маму. Та глядела на догорающей огонь в очаге и казалась очень уставшей. Они отправились в свою комнату, и Марика слышала, как стучат зубы у Кита, который шел следом за ней.
Ночью у него началась лихорадка.
Марика спала как убитая, но рано утром ее разбудила какая-то возня и приглушенный шепот. Мама и бабушка Лагит стояли рядом с топчаном, на котором спал Кит, и тихо переговаривались. Проход между двумя кроватями был очень узким, и поэтому их спины возвышались над Марикой, уходя под самый потолок. Еще не до конца проснувшись, она принялась разглядывать узоры на маминой юбке, которые перескакивали со складки на складку, образовывая новые причудливые фигуры, как вдруг с другой стороны юбки послышался сдавленный стон. Марика приподнялась на локте.
– Мама?
Дора обернулась, узоры колыхнулись и исчезли под полотняным передником.
– Тише, Марика. Все хорошо.
– А кто стонал?
– Кит. У него жар.
– Он заболел?
– Да. – Дора снова повернулась к Киту и склонилась над ним.
Когда мама и бабушка ушли, Марика выскользнула из-под покрывала и тоже склонилась над Китом. Он лежал на боку, свернувшись под тремя одеялами, и все они тряслись всякий раз, когда его пробирал озноб. Марика закусила губу.
– Ты чего? – спросила она.
– Д-ддд-в-в-в-дддд-д… – простучал зубами Кит, потом прикрыл глаза и еще сильнее сжался.
Марика стояла над ним, холодный пол прилипал к босым ногам, а в воздухе клубился запах неустроенности и несчастья.
– Марика! – раздался мамин сердитый голос. – Опять стоишь на холодном полу босая! Почему ты снова сняла носки?
Марика только пожала плечами и забралась на свою кровать под одеяло. Это была одна из главных загадок ее жизни. Каждый вечер она засыпала в носках – и каждое утро носки обнаруживались где угодно, но только не на ее ногах. Что с ними случалось ночью, Марике было неведомо. Однажды она даже подумала, что это Кит стаскивает с нее носки, чтобы насолить ей. Но ведь они стали пропадать задолго до появления Кита. А сегодня, судя по всему, ему и вовсе было не до носков.
Все утро, пока Марика уныло ковыряла кашу, застывшую в миске плотным студнем, мама и бабушка сновали туда-сюда, что-то относили Киту, доставали настойки, смешивали мази и заговаривали питье, которое вливали в Кита в таких количествах, что Марика удивлялась, как он не лопнет. Это продолжалось весь день и вечер. Ночью Марика спала вместе с бабушкой Лагит на полу в большой комнате, а мама сидела с Китом. Жар не спадал. Кит уже не стучал зубами, только иногда тихонько стонал, и от него шло странное, злое, нехорошее тепло. Весь следующий день Марика очень хотела подойти к нему, но мама и бабушка ее отгоняли.
Она снова легла спать с Лагит, но посреди ночи проснулась и долго лежала, широко раскрыв глаза и уставившись в кромешную темноту над собой. Рядом спокойно, с силой дышала бабушка, а из их комнаты доносилось сбивчивое сухое дыхание Кита. Марика села, потом тихонько выползла из постели. Носки удивительным образом все еще были на ногах.
Она на ощупь прокралась к проему и прислушалась, но с ее кровати доносилось только ровное дыхание – значит, мама спала. Марика нащупала ногой край кровати и пошарила руками перед собой. Кит все еще лежал под тремя одеялами, и его снова трясло. Марика осторожно провела ладонью по шершавой ткани, цепляясь пальцами за швы между лоскутами. Кит задрожал. Марика легла и с силой обняла бесформенную груду, которую продолжало трясти.
– Тт-тттт-ттт… – пробормотал Кит из-под одеял.
– Чш-ш-ш-ш, – едва слышно прошелестела Марика, боясь разбудить маму. – Ты спи, спи.
Кит снова задрожал.
Марика не заметила, как уснула – но когда она проснулась, в дом уже заполз слабый свет предрассветных сумерек. Она быстро обернулась, но мама все еще спала, положив руку под голову. Марика повернулась, приподняла голову и посмотрела на спящего Кита. Его лицо было очень спокойным, и Марика почувствовала исходящий от него тусклый запах отступающей болезни. Она пощупала его лоб – тот был прохладным, гладким от исчезнувшей испарины. Марика тихонько поднялась, прокралась в большую комнату и юркнула под одеяло. Бабушка глубоко вздохнула и перевернулась на другой бок. Марика немного полежала, глядя на неровные серые доски потолка, потом потянулась рукой – и сняла с себя носки.
IV. Волк и Лис
Кейза редко ходила в гости к сестре и племяннице: путь неблизкий, да и нужды особой не было – Марика навещала ее почти каждый день, передавая все новости из одного дома в другой и работая посыльным по мере необходимости. Правда, с приближением зимы внучка прибегала все реже – кому охота тащиться под проливным дождем все утро только для того, чтобы весь день мокнуть по дороге обратно?
Поэтому Кейза ничуть не удивилась, что Марика уже неделю не приходила к ней. Зарядил проливной дождь, да притом с таким ветром, что порой казалось, будто о северную стену дома бьются волны, а не обычный осенний ливень. Но непогода прошла, выглянуло солнце, ветер переменился на западный и прочесывал растрепанный Лес сухим теплым гребнем, а Марика все не появлялась. Кейза подождала еще пару дней, взяла узловатую палку, без которой никогда не уходила теперь со двора – и пошла через Лес.
Первой, кого она встретила на подходе к дому, была как раз Марика. Девочка стояла посреди двора и делала вид, что кормит кур, хотя на самом деле проверяла их прыть – как только очередная доверчивая квочка подходила к ней слишком близко, Марика резко топала ногой, и испуганная птица с возмущенным квохтаньем отскакивала назад, истерично хлопая крыльями. Петух, в чьи обязанности вроде как входило своих куриц опекать, невозмутимо наблюдал за происходящим одним глазом, прохаживаясь вдоль стен курятника, и делал вид, что это не имеет к нему никакого отношения. При виде Кейзы петух на мгновение замер, наклонил голову, тряхнув красным гребешком, и вдруг с громким кукареканьем взлетел на забор, окончательно переполошив свой и без того встревоженный гарем. Марика обернулась и поставила лукошко с пшеном на землю.
– Здравствуй, Волчок, – окликнула ее Кейза.
– Привет, бабушка! – крикнула Марика, одновременно отпихивая ногой курицу, которая тихонько подкралась к лукошку и принялась клевать пшено.
– Что-то давно ты ко мне не приходила, – заметила Кейза, подойдя поближе.
– У нас тут… происшествие.
– В смысле?
– Ну… произошло. Происшествие.
– Это я поняла. С происшествиями чаще всего так и бывает. А что именно у вас произошло?
Марика шикнула на другую курицу, та недовольно заквохтала.
– Во-первых, к нам приходил волк.
Кейза прищурилась.
– Когда?
– Вечером! Мы с Китом стояла позади дома, и тут он выходит – прямо к нам! И воет!
– Так. И что же вы сделали?
– Мы испугались, – невозмутимо ответила девочка. – А потом пришла мама и его прогнала.
– И это все?
– Нет. После этого Кит заболел.
– Чем заболел?
– Не знаю. Но у него был ужасный жар, он лежал и не мог встать, да и сейчас тоже все время лежит…
– Но сейчас ему лучше? – уточнила Кейза.
– Ну… – Марика нахмурилась. – Вроде как.
– Он внутри?
– Угу.
Кейза кивнула и проковыляла к дому. На крыльце она обернулась:
