скачать книгу бесплатно
– Сегодня на деньги, завтра в долг. И трески самому, и махорки самому. Да что он у тебя за неимущий такой? Ах ты, содержанка-горе!
– Без места он. Все ищет. Ходил складывать дрова – говорит: «Трудно, да и мало платят». Не может он на черную-то работу.
– Все господа аристократы.
– Да уж, само собой, каждый ищет себе полегче. «Я бы, – говорит, – куда-нибудь в швейцары или в сторожа двери отворять».
– И на чай получать? Так. Уходи, уходи, коли денег нет. Почтенная! Вы что там по кадкам шарите? Это неучтиво. Иди сюда! Что тебе? – кричит лавочник женщине в красном платке.
– Где же шарю-то? И не думала, – отвечает она, подходя к прилавку.
– Сейчас груздь съела. Будто я не видал! Чего тебе?
– Вот бутылка. Фунт подсолнечного масла, два соленых огурца и трески на пятачок.
– Я за груздь, как хочешь, копейку считать буду.
– Ну вот… Со своей-то покупательницы!
– Отвесить фунт масла подсолнечного! – кричит лавочник мальчишкам.
Дверь хлопает, и покупателей прибавляется.
II
В мелочной лавочке появляется здоровый белокурый детина с бородкой, в бараньей шапке, валенках и нанковом пальто, опоясанном ремнем. Он полупьян, ищет чего-то глазами и, наконец, спрашивает, неизвестно к кому обращаясь:
– Марья здесь?
Какая-то баба в сером платке, грызущая, как белка, подсолнухи, оборачивается и говорит:
– А какую тебе надо? Здесь Марьев-то этих самых хоть отбавляй.
– Марью Потаповну. Да вон она… Ты чего тут зря топчешься, беспутная? Иди домой!.. – говорит детина, увидав женщину с подбитым глазом, стоявшую около прилавка.
Та тотчас же оробела.
– Да ведь тебе же на обед студню покупаю. Вот ситного взяла, – отвечала она, подходя к нему.
– Обязана дома быть. На квартиру тебе повестка пришла, что по прошению твоему на бедность вышли тебе дрова. Возьми вот повестку и иди получать билет на дрова, а затем с билетом марш на дровяной двор! – командует детина. – Ищу, ищу бабу по двору у соседей, думаю, что в трактир за кипятком ушла, – я в трактир. А она, изволите видеть, в лавочке бобы разводит! – прибавляет он.
– Да ведь надо же поесть чего-нибудь купить. Чего раскричался-то!
– Ну-ну-ну… Не разговаривай! Живо!.. Селедку мне купила?
– А на какие шиши, спрашивается? Ведь в долг больше не дают. Вот отдам я дрова лавочнику за долг, тогда можно и селедками баловаться. Кузьма Тимофеич! Дрова-то уж мне обозначились, – обратилась она к лавочнику. – Вот я вам их за долг и отдам. Мне зачем они? Я в углу живу.
– Стой! – схватил ее за руку белокурый детина. – Дрова твои я не выпущу. Я их нашему портерщику обещал.
– Нет. Михайло Никитич, нет, – испуганно заговорила женщина с подбитым глазом. – Их надо Кузьме
Тимофеичу. Ведь это за харчи пойдет. Суди сам, ведь ты требуешь и селедки, надо тебя и кофеем напоить.
– Вздор. Васюткиными деньгами расплатишься. Приструнь Васютку, чтобы счастье старательнее продавал.
– Да ведь и Васюткины деньги ты отбираешь.
– Выходи на улицу, выходи. Сейчас за билетом на дрова ты пойдешь, а чашку с едой мне передашь. Я дома буду.
И белокурый детина вытолкал Марью за дверь.
Они очутились на улице.
– Отдай, Михайлушка, дрова-то лавочнику, будь умный, – упрашивала Марья своего сожителя Михайло. – Отдай. Тогда он опять начнет в долг верить и ты сегодня с селедкой будешь.
– Да разве уж половину из того, что ты получишь. А другую половину портерщику. Я ему обещал. Он человек тоже нужный.
– Ну вот, спасибо, ну вот, хорошо. Люблю я, Мишенька, когда ты сговорчивый… – говорила Марья.
– Сговорчивый. Учить вашу сестру надо. Ну, вот тебе повестка, и иди за дровами.
– Позволь. Как же я пойду, не одевшись-то? Ведь холодно в одном платке. Надо будет зайти домой и кацавейку надеть.
– Ну так живо, живо. Не топчись! – говорил Михайло, провожая Марью. – По скольку дров-то выдают?
– По полусажени. Меня ведь, Мишенька, за квартирную хозяйку сочли, а знали бы, что я в углу живу у хозяйки, так и совсем не выдали бы дров. И когда я прошение подавала, то написала, что я вдова с тремя малолетними детьми. Ну что ж, ведь летось я была хозяйка и держала квартиру, – рассказывала Марья, свернув в ворота и идя по двору.
– Ужасно много ты любишь разговаривать! – пробормотал идущий за ней следом Михайло. – А ты дело делай, старайся больше в разных местах добыть, а разговаривай поменьше. Теперь перед Рождеством везде раздавать будут и разное раздавать – вот ты и подавай прошения.
– Да я уж и так подала в приходское общество. В прошлом году я два рубля получила.
– Что общество? Ты в разные места подавай. Два рубля. Велики ли это деньги – два рубля!
