Сюрприз для негодяя

– Чего ты от меня хочешь? – спрашивает, безотрывно глядя мне в глаза.

– Сына.

– Почему от меня?

– Ты красивая и умная. От матери этого вполне достаточно для ребенка.

– Ты псих, Девлегаров, – произносит надтреснуто. – Найди себе девушку, женись, и будет у тебя хоть пять сыновей.

– Я зарекся жениться.

– Искренне сочувствую. Но твои сдвиги – исключительно твои проблемы. Я больше ни в каких махинациях вашей семейки участвовать не собираюсь. Тоже зареклась связываться с шизиками.

Чем больше она говорит, тем сильнее хочется ее завалить. Она даже не спичка, загорающаяся от малейшего чирканья. Она бомба. Причем замедленного действия. Вооруженная терпением и выносливостью.

– Твое желание скоро будет исполнено. Ты доведешь это дело до конца и больше никогда меня не увидишь.

– Девлегаров, ты правда считаешь меня торговкой? Думаешь, я отдам тебе своего ребенка?

– Моего.

– Он и мой!

– Яра, соглашайся на условия сейчас, – предупреждаю ее вскипая. – Дальше будет хуже. Ты со мной не справишься.

Она отлипает от спинки кресла, приближается ко мне и, изломив губы в полуулыбке, подает сигнал вызова:

– С чего ты взял, что ты со мной справишься? У меня для тебя сюрприз, Равиль Девлегаров. Я тоже люблю побеждать.

– Поверь, финал этой войны тебе не понравится, – отвечаю холодно. – Насколько мне известно, беременность ты держишь в секрете от своих родных. Как твоя мама или любимая сестра отреагируют на новость?

– Ровно. Для их реакции я достаточно взрослая.

Она отстегивает ремень безопасности, оказавшись максимально близко от меня. На секунду прикрываю глаза, носом втягивая ее запах. Рядом с ней действительно становлюсь шизиком. Надо срочно расслабиться. Сгонять в сауну, снять пару девчонок, унять напряжение.

– Куда ты? – спрашиваю, схватив ее за локоть, едва она открывает дверь.

– Остынь, Девлегаров, заскочу в магазин.

– Если тебе что-то нужно, просто скажи, я все устрою.

– До этого дня я отлично справлялась с беременностью без тебя. Дальше тоже обойдусь. Но если отвезешь меня домой, буду премного благодарна. Возможно, однажды расскажу об этом своему ребенку.

Нарочно провоцирует меня. Без ножа режет.

Наблюдаю, как она пересекает парковку и входит в магазин. Неужели уверена, что за ней побегу? Я и так пожалел, что сорвался. Следовало переждать ночь и отчитать ее завтра в офисе. Она должна знать, что мне на нее плевать. Меня волнует только мой сын.

Телефонный звонок вмиг меняет мой гнев на еще большую ярость. Просил же маму никому не говорить, что я приезжаю, но не удержала язык за зубами. Оповестила и свою сестру, и племянницу, чтоб их!

– Слушаю, – фыркаю в трубку.

– Привет, братик, – тонким голоском попискивает моя непутевая кузина. – Не звонишь, не пишешь. Я соскучилась. Если бы тетя Роза не сказала, что ты приехал, я бы и не знала. Может, встретимся?

– Говори прямо, сколько тебе надо?

– А ты сегодня щедрый.

– Просто мне не до тебя, Алина. – Вижу возвращающуюся из супермаркета Яру с бутылкой воды. – Напиши мне номер своей карты. И не звони больше.

Мать грызет меня за то, что не хочу родниться с ее близкими. Но появляться с ними на публике – это самолично решетить репутацию. Для должного образа серьезного бизнесмена мне вполне хватает солидных родственных связей по отцу.

Ярослава садится в тачку и пытается отвинтить крышечку, сверкая золотыми кольцами на пальцах и глянцевым маникюром. Если бы Алинатак же следила за собой, мне не было бы стыдно пообедать с ней в каком-нибудь уютном ресторане.

– Дай сюда! – Забираю у нее бутылку, вскрываю и отдаю обратно. – Тошнит?

– Рядом с тобой меня всегда тошнит, Девлегаров, – вздыхает она, делая глоток. – Кстати, токсикоз начался в то самое утро. На парковке. Тебя даже собственный ребенок не переваривает.

– Обхохочешься.

Снова отвлекаюсь на трель мобильника. Кузина не заставляет себя долго ждать. Номер карты тут как тут. Перевожу «Алине Сергеевне Ч» тридцать тысяч с четким пониманием, что уже завтра от них не останется ни рубля. Лучше бы мама озаботилась благополучием любимой племянницы, чем устраивала мою личную жизнь.

Завожу тачку и выруливаю с парковки.

– С этого дня ты шага не сделаешь без моего ведома, – ставлю Ярославу в известность своего плана. – Я должен знать, где ты, с кем и почему.

– А что ты сделаешь, если я не буду перед тобой отчитываться?

– Рискни.

– Рискну! – смело заявляет она.

– Черт! Почему ты такая неугомонная?

– Потому что я не привыкла, чтобы мне указывали. Хочешь стать отцом этому ребенку? Тогда докажи, что тебе можно доверять. И я подумаю, сделать ли тебя воскресным папой.

– Это я подумаю, делать ли тебя воскресной мамой.

– Окажешься в тупике, – уверена она.

– Есть еще один вариант, в котором у ребенка будут оба родителя, – подсказываю ей насмешливо.

– Какой же?

– Мы поженимся.

– Ты вроде бы зарекся с женитьбой, – напоминает дерзко.

– А ты не рассчитывай на счастливый брак, Яра. Все будет так, как я того хочу.

Глава 5. Яра

– Все будет так, как я того хочу, – передразниваю Девлегарова на следующее утро. Стоя у окна своего кабинета и попивая успокаивающий зеленый чай.

Не знаю, на ком он отрабатывал навыки запугивания, но у меня вызывает лишь насмешку и растущую ярость. Чем больше Девлегаров тянет на себя это одеяло, тем сильнее мне хочется все делать ему назло.

Снова звонит Роза Альбертовна. На выходных мне покоя не давала и в понедельник достает. Не представляю, что теперь ей от меня нужно? Принципиально не отвечаю на звонки. Не хочу даже голос ее слышать, а уж тем более ее умозаключения по поводу случившегося и новые правила игры. Я выхожу. Хватит. Будь что будет.

– Не ответишь? – интересуется вошедший в кабинет Пашка. Кладет на стол кипу бумаг и тяжко вздыхает: – Что пьешь? – Заглянув в мою чашку, морщится. – С каких пор ты соскочила с кофе?

Мой телефон перестает трезвонить. Делаю очередной глоток и спрашиваю:

– Как обстановка в офисе?

– Последние слухи из отдела кадров: Девлегаров уволил троих сотрудников.

– По собственному?

– Ага. По его собственному.

Смотрю на часы. Одиннадцать. А наш босс уже устраивает перестановку кадров.

– Одного менеджера, помощника юриста и водителя, – продолжает перечислять Пашка тех, кто попал под горячую руку начальства.

– Того, который на наемника похож? Со шрамом?

– Если бы! Новенького!

– Странно, – хмыкаю удивленно. – Претензий к нему вроде не было.

– Занятно, что все они парни. Чую, Девлегаров хочет сделать исключительно женский коллектив. Так что черновик своего заявления я далеко не убираю.

Пашка достает из ящика стола бумагу и сквозь нее смотрит на свое безработное будущее. Отставляю чашку, выхватываю у него заявление и сминаю в комок.

– Даже не думай! – приказываю ему, возвращая бумажный шарик. – Я своего согласия не дам. А с Девлегаровым сейчас же разберусь. Не знаю, что он задумал, но на мой отдел пусть даже пальцем не показывает.

Отправляюсь прямиком на тринадцатый этаж. Без стука врываюсь в кабинет. Впервые за все время своей карьеры. Никогда раньше не позволяла себе подобного. Главный экономист даже вздрагивает, подпрыгнув на месте, а Девлегаров замирает на полуслове.

– Что за массовые увольнения?! – требую немедленно ответа, скрестив руки на груди.

Секунду в кабинете стоит гробовая тишина, превращающая Девлегарова в озверевшую скотину.

– Как ты входишь в мой кабинет?! – рявкает он, поднимаясь из кресла. – Что ты себе позволяешь?!

– Это что ты себе позволяешь?! Какое право ты имеешь ни с того ни с сего лишать людей работы, с которой они справляются?!

– Выйди, – шипит он мне.

– Не выйду, пока не получу ответ!

Девлегаров стискивает зубы, обходит стол и, по пути схватив меня за руку, выволакивает в коридор.

– Не прикасайся ко мне! – Вырываюсь из его хватки и отхожу на шаг.

Он ладонью опирается о стену. Желваки на лице играют. Глаза метают молнии. Чую, что его тормозит только моя беременность. Иначе в окно вышвырнул бы.

– Что не так с теми парнями? – спрашиваю спокойнее.

– Все не так. Или тебя задело чье-то увольнение? В моей фирме не может быть интрижек между сотрудниками.

Он максимально серьезен и суров. Эта рокировка неспроста. У Девлегарова какие-то личные мотивы. И кажется, я начинаю догадываться, в чем дело.

– Я смотрю, это тебя кое-что задело, – произношу, надеясь, что он не настолько дебил. – Засела в голове мысль, что в этой фирме работает тот, с кем я изменила своему бывшему? Ты перегибаешь. Не твое дело, кто с кем спит. К слову, водитель, которого ты уволил, работает у нас всего полгода… – И тут меня осеняет. Усмехаюсь, глядя в его бешеные глаза: – Так ты не знаешь, кто он, да?

– Не имеет значения. Уволен будет каждый, на кого ты просто взглянешь. Мать моего сына должна быть приличной женщиной.

– Ну дерзайте, Равиль Ниязович. Удачи вам.

Развернувшись, возвращаюсь в лифт и спускаюсь на свой десятый. Вновь оказавшись за закрытой дверью родного кабинета, шлепаюсь в кресло и выдыхаю. Лицо бы ему расцарапала, настолько бесит!

– Тебя тоже уволили? – осторожно спрашивает Пашка, спустив очки на нос.

– Меня он не уволит. Для Девлегарова я самый бесценный кадр. Но кое-кто может полететь со своего места. Этот задвинутый избавляется от тех, с кем я потенциально могу замутить.

– В смысле? – бледнеет Пашка.

– Он бузит из-за того, что в коллективе может быть мой любовник столетней давности. Сказал, никаких интрижек в своей фирме не потерпит.

Мой ассистент боязно сглатывает. Дрожащей рукой берет комок своего заявления и распрямляет.

– Паш, успокойся, – прошу его. – Я до прокуратуры дойду, если понадобится, но никто из моего отдела не будет уволен.

– На твою электронку пришли результаты анализов, которые ты сдавала в пятницу, – бормочет он. – Ты беременна.

– Бли-и-ин… – скулю жмурясь.

Я была в таком удрученном состоянии, что по ошибке вместо личной электронки дала в клинике адрес рабочей.

– Скажи, это мой ребенок?

Резко разжмуриваюсь.

– Паш, ты свихнулся? С чего ты это взял?

– Ну-у-у… Мы же с тобой… Это… Ну…

– Паш, мы предохранялись.

– А. Да? – начинает отмирать он.

– Откуда я знаю? – Развожу я руками. – Мы были вдрабадан.

– Вот видишь, – вздыхает он.

Я закатываю глаза. Видимо, от паники Пашка сам не соображает, что несет. Кручусь в кресле, чтобы дотянуться до кулера.

– Паш, – набираю себе стаканчик холодной воды, – это не может быть твой ребенок. Потому что мы с тобой переспали пять лет назад.

Снова кручусь в кресле и застываю с поднесенным к губам стаканчиком. В дверях, сунув руки в карманы брюк, стоит сам Девлегаров.

Зубами защемляю кончик языка.

Что-то это мне напоминает. Роза Альбертовна также прокололась.

Наш босс переводит хлесткий взгляд на обомлевшего Пашку и чуть склоняет голову. По косточкам его разбирает. Анализирует, что толкнуло меня в его объятия. Мы, как пара, вообще не смотримся. Но пять лет назад меня только-только перевели на должность директора и дали в ассистенты новенького Пашку. Тогда он занимался спортом, не носил очки, и волос у него было в два раза больше. Это работа превратила его в офисную амебу.

– Паш, выйди, – спасаю я его шкуру.

Он бы с радостью, но Девлегаров занимает собой весь дверной проем. Едва мышь проскочит. А Пашка немного крупнее мыши.

– Как хорошо, что в моем кабинете установлена камера, – проговариваю, напрасно пытаясь спугнуть Девлегарова.

Ни один мускул на его лице не дергается. Взглядом вспарывает трясущегося Пашку. Буквально заставляет его приложить завещание к заявлению об увольнении.

– Равиль Ниязович, прекратите кошмарить свой коллектив! – прошу, поднявшись из кресла и поставив стаканчик на стол. – Мы не в зоопарке.

Он кладет свою широкую ладонь на Пашкино плечо, отчего тот уменьшается в размерах, медленно меняет их местами и выталкивает моего ассистента в коридор.

– Трудный случай, – констатирует, вновь взглянув на меня. Не глядя берет с Пашкиного стола фото в рамке, поворачивает ко мне и скалится: – Милая кошечка.

– Да, он любит своего питомца, – не спорю я. – А ты кого-нибудь в этом мире любишь, кроме себя?

– Не грузи меня. – Фоторамка возвращается на стол. – Побереги силы для стажировки нового помощника. Этот бесхребетный тюлень отправится прямиком в центр занятости.

– Закатай губу, Девлегаров. Уволишь Пашку, и я ни дня в твоей фирме не задержусь.

Кажется, мои слова зажигают лампочку во тьме его мыслей.

– То что надо! – соглашается вдруг он. – Если я уволю тебя, остальные работяги останутся на местах. Будет проблематично подобрать отличного директора на твое место, но я справлюсь. Это проще, чем проводить тысячу собеседований среди мелких менеджеров и охранников.

Ушам своим не верю! Он так тверд в своей уверенности, что я легко заменима? Что ж, Равиль Девлегаров, флаг вам в руки! Я все равно собиралась увольняться и уже давно заочно попрощалась с этой фирмой.

– И ты вернешь на работу тех, кого уже уволил, – выдвигаю условие.

– Не вопрос.

– Тогда можешь публиковать объявление. Я с радостью отстажирую свою замену…

– У тебя время до вечера собрать свои пожитки, – перебивает он. – С этой минуты ты здесь больше не работаешь.

Девлегаров даже не пытается казаться ласковым. Я, кроме этой компании, больше нигде никогда ни дня не работала. Хоть какое-то уважение ко мне должно же быть?! Но видимо, быть интеллигентным и как минимум воспитанным, не в его правилах. Послал меня к черту и испарился.

Опускаюсь в кресло и хватаюсь за голову. Я хотела уйти отсюда красиво. Со всеми попрощавшись. Оставив от себя что-то на память. Сохранив только теплые воспоминания о годах, потраченных на развитие фирмы. Каждый наш проект был успешен благодаря слаженной работе моего коллектива, который курировала я. Со мной сотрудничали лучшие пиарщики. Моими стараниями нашими клиентами становились богатейшие бизнесмены страны. Девлегаров купил не просто готовый концепт, он овладел «золотой жилой». А в награду я получила увольнение. Но если эта жертва убережет других от безработицы, мне жалеть не о чем.

До самого вечера Пашка молча помогает мне перебирать шкафы, аккуратно складывая личные вещи по коробкам. Даже когда все уходят, он задерживается, чтобы довести дело до конца и проводить меня.

– Паш, ты тоже иди, – прошу я его, когда кабинет наполовину пустеет. – Я хочу побыть одна.

– А как же коробки?

– Закажу курьера, не переживай.

Я обнимаю его на прощание, обещаю писать и звонить и остаюсь в одиночестве.

Чего только тут не происходило за эти годы. Взлеты, падения, перемены. Мы даже играли в офисе свадьбу. Хорошо, что та пара уволилась вскоре после медового месяца из-за переезда в другой город. Иначе Девлегаров и их сейчас оставил бы без работы. Сказал бы, интрижка.

Подумав о нем, чувствую, как внутри клокочет злость. Невыносимый сукин сын!

– Закончила?

О, легок на помине! Будет всем говорить, что уволил меня за нарушение субординации, а главный экономист подтвердит. Может, кто-то даже поверит.

– Не горячись, – вздыхаю, беря сумку. – Я уже ухожу. Завтра утром курьер заберет коробки. Можешь сажать за мой стол какую-нибудь куклу.

Блин, зачем я это говорю?! Решит, что я ревную. Собственно, изгиб его губ на это и намекает. Хоть бы сделал вид, что готов сопротивляться обаянию потенциальных подчиненных. Но нет, Равиль Девлегаров возьмет на мое место ту, что будет максимально эффектнее меня. Чтобы доказать, что с этой работой справится любая тупица.

– Поехали. – Он вызывает лифт, ставя меня перед фактом.

– Спасибо, я вызову такси.

– Тогда, – заверяет он меня, – это будет последний рабочий день того таксиста.

Глава 6. Девлегаров

Всю дорогу очерчивает мой профиль взглядом. Психует, что я абсолютно невозмутим. Корчит из себя жертву, будто я лишаю ее кислорода. Связал по рукам и ногам и доволен собой. Да, свободу я ей ограничил, но лишь потому, что мать моего ребенка должна быть ему примером, а не позором.

– Хочешь убить меня? – нарушаю молчание, когда трогаемся на светофоре.

– Чтобы о тебе говорили только хорошее? – язвит от всей души. – Боже упаси.

Нога на рефлексах тянется к тормозам. Я готов остановиться прямо посреди дороги, чтобы наказать ее. Горячо и жестко. По-взрослому. Так, чтобы на всю жизнь запомнила. И уже никого, кроме меня, не замечала. Все чаще ловлю себя на мысли, что хочу не только ребенка от нее, но и ее саму. А она, мерзавка, не испытывает ко мне ни малейшей симпатии. Ко всему прочему угрожает, что не отдаст ребенка. Дергает тигра за усы. Сама же пожалеет.

Въезжаю на парковку у ее дома и вместе с ней выхожу из тачки.

– Меня провожать не надо, – бурчит с обидой.

Открываю багажник и достаю большие пакеты с покупками. Да благословит Аллах двадцать первый век. Курьерская доставка по четкому списку, онлайн-оплата, и все довольны.

– Тогда сама донесешь. – Протягиваю Яре пакеты, заставившие ее выкатить глаза.

– Что это?

– Диета для беременных, витамины, бандаж… Завтра должны доставить подушку. Я выбрал цвет хаки. Все-таки у нас сын…

– Зачем мне все это? – начинает злиться.

– Это не тебе. Так – что? Сама поднимешь? Или мне тебя проводить?

Оказавшиеся на видном месте свежемороженые морепродукты вынуждают Яру облизнуться. Неосознанно сигналит мне, чем бы поужинала сегодня, и сдается:

– Хорошо. Но впредь имей в виду, что я в состоянии прокормить себя. Не нужно забивать мой холодильник, будто я стадо голодных коров.

Попахивает депрессией. Что же будет с ней, когда она начнет набирать вес? Ведь однажды она не влезет в свои изящные костюмчики.

Вхожу вслед за ней в лифт и безошибочно нажимаю кнопку нужного этажа. Ярослава лишь успевает открыть рот.

Да, детка, я в курсе, где твоя квартира, сколько в ней комнат, какой планировки, и куда выходят окна. Если я взялся нести за что-то ответственность, то отдамся на сто процентов.

Ярослава открывает дверь и указывает мне на порог:

– Можешь оставить пакеты здесь.

– Окей. – Делаю, как велено, перешагиваю и вваливаюсь в квартиру.

– Эй, Девлегаров, я тебя не приглашала! – летит мне в спину.

– Я не задержусь, – отвечаю, двигаясь по коридору и попутно снимая пиджак. – Поужинаю, переночую и уеду в офис.

Обстановка в ее квартире – точное отражение хозяйки. Порядок, острота, резкость и ненавязчивый шик.

– О, джакузи, – скалюсь, заглянув в ванную.

Ярослава хлопает входной дверью и недовольно отвечает:

– Там-то я тебя и утоплю.

– То есть купаться будем вместе?

Закатывает глаза и, усевшись на банкетку, снимает туфли. Через плечо наблюдаю за аккуратными ножками в шелковых чулках. Каждый палец бы искусал. Настолько она меня заводит!

С силой сжимаю дверную ручку и стискиваю зубы. Очухиваюсь, только когда наши взгляды встречаются.

– Ты что, пялишься на меня? – спрашивает с загоревшимся в глазах возмущением.

– А ты особенная, пялиться на тебя?

– Три дня назад была особенной, когда ты отказывался увольнять меня. Теперь, видимо, посредственная, – вздыхает она и отправляется на кухню.

Иду за ней, между делом бросив взгляд на аквариум. Яра держит у себя монстра. Очевидно, понятия не имеет, как содержать рыб. Либо купила аквариум от скуки, либо кто-то ей его подарил.

– Ты в курсе, что скалярии уживаются не со всеми рыбами?

Вхожу в просторную кухню, разделенную на две зоны барной стойкой, и обнаруживаю Яру у окна. Тянется на носочках к форточке. Приближаюсь к ней и, грудью прижавшись к ее лопаткам, кладу свою ладонь поверх ее тонкой руки.

Она замирает. Совсем не шевелится. Даже не дышит.

Открываю окно на проветривание и возвращаюсь к теме:

– Они поедают тех, кто им не нравится.

Яра медленно оборачивается и попой упирается в подоконник.

– Хотя, – продолжаю я, глазами исследуя ее лицо, – у тебя со скаляриями одинаковый тип. Они тоже терпеть не могут бардак. Чувствуют от него дискомфорт. Поэтому общипывают хвосты золотым рыбкам. Ведь те поразительные засранки.

– То есть моя золотая рыбка сдохла не от голода? – с некоторым облегчением произносит Ярослава, уже буквально сидя на подоконнике.

Кладу ладони по обе стороны от нее. Чуть склоняюсь. Пахнет так сногсшибательно, что от голода вот-вот сдохну я.

– В твоем аквариуме плавает килограмм жрачки. Рыбы в таких условиях могут откинуться лишь от переедания. Но в твоем конкретном случае во всем виновата скалярия.

– Тогда будь осторожнее, Девлегаров, – предупреждает она, – держись подальше от девушек-скалярий. А то общиплют хвост.

– Интригуешь, Яра, – кончиком языка облизываю верхний клык. – Я же поклонник трудностей. Кайфую от сладкой боли.

Коленом дерзко упирается туда, где ни от какой боли кайфа не получишь, и улыбается в ответ:

– А ты точно все виды боли испробовал?

Так и быть. Уступаю ей. Отодвигаюсь.

Спрыгивает с подоконника, поправляет шторку и дефилирует на выход.

– Раз уж остаешься ночевать, – говорит мне уже из коридора, – то ужин на тебе.

Окончательно убеждает меня, что расстаться с Венерой было единственно верным решением. Хоть и принятым только мной. Есть еще на свете девушки с огоньком. К которым с огнетушителем подходить надо.

Смотрю на индукционную варочную панель, в зеркальной поверхности которой отражается половина кухни. Готовить я умею только шашлык. Но жарить его тут негде, а даже если я замучу мангал на балконе, попреки всем правилам приличия, не уверен, что это подходящий ужин для беременной.

Пишу короткое сообщение той, кто больше двадцати лет готовила мне завтраки, обеды и ужины. Ответ не особо радует. Советует заказать ужин в ресторане и не греть голову.

Яра тем временем с кем-то болтает по телефону. Расхаживая по своей комнате с незапертой дверью.

– Нет, мама, Лиза не звонила. Если Валера сделал ей предложение, то ей сейчас не до меня… Я понимаю, что тебе интересно. Как только она даст о себе знать, я тебе сообщу… Хорошо. Целую.

Своим увольнением с матерью не делится. Неужели думает, я ее разыгрываю? Черта лысого! Пока не перестанет по мужикам прыгать, будет на привязи сидеть. Хотя какой из ее ассистента мужик? Явно была синяя, когда с ним в койке оказалась. В фитнес-инструкторе, с которым полтора года прожила, тоже ничего выдающегося. Был у нее какой-то тип на первом курсе. Еще не выяснил, что за субъект, но частный детектив уже работает. Заодно пробьет, были ли у нее связи с клиентами и всякими старыми ходячими кошельками. Я буду знать о каждом, с кем она хотя бы парой слов обмолвилась. И пусть молятся, чтобы не попасться мне на глаза. Иначе лишатся тех мест, которыми к матери моего сына прикасались. Даже в больных фантазиях.

Разбираю пакеты, чтобы отвлечься. Яра между тем, переодетая в сатиновую пижаму цвета кармина, возвращается на кухню и задумчиво выбирает сок из тех четырех бутылок, что я привез. Вынуждает меня прекратить возню и сосредоточить все внимание на ней. Обалдеваю от ее уютного и одновременно дерзкого образа. Расстегнуть бы еще одну пуговку, чтобы рубашка сползла с плеча и оголила край кружевного лифчика… Прямо тут подмял бы ее под себя. На барной стойке.

Выбрав черносмородиновый сок, наливает себе стакан и молча отправляется в ванную. Словно я прислуга, недостойная внимания. Или того хуже – пустое место. Быть гостеприимной Ярослава даже не пытается. Всем своим видом дает понять, что не желает моего присутствия на ее территории. А ведь я ее приютил несколько дней назад. Собственную комнату выделил, а сам дрых на твердом диване в кабинете.

Каким же разочарованием для нее будет мое решение поселиться здесь. Наверное, именно так и придется сделать. Надо же ее перевоспитывать.

Разделавшись с продуктами, едва уместившимися в ее холодильник и шкафы, делаю заказ в любимом ресторане Яры и приступаю к сервировке стола.

Как бы ни расставлял приборы, все выглядит топорно. Естественно, я же никогда этим не занимался!

Прибегаю к помощи интернета. Поисковик выдает такие результаты, что зубы от сахара слипаются. Горы салфеток, парад свечей, цветочные оранжереи на полстола, нелепые пластиковые муляжи фруктов, скатерки, сервизные супницы… Башка кругом.

Понимаю, что это не мое. Оставляю все в своем грубом стиле. Не банкет все-таки.

Встречаю курьера, рассчитываюсь по чеку, разбираюсь с ужином и даже успеваю сварить и выпить чашку кофе, пока Ярослава хлюпается в ванной. Несколько раз подхожу к двери и прислушиваюсь, не уснула ли в своем джакузи. И каждый раз с трудом сдерживаюсь, чтобы не ворваться. Напоминаю себе, что в этом случае кто-то из нас обязательно пострадает. Не только она, но и я. Ярослава с превеликим удовольствием двинет мне душевой лейкой в лоб, расчленит и по кусочкам в лес вывезет.