Ангелы

Все можно стерпеть: и плохую погоду, и слетевшую шляпу, и поганца-инспектора, и даже одиночество. Все, кроме бессилия. Возможно, именно от бессилия люди и идут к пасторам.

***

Дом Господа переживал вечную модернизацию. То расширяли парадный вход, то перекладывали плитку. Видимо, на более богоугодный орнамент. Прежний Господу чем-то не угодил.

Джефф вытер ноги на порожке и постучал в дверной косяк – массивная створка ворот оставалась открытой. Возможно, даже в ночь. Здесь точно не боялись ангелов.

Под сводами раздались шаги человека, у которого есть все время мира – именно так, медленно и небрежно, к порогу подошел пастор Уоллес.

– Доброго дня, – зевнул он.

Казалось, прилети сюда одна из хищных тварей, Уоллес в той же манере предложит ей причаститься.

– Доброго. Я к вам за…

«Зачем?» – эта мысль только сейчас пришла Джеффу в голову. В последнее время ничего дельного в нее и не приходило.

– А, понимаю, – не дождавшись ответа, кивнул пастор и вытер губы рукавом. Похоже, Джефф пришел в обед. – Проходите.

Вышагивая вдоль скамей для прихожан, Джефф не удивлялся. Те же своды, тот же скудный свет и тревожное пламя свечей. Ничего нового.

– А можно без, – Джефф сумбурно покрутил пальцем, указав на исповедальню.

Уоллес безразлично пожал плечами:

– Везде его дом. Вотчина. И за порогом каются, и молитвы читают в пути…

«И заворачивают рыбу в святые писания», – промолчал Джефф.

Они присели на скамью. Пастор не спрашивал, он утверждал:

– Вас беспокоят ангелы.

– Пожалуй, они беспокоят весь город, – сдержанно сказал Джефф. – Скажите честно, вы верите в наказание с небес?

Пастор Уоллес сочувственно улыбнулся, подложив руки под пухлый живот.

– Это испытание. Для вас, для меня. Для города, – закивал Уоллес сам себе. – Вы видите собственными глазами. Какие уж тут вопросы веры? Кары небесные так просто не…

– За что же покарали вашего коллегу?

Пастор не растерялся, только скорбно опустил лицо:

– Стяжательство, распущенность, греховные деяния…

«Удобная байка, быстро переобулись. Во всем Воньшеке не найти человека без греха», – промолчал Джефф.

– Теперь Господь запер его в преисподней и учит добру?

Уоллес помолчал. Потом поднял глаза и всматривался в Джеффа, будто подбирал слова.

– Говорят, Господь не отправляет людей в преисподнюю. Они приходят туда сами в посмертии, поскольку в их сердце нет места для хорошего. Из всех врат им милее те, за которыми вечные муки: свои ли, чужие…

– Это официальная позиция церкви, пастор? – усмехнулся Джефф.

– Нет, что вы, – испуганно отмахнулся Уоллес. – Просто я читал писания, и…

– В этих писаниях встречались летучие хищные твари?

Уоллес не переставал улыбаться:

– Сотни их!

– Похоже, у священников много свободного времени.

– …и все оно посвящено службе во имя Его, – не оскорбился Уоллес. – Вот и сейчас, когда в городе знамения, наша задача – их растолковать…

Дом Господа обещал спокойствие и простые ответы. Похоже, Уоллес и сам это все искал, да так и не смог найти. Джефф покосился на иконы:

– Интересно, есть ли своя преисподняя для тех, кто плохо выполняет свою работу.

Уоллес мягко промолчал. Пухлое блаженное лицо всегда вызывало больше сострадания, чем злости. Может, потому все священники Воньшека таковы.

– Так что же, пастор. Если это кара небесная – нам, горожанам, остается только выйти и лечь к Скарбику в ночь, принять свою долю? Только так они исчезнут?

Уоллес замотал головой:

– Что вы! Ангелы забирают лишь тех, кто нагрешил. А каждому грешнику еще не поздно покаяться и встать на путь праведный.

Из уст святого лица теперь что угодно могло звучать угрозой. Джефф повел плечами.

– Покаяться, значит. И оплатить общегородской молебен? Возвести новый дом Господу…

– Это не обязательно, но… вы сами увидите. Скоро Воньшеку не хватит трех пасторов и одной церкви, – скорбно покивал Уоллес.

– Очень выгодная беда, выходит.

Они снова помолчали. Джефф вздохнул:

– Говорят, бог сотворил нас такими. Порочными, страждущими. Чтобы мы тянулись к удовольствиям, а без них оставались несчастны. И не могли бы узнать счастье без греха, – усмехнулся Джефф. – Звучит жестоко, не находите?

«Но все это так, детские игры. По сравнению с тем садистом, который построил Воньшек».

Пастор не выглядел оскорбленным. Наверняка слышал что-то подобное по семь раз на дню.

– Бог милостив. При жизни или в посмертии, врата искупления открыты для каждого, – кажется, пастор хотел сказать «сын мой», но осекся. Возможно, детективы не приходятся никому сыновьями даже в доме Господа. – Всевышний прощает всех.

Выглянувшее солнце заиграло в крохотном витраже у потолка.

– Это дело понятное, – уклончиво сказал Джефф. – Одно не ясно. Может ли человек простить самого себя.

***

Этой ночью по улицам курсировали полицейские автомобили с надписью «Генсби на страже города!». Джефф лично видел, как стреляли в пустое небо. Он провел ночь без сна, наблюдая за Воньшеком из бинокля, с самой высокой точки в городе. Ангелов не объявилось.

– Зализывают раны, плодятся или отправились к новой кормушке, – вздохнул детектив. – Похоже, лучше всего дела обстоят, когда я ничего не делаю, верно?

Наутро у киоска не было очередей. Джефф остановился перед ним по пути домой. Почесал затылок и буркнул:

– Дайте свежую газету.

– Какую?..

– Свежую! – огрызнулся Джефф.

Со второй страницы «Дэй Экспресс» улыбалась миссис Генсби.

– …спасшая город от летучей нечисти?! – воскликнул Джефф. Продавец в киоске старательно его не замечал. – За особые заслуги, далее-далее, благодарственная табличка в саду при церкви Воньшека. Так-так. А новая встреча с избирателями пройдет, – Джефф нахмурился, – в вечер пятницы!

Детектив поднял глаза к небу и почти взвыл.

– Сегодня же пятница, верно?

– Да как хотите, – огрызнулся продавец.

– Господи, там же соберется целая толпа, – Джефф его не слушал, приложив ладонь ко рту, – мне срочно нужен пистолет…

По ужасу в глазах продавца детектив понял, что сболтнул лишнего.

– Вы не подумайте, я не об этом. Ангелы, понимаете?..

– Иди-ка ты отсюда, пока я не…

Джефф и так собирался уходить. Спорить со Снортом, во второй раз оказавшись в управлении – и врагу не пожелаешь.

«Как спасти людей от алчных политиканов и хищных летучих тварей? Обратиться к монстрам куда страшнее, – вздохнул Джефф. – К бывшим военным, у которых даже суд Воньшека побоялся отнять оружие».

До пересечения Бешковой и Удильной Джефф добрался, перебирая все удачные способы поздороваться с человеком, который мог вспылить из-за любой мелочи и сломать головой ворота. Может, даже не своей.

– Если что, Господи, не так уж и много я грешил, – попрощался Джеффри с улицей. – Всего лишь был ужасным детективом, верно?

Старый кирпичный дом пропах сыростью и грязью. Джефф не сразу вспомнил нужный номер и этаж. Шестая по коридору справа, без звонка. Кажется, ни один военный не любил непрошеных гостей. А еще – когда они стучались.

– Фред? – очень осторожно произнес Джефф, услышав шаги из квартиры. – Это я…

– Святый боже! – крупная ручища в татуировках открыла дверь. – Джеффри! Ты еще живой? Заходи, заходи…

– Я, э-э, ненадолго, – надеялся Джефф, неловко потоптавшись на пороге. – Ты слышал про ангелов?..

***

За один день ничего не делалось лучше – это Джеффри знал со школы. Откуда прилетела крылатая напасть, зачем, и куда исчезла? Ответов не знал никто в Воньшеке. Быть может, и сам Господь. Прилетят ли хищники вновь? Казалось бы, дело ясное. Да не для всех.

На перевале Победы разлилось море из людей. Джефф покачал головой: полиции явно не хватало. Если сюда прилетят хотя бы четыре «ангела», будут жертвы. Снорт заметил детектива в толпе и прищурился. Возможно, узнал Фреда с его друзьями.

– Нет большего счастья для человека, чем видеть, как его усилия приносят пользу обществу, – громко сказала кандидат Восточного побережья. Толпа неубедительно захлопала.

В темноте неба зависли облака. Джефф всматривался в них, прогоняя страх.

– Пусть прилетают, – погрозился он перед командой Фреда. – Не на тех напали.

Речь миссис Генсби оказалась скудной. Будто зачитанной по бумажке. В Саутленде бы за нее проголосовал только глухой. Но в Воньшеке и люди вроде Снорта – хорошие инспектора.

В Воньшеке и Джеффри стал детективом…

– Где они? – скалился Фред и постукивал большим пальцем по кобуре.

– Посмотрите, даже главный детектив города пришел поддержать миссис Генсби! – выкрикнул Снорт и помахал рукой. Дружелюбнее, чем было когда-либо в их истории.

Джефф надвинул шляпу ниже, спрятав лицо. Щелк! Фотовспышка.

– Ну где? – не находил себе места Фред.

Толпа закричала. Не от страха или волнения – в поддержку кандидата. Перевал усеивали листовками, повторяли лозунги, а дерьмо на Скарбике отчистили так, что бронза пахла химией.

– Фарс какой-то, – пробормотал Джефф.

Через час, когда даже скучающие старушки разошлись по домам, миссис Генсби послала недвусмысленный взгляд их странной компании.

– Ну, я пойду, – пожал плечами Фред. – Спасибо, э-э, что позвал. Защитить горожан, все дела…

Джефф молчал, как отдраенный Скарбик. Разве что мылом не пах.

Город решал свои проблемы самостоятельно. Даже бронзовый гигант был кому-то нужен, в отличие от детектива.

***

Ангелы не объявились и на следующую ночь. Джефф до утра ходил с фонариком. Возле подъездов и в переулках молились люди. Выпрашивали наказания для соседей, банкиров, бывших жен и мужей.

Небеса оставались по-прохладному пусты и черны. На стенах города висели яркие плакаты с безупречной улыбкой миссис Генсби. Джефф искал перья.

– Почему именно третьего числа?

Водонапорная башня пустовала. На ней не вили большие гнезда.

– Зачем вы прилетели в Воньшек?

На Бешковой все так же копошились бродяжки и расчесывали струпья под грязной одеждой.

– Неужели больше никого не волнует то, что случилось?

Два или три раза Джефф бросался к сизым предметам на асфальте между домами. Тряпки, цветная бумага, праздничная мишура…

– Что, струхнули?! Слишком хорош для вас детектив Джефф Корн?! – прикрикнул он от бессилия, когда синяя полоса рассвета накрыла город.

«Если они улетели на запад или к югу, к городам покрупнее – завтра же об этом узнают в «Дэй Экспресс». Так узнаю и я», – успокаивал себя самый бесполезный на свете детектив.

Наутро передовицы газет показывали чудесный мост от миссис Генсби и талантливого предпринимателя из семьи Хоторн, который заработал на первую фабрику в свои восемнадцать. Возможно, после кровожадных ангелов любая небылица казалась правдой.

Свою правду Джефф искал в баре на пересечении Щелочной и Горянки. Именно там он пил дешевый коньяк и вяло жевал арахис. Ни то, ни другое не могло убрать тяжесть на сердце.

– В одиночестве пьют либо всеми забытые, либо очень виноватые люди. Ты из первых или вторых?

Знакомый голос, хоть и низкий, но точно женский. Джефф вяло улыбнулся. Даже Ильва не сделала бы этот день краше.

– Слышали про «ангелов» в последние дни? Вот и я нет. Они просто исчезли. Так же, как и появились: из ниоткуда. Паф! И – в никуда. Поймите меня, Ильва, – Джефф будто извинялся, – ведь это все не имеет никакого смысла!

Несколько бессонных ночей, три десятка жертв, скандалы, комендантский час. И вот он – город. Будто ничего и не стряслось, будто бы Джефф ничего и не сделал. Ильва похлопала его по плечу.

– Хороший детектив всегда пытается разгадать тайну, так?

– Хороший детектив ее обязательно раскрывает!

Ильва подсела ближе. Сегодня она пришла без фотоаппарата. Джефф так и не попал в ее объектив.

– Хм-м. Кажется, я понимаю, в чем дело. – Она взяла несколько орехов и медленно их прожевала. – Что страшнее смерти? Отсутствие смысла. А представь-ка себе бессмысленную смерть…

– Например, быть сожранным крылатой тварью, которая исчезает с первым лучом солнца?

– …или умереть от старости в захолустном городке, так и не осмелившись на большее. – Она пожала плечами.

– Ни черта не меняется в Воньшеке, – детектив ударил дном стакана по стойке. И заказал еще. – Проклятый город.

Ильва заказала себе морс.

– Будешь ждать, пока ангелы вернутся?

Он не знал, и потому пожал плечами. Чуда дождался весь Воньшек – да не того.

– Джефф, завтра я уезжаю. В Саутленд. – В улыбке Ильвы мерещилась горечь.

А может, ему все время казалось, что по детективам возможно скучать.

– Гх-м, – прокашлялся Джефф. – Удачной, э-э, дороги.

– Я больше не вернусь, – тише сказала Ильва.

Или это горчил коньяк. Корреспонденты постоянно уезжают и возвращаются обратно, если что-нибудь происходит. И частенько врут.

– Еще бы. Кто же в здравом уме захочет остаться в Воньшеке? – усмехнулся Джефф и допил заказ.

– Вот и я думаю, – Ильва наклонилась ближе. – Не хочешь уехать со мной?

Джефф чуть не подавился. Повернулся к ней, украдкой посмотрев на шею. Сегодня там не было шарфа.

– Ты ведь уже раскрыл это дело. Посуди сам: как их ловить, если преступники исчезают поутру? Всегда найдется кто-то похитрее, сильнее. Куда они подевались, откуда пришли? Черт его знает, Джефф. Мертвых не вернуть. Иногда мы не можем ничего изменить. – Она поправила седую прядь, завела ее за ухо. – Что держит тебя здесь?

Господь и все его святые, Ильва жалела его!

– Я должен подумать, – детектив пожал плечами. – Переезд – дело серьезное…

Она была старше почти на двадцать лет. В Саутленде ему бы пришлось таскать ящики, спать в общежитии и унижаться еще больше. Да и как Мори справится без него? Кто надерет задницу Снорту, вернет городу былую славу, напечатается в «Дэй Экспресс»…

– М-м, – мягко отозвалась Ильва и повела плечом. – Ведь ты не можешь проиграть отцу, верно?

– А?..

Джефф поперхнулся, уставился на свои колени. Он не помнил, чтобы так опозорился перед Ильвой. Неужто рассказал про семью, пока был пьян? Хотя, помня славу корреспондентов, тем более лучших в своем деле – нужно ли им что-нибудь рассказывать, чтобы о тебе что-то знали?

– Понимаю, не сердись. Я давно тебя простила. Удачи, Джефф, – кивнула Ильва.

Ему хотелось вскочить, уронить барный стул. Ударить кулаком по столу, поймать такси и в два счета собрать чемодан. Усадить смеющуюся Ильву на колени, пока они будут ехать к вокзалу и показывать непристойные знаки в окно. Быть может, показать и самому Снорту или миссис Генсби. И видеть осуждение – бессильное и такое желанное – на их мерзких лицах!

Когда Джефф поднял глаза, Ильвы уже не было. Есть люди, которые имеют свойство появляться где угодно, в любой миг. А есть неудачливые детективы, которым всю жизнь плесневеть на одном месте.

– Налейте еще одну, – буркнул Джефф.

***

Утро не задалось. Впрочем, Джефф не помнил, когда было иначе. Он потягивал остывший кофе. Все мечты оставались вдали – поближе к цивилизации, как и говорил его отец. Хорошо, что он был прав только в одном.

Дверь в кабинет распахнулась с громким скрипом. Видит сам Господь, они никогда ее не починят.

– Сэр, сэр! – Мори прибежал из коридора, размахивая газетой. Как всегда – в полном восторге.

Очередная «сенсация». Билет в настоящую, взрослую жизнь с достижениями и медалями. Украли обручальное кольцо какой-то зажиточной дамы, или три пьяных юнца подкатили к банку, постреляли в стекла и от ужаса скрылись в предместьях. Уж отец будет горд, когда услышит о том, как Джефф найдет малолетних грабителей. Событие века! А в Саутленде пожилой профессор Динкси впервые встанет со стула и напишет трогательное письмо в Воньшек: «Я был не прав».

Нет, нет и еще раз нет. Как бы на то ни хотелось надеяться.

– Только гляньте, сэр! – продолжал лепетать Мори. – Третьего числа, то бишь сегодня, стали известны скандальные подробности! Надругательство над кабриолетом миссис Генсби, прибывшей для проведения избирательной кампании…

Кофе горчил, даже будучи остывшим. Через заляпанное окно серел город в низине. Клетка Джеффа, могила надежд его юности. Все такой же: обычный, наполовину укрытый туманом и дымом печей. Темный и мрачный, как сама преисподняя.