У Беды зеленые глаза

Суворова взглянула на Адамова совсем другими глазами, чем ранее. Даже зауважала этого парня, который повел себя при стрессовой ситуации, как настоящий милиционер защитник. И не прикрывался ни кем и ни чем. Просто делал свое дело.

И после все этого бедлама он остался человеком. Можно даже сказать Человеком с большой буквы. Думая не только о конкретном деле, но и о государственных делах в целом.

                              ***

Проведя очередную проверку показаний обвиняемого Звягинцева в одном из военных городков, расположенных в городе, следователь устало спросил у Звягинцева:

– Остался еще один адрес, или мы что- то пропустили?

– Пока вспомнил все. Если что вспомню, скажу обязательно. Вы же меня знаете.

– Тогда показывай, куда нам ехать. И по домам. А то я что-то сегодня подустал.

И действительно выглядел Бурый, как выжатый лимон. Это, скорее всего от того, что все только присутствовали при проведении следственного действия. А он не только руководил и организовывал, но и оформлял протоколы, не надеясь на видеозапись, которую вел эксперт – криминалист.

И вот они в таком же порядке едут на очередной, как им кажется, последний на сегодня адрес.

Суворова тоже устала. Все – таки не девочка уже, шастать вслед за молодыми парнями, которым и до сорока было расти и расти.

Поэтому она безучастно смотрела на проносящиеся мимо виды города.

По предложению обвиняемого машины остановились около одного из пятиэтажных домов, но уже в другом военном городке.

Все, кроме водителя отдела УБОП, вышли из обеих автомашин.

– Куда следуем теперь? – Уже по привычке спросил следователь у Звягинцева.

Тот осмотрелся и указал кивком головы в сторону одного из подъездов.

– Туда. Этаж и квартиру я покажу.

Все участники следственного действия пошли следом за обвиняемым с конвоирами.

И вот на четвертом этаже Звягинцев остановился и указал рукой на дверь одной из квартир.

– Здесь мы напали на хозяйку и ее дочку.

Бурый подошел к двери и нажал на кнопку звонка.

За дверью раздался мелодичный звонок.

Через некоторое время из-за двери строгий женский голос спросил:

– Кто там?

– Следователь Бурый.

– Покажите в глазок Ваше удостоверение, – скомандовали из квартиры.

Бурый так и сделал.

– Что Вы хотите? – Голос женщины за дверью не изменился.

– С Вашего разрешения мы проведем следственное действие, которое называется «проверка показаний обвиняемого на месте».

– Это что еще такое?

– А мы так и будем переговариваться через дверь? Может, все – таки откроете. Тогда я все и объясню.

Татьяне Васильевне показалось, что следователь уже начинал терять терпение.

«Это все от усталости. Не надо было все проводить все выезды в один день», – подумала адвокат.

Наконец дверь отворилась.

– Проходите, – пригласила женщина, не выходя из квартиры.

Бурый, а вслед за ним остальные участники следственного действия, поочередно прошли вначале в прихожую. А затем проследовали в зал.

Там, почти сразу же эксперт включил свою видеокамеру и стал снимать все, что происходило в квартире.

Суворова шла следом за конвоирами, сопровождавшими обвиняемого.

«Что – то мне этот голос до боли знакомый! Где я слышала его? Не могу вспомнить пока. Ведь я здесь никогда не бывала. Это точно. Но голос знакомый. Удивительно, но факт. Сейчас при свете посмотрим на хозяйку. И все встанет на свои места».

Уже при дневном свете в зале Суворова разглядела хозяйку квартиры. И была поражена.

Это была…

Суворова глазам своим не поверила.

Перед ней стола потерпевшая по делу Петровича Жукова Екатерина собственной персоной.

«Чудны дела твои Боже! Неужели мы у нее в квартире? Постой. Значит, Звягинцев – подельник Петровича? Вот это да!»

Жукова же не обращала внимания на стоявшую в стороне женщину. Она всецело была занята разговором с Бурым.

– И так, какое следственное действие Вы собираетесь провести в моей квартире?

– Обвиняемый Звягинцев, – Бурый указал на Звягинцева, стоявшего за его спиной, – желает показать, каким образом он несколько лет назад вместе со своими подельниками совершил разбойное нападение в Вашей квартире. Но прежде у меня к Вам два вопроса.

– Да, слушаю Вас.

– Вы хозяйка этой квартиры?

– Да, Жукова Екатерина Владимировна.

– И второй вопрос: Скажите на Вас или Ваших родственников несколько лет назад было совершено нападение?

– Было. Но тогда все разъяснилось. Было следствие. Нашелся грабитель. И его уже осудили.

– Кого осудили, – вмешался Звягинцев. – Я что – то пропустил?

– Подождите, Звягинцев, – остановил его следователь.

И обращаясь уже к женщине, спросил:

– Вы говорите, что преступника, нападавшего на Вас, нашли и даже осудили?

– Да.

В этот момент дверь одной из комнат открылась и в коридор выглянула девочка.

– Вероника, ты видишь, что я разговариваю со взрослыми дядями. А ты пока займись чем – ни будь у себя в комнате.

Девочка молча скрылась в комнате, прикрыв за собой дверь.

– Вы что – то ничего не говорили, что одного из Ваших подельников уже осудили за совершение разбоя в этой квартире, – сказал Бурый, обращаясь к Звягинцеву.

– Туфта (на жаргоне уголовников – неправда, несостоятельная имитация правды – от автора) все это, начальник. Никого из нас не вязали. И тем более не судили. Я бы об этом знал точно. Эта бабенка что – то путает.

– Но это тот адрес, о котором вы давали показания?

– Конечно. И дамочка та же. И девчонка та же. Я их срисовал точно. И запомнил. Это они, точно.

– Странно, – пробормотал Бурый. – Но, приступим к тому, из – за чего мы сюда приехали.

Повернувшись к эксперту, спросил:

– Снимаем?

– Да, – ответил тот и направил камеру на следователя.

Бурый, прямо в камеру рассказал, какое следственное действие проводится. Кто участвует в нем. Предупредил об ответственности понятых. После чего обратился к обвиняемому:

– Обвиняемый Звягинцев, покажите, каким образом Вы с Вашими друзьями совершали преступление в этой квартире.

– А что тут рассказывать. Нас навел один из дружков хозяина квартиры. Я его не знаю. С ним общался мой кореш. Хозяин часто хвастался, что у него не квартира, а склад сокровищ. Нам было сказано, что в этой квартире можно поживиться. Хозяин занимается бизнесом. Имеет дома и денежки и золотишко. Вот мы и подкатили сюда после обеда вчетвером. Один стоял на шухере у подъезда.(13)

–Трое и я в том числе, – продолжал обвиняемый, – поднялись в квартиру. Позвонили. Она, – он кивнул в сторону Жуковой, – открыла. Мы вошли. Тогда была моя очередь наезжать на терпил (14). Что я и сделал. Это я разговаривал с дамочкой и ее дочкой. Опознать нас она не могла. Мы были в балаклавах. Забрали ценности, деньги. Она, – он снова кивнул на Жукову, – сама показала, где что лежит. Мы взяли и ушли. Потом уехали и поделили то, что вынесли на всех. Вот и все. А, черт, забыл совсем. На последок связали терпил. А ей, – он рукой указал на Жукову Екатерину, – еще и рот залепили, чтобы раньше времени шухер не подняла.

– Теперь покажите, пожалуйста, кто, где стоял, кто что делал. Опишите, что делали вы конкретно. Словом все, что происходило после того, как Вы вошли в квартиру.

Как заправский хозяин квартиры, Звягинцев, расхаживая по ней, рассказывал и показывал, что происходило во время налета.

Бурый следовал за ним и только успевал записывать его показания в протокол.

Криминалист не отставал от них и снимал, стараясь ничего не упустить.

Когда Звягинцев закончил, Бурый спросил:

– Это все?

– Все. По крайней мере, я так запомнил.

Тогда следователь обратился к Жуковой:

– Скажите, все было так, как показал обвиняемый?

– Да. Все так и было. Он все правильно указал. Только он не сказал, что у одного из них был ножик такой большой. И он угрожал им нам с дочкой.

Бурый повернулся к Звягинцеву.

– А Вы, действительно, ничего не говорили про нож, которым угрожали потерпевшей. Почему?

– Не говорил. И не скажу. Потому, как не было никакого ножа. А зачем он нам был нужен, если она и так все показала и отдала. Мы, что втроем не справились бы с одной бабой и пацанкой? Зачем нам было угрожать ей. Неужели это не понятно, что она лажу клеит (обманывает – жаргонное, – от автора).

– И еще один вопрос, – следователь снова обратился к хозяйке квартиры. – Звягинцев показал, что это он разговаривал с Вами и Вашей дочерью во время нападения. Это правда?

– Нет. С нами общался совершенно другой человек. Его уже осудили.

– Тогда, скажите, почему Звягинцев настаивает на том, что это он общался с Вами?

– Не знаю. Я за него не отвечаю. Этого человека я вижу впервые.

– Да, что ты мелешь, курица, – возмутился Звягинцев.

Потом, осекся и, взглянув на Суворову и уже другим голосом сказал:

– Извините, Татьяна Васильевна, за такое слово. Но она же врет прямо мне в глаза! – Это он уже обращался к следователю.

– Ничего я не вру. Я говорю правду.

– Ничего себе, правду. Значит, как я понял, кто – то уже сидит за наше дело. Вот это номер!

Бурый прервал его возмущение.

– Все. Стоп! Обо всем этом поговорим после. И разберемся, кто прав, а кто не очень. Есть ли у кого из присутствующих замечания по проведению проверки показаний обвиняемого?

Все, в том числе и Суворова, промолчали.

Дав подписать протокол проверки показаний Звягинцева на месте всем участникам этого следственного действия, в том числе и Жуковой, Бурый устало сказал:

– Ну, что ж. Тогда будем собираться, как поется в той песне, до дому, до хаты.

– А я знаю, кто исполнял песню с такими словами: Будьте здоровы, живите богато, а мы уезжаем до дому, до хаты, – неожиданно для всех выпалил Звягинцев.

Бурый уставился на него и в первую минуту ничего выговорить не мог от удивления.

Потом осторожно спросил:

– И кто же это?

– А мой любимый певец – Утесов.

– Ты не ошибаешься?

– Нет, конечно. Я все его песни знаю. И фильмы, где он играл, смотрел по нескольку раз. Люблю я этого мужика.

– Да, нет же, – возразил следователь. – Эту песню исполнял какой – то белорусский вокально – инструментальный ансамбль, точно не помню только какой.

– Ну, может и так, – миролюбиво согласился Александр. – Только я слышал это в исполнении Утесова. Хорошо пел, шельма.

– Да, чего только на этом белом свете не насмотришься! – Удивленно пробормотал Бурый. – И, тем не менее, по машинам!

Все двинулись на выход из квартиры.

Жукова провожала их до дверей. При этом лицо у нее было каменное. Никаких эмоций не отражалось на нем. Как будто и не было показаний Звягинцева, прямо опровергающих ее показания по поводу разбойного нападения.

При этом она старалась не смотреть в сторону адвоката. Будто бы той и не было в квартире.

Суворова постаралась выходить последней. И уже в дверях она повернулась к хозяйке квартиры и спросила:

– И что же Вы сейчас будете говорить и делать?

Катерина пожала плечами.

– Ничего. Посмотрим, что будет дальше. Тогда и решим.

– Признайтесь, что получилось, не хорошо. Ведь человек незаслуженно отбыл наказание в колонии.

– А это еще нужно доказать. То, что этот дебил признался в нападении, ничего не значит. Они могли вместе действовать. А теперь один прикрывает другого.

– Вы же сами не верите в то, что говорите.

– До свидания. Я все сказала.

– До свидания.

Когда все участники следственного действия оказались на улице, Бурый приказал ехать в отдел.

                              ***

– Погоди. Это что же получается, что Петрович действительно не виновен? – Иван Николаевич ничего понять не мог.

– А ты, что только сейчас до этого додул? Конечно, не виновен. Иначе бы я не стал тебе рассказывать в деталях всю эту историю. Мало ли было, есть и будет еще разбоев! И в нашей практике их было не мало. А вот таких случаев, как этот, у меня не было.

– Так и у меня тоже не было. Стоп! А как же Жуковы? Ведь Петрович был осужден практически по их показаниям. Что же теперь они будут делать?

– А вот с этим не совсем так просто, как казалось бы. Они обе, и мать и дочка, стояли на своем: руководил нападавшими Петрович. Они его опознали. И точка. Никакого Звягинцева они не видели.

– А что суд?

– Вначале было следствие. В процессе дальнейшего предварительного расследования по всем эпизодам «деятельности» Звягинцева все, что он показал при проведении проверки его показаний на местах, подтвердилось. К тому же он рассказал такие подробности налета на Жуковых, о который потерпевшие не говорили ни следователю, ни в суде. Поэтому по протесту Генерального Прокурора Беларуси и приговор районного суда, и определения судебных коллегий областного и Верховного судов были отменены. Дело возвращено в МВД на дополнительное расследование по вновь открывшимся обстоятельствам. Оно было соединено с другими делами против Звягинцева и К*. В отношении Петровича следователь вынесен постановление о прекращении в отношении него уголовного преследования. Фактически он был оправдан. Только не судом, а следствием.

– Не тяни. Чем все закончилось?

– Районный суд осудил Звягинцева по всем эпизодам в том числе и по факту нападения на квартиру Жуковых. Только переквалифицировал его действия по этому эпизоду на грабеж. И своим приговором отправил его отбывать наказание в колонию. По делу он проходил один. Никого не сдал.

– Значит, все – таки большая жирная точка в деле была поставлена?

– Как видишь, была. Только не судьей Скобцевым. И не при таких обстоятельствах, о которых он говорил.

Э П И Л О Г

В ходе дополнительного расследования по этому делу выяснился удивительный факт, сыгравший злую шутку с Петровичем.

Ведь он был осужден фактически потому, что обе потерпевшие «опознали» его по зеленым глазам. И следствие, и прокуратура, и судьи разных судов поверили им на все сто процентов.

Но фактическое положение вещей оказалось очень даже некрасивое.

Еще до того, как в квартиру Жуковых приехали сотрудники милиции, Екатерина в присутствии дочери (напомним, что в то время ей было только десять лет) несколько раз повторила мужу, что сможет опознать одного из нападавших по зеленым глазам. Почему она это говорила при дочери, сказать трудно. Возможно, повлияла стрессовая ситуация, в которой она оказалась впервые. А, может, что другое. Сейчас точно не скажет ни она, ни специалист по психиатрии.

Но, тем не менее, это отложилось в уме впечатлительного малолетнего ребенка. Которая также, как мать впервые, и надеюсь в последний раз испытала то, что испытала во время налета. И, когда ее допрашивали, опять же, в присутствии мамы, она и указала, что у одного из нападавших были зеленые глаза.

Дальше, больше.

Следователь допустил несколько явных, можно сказать, грубейших процессуальных ошибок.

Так, он признал в качестве представителя несовершеннолетней потерпевшей ее маму, Екатерину. Но она и сама одновременно являлась потерпевшей. По какой причине следователь не признал отца девочки ее законным представителем, история умалчивает.

Но и это еще не все. Была еще одна ошибка следователя, гораздо более грубая Она окончательно решила судьбу Петровича на несколько лет вперед. А за одно и раскрытие особо тяжкого преступления.

При проведении опознания Петровича после того, как Жукова Екатерина «опознала» Вячеслава, как разбойника в основном по зеленым глазам, следователь не придумал ничего лучшего, как предложить ей выйти из кабинета и привести из коридора ожидавшую своей очереди в участии в следственном действии дочь. Ведь по действующему законодательству все следственные действия с несовершеннолетними проводятся в присутствии законного представителя.

И все было бы ничего, если бы не одно «НО».

Выйдя в коридор и оставшись с дочкой наедине, мамаша подсказала ей, в какую одежду сейчас одет тот дядя, который нападал на них в квартире. И которого нужно опознать.

Что девочка и сделала в присутствии той же мамы на глазах следователя и понятых.

Да, ребенок не осознавал, что своими показаниями она фактически приговаривает невиновного к незаслуженному наказанию. Она верила своей маме. А кому ей еще верить, как не маме?! Поэтому с ребенка взятки, как говорится, гладки (то есть: с кого – нечего взять, ничего не добьешься, не получишь – от автора).

Вот оказалось, где собака была зарыта!

Короче, все одно к одному. Зернышко обвинения к зернышку. А получилось очень даже не хорошо! Это, если говорить мягко.

И пошел, то есть поехал Петрович по этапу.

У читателя может возникнуть закономерный вопрос: что же с нашими «потерпевшими», четко опознавшие его, как одного из разбойников, после всего этого?

Как ни странно, они продолжают жить, по сей день в своей квартире и горя не знают. Не нашла наша правовая система ничего, чтобы привлечь их к ответственности. Видите ли, они ошиблись в субъекте преступления.

Хотя и со слезами на глазах, но Екатерине и ее мужу пришлось вернуть оболганному ими Вячеславу деньги. Те деньги, которые заплатила им Светлана с помощью своего дяди в счет возмещения ущерба, который он не причинял. Кстати, Светлана, как и положено, хотела вернуть деньги дяде. Но тот отказался их брать. Так любил он свою племянницу. Да, и, наверное, для него это была не очень – то большая сумма.

Петрович с помощью адвоката Суворовой получил опять же через суд денежную компенсацию за страдания и мучения, которые действительно перенес.

Это, только представить себя надо, с какими мыслями и переживаниями он отбывал наказание за то, что не совершал.

А каково было все эти годы его родителям, Светлане! Ведь мало того, что они сами переживали за сына и за жениха. Так ведь знакомые и соседи узнали довольно быстро о том, что Петрович осудили за разбой. И он угодил в тюрьму. Каково Клавдии Николаевне и Ивану Александровичу, и тем более Светлане переживать еще и из – за этого. Светлана, к слову, дождалась Славу. И они поженились.

Годы, проведенные Вячеславом «за колючкой» не вернуть. Да и нахватался незаконно осужденный на зоне того, чего на свободе он не знал. Ведь это только с больших трибун, да ученые – правоведы утверждают, что в местах отбытия наказания осужденные исправляются. В 99,9% случаев этого не происходит.

Так и в этом случае. Позже это обстоятельство аукнется Петровичу нехорошим делом. Но это уже другая история, которую, может быть, мы расскажем Вам читатель, только позже.

А что же следователь Авдеев и его доблестное руководство?

Получилось, что с них, как с гуся вода. Ведь суды осудили Петровича по их надуманному обвинению. Значит, по мнению руководства и прокуратуры, они чисты перед законом и людьми.

Получается формально, что их вины нет. А то, что он потом был оправдан, так ведь это было потом. Потом к ним уже никто никаких претензий не предъявлял.

Такова была следственная и судебная практика до создания Следственного Комитета в 2011 г. Осталась она такой и после этого знаменательного события.

Скажем больше. Их даже не пожурили за те грубые нарушения, что были допущены в ходе расследования. А позже они, как достойные специалисты своего дела были включены в качестве руководителей следственных подразделений Следственного Комитета.

Как, впрочем, и доблестные представители прокуратуры, которые также вышли из этой ситуации сухими из воды.

Занимательна и судьба судьи, который обещал громогласно поставить в деле большую жирную точку. Скажем опытного судьи. Но, который не смог этого сделать. А потом пошел на повышение.

Никто, получается, не виноват. А человек мало того, что фактически потерял годы жизни, так еще и близким «причинил» с помощью все вышеуказанных должностных и не должностных лиц, большие страдания.

Такова наша история.

Словарик

для интересующихся

(1)      Некоторые авторы детективных романов и рассказов описывают обычно место преступления. Но это не совсем правильно. Ведь позже может выясниться, что самого – то преступления и не было. А, была, например, инсценировка его совершения. Либо преступление могло быть совершено как в месте его обнаружения, так и в другом месте. В отличие от места происшествия местом преступления считается район совершения преступления или наступления преступного результата, следы которого могли быть обнаружены и вне этого района.

(2)      Так называемые «глухари» или «висяки» – нераскрытые преступления,  уголовные дела  по которым были приостановлены и сданы в архив («заморожено»; ср. англ. Cold case) ввиду невозможности установления личности виновного в совершении преступлении. Ежегодно во всех странах мира остаются нераскрытыми десятки тысяч преступлений.

(3)      В дословном переводе с белорусского «мову адняло» означает – лишился дара речи. Иными словами он удивился до крайности.

(4)      Надо отметить, что с зубами у Кузнецова было все нормально. А про упоминание о зубах, кем – то и как – то съеденных, можно только сказать, что выражение «зубы съесть или проесть» иносказательно сообщает о людях, на известном деле состарившихся, опытных (намек на лошадей старше девяти лет, сточивших зубы).

(5)      Бред сивой кобылы – нечто бессмысленное, нелепое, ерунда, вздор.

(6)      Это ведь только в современных фильмах опознание человека проводится в специально оборудованном помещении. При этом опознающий находится в одном помещении, а опознаваемый – в смежном. Опознание проводится через специальное стекло, которое позволяет опознающему видеть опознаваемого. А тот в свою очередь опознающего не видит. Красиво! Да? Даже до такого додумались люди.

Но это в кино. То есть зрелище для смотрящих.

В жизни, по крайней мере, в то время и в том ГОВД, не было таких идеальных условий для проведения опознания по такой системе. Поэтому следователям приходилось наизнанку выворачиваться, чтобы и закон соблюсти, и истину установить. В том числе и таким образом, о чем будет далее рассказ.

(7)      Если кто-то пока еще не знает кто такие «баландеры», хотя они фигурируют в отдельных литературных произведениях и фильмах, поясним, что это лица, которые предварительно были подвергнуты судом к административному аресту, к примеру, за совершение мелкого хулиганства. И наказание в виде административного ареста они обычно отбывают в ИВС.

Отбывать такое наказание можно по – разному. В большинстве случаев, человек просто сидит безвылазно в камере вместе с такими же бедолагами, как он. Но отдельно от следственно – арестованных за совершение преступлений.

Некоторые и только с их согласия в строго ограниченном количестве привлекаются для различных работ вне помещения ИВС. Например, по уборке прилегающей к зданию ГОВД территории.

А по два человека привлекаются, опять же с их согласия, к определенным работам внутри ИВС. Они обеспечивают доставку завтраков, обедов и ужинов в ИВС, кормление «сидельцев», как административно – арестованных, так и задержанных и обвиняемых по уголовным делам, уборку помещений изолятора и коридора.

Они, эти самые «баландеры» и рады хоть чем – то заняться, вместо того, чтобы сиднем сидеть в своей камере, где и курят (а не все переносят дым от в основном дешевых сигарет или папирос, а то и самокруток) и ходят в туалет, отгороженный от общей части камеры небольшой перегородкой.

Еду, по старому зэковскому принципу называют баландой. А тех, кто раздает ее по камерам – «баландерами». Иными словами это те, кто раздает баланду.

Надо только сразу оговориться, что так называют этих подневольных, но добровольных трудяг, не везде. Но в данной части страны они именуются именно, как «баландеры».

(8)       Караул устал – крылатая фраза, сказанная во время разгона Учредительного собрания России 6 (19) января 1819 г. Автор фразы – матрос Анатолий Григорьевич Железняков (1895-1919).

(9)      Означает, что можно дать достойный отпор, использовав те же приёмы и средства, что и противник. Но есть и другой вариант:

Эта песенка знакома,

Для хорошего бойца:

Против лома нет приема,

Но у лома два конца.

(10)      Только будет правильно: не "схватил", а "хватил". Изначально это выражение означало неожиданную смерть (часто от удара, т.е. инсульта, инфаркта), но сейчас зачастую означает шок: "Когда я узнала, что дочь собирается на каникулы в Сирию, меня чуть кондратий не хватил" (в составе идиомы "кондратий"  с маленькой буквы, также говорят "кондрашка). Происхождение выражения относится к началу 18-го века, когда Пётр I отправил князя Долгорукова для подавления казачьего восстания. Но Долгорукова схватили и отрубили ему голову, а царю написали, что  «КОНДРАШКА  БУЛАВИН  ДОЛГОРУКОГО ХВАТИЛ». Царь с приближёнными не сразу поняли, что "хватил" значит "схватил" на местном говоре, а потом оказалось, что его не просто схватили, но и обезглавили, отсюда и пошло – неожиданная смерть, значит "кондратий хватил".