скачать книгу бесплатно
– Но я ничего не знаю!
– Так им и скажешь при следующей встрече. Уверен, те два гопника тебя внимательно бы выслушали. Они, конечно, лишь обычные наемные головорезы – но выбивать информацию умеют и без всякой магии. К тому же там, в парке, Алиса тебя явно не просто так на мушке держала. Девчонка знала, что вонты шли по её следам. Может, боялась, что доберутся до тебя? Что ты сболтнешь лишнего?
Алиса хотела заткнуть мне рот? Почему она не попросила о помощи? Неужели отношения между нами, то чувство, которое со временем могло вырасти в любовь, ничего для неё не стоили?
– Я не знаю её тайн, – сказал я. – Во всяком случае, ничего такого, ради чего меня стоило бы убивать.
– Ну, видать у твоей девушки мнение было иным, – Максим снова пригубил пиво. – В любом случае, теперь догадки строить бесполезно. Но есть одна мысль. Попробуем узнать, что было у неё в голове.
– В каком смысле? – Я удивленно приподнял брови.
– Попробуем с помощью магии заглянуть в её воспоминания.
Мне доводилось слышать про заклинание чтения воспоминаний, хотя сам я такой магией не владел. Но, насколько я знал, у этого волшебства было одно важное условие.
– Для чтения воспоминаний человек должен быть, как минимум, жив, – сухо ответил я. – Память человека полностью стирается через несколько минут после его смерти.
– Верно, – Максим подметил мое замешательство. – Память стирается. Но остается кое-что другое: её проекция. Ты знал, что самые яркие, сильные эмоции, чувства и воспоминания оседают не только в памяти человека, но и на его ауре? Конечно, правильнее сказать, что они и формируют ауру – но это сейчас непринципиально.
Максим потянулся к рюкзаку, вынул из бокового кармана небольшой бумажный конверт и протянул мне. Аккуратно отодвинув клапан, я открыл его и вытащил на свет срезанную прядь светлых волос.
Это были волосы Алисы.
В воображении тут же пронеслась картина того, как Максим срезал прядь волос с мертвой девушки – и губы невольно сжались в неприятной гримасе.
– На волосах пока ещё остались следы её ауры, – пояснил Максим.
Я прищурился и разглядел легкое, едва различимое свечение энергетического поля, исходившее от них. После смерти человека аура не сразу покидает тело. Она тускнеет постепенно, незаметно – до момента, пока совсем не угаснет.
– В горах на востоке есть человек, – сказал Максим, – опытный маг. Он может извлечь воспоминания из ауры. Фрагмента с волос Алисы для этого должно хватить.
Если Максим говорил правду, то речь шла о действительно сильном чародее. Мне было трудно даже представить себе подобное волшебство. Но вслух я сказал другое.
– Опытный маг-отшельник, живущий в горах? – скептично съязвил я. – Прям сюжет для фэнтези-романа.
Максим улыбнулся, кажется – первый раз с момента нашей не самой приятной встречи.
Я убрал волосы Алисы обратно в конверт. Вся история Максима звучала не очень правдоподобно. Но других объяснений пока что у меня не было.
– Хорошо, – я положил конверт с волосами на стол. – Выходит, Алиса знала некую важную тайну, а за ней гнался возродившийся из пепла орден вонтов. И ты хочешь узнать эту тайну, заглянув к ней в воспоминания. Что ж, отлично – флаг в руки. Но зачем тебе нужен я?
Максим скинул ноги со скамьи на пол.
– Извлечь воспоминания из ауры – это только полдела. Это как извлечь кассету из видеомагнитофона. Но кассету ведь ещё нужно отсмотреть.
«Кассету из видеомагнитофона? Что за допотопная аналогия, – почему-то подумал я.
– И вот здесь начинаются нюансы, – продолжал Максим. – Смотри: есть легковесные и простые воспоминания, которыми люди не стесняются делиться и вываливать наружу. Они не представляют ни секрета, ни ценности. Узнать их может каждый. Вот стал бы ты, скажем, особо сильно скрывать от окружающих свое имя? Или дату рождения? Или кличку своей собаки?
– Нет, – ответил я.
– То-то и оно. Такие воспоминания не представляют особой ценности. Вытянуть их из человека несложно. Но чем важнее, тяжелее становится воспоминание, тем сильнее оно оберегается от посторонних. Самыми искренними и сокровенными воспоминаниями мы делимся только с очень близкими людьми. А бывают и такие воспоминания, которые люди не готовы раскрыть никому – даже под страхом смерти. Понимаешь?
Я утвердительно кивнул.
Максим наклонился поближе ко мне.
– Если в её воспоминания попробую пробиться я, то черта с два смогу узнать что-то стоящее. Я был для неё посторонним при жизни – им же остаюсь и после смерти. А посторонним никто секреты раскрывать не станет. Но ты – другое дело. Вы с Алисой были близки. Дружили, спали вместе, может быть – любили друг друга. Хрен его поймет, что у вас были за отношения – раз девчонка едва-едва не отправила тебя на тот свет. И тем не менее я уверен – Алиса доверяла тебе куда больше, чем многим другим. А значит, у тебя есть гораздо больше шансов добраться до её сокровенных тайн.
Максим одним глотком допил пиво и отставил бутылку на стол.
– Да и выбора у меня нет. Возможно, будь бы время, удалось бы найти ещё кого-то – родственника или другого знакомого. Так сказать – более доверенное лицо. Но к тому моменту её аура окончательно бы угасла. Поэтому попробуем обойтись тем, кто есть – то бишь тобой.
Он замолчал и испытующе посмотрел на меня, словно уточняя, весь ли смысл сказанного я уловил. Максим говорил о сложной, запредельной магии. Подобные ритуалы едва ли можно найти в интернете или вычитать в современных изданиях средневековых гримуаров. Нет – скорее их передают от отца сыну как семейную реликвию, изучают в элитарных магических школах или же находят самостоятельно спустя годы упорных поисков.
– А зачем тебе это? – рассеянно глядя сквозь Максима, задумчиво спросил я. – Меня, например, пыталась убить лучшая подруга – и я, разумеется, хочу понять причину. А ты?
– Вонты всерьез интересовались твоей девушкой, – хмуро ответил Максим. – Я – всерьез интересуюсь вонтами. Вот и всё, что тебе надо знать.
– Значит, Алиса знала что-то об очень ценной магии?
– Очень на то похоже, – Максим пожал плечами. – Иначе зачем ещё вонтам гоняться за простой девчонкой?
– А ты за ней зачем гонялся?
Наши глаза встретились. Максим промолчал.
– Почему ты так уверен, что Алиса знала нечто важное?
– Поверь, – Максим поднял на меня тяжелый взгляд, – я уверен.
Ещё несколько минут мы ехали молча, каждый – погруженный в свои мысли.
Не сказать, чтобы покров повисших надо мной тайн и загадок, сильно приподнялся. Максим недоговаривал и уклонялся от вопросов – явно опасался сболтнуть лишнего и предпочитал держать мысли при себе. Он не доверял мне. И это чувство было взаимным.
Конечно, с момента нашей встречи кое-что мне действительно удалось выяснить, но всё же о многом оставалось лишь гадать и надеяться, что сложившийся между мной и Максимом странный союз поможет найти ответы.
– Почему ты оказался вчера вечером на поляне? – спросил я.
– Следил за Алисой.
– Зачем?
– Ты задаешь очень много вопросов, – огрызнулся Максим, но немного помолчав добавил. – Думал поговорить с ней.
– Но вместо этого застрелил?
– Вместо этого – спас тебя, – он хмуро посмотрел мне в глаза. – Прояви благодарность что ли.
Откинувшись на жесткую спинку – длинную дермантиновую подушку, прибитую на стенку за спиной – я посмотрел в окно, где волной проплывали ряды деревьев.
– Сколько нам ехать? – спросил я.
– Сутки.
– Полетели бы лучше самолетом. – буркнул я. – Через пару часов были бы на месте.
– Рискованно. Вонты подмяли под себя безопасность всех аэропоротов страны. Там нас схватят в один миг.
– Да ну ладно? – я с недоверием отнесся к его словам. – По-моему, ты преувеличиваешь их возможности.
– Хотелось бы, – сказал Максим.
Тогда мне показалось, что Максим перегибает палку в отношении своих подозрений и опасений. Ведь не мог же я, обычный парень, перейти дорогу такому опасному сообществу.
– С поездами проще: контроль здесь так себе и всегда есть возможность договориться с проводником.
– Договориться – в смысле, заколдовать?
– Заколдовать? Конечно нет. Зачем понапрасну тратить силы? Просто дал ей на лапу нормальную сумму денег. Поезд и так полупустой, свободных мест полно.
– Зря раньше не сказал, что придется сутки в поезде трястись, – посетовал я. – Хоть еды прихватил бы.
– Предусмотрено, – Максим вынул из рюкзака и протянул мне герметичный пластиковый контейнер со звездой на упаковке.
Армейский сухой паек я узнал сразу.
– Индивидуальный рацион питания, – буркнул я, отковыривая защитную пленку с одного из отделений. Если память не подводила, то в этом кармашке должно было лежать печенье.
Максим посмотрел на меня с легким удивлением.
– Служил?
– Ага, – раскупоривая небольшую пачку печенья, ответил я.
– Где?
– Срочная. Мотострелковые войска.
– Стрелок, значит, – выдохнул Максим и молча уставился в окно.
Всю оставшуюся дорогу мы не разговаривали.
Максим
Перелет, не выходящий из зоны турбулентности и довольно жесткая посадка – известные визитные карточки Дамаска. Самолет был как всегда полупустой – немногие хотели лететь в этот Богом забытый край. Да и те, кто сейчас находился в салоне самолета, едва ли прибыли сюда по собственному желанию.
Резко сдернув с полки дорожную сумку с минимально необходимым для командировки набором вещей, Максим вышел из самолета и, спустившись по трапу, окинул взглядом аэродром, за забором которого начинались бескрайние просторы сирийских пустынь.
Это была уже третья командировка в Сирию – стабильно раз в год, примерно в одно и то же время, судьба распоряжалась так, что Максиму приходилось приезжать сюда.
В здании аэропорта его встретили два человека, одетые в камуфляжную форму без знаков отличий. Одного из них Максим помнил ещё по прошлому своему визиту – это был офицер «Рихарда». Впрочем, звание давались там лишь условно, никаких опознавательных знаков, шевронов и лычек офицеры-наемники не носили – а подчиненные солдаты запоминали своих командиров исключительно в лицо. Второго мужчину – невысокого и коренастого, с лицом закоренелого уголовника – Максим видел впервые.
В «Рихарде» было полно таких – бывших заключенных, преступников и прочего сброда, способного выполнять тупую, грязную, иногда – кровавую – работу и не задавать лишних вопросов. Официально «Рихард» считался охранной компанией, которая помогала нанимателям сопровождать ценные грузы и содержать объекты в безопасности. В реальности же эта организация оказывала куда более специфические и деликатные услуги. Располагая немалым штатом вооруженных и неплохо тренированных людей, «Рихард» с удовольствием брался за разные задачи: заказные убийства, проведение незаконных военных операций по всему миру, поддержка во время международных боевых действий.
Максим неоднократно пересекался с ними по долгу службы. Несколько раз «Рихард» даже нанимал Максима и его команду к себе в помощь. В том числе – и сейчас.
Крепким рукопожатием поочередно поприветствовав встречавших его людей, Максим без лишних слов проследовал за ними на стоянку и сел на заднее сиденье японского джипа. Автомобиль покатил по длинной асфальтированной дороге в сторону основной базы, где уже несколько лет квартировались солдаты «Рихарда». Ехать до нее было долго.
Максим лениво смотрел в окно на унылые и такие знакомые пустынные пейзажи.
«Что Ирак, что Афганистан, что Сирия – всё одно», – подумал он, разглядывая однородный рельеф.
– Надолго к нам? – поинтересовался старший по званию солдат.
Максим знал, что протокол безопасности строго запрещал подобные вопросы. Каждый должен был знать ровно столько, сколько ему сообщалось – а излишние любопытство не приветствовалось.
С другой стороны, лейтенант уже несколько месяцев почти безвылазно сидел в этой дыре, развлечений в которой – не то, чтобы особо много. И его желание заполнить копящийся в голове информационный вакуум было совершенно естественным явлением.
– Пока не знаю, – честно ответил Максим.
– В прошлый раз ты тут несколько месяцев, кажется, провозился, да?
В прошлый раз Максима перебросили сюда из Африки – помочь навести порядок в районах, с трудом отбитых у боевиков. Ровно сто дней Максим вместе со своей командой выполнял здесь не самые приятные, но крайне необходимые задачи.
Джип громыхал и подпрыгивал на ухабах и неровностях. Дорога была Максиму знакома – трястись в машине предстояло ещё несколько часов. В базовый лагерь они должны были прибыть как раз на закате.
– Руководитель базы не сменился? – спросил Максим. – Петрович командует?
– Ага, – односложно ответил лейтенант.
Реальные имена были у наемников не в ходу – куда чаще использовали позывные прозвища. Петровичем здесь называли бывшего украинского полковника Сергея Петренко. Максим хорошо помнил его ещё по прошлой командировке – когда этот крепкий вояка только-только стал начальником сирийской базы «Рихарда».
Петрович был жестоким, беспощадным к врагам, и весьма кровожадным по своей натуре человеком. И при этом всегда оставался крайне принципиальным – и скорее умер бы в страшных муках, чем предал свои идеалы или наступил на горло собственному мировоззрению. Он присоединился к наемникам года четыре назад – как раз, когда на Украине началась гражданская война. В то время Петрович служил в вооруженных силах Украины – был перспективным командиром и числился на хорошем счету у руководства. Но когда от него потребовали воевать против самопровозглашенных республик, отделившихся от страны, полковник ответил резким отказом. Не в его правилах было без веской причины стрелять по людям из-за политических разногласий между кабинетными халуями во властных структурах – тем более стрелять по соотечественникам, которых он присягнул защищать. За этим отказом последовал естественный в таких случаях военный трибунал, отставка и лишение всех званий и наград.
Так и началась его новая жизнь. Руководство «Рихарда» тут же предложило опальному полковнику хорошее место, которое полностью соответствовало его характеру и навыкам. Здесь, в Сирии, Петрович с чистой совестью умывал руки кровью врагов и проводил самые жестокие карательные операции, которые, стань они достоянием общественности, запросто привели бы его на скамью подсудимых в Гааге. К счастью для полковника, «Рихард» умел подтирать за собой следы, так что волноваться о серьезной утечке информации и лишнему интересу с ненужной стороны Петровичу не приходилось.
– Он только заместителя своего сменил, – добавил солдат, который был за рулем.
– Тебе кто-то рот разрешал раскрывать? – гневно ругнулся на него старший по званию.
– Да ладно, не психуй, – разрядил обстановку Максим. – И кто теперь заместитель?
– Спартак.
Услышав это, Максим улыбнулся.
«Добился-таки своего», – подумал он.
