скачать книгу бесплатно
Юрка сидел и молча наблюдал, прикидывая: убьёт его Ваня за ключ или не убьёт? Не убил. Постоял пару минут у двери, вернулся к столу, постоял, стянул куртку, бросил на кровать, посмотрел на Юрку глазами больной собаки – Серов помотал головой – и упал на кровать лицом к стене, накрыв голову подушкой.
Юрка убрал со стола, спрятал бутылку с оставшимися ста пятьюдесятью граммами и взял книгу – телевизора у них не было. Часов в одиннадцать разобрал кровать и лёг спать. Ваня за это время ни разу не пошевелился – Юрка даже беспокоиться начал: не помер ли? Но когда он выключил свет, Ваня сбросил подушку с головы. Не помер… И Юрка заснул.
Проснулся Серов оттого, что кто-то копошился у него под кроватью. Юрка посмотрел на часы – начало третьего.
Долго Ваня продержался – молодец!
– Вань. Ты чего?
Ваня под кроватью замер, потом выбрался, сел, схватился за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, начал тихо подвывать.
Юрка поднялся, включил свет, достал из рукава куртки бутылку и налил Ване остатки. Ваня осторожно подкрался к столу, аккуратно двумя пальцами взял стакан, почмокал, понюхал, не спеша выпил, зашмыгнул носом и опять упал на кровать лицом к стене.
– До утра доживёшь?
Ваня интенсивно закивал головой.
– Ну и молодец!
И Юрка опять выключил свет.
Утром Ваня был уже более-менее. Юрка его сводил в столовую около Аэрокосмогеологии и накормил завтраком. Потом сам пошёл на работу, а Ваню отослал в общагу, взяв с него клятву, что тот без Юрки ни-ни.
Ваня насилу дождался. Но дождался! Вечером они поужинали, распив бутылку водки. Ночь прошла спокойно, а на следующий день Ваня ожил.
Ещё через три дня он устроился на работу, и Юрка стал его видеть совсем редко. Работать Ваня умел, и работал как ломовая лошадь. Они встречались, только когда тот приходил отсыпаться, при этом Ваня, раздеваясь в полудрёме, рассказывал, как на Сугмуте – километров двести от Северного – он кого-то спасал… кого-то вытягивал из снега… куда-то возил громадные катушки силовых кабелей… В общем, лошадь – она и есть лошадь. Добрая, всех спасает, всех выручает, водки только нельзя наливать. Юрка и не наливал.
До Нового года они только один раз вместе выпивали, причём с ними выпивал и их сосед Ильдар, которого откуда-то принесло. Точнее, это они упали Ильдару на хвост: тот в одну из пятниц сидел и пил в одиночестве.
Но Ильдар надрался и снова завёл любимую тему – об избранности татарского народа. Причём он тут же это хотел доказать, набив Юрке морду и приглашая для этого развлечения этнически родственного чуваша. Ваня его от Юрки оттащил, скрутил и, глядя в лицо, громким, зловещим шёпотом произнёс:
– Русские для чувашей стелали фсё! Они таже в космос чуваша сапустили. Ты про Николаева снаешь? Снаешь?! Я спрашиваю! – Ильдар кивнул. – Он третий космонафт. Третий! Ты понял. А если ты, татарская морта, ещё путешь Юрку опишать, я тепя б… упью на х… Понял? – И, дождавшись ещё одного кивка, он толкнул Ильдара на стул, взял свой стакан и выплеснул в мусорное ведро, громко добавив: – Пить с топой не хочу!
На том инцидент был исчерпан.
А в январе Юрка привёз семью и ушёл на съёмную квартиру.
Но и после они продолжали встречаться. Ваня помог Юрке достать доски для кровати, которую они со Славкой собрали уже в новую Юркину квартиру – не продавалась тогда в магазинах мебель. Он же занял Юрке денег на подержанный цветной телевизор. Не продавались тогда телевизоры в магазинах.
А Ваня никогда не жалел денег. Если они у него были – раздавал налево и направо. Такая неуёмная щедрость как-то его подвела. Ване предложили поучаствовать в «бизнес-проекте»: привезти пива и водки из Сургута и продать в общаге подороже. Пиво и водку привезли, но Ваня устроил сабантуй на всю общагу, и все всё выпили, даже не удосужившись расплатиться с Ваней. Наварил Ваня дене-е-е-ег…
Уже летом 93-го Ваня по собственной инициативе предложил братьям съездить на его «лаптёжнике» за грибами. «Я, Юрка, шареной картошки с грипами хочу, как мамка телала, только не снаю, кте они растут, как они растут, вы со Слафкой покашите, а мы фместе съестием».
К тому времени он уже был знаком и со Славкой.
Братья и рады были показать, но на «лаптёжнике» в такие места не проедешь. Они всё равно съездили – не в грибах, в конце концов, дело! И даже что-то насобирали. Возле Северного – и не в грибных местах, и не в грибной год – всегда можно найти грибы. И Ваня насобирал, хотя, как оказалось, действительно не разбирался в грибах – это десять-то лет прожив на Севере! Из леса они вернулись к Славке, нажарили общую добычу с картошечкой и лучком и употребили всё это под холодненькую водочку.
А потом они виделись всё реже… реже. Реже и…
Совсем Ваня пропал осенью 94-го. Уехал в отпуск на Большую землю, на родину – в свою чувашскую деревню – и не вернулся.
Что больше всего обидно Юрке – он даже фамилии его не помнит…
Ещё про Ваню. Нет, про Наташку
Дверь распахнулась, и звонкий, слегка с хрипотцой женский голос крикнул: «Вань, хорош массу давить!»
Юрка с шумом выдохнул под одеялом. Они что, вчера не закрылись? Кого ещё принесло? Он вернулся поздно с «полей». Потом они с Ваней приговорили «пузырёк» беленькой за душевным разговором и спать легли уже после полуночи, и вот сегодня праздник, день Седьмого ноября – красный день календаря, спать бы и спать, а тут орут прямо над ухом.
– Наташка… сараса, кончай орать по утрам! – заматерился Ванька.
– А чего не орать? Ты мне чего обещал, а? Говорил, Седьмое ноября справим вместе! Уже десять, хорош дрыхнуть, блин! – продолжал бузить женский голос.
– Да встану я, встану, ты только свали! А то у меня стоит с утра.
– Стоит – это хорошо! Плохо, когда не стоит. Да, Ваня?! – последнюю фразу голос выкрикнул с напором и захохотал.
– Ты мне телигента разбудишь, давай не ори, – урезонивал Ваня.
– Кого-кого-о-о-о?! Телигента? Какого телигента?
Юрка под одеялом лежал не шевелясь, но уже понял: заметили.
Рванули одеяло, и он едва успел прикрыть себе пах руками.
– И у этого тоже стоит! Нет, ты посмотри, какая комната! У всех стоит! Вот везёт же кому-то!
Юрка открыл глаза. Над ним, посверкивая золотой фиксой, улыбаясь, стояла огненно-рыжая ладно скроенная лет двадцати пяти разбитная бабёнка в джинсах и свитере и с пристальным вниманием разглядывала его.
– Красавчик… Ваня, ты чего такого красавчика прячешь? А? Телигент, говоришь… Колись, телигент, как зовут-то?
Юрка, приподнявшись на кровати, потянул на себя одеяло.
– Юра. Одеяло отдай.
Наташка отпустила, Юрка упал на кровать и поспешно накрылся.
– Бухать с нами будешь? – спросила девушка, продолжая разглядывать Юрку.
– Не собирался, – буркнул Юрка, отворачиваясь к стене. Бухать ещё с ней…
– Куда ты денешься! Не собирался… Значит, соберешься… – Девушка развернулась к Ване. – Бухаем у вас! Я салатов наделаю, картошки наварю, с вас тушёнка, соленая рыба и водка! Коля будет? Нет? Ну и хрен с ним! Всё, я ушла. У Надьки, если чё. Буду через два часа.
И, хлопнув дверью, она исчезла так же неожиданно, как и появилась.
– Это что было? – Юрка сел на кровати.
– Наташка, – выдохнув, ответил Ваня и, натянув одеяло, отвернулся к стене. – Я еще часик посплю, пока эта сараса не придёт.
Выяснилось, Наташка – лепшая подруга Вани. Именно подруга, не любовница, не жена, а подруга, друг. Где-то они вместе жили, где-то работали, кто-то кого-то спасал, кто-то кому-то помогал. Хорошие друзья. И всё! Жила Наташа в соседней общаге-восьмиэтажке, к Ване заявлялась после жизненных передряг напиться и пожаловаться на очередного «козла».
– Ф-у-у-у… Устала… Взмокла! А скакать ты горазд! Где научился? – Наташа тянула ворот свитера и интенсивно дула туда в глубину. Они бросили Ваньку и припёрлись на общаговскую дискотеку
– В авиационном.
Юрка разглядывал партнёршу. Поначалу она ему показалось грубой, вульгарной. Но по факту девушка оказалась интересной, с чувством юмора и с каким-то воспалённым чувством справедливости.
Нет-нет, она была не красивая, но, именно, интересная. Крупные черты лица, зелёные волчьи глаза, рыжие волосы каре и золотая фикса, на которую Юрка обратил внимание с первых секунд знакомства. Коронка стояла на втором слева верхнем зубе и невольно притягивала взгляд, придавая лицу вид лихой и бесшабашный.
– Давно здесь? – Наташа потянулась сигаретой к Юре. Он тоже достал сигарету, зажигалку, чиркнул. Наташа затянулась и выпустила струйку дыма вверх.
– Полгода, – ответил после затяжки Юра.
– А чего у Вани тебя не видела?
– Только заселился, у брата жил.
– Геолог?
– Кто? Брат?
– Ты!
– Я… Я не знаю. Так, пописать вышел.
– Пописать… Ну раз пописать, пошли ещё выпьем.
– …Понимаешь… Он любит меня. Но у него семья. Жена больная. Детей двое. Он приходит ко мне отдыхать, двое суток со мной… потом исчезает. А ему звоню. Он не отвечает. Потом опять появляется. С цветами, вином…
– С вином?
– Ну с водкой! Где ж его, вино, сейчас достанешь… Ну и люблюнемогу… Сюси-пуси… Опять два дня. И опять исчезает.
– Любишь его? – Юрка лежал, закинув голую руку за голову, на другой у него уютно устроилась рыжая и уже родная голова Наташки. Юрке было приятно чувствовать рядом с собой эту немного странную девушку.
Они вернулись с дискотеки выпить. Выпили. И никуда больше не пошли. (Ваня свалил, предварительно предупредив: «Ушёл до десяти вечера». ) Тело живой и подвижной Наташки неожиданно оказалась мягким, нежным, тонкокожим и даже каким-то светящимся, на Юркины ласки оно отвечало с некоторой задержкой, как бы нехотя, просыпаясь, медленно растягиваясь в сладкой истоме, молча, но потом вдруг заскакало и рассыпалось весёлым горохом множественного оргазма с тонким и длинным подвсхлипом. Хорошо рассыпалось. Искренне.
И после этого она вдруг совсем изменилась. Из разбитной, грубоватой, даже циничной стала вдруг тихой, задумчивой и несчастной. А до того маска? Маска.
– Я? Его? Не знаю. Наверное, люблю…
Абсурдная ситуация, заметил про себя Юрка, все кого-нибудь любят, но почему-то спят с другими. Я вот Аню. Или Соню? Но сейчас с Наташкой. Бред бредовый.
– Наверное, жалею я его. Он же такой несчастный приходит. Рассказывает, как у них с женой ничего не получается, он старается, и она… Я говорила, она у него болеет? Что-то у неё по-женски. И он её жалеет, он её любит тоже. Но ему же хочется! И ещё у них дети. Что с детьми-то делать? И я не могу тянуть его! Но он такой… такой…
Он тебя просто использует, давит на жалость, хотелось сказать Юрке, но передумал, кто он такой, лезть в чужую жизнь?
– А ещё он обещал, летом обязательно поедем на море. В Крым. В Ялту. Ты был на море?
– Был. Этим летом. Как раз в Крыму. Но в Керчи.
– Расскажи про море…
– Про море? Про него не расскажешь… Я ездил с подругой и с компанией. Четыре человека. Две пары. У друга в Керчи бабушка, и мы поехали к ней. В Керчи встречаются два моря, Азовское и Черное. На границе морей остров Тузла, туда хорошо приезжать, если хочешь позагорать голым. Мы специально приехали, народа там почти нет, мы были одни и купались голыми…
– А вы в море это… – она замолчала.
– Чего «это»?
– Ну… занимались? сексом. – Наташа перевернулась на живот.
– Пробовали. Неудобно. Вымывается все, ну, у вас… там… В общем, не очень…
– А не холодно?
– Нет, море плюс двадцать пять.
– Плюс двадцать пять… А там песок или камни?.. Ой!
– Что?
– Уже полдесятого, сейчас Ванька придёт. Вставай, проводишь меня. Ты ведь проводишь?
Юрка пошёл провожать. По морозному ночному городу (Север же, начало ноября, а уже минус двадцать) они гуляли часа два. Наташа всё время расспрашивала про море. Юра много чего вспомнил: и шторм, и как ловил рапанов, и даже как в детстве с родителями ездил в Гагру. Они пришли к Наташе, ещё выпили, закусили соевым шоколадом, Юрка было собрался уходить, но неожиданно остался… Спали плохо, часто просыпались, занимались любовью, Наташа снова просила рассказать про море, засыпала под Юркины россказни, засыпал Юрка, а потом всё сызнова.
Но ближе к утру Наталья расклеилась. У неё разболелась голова, стало знобить, и в шесть она наконец отправила Юрку домой. «Звони-заходи», – буркнула она напоследок, закрывая за ним дверь.
– Нае@ся? – сквозь сон поинтересовался Ваня, но Юра ничего не стал отвечать грубияну. Просто разделся и завалился спать.
Больше Наташу Юра не видел. Пару раз пытался зайти, но её не оказывалось дома, соседка врала, что она там, сям, где-то и когда-то будет, Юра видел, что врёт, но почему Наташа не хочет с ним встретиться, объяснить себе не мог. Не мог объяснить и Ваня. Тот просто отбрёхивался: «Папы! Раси поймёшь?» Бабы…
А в декабре Юрка ушёл на квартиру.
А в январе он привёз семью и уже к февралю забыл думать про странную рыжую девушку с золотой фиксой.
Интересно, съездила она на море?
Рассказ третий. Зачем в тундре верёвка?
В начале января 1991 года Юрка возвращался из Куйбышева. Куйбышевым Самаре оставалось быть не более трёх недель: такие были исторические времена, всё везде переименовывали.
Из Куйбышева-Самары он вёз на Север семью: жену Соню и пятилетнего сына Влада. Студентка Аня оставалась в Самаре. Неожиданно для себя она вышла замуж за Юркиного друга. Юрка было поехал, чтобы набить другу морду, но дело закончилось грандиозной пьянкой и всеобщей мировой. Аня сказала, что всех любит, заставила мужиков пожать руки, целовала обоих, а на прощание Юрке сказала: «Ты заезжай… Буду ждать».
Юрка пообещал, но для себя решил, что как-нибудь потом… позже… может быть.
Если невеста ушла к другому, то неизвестно кому повезло…
Что ни делается – всё к лучшему.
