Огонь сердца

– Здравствуй, Петро, – молвит красавица. – Сказывали мне про тебя сёстры, вот и полетела тебе навстречу. Прихожусь я старшей тётушкой милой твоей Василисе, а зовут меня Олей. Кличут меня: «Оля Оленька летит по раздолинке, ночь опускает, зиму зазывает». Знаю, нужна тебе чаша с водой талой, чтобы живую воду составить. Пойдём, провожу тебя.

И пошли они по заснеженному полю. Холодно Петруше – руки, ноги закоченели. Вокруг ни зги не видать. Только белая пустыня куда ни глянь.

– А ты не думай ни о чём. За снежинками следи и слушай ветер, – говорит ему на ухо Оля.

Идёт Петро, смотрит на снег, слушает, как ветер воет. А повсюду такое спокойствие настало: снежинки медленно вьются вокруг него, в воздухе неслышная мелодия раздаётся, и Петруша как будто один остался во всём мире. А Оля ему снова на ухо шепчет:

– Теперь представь себе средь холмов заснеженных царство ледяное со дворцами и палатами.

И начал себе Петро волшебное царство представлять: вот посреди бескрайнего снежного поля видит он высокую стену с башнями, посреди стены – огромные ворота. А за ней виднеются золотые маковки церквей да разноцветные терема с шатрами-крышами. И всё царство в лунном свете сверкает.

Как представил себе то царство Петруша, так всё вокруг изменилось: снег прошёл, тучи рассеялись и появился в чистом небе полный месяц. Стоит перед ним в широком поле снежная страна: все церкви да палаты переливаются, искрятся в лунном свете. Подвела Оля Петрушу к высоким воротам с золотыми засовами, а они сами собой отворились. Прошли они дальше: вот пред ними дворец изо льда и снега стоит. Перед дворцом – широкий двор, посреди двора прозрачная чаша переливается, сияет, а в чаше вода талая плещется.

Достал Петруша свой пузырёк и только открыл – водица сама туда заструилась. Как наполнился пузырёк до краев, закрыл его Петро, а Оля и говорит:

– Теперь пора тебе, Петенька, домой возвращаться.

Вышли они за ворота ледяного града. Опять снежное поле вокруг и только вьюга воет.

– Вспомни милую свою Василису! – говорит ему на ухо Оля.

И увидел Петруша светёлку в избе своей, и Паню, лежащую на лавке, лицом белую как полотно. Василиса тут же сидит, только губами шевелит неслышно. Всё-всё представил как наяву. И вмиг рассеялось вокруг поле и снег – очутился он в родной избе. Ничего не изменилось с тех пор, как он пошёл живую воду добывать: Панюшка на лавке лежит ни жива ни мертва, Василиса подле неё сидит с лестовкой в руке, молитвы читает. Подскочил Пётр к сестре, поднёс пузырёк и окропил её уста живой водой. Вздохнула она глубоко и очнулась. С испугом посмотрела на Василису, на брата, и говорит:

– Какой страшный сон я видала! Вся наша земля почернела, как смола, солнце скрылось, и настала вечная ночь. И великая скорбь опустилась на людей.

– Боюсь я, Петро, то вещий сон Пане приснился, – молвит Василиса. – Пойдём на улицу, глянем, правда ли то.

НАПАСТЬ

Только вышли Петя с Василисой за дверь, видят: снег вокруг чёрным стал и небо помрачнело, хоть и утро на дворе. Побежали они дальше по деревне: везде темень. Вышли в поле, глядь – стоит посреди Ивашко Лодожёнкин, сам белый как полотно, смотрит вперёд глазами остекленевшими, а в руках у него чёрный камень, и льются из камня реки смоляные и заливают всё вокруг. Окликнул было Петро Ивашку, да тот стоит как истукан, не шелохнётся. Слышат они: сама земля завыла, застонала.

Подошла Василиса к Ивашке, положила руки ему на глаза и начала причитывать:

– Изыди вон во мраке вон,

А на свои на старые на прежние жилища изыди вон

На чёрного духа насылаю насыл.

Стрелы громовы стреляйте,

Молния освети всё вокруг, спаси нашу землю, очисти её от пут злодеевых!

И засверкала молния, и загремели небеса.

Застыла смола, что из камня сочилась, а сам камень, что был у Ивашки, рассыпался в песок.

Говорит Василиса:

– Околдовал Ивашку властелин подземного царства Адасеб. Огромна его власть и лишает он воли всех, к нему приходящих, и душу их забирает. Дошёл он уже и сюда. Если не остановить злодея, то завладеет он всем миром, всех людей поработит. Сказывали мне тётушки, что только тебе, Петенька, это под силу.

Покуда пойдёшь искать встречи с ним, я зло удержу, но поторопись – силы моей надолго не хватит.

– Куда же мне идти, как найти Адасеба? – вопрошает Петро.

– Царство злодея найти несложно. Повсюду на земле его слуги раскидали проклятые камни. Как заснёшь с камешком в руке – вмиг в подземелье очутишься. Только лютый зверь воли лишает всяк к нему приходящих, а самого его никто никогда не видал.

– Как же я его опознаю?

– Говорят, что когда подходит он, земля вокруг начинает трястись, гул повсюду раздаётся и все вокруг падают ниц. Ну а теперь, Петруша, ступай через деревню да по полю, там широкая дорога – глядишь, она тебя и выведет.

ЗОРИН

Так Петро и сделал, как Василиса наказывала: прошёл сквозь деревню, вот и луг следом, а за ним путь-дорога начинается.

Идёт долго ли, коротко, как начал замечать, что дорога под ногами вымощена камнем, над головой высокие своды показались. А по обе стороны – торговые лавки с окнами и дверьми точно внутри терема огромного. За окнами огоньки поблескивают. Только людей нигде не видать. Улица стала вниз спускаться и поворачивать. Идёт так Петя и видит: дверь в одну лавку приоткрыта.

Зашёл внутрь. На широких столах серебряные подносы расставлены, а на них разложены конфеты да сладости всевозможные. Возле стен пироги как дворцы с садами и зверями чудесными. А посреди лавки высокая конфетная башня стоит: цветами, птицами, рисунком разным украшена. С самой вершины её, переливаясь, спускаются нектарные реки тёмные. И по всей лавке чудесные ароматы расточаются. Смотрит Петро, любуется.

Тут выходит к нему старик – весь седой, в белом фартуке.

– Здравствуй, добрый молодец, – молвит старец. – С чем пожаловал в славный и несчастный Зорин?

– Околдовал мою деревню злой волшебник Адасеб, иду я с ним сражаться, пока он всю землю в своё царство не превратил.

– Ох, не в добрый час пришёл ты в наш город! Ты ведь, верно, и не знаешь, куда попал. Прекрасный Зорин раньше летал в далёкие миры, а теперь висит здесь, над землёй.

С этими словами подвёл конфетный мастер Петра к большому круглому окну: за ним ночное небо, звёзды сияют, а внизу в свете Луны земля распростёрлась.

– Наш город круглый со всех сторон, а в самом низу, в его основании, когда-то блистал шар – наша сила и мощь. Выточили его древние мастера, а были они преискусными. Разделён наш город на три части.

Внизу мастера делали фигурки деревьев, что шелестели листвой на ветру; птиц, что пели райские песни; прекрасные цветы, что источали дивные ароматы.

Посередине Зорина мастера создавали игрушечные дворцы, башни и целые города. И города эти были удивительными: во множестве там жили своей жизнью маленькие человечки, и можно было часами наблюдать за ними.

А на самом верху Зорина делали фигурки ангелов. Ангелы летали и разговаривали с людьми.

Когда Зорин оказывался над большим городом, мастера спускали свои фигурки в плетёных корзинах на землю, люди разбирали их себе, а в обмен укладывали в корзины золото, серебро, самоцветы для поделок мастеров, диковинные фрукты и цветы, какие только можно было достать в том краю.

Как-то к одному мастеру, что жил под самым куполом города, пришла незнакомка невиданной красы: тяжёлые локоны спускались до самой земли, чёрные очи будто заглядывали в душу. Сразила она мастера своей красотой. Выбрав самого прекрасного ангела в мастерской, спросила:

– Продашь ли ты мне эту игрушку, старик?

– Этот ангел – мой любимый, и я его не продаю, – ответил старый мастер.

– Тогда поменяй мне его на этот камешек, – говорит девица. И вытащила из рукава блестящий чёрный камень.

Изумился старик, залюбовался камешком и сам не понял, как отдал своего ангелочка. Тотчас пропала с ним незнакомка. Вскоре стала приходить она и к другим мастерам и у всех выменивала чудесные игрушки на чёрные каменья. У мастеров-ювелиров их скопились целые россыпи, восхищались они камнями, а делать из них игрушки не могли. Вот так возьмёт мастер камень, вертит его в руках, а в голову никакая мысль не приходит, только в сон клонит.

А потом с Зорином беда приключилась: блистающий шар, что был в основании города, стал тускнеть, темнеть. Мастера испугались, решили, что во всём проклятые чёрные камни виноваты. Собрали их все и выкинули прямо в пучину морскую, но это не помогло: ядро Зорина совсем почернело и свалилось на землю. Город же перестал летать, висит он теперь над землёй в неведомом краю и разрушается.

Внизу зияет дыра, и кирпичи, из которых был сложен город, падают вниз. Все мастера Зорина бросили свои мастерские и постоянно латают дыру, укладывая все новые кирпичи: как только в одном месте стену заделают, кирпичи начинают осыпаться в другом. А в городе остались только дети малые да старики старые.

Слушает Петруша сладостника, дивится. Вдруг видит за окном: идёт по улице девушка, ну точно Василиса. Только причёска у ней чудная и одежды заморские: прозрачные ткани струятся, узоры вышитые на платье переплетаются. Быстро прошла она и скрылась за поворотом. Не дослушал Петро рассказа, выбежал за незнакомкой. А её уж и след простыл. Свернул на другую улицу, вот вдалеке мелькнул краешек её платья. Побежал Петя дальше. Долго так гнался за ней, петлял по кривым улочкам, то поднимаясь, то опускаясь, наконец выбежал на огромную площадь под высоким куполом. Вся она была освещена множеством цветных фонариков. К площади сходились улицы, а между ними за огромными окнами лавок блестели и переливались игрушки-украшения. Разбежались у Петруши глаза от всей этой красоты и потерял он незнакомку из виду. Ходит-бродит по площади, вдруг видит – дверь в одну каморку приоткрыта. Зашёл туда Петро. Вокруг на полках множество заготовок игрушек и украшений: детали домов и башен, крылья птиц и стрекоз, лепестки цветов.

Тут из дальнего угла каморки, оттуда, где лежали фигурки ангелов, Петро услышал тихий голос:

– Забери меня отсюда, добрый человек.

Удивился Петруша, подошёл, стал разглядывать ангелочков. Видит, среди них лежит куколка-пеленашка. Точно такие делали ребятишки у него в деревне.

– Как же ты тут очутилась? – спрашивает он куколку.

– Попала я сюда из далёкой и прекрасной страны. Народ там живёт в радости и благоденствии, повсюду растут цветы, и жители украшают ими свои дома и одежды. Правит там юная царевна, и никто не может сравниться с ней красотой. Жила я на самом верху царской башни и была её любимой игрушкой. Могла она слышать меня совсем как ты сейчас и во всем спрашивала моего совета.

Раз, придя с прогулки, кинулась ко мне царевна и давай рассказывать, как встретила в лесу охотника, полюбила его всей душой, да не сказалась ему, кто она. Часто стала она гулять с ним по лесу. Однажды царевна села подле меня и спросила, её ли суженый тот охотник. А на беду зашла тогда в горницу её наперсница-чернавка. Тотчас подскочила она, схватила меня и говорит:

– Негоже царевне играть крестьянской игрушкой, да ещё такой уродливой!

И с этими словами выкинула меня в окошко, прямо на каменную мостовую. Вскоре небо заволокло чёрными тучами, грянул гром, засверкали молнии и полил дождь такой силы, что залило всё вокруг. Заструились по улицам потоки воды, и понесло меня в глубокое синее море. Там бросало по волнам, обдували ветры, обжигало яркое солнце. Когда я совсем изнемогла и начала тонуть, увидела вдалеке берег. Там меня нашла девочка и отнесла домой. На следующий день, как начало светать, девочка пошла гулять и взяла меня с собой. Прямо над головой по высокому небу плыло облако. Спустилась оттуда корзина, а на дне её лежал чудесный цветок. Лепестки его колыхались от ветра как живые, хоть и был он сделан из прозрачных камней. Цветок так понравился девочке, что она взяла его себе, а взамен положила меня.

Так я очутилась здесь, на Зорине. Здешние жители решили, что я – ненужный хлам, и бросили меня в эту каморку.

Дивится Петро рассказу куколки, а она тем временем продолжает:

– Теперь нам нужно выбираться отсюда. Ты, добрый молодец, положи меня за пазуху, я тебе ещё пригожусь. Возьми с собой моток верёвки, а сам спускайся к просвету, который заделывают мастера. Станут тебя расспрашивать, скажи, что будешь укладывать кирпичи по наружной стене Зорина.

Как куколка сказала, так Петро и сделал: положил её за пазуху и вышел из коморки. Настало утро, и при ярком свете площадь показалась ему краше прежнего. Огромные окна под куполом сверкали в лучах солнца. Длинные стебли увивали стены, а цветы на них будто разговаривали друг с другом. Повсюду летали драгоценные бабочки, стрекозы, разноцветные птицы. Толпился народ на площади, но не было среди них ни одного мастера. Петро поскорей свернул на узкую улочку, ведущую вниз. Так, петляя, он спускался всё ниже и, наконец, вышел на площадку. Повсюду сновали мастера в серых фартуках. Одни укладывали кирпичи в печи, другие отвозили их к середине, где зияла дыра. По самому краю ее постоянно осыпались кирпичи. Подошёл к Петруше высокий богатырь:

– Здравствуй, добрый молодец. С чем к нам пожаловал?

– Узнал я про вашу беду и готов помочь: могу кирпичи класть по стене снаружи Зорина.

Подвели Петро к краю, усадили в большую корзину и спустили вниз. Стали ему, как и другим мастерам, кирпичи с раствором подавать, а он уж их укладывает, заделывая просвет. Только в других местах стена рушится, и дыра не уменьшается. Проработал Петро целый день, уж притомился. Вот и ночь настала. Заснули другие мастера, и ему спать хочется, а куколка его будит, не даёт глаза закрыть:

– Вставай, добрый человек. Пора нам на землю возвращаться! Доставай верёвку да привязывай к той, что держит корзину, потихоньку на ней и спустимся.

Связал Пётр верёвки, а корзину открепил и принялся потихоньку стравливать. Так стали они вниз опускаться. Да только верёвки намного не хватило. Остановились ровно посередине между небом и землёй. Ни вверх залезть, ни до земли добраться. Вспомнил тут Петро, как они с Варей птицами летали, встал и выпрыгнул из корзины. Летит, машет руками как крыльями, чувствует: растут его руки, в крылья превращаются. Наконец соколом Петро оборотился и полетел куда глаза глядят.

ШАНГУР

Месяц светит ярко: хорошо землю видать. Леса внизу пропали, луга сменились пустыней. Долго так летел Пётр-сокол, вот заприметил он вдали высокие городские стены, шпили за ними поблескивают, отовсюду огни светят. Полетел он прямо в тот город.

Совсем низко опустился Петро, кинулся оземь и оборотился собой прежним, свалился от усталости тут же возле одного дома и уснул крепким сном.

Как проснулся, уже солнце взошло высоко. Видит Петя: перед ним широкая улица, а над ней большие валуны парят, по форме как лепешки. Горожане, кто в простом тёмном платье, кто в дорогом парчовом кафтане, прыгают с камня на камень, а камни те подбрасывают их на следующий. Вдруг увидал Петруша девицу в полосатых шальварах, высоком тюрбане, а лицом как две капли воды похожую на милую его Василису. Запрыгало Петино сердце от радости, и пустился он за ней. Прыгнул на валун, тот его подбросил на другой, а незнакомка всё дальше отдаляется. Так добрался он до круглой площади, а там девица исчезла. Со всех сторон ведут к площади улицы с парящими валунами, а посреди чаша стоит. В центре её лежит огромный шар, весь обугленный как из печи.

Думал Петя воды испить, наклонился, а воды в чаше и нет. Подбежал к нему босоногий мальчонка-оборванец.

– Ох, не в добрый час ты к нам пожаловал, – говорит он Петруше, – горе опустилось на наш славный город Шангур.

– Что же у вас стряслось?

– Был когда-то наш город – полная чаша. Отсюда бил неиссякаемый источник с кристальной водой. Все горожане приходили к нему набрать водицы, улицы были каналами, а прыгающие диски парили прямо над водой. Повсюду росли цветущие деревья, на которых поспевали сочные фрукты.

Но вот у нашего правителя Шамерхана появилась жена. Да такая красивая, что нельзя было глаз отвести: чёрные как уголь волосы струились реками до пят, взгляд её пылал огнём, стройный стан был обёрнут в парчовые одежды. Шамерхан исполнял все капризы жены, но она была ненасытна, требовала всё новых нарядов и украшений. Скоро казна иссякла, и Шамерхан решил брать с горожан плату за воду из источника. Поставил на площади стражу, а сам источник перекрыл. Со временем и этого оказалось мало, плата всё росла, пока наконец горожанам стало невмоготу покупать воду. Каналы обмелели, деревья перестали приносить плоды, а потом и вовсе высохли.

В один из дней жители увидали, что все городские ворота закрыты, и стражники никого не выпускают, а по городу поползли слухи, что жена хана сбежала со всей его казной. Вышли горожане на улицы и пошли к царскому дворцу. Народ шумел и кричал: требовали открыть городские ворота и вернуть им источник. И вот Шамерхан вышел на балкон и не успел он вымолвить и слова, как небо осветил яркий свет и огненный шар с грохотом упал прямо в чашу с источником. В ужасе разбежался народ в разные стороны, а Шамерхан скрылся в своём дворце и больше не показывался людям.

Вскоре шар из огненного стал пепельным, и лежит он здесь по сию пору, а чтобы люди не умерли без воды, всех мужчин вывезли из города, и живут они в пустыне. Каждый день с рассвета до заката на жаре, на самом пекле, тянут лямку и крутят огромные машины, чтобы добыть воду из глубоких колодцев.

Стража каждое утро и каждый вечер дозором обходит город в поисках новых работников, и если тебя заметят – тотчас заберут в пустыню воду добывать.

Только мальчик сказал это, как к Петру подбежали стражники, схватили и потащили прочь. Вывели его за городские ворота, а там кинули в повозку и приковали цепью за ногу.

Вскоре бросили ещё несколько человек и повезли всех прочь из города.

Повсюду – бескрайняя пустыня, и только солнце выжигает всё живое. Видит Петро: стоят вдалеке три столба, сквозь них проходят шесты, точно спицы. Одни узники крутят столбы, толкая перед собой шест, другие относят поднятые чаны с водой.

Подъехала повозка к одному из колодцев, вытолкнули всех из неё и приковали к шестам вместе с остальными.

Весь день Петро крутил столб, а вечером стражники сняли цепи с рук узников, оставили только кандалы на ногах. Повалились те от усталости на землю и заснули, а стражники развели костёр, достали бурдюк, чаши и уселись вокруг огня отдыхать. Петруша лежит ни жив ни мёртв: глаза сами закрываются. Тут и говорит ему куколка:

– Просыпайся, добрый молодец. Сейчас самое время уходить отсюда. Вставай осторожно и беги изо всех сил в сторону от стражи.

Послушался Петро. Дождался, когда стражники развеселятся, встал тихонько и шагнул в сторону, только кандалы звякнули и один стражник обернулся. Пустился Петя наутёк, да такой шум от цепей поднялся – тут уж все стражники заметили его, вскочили и бросились в погоню. Вспомнил Петро, как с Варей зайцами скакали, начал прыгать что есть мочи. Чувствует, ноги у него усыхают, уменьшаются, в лапы превратились – стал он зайцем. Спали с него оковы, и поскакал он своей дорогой. Стражники было за ним, да где им зайца догнать…

РОВАДИЯ

Всю ночь скакал Петро по пустыне, вот уже и заря занимается. Скачет Пётр-заяц, а пустыня под ногами-лапами сменилась полем. Потом и вовсе в лес вбежал Петруша. С неба дождь идёт и всё вокруг водой залито: мокрые листья над головой, сам во мху увязает. Тяжело Петру-зайцу скакать: еле лапами передвигает. Вот вышел он на поляну и замер: стоит напротив лучник и целится прямо в него.

Кинулся Петро оземь и вновь самим собой оборотился. Лучник так и обмер, а Пётр и говорит:

– Не бойся меня, добрый человек. Пришёл я из далекого северного края, а ищу по белу свету злого волшебника Адасеба, что заколдовал мою страну. Где же я теперь очутился?

– Попал ты в прекрасную Ровадию, что когда-то утопала в цветах, а теперь залита дождями, – отвечает лучник. – Да ты весь промок! Пойдём, я провожу тебя к нашему жилищу. Там тебя и накормят, и обогреют.

Заходят Петро с лучником вглубь леса: а деревья всё выше становятся, большие листья капли собирают, вот уже и тропинка из-под воды показалась. Вышли наконец к высокому пригорку, взобрались на него: стоят там повсюду шатры белые просторные и выходят из них жители, и приветствуют Петро низким поклоном.

Дивится Петруша такому приёму, а лучник и говорит:

– Оставлю я тебя тут, мне в лес на охоту возвращаться пора.

Как пошёл он прочь, снова низко поклонился ему народ. А Петру невдомёк, отчего простого охотника с таким почётом провожают.

Жители меж тем подводят его к столам широким, яствами уставленным. Потчуют его, а Петруша и спрашивает:

– Что же за беда у вас приключилась?

– Была наша чудесная Ровадия страной цветов: росли они повсюду и украшали ими дома и одежды. Юные девы вплетали бутоны в свои косы и крепили цветы к своим платьям. Каждый день нас согревало ласковое солнце, и мы улыбались ему в ответ. Поэты слагали оды Ровадии, а певцы пели гимны, славя наш благодатный край.

Правила же нашей страной юная царевна Ирида – прекраснейшая из дев. Сидела она в высоком тереме, что утопал в цветах зимой и летом.

Но вот настали для Ровадии чёрные времена, горе постучало в наши дома.

Небо в один миг заволокло чёрными тучами, грянул гром и полился дождь страшной силы. Затопил он сначала столицу, а потом и всё наше царство.

В тот злополучный день пропала Ирида, и никто не смог её найти. А только видели, как выбегала из дворца чернавка – наперсница царевны.

Тогда многие ушли из городов жить сюда в лес – защищает он нас от дождя и потопа. Здесь встретили мы Пантея, нашего спасителя. Научил он нас лесной жизни: как пищу добывать да от холода укрываться, и сам каждый день на охоту отправляется. Поговаривают, что и его беда не обошла стороной: потерял он в тот день свою возлюбленную.

Глянул тут Петро, выходит из дальнего шатра девица, точь-в-точь Василисою Петру почудилась, только одежда у ней диковинная: платье из летящего шёлку пряжкой на плече сколото, волосы на голове высоко увиты, золотым обручем стянуты. Как отошла девица от шатров, тут же в лесу скрылась. Побежал было за нею Петруша – да не тут-то было: её и след простыл.

– Погоди, Петро, – слышит он.

Оглянулся, стоит перед ним тот охотник, что встретился в лесу.

– Идёшь ты прямо в столицу, да только залита она водой и без провожатого там не обойтись. Я с тобой пойду – покажу путь короткий, переправу удобную.

Так и отправился Пётр с охотником вместе.

Долго ли, коротко брели они по лесу, а как вышли на опушку, смотрят – стоит перед ними прекрасный город: вокруг всё резные палаты да расписные терема. Только все улицы словно реки разливаются, повсюду мостки проложены, а вокруг – ни души. Идут Пётр с охотником, воду ногами загребают. Наконец показался перед ними высокий царский терем: весь покрыт узорами, фигуры царей в высоких арках виднеются.

Заходят они туда свободно. Огромные палаты сменяют одна другую, повсюду росписи на стенах: то воины несутся на резвых скакунах, то прекрасные девы в летящих платьях цветы собирают, то дети играют меж собой на поляне. Доходит Петро до палаты белокаменной: высокие своды её подпирают, золотые украшения повсюду, а в центре огромный ковер висит. Море синее на нём разливается, волны вздымаются до небес, а над ними чёрные тучи нависли, и поднимается из пучины морское чудовище страшное.

Смотрит на него Петруша и взгляда оторвать не может: вперился в него зверь глазами своими жуткими. Стало Петра тянуть к змию окаянному, да тут прямо над головой стрела вострая пропела и промеж глаз чудищу угодила. То охотник подоспел.

И начал ковёр разлетаться мелкими кусочками – так и рассыпался весь, а за ним широкая лестница виднеется. Тотчас взбежал по ней охотник, а за ним и Пётр не отстаёт.

Глядят: двери в горницу растворены, и сидит посреди неё царевна в платье золотом нарядном, да так хороша, что глаз не оторвать. Сидит – не шелохнётся, лицо белое как мел, и слёзы ручьями из глаз текут.

Склонился к ней охотник, обвил её руками.

– То возлюбленная моя, – молвит он. – Исчезла она в злополучный день, когда вода обрушилась на нашу страну. Обыскал я всю Ровадию, а нашёл милую мою здесь, в царском дворце.

Закрутилась, завертелась тогда куколка за пазухой у Петруши, да и выпрыгнула прямо к царевне, а из рук-то у царевны черный камешек выпал.

Подхватил его Петр, глядь, блестит он, переливается, искрится разными цветами. Смотрит Петруша – а глаза сами закрываются, и чудится ему мир незнакомый, таинственный.

ЦАРСТВО АДАСЕБА

Как наяву видит он дремучий лес, подходит там к высокой скале, а в ней расщелина зияет. Как зашёл – в глубоком подземелье очутился. Бродит Петруша по переходам бесчисленным, а они сменяют один другой: то широкими дорожками идёт Петро, то узкими тропками, то пробивается сквозь тесные проходы. Повсюду крохотные огоньки летают – то быстрее, то медленнее, а то и вовсе остановятся перед Петром и как будто смотрят на него. А он идёт себе дальше.