Скачок в пульсар

Под объявлением был чат. Анонимные комментарии.

– «Где ловили? Хаос-Дельта? Уже прочёсывают».

– «50к за чистяк? Щедро. Должно быть, для проекта „Аркад“. Слышал, они там мозги промывают».

– «Никаких следов в сетке. Как призрак. Интересно».

– «Всем охотникам: смотрите в оба. Конкурс обещает быть весёлым».

Я вырубила телефон, словно он мог меня выдать. Дышала часто-часто. Теперь всё было ясно. Я – дичь. Ценная дичь. И вся эта высокотехнологичная саванна вышла на охоту.

Нужно было менять внешность. Хотя бы немного. Я накинула на голову грязный лоскут синтетики, как капюшон. Протёрла лицо другим клочком, стараясь стереть с него характерные черты, оставив только грязь. Пальто было самой узнаваемой вещью, но снять его означало замерзнуть – здесь, в тени, было сыро и холодно. Я вывернула его наизнанку. Подкладка была тёмной, безликой.

План. Мне нужен был план. А плана не было. Только одно желание – выжить до следующей минуты.

Я выбралась из вентиляции, стараясь двигаться как можно тише, сливаясь с тенью. Двигалась вдоль стен, избегая открытых пространств. Шла вниз, согласно карте, в сторону «Ядра». Если все охотятся в «Промзоне», может, внизу будет спокойнее?

Чем ниже я спускалась, используя полуразрушенные лестницы и грузовые лифты, застрявшие между уровнями, тем мрачнее становилось окружение. Неоновый блеск верхних этажей сюда почти не проникал. Светили лишь тусклые жёлтые лампы да аварийная подсветка. Воздух стал ещё гуще, пропах плесенью, стоячей водой, мочой и дымом от костров. Архитектура упрощалась, переходя в голые фермы, бетонные плиты и лабиринты из гофрированного металла.

Здесь было больше людей. Вернее, существ. Многие выглядели так, будто их собирали из того, что было: самодельные кибер-конечности, сваренные из обломков, глаза, заменённые фонарями, кожу, покрытую грубыми татуировками-схемами. Они сновали в полумраке, переговариваясь на грубом, насыщенном сленгом жаргоне. Их взгляды, падая на меня, были не столько сканирующими, сколько оценивающими на предмет угрозы или выгоды. Я опустила голову, стараясь идти уверенно, как будто знаю куда.

Наконец, я нашла то, что искала: относительно тихое, заброшенное место. Что-то вроде старой насосной станции, заполненной сломанным оборудованием. В дальнем углу, за ржавым резервуаром, был укромный закуток, защищённый от всеобщего обзора. Здесь пахло ржавчиной и маслом, но это был запах, отдалённо напоминавший мою мастерскую. Я сгорбилась там, накрывшись лоскутом ткани, и наконец позволила усталости взять верх.

Слёзы уже не текли. Была только пустота, пронизанная страхом. Я закрыла глаза, пытаясь представить звук дождя за окном в Питере, шорох листьев в Летнем саду. Но в ушах настойчиво стоял чужой, металлический гул Нексуса.

Я думала о тех серых глазах. О его движениях – быстрых, эффективных, смертельных. Он был частью этого мира. Но он не сдал меня патрулю. Почему?

Возможно, потому что 50 000 кредитов – это слишком лакомый кусок, чтобы делиться с корпорацией. Возможно, он сам охотник. И теперь ищет.

Эта мысль должна была пугать. Но почему-то в ней была крупица странного утешения. Он был реальным, сильным, способным действовать в этом аду. И в его взгляде не было того тупого хищничества, что у бандитов. Был расчёт. А с расчётом, как мне казалось, можно иметь дело. Можно договориться.

Если, конечно, он найдёт меня первым. И если я смогу предложить ему что-то ценнее, чем 50 000 кредитов за мою живую тушку.

Я заснула, сидя, от ужаса и истощения. Мой сон был беспокойным, полным преследующих меня сирен и искрящихся голограмм. И в его глубине, как якорь, держались холодные, оценивающие, человеческие глаза в тени капюшона.

Последней осознанной мыслью перед погружением в забытьё было: «Выживу. Во что бы то ни стало. А потом найду дорогу домой».

Или найду того, кто знает, где эта дорога.

Глава 3. Цена на голову

Я проснулась от холода. Пронизывающего, влажного, идущего от металлических стен и просачивающегося сквозь тонкую подкладку моего пальто. Тело ныло в каждом суставе, шея затекла в неудобной позе. Сон был коротким и тревожным, больше похожим на забытье под наркозом, после которого мир возвращается слишком резко.

Сначала был только гул. Низкий, всепроникающий грохот города, работающего, как гигантский механизм, без перерывов на ночь. Потом запахи: ржавчина, плесень, что-то горелое, и под всем этим – сладковатый, химический шлейф, который я уже начинала ассоциировать с воздухом Нексуса.

Я лежала, не открывая глаз, пытаясь удержать в голове призрачный образ своего старого верстака, тепла лампы, тишины. Но воспоминания были хрупкими, как паутина, и рвались под натиском новой реальности. С вздохом, который больше походил на стон, я открыла глаза.

Мой уголок за ржавым резервуаром был погружён в полумрак. Свет просачивался издалека, от какого-то прожектора на верхнем уровне, бросая длинные, искажённые тени. Вокруг валялись обломки: разобранные корпуса приборов, спутанные провода, пустые канистры с едкими этикетками. Я была в логове металлического зверя, в его брюхе.

Пошевелилась – всё болело. Голод скрутил желудок тугим узлом. Жажда. Горло пересохло и першило. Я осмотрела свой импровизированный убежище. Ни еды, ни воды. Только вездесущая пыль и конденсат на холодном металле.

Нужно было двигаться. Сидеть здесь означало медленно умирать от голода или быть найденной. Я осторожно выглянула из-за резервуара. Пространство бывшей насосной было пустынно. Где-то в отдалении слышались голоса, лязг металла, но здесь, в этом углу, царило запустение.

Я вытащила телефон. Заряд – 41%. Подключилась к той же открытой сети «Публичный инфокиоск». Объявление о розыске всё ещё висело. Комментариев прибавилось.

– «Патруль Омнитека прошёлся по Нижнему Кольцу. Ничего. Словно сквозь землю провалилась».

– «Говорят, у неё нет чипа. Вообще. Как такое возможно? Она из Ядра?».

– «Из Ядра такие чистые не бывают. Максимум – с орбитальной станции-приюта. Но и там чипируют при рождении».

– «Награда выросла до 55к. Срочность повышена».

Награда выросла. От этого не становилось легче. Я закрыла чат и снова изучила карту. Я находилась на самой границе Промзоны и Ядра. «Ядро» на карте было заштриховано, с пометкой «Нестабильно. Контроль минимален. Рекомендуется избегать». Что ж, звучало как идеальное место, чтобы спрятаться от всех.

Но сначала нужно было решить базовые проблемы. Вода. Еда.

Я выбралась из своего укрытия и, прижимаясь к стенам, двинулась в сторону шума. Через несколько минут я вышла на что-то вроде стихийного базара. Это была просторная платформа, заставленная лотками из обломков и растянутыми тентами. В воздухе висела смесь запахов: жареного синтетического мяса, палёной пластмассы, дешёвого парфюма и пота.

Люди здесь были… разными. Меньше блестящих, корпоративных имплантов, больше кустарных, грубых модификаций: клешни вместо рук, ноги на пневмоподвеске, глазницы с тепловизорами. Одежда – поношенная, функциональная, часто сшитая из разных материалов. Я натянула капюшон из тряпки пониже и попыталась слиться с толпой, двигаясь вдоль лотков.

Торговали всем: деталями от механизмов, странными приборами, тюбиками с какой-то пастой («Полноценное питание на 3 цикла!»), самодельным оружием, украденными личными вещами. Я увидела лоток с бутылками мутной жидкости. Надпись: «Вода. Очищенная. 2 кредита».

Два кредита. У меня не было ни одного. В карманах – только фонарик, телефон, ключи от квартиры в Петербурге (какая ирония) и смятая пачка бумажных салфеток. Ничего ценного в этом мире.

Я наблюдала, как происходит обмен. Большинство использовало бесконтактные платежи – просто подносили руку с чипом к сканеру на лотке. Некоторые расплачивались мелкими металлическими жетонами или обменивались товаром. Я заметила женщину, которая отдала за тюбик пасты старый, но рабочий, микросхемный анализатор.

Нужно было что-то продать. Но что? Телефон? Он был для меня последней нитью с домом, к тому же – источником информации. И вряд ли эта древняя модель представляла здесь какую-то ценность. Фонарик? Он стоил копейки. Одежда? Я и так замерзала.

Отчаяние снова начало подползать к горлу. Я стояла, прижавшись к холодной стене, и смотрела, как люди живут своей обычной, чужой жизнью. Как едят, пьют, спорят, смеются. Я была призраком, наблюдающим за миром живых.

Внезапно мой взгляд упал на небольшой экран, встроенный в колонну неподалёку. На нём сменялись объявления местного, ядренного, производства. Реклама подпольных киберклиник, вызова «мусорщиков» (тех, кто убирает трупы и… запчасти?), предложения работы на вентиляционных шахтах. И среди них – моё лицо.

Фотография была та же, но теперь её сопровождала бегущая строка: «ПОВЫШЕННАЯ НАГРАДА: 60 000 КРЕДИТОВ. ОБЪЕКТ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ОПАСЕН (возможны пси-способности, неконтролируемая телепортация). ПРИ ОБНАРУЖЕНИИ НЕМЕДЛЕННО СООБЩИТЬ СЛУЖБЕ БЕЗОПАСНОСТИ „ОМНИТЕК“. НЕ ПЫТАЙТЕСЬ КОНТАКТИРОВАТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНО».

Пси-способности? Неконтролируемая телепортация? Они не знали, что произошло на самом деле, и строили дикие догадки. Это должно было работать в мою пользу – внушать страх. Но также делало охоту ещё более ожесточённой.

Я увидела, как несколько человек у экрана переглянулись. Один, с оптическим имплантом вместо глаза, отвёл взгляд и начал что-то быстро набирать на своем запястье, вероятно, отправляя сообщение.

Время истекло. Мне нужно было убираться отсюда. Сейчас.

Я отпрянула в тень и замерла, наблюдая. Человек с оптическим имплантом отошёл от экрана и начал неспешно, но целенаправленно обходить лотки, его имплантированный глаз методично сканировал толпу. Он искал. Искал меня.

Я повернулась, чтобы уйти, и наткнулась на кого-то.

– Осторожней, чистяк, – прорычал низкий голос.

Передо мной стоял мужчина, почти два метра ростом, с плечами, усиленными стальными пластинами. Его лицо было покрыто шрамами и татуировками-схемами. Он смотрел на меня сверху вниз, и в его единственном биологическом глазе (второй был закрыт повязкой) мелькнуло знакомое мне выражение – холодный, оценивающий интерес охотника.

– Простите, – прошептала я, пытаясь обойти его.

Он перегородил мне путь.

– Странная ты какая-то. Лица не видно. И пахнешь… по-другому.

Его рука, огромная, с роботизированными суставами, потянулась, чтобы сдернуть с меня тряпку.

Я отшатнулась. Это было ошибкой. Это подтвердило его подозрения. Его лицо озарилось ухмылкой.

– Ну-ка, покажись, птичка…

В этот момент с другой стороны платформы раздался взрыв. Не мощный, скорее светошумовой. Вспышка ослепительного белого света и оглушительный хлопок. Толпа взревела, засуетилась, началась давка. Кто-то крикнул: «Рейд! Рейд патруля!»

Воспользовавшись суматохой и отвлечением великана, я рванула прочь. Не разбирая дороги, отталкиваясь от людей, ныряя под лотки, прыгая через груды хлама. За спиной слышался рёв: «Стой!»

Я влетела в узкий, тёмный проход между двумя огромными цистернами. Бежала, спотыкаясь о трубы, пока не упёрлась в тупик – заваренные стальные двери. Обернулась. В проходе, залитом красным светом аварийной лампы, стоял он. Великан. Он дышал тяжело, его стальные плечи почти касались стен.

– Куда теперь, птичка? – сказал он, делая шаг вперёд. – Шестьдесят тысяч… неплохо для утренней прогулки.

Я прижалась к холодным дверям. Бежать было некуда. Руки тряслись. В голове пронеслось: «Вот и всё. Конец пути. Лабораторная крыса».

Великан протянул руку. И вдруг его единственный глаз расширился от удивления, потом закатился. По его телу пробежала судорога. Он рухнул на колени, а потом и вовсе на пол, оглушительно грохнувшись. За его спиной, держа в руке небольшой цилиндр с двумя тонкими иглами на конце, стояла девушка.

Она была невысокой, худощавой, одетой в поношенный комбинезон, испачканный машинным маслом. Её волосы, рыжеватые, были коротко и неровно острижены. Но больше всего поражали глаза. Они были ярко-зелёными, неестественно яркими, и вместо зрачков в них светились концентрические круги, как у прицела. Киберизированные глаза. Она щёлкнула цилиндром, иглы втянулись, и сунула его в карман.

– Электршокер, самодельный, – сказала она хрипловатым голосом. – На таких грубиянов действует. Ты жива?

Я кивнула, не в силах вымолвить слово. Девушка быстро подошла к великану, обыскала его, вытащила несколько жетонов и небольшой плоский пистолет.

– Компенсация за беспокойство, – пробормотала она. Потом посмотрела на меня. Круги в её глазах сузились, будто фокусируясь. – Чистая. Совсем чистая. И паникуешь, как младенец на Ядре. Ты и есть та самая «опасная псионица» с наградой в шестьдесят кило?

Я снова кивнула, на этот раз испуганно. Она была одной из них. Из этого мира. Что она сделает?

Девушка фыркнула.

– Псионица. Бред. У тебя вид обычного потерянного чистяка, которому крупно не повезло. – Она прислушалась. Снаружи доносились крики, сирены патруля. – Здесь скоро будет жарко. Идём.

– Куда? – наконец выдавила я.

– Туда, где тебя не сожрут с потрохами в первые пять минут. Если, конечно, хочешь.

У меня не было выбора. Доверять ей было страшно. Но оставаться – означало смерть или поимку. Я кивнула.

– Лиза, – сказала девушка, уже поворачиваясь и указывая мне следовать за ней в узкую щель в стене, о которой я и не подозревала.

– Лика.

– Привет, Лика. Держись близко и не задавай вопросов, пока не выберемся.

Она пролезла в щель. Я, после секундного колебания, последовала за ней. Мы оказались в системе технических туннелей, таких низких, что приходилось идти согнувшись. Лиза двигалась уверенно, её светящиеся глаза, видимо, видели в темноте прекрасно. Я шла за ней, спотыкаясь, наступая в лужи непонятной жидкости, ударяясь головой о свисающие трубы.

– Почему ты помогла? – не выдержала я шёпотом.

– Потому что «Омнитек» – ублюдки, – просто ответила она, не оборачиваясь. – И потому что любой, кого они так яро хотят заполучить, либо очень ценен, либо очень им опасен. В любом случае, интересно. А на Ядре скучно редко бывает.

Мы шли, казалось, вечность. Туннели ветвились, поднимались, опускались. Иногда сверху доносились звуки жизни города: гул, музыка, голоса. Здесь же был только наш тяжёлый breath да шорох шагов.

Наконец, Лиза остановилась перед какой-то панелью. Она нажала на скрытые защелки, панель отъехала в сторону с тихим скрежетом. За ней оказалось маленькое помещение. Очень маленькое. Что-то вроде кабины или крошечной мастерской. Вдоль стен стояли стеллажи, забитые электроникой, платами, инструментами. В центре – кресло-качалка, сшитое из обрывков кожи и ткани, и стол с несколькими мониторами, которые сейчас были тёмными. Воздух пахло паяльной кислотой, озоном и… печеньем? На столе стояла кружка и лежала половинка какого-то батончика.

– Мой салон, – сказала Лиза, входя внутрь и снимая потрёпанную куртку. – Не роскошно, но своё. И что важно – не числится ни в одной базе. Сиди, если устала.

Я осторожно вошла и прислонилась к стеллажу, не в силах даже сесть. Дрожь, которую я сдерживала все это время, вырвалась наружу. Я сжала зубы, но они всё равно стучали.

Лиза наблюдала за мной своими странными глазами. Круги в них медленно вращались.

– Первый раз на Ядре? – спросила она, доставая из какого-то отсека тюбик. – Выпей. Электролит. Поможет от шока.

Я взяла тюбик дрожащими руками, с трудом открутила крышку. Внутри была солоноватая, слегка сладкая жидкость. Я выпила. Стало немного лучше.

– Спасибо, – прошептала я.

– Не за что. Пока что. – Лиза села в кресло, закинула ноги на стол. – Так. Рассказывай. Откуда ты, чистяк, и почему на тебя повесили такой жирный контракт?

Я посмотрела на неё. На её молодое, но уже уставшее лицо, на следы масла на щеках, на эти пугающие, но сейчас выражающие лишь любопытство глаза. Врать? Но в чём смысл? Она спасла меня. Пока что.

– Я не отсюда, – сказала я тихо. – Я… я попала сюда случайно. Через телепорт. Из моего мира.

Лиза замерла. Круги в её глазах остановились, превратившись в две ярко-зелёные точки, устремлённые на меня.

– Телепорт, – повторила она медленно. – Межпространственный скачок. Теоретическая физика уровня Корпоративного Шпиля. Ты утверждаешь, что «Омнитек» или «Киберген» уже имеют работающую технологию?

– Нет! То есть, я не знаю. Я попала из… из моего мира. Где нет всего этого, – я махнула рукой вокруг. – Нет имплантов, таких городов… Это была авария. Эксперимент.

Я рассказала ей. О НИИ, о Семёне, о вспышке света. Кратко, сбивчиво. Лиза слушала, не перебивая. Когда я закончила, она долго молчала.

– Вот черт, – наконец произнесла она. – Вот почему ты чистая. Ты не просто с другой планеты. Ты с другой… ветки. Или эпохи. И твоя ДНК, твоя биология – это эталон, пустое поле. Мечта любого корпоративного учёного. – Она встала и начала расхаживать по крошечному пространству. – Они хотят тебя не просто как образец. Они хотят тебя как ключ. Чтобы понять, как их железо взаимодействует с «нулевым» пациентом. Чтобы создать импланты следующего поколения. Или что-то похуже.

Мне стало дурно.

– Что мне делать? – спросила я, и в голосе прозвучала детская беспомощность.

Лиза остановилась и посмотрела на меня.

– Вариантов немного. Вариант один: сдаться «Омнитеку». Стать их лабораторной белкой. Может, даже выживешь. Но ты перестанешь быть собой.

– Второй вариант: попытаться выжить здесь, на Ядре. Но рано или поздно тебя найдут. Патруль, охотники за головами, или просто какой-нибудь ублюдок, который сдаст тебя за пачку синткофе.

– Третий вариант… – она замолчала.

– Какой? – почти взмолилась я.

– Третий вариант – найти способ отправить тебя обратно. Закрыть дверь, которую ты открыла. Это уберёт причину охоты. «Омнитек» потеряет интерес, если источник «аномалии» исчезнет.

Надежда, острая и болезненная, вновь кольнула в груди.

– Ты знаешь, как это сделать?

Лиза покачала головой.

– Нет. Но я знаю людей. Вернее, одного человека. Он… собирает информацию. Особую информацию. О корпоративных секретах, о старых технологиях, о вещах, которые не должны существовать. Если кто и сможет что-то узнать о межпространственных скачках, так это он.

– Кто он? – спросила я.

Лиза усмехнулась, но в усмешке не было веселья.

– Его зовут Кай. И он – наёмник. Очень дорогой, очень циничный и очень опасный. Он не делает ничего просто так. Всё имеет свою цену.

Кай. Имя ничего мне не говорило. Но в памяти всплыли серые глаза в тени капюшона. Холодная оценка. Эффективный, безжалостный разгром троих нападавших.

– Я… я, кажется, его уже видела, – прошептала я.

Теперь удивилась Лиза.

– Видела? Где?

– В переулке. Когда я только появилась. Он спас меня от бандитов.

Круги в глазах Лизы сузились до булавочных головок.

– Интересно. Значит, он уже в курсе. Или… – она задумалась. – Или он уже работает на кого-то, кто в курсе. В любом случае, он – наш лучший шанс. Или худшая ошибка.

Она подошла к одному из мониторов и щёлкнула выключателем. Экран ожил, показав несколько окон с кодом и схемами.

– Я попробую выйти на него. Это займёт время. А тебе нужно отдохнуть и прийти в себя. Ты выглядишь, как зомби после марш-броска. – Она кивнула на заваленный хламом угол. – Там можно прилечь. Не бойся, я не сдам тебя. Пока что ты для меня интереснее, чем шестьдесят тысяч кредитов.

Я послушно подошла к углу, сгребла с какого-то ящика груду запчастей и села на пол, прислонившись к стене. Силы окончательно покинули меня. Глаза сами закрывались.

– Лиза, – тихо сказала я. – Почему ты веришь мне? Всё, что я рассказала… звучит как бред сумасшедшей.

Лиза, не отрываясь от монитора, пожала плечами.

– На Ядре я видела столько «бреда», что твоя история – одна из самых правдоподобных. К тому же, – она обернулась, и в её механических глазах мелькнуло что-то похожее на человеческую усмешку, – у тебя ужасно честное лицо, чистяк. Для вруньи ты не годишься.

Я хотела улыбнуться в ответ, но вместо этого из глаз снова потекли слёзы. На этот раз – от облегчения. Я не была одна. Пусть в этом чужом, ужасном мире, но у меня появился… не друг. Пока не друг. Но союзник.

Я закрыла глаза, и на этот раз сон накатил быстро, унося в темноту, где не было ни неона, ни сирен, только далёкий, почти забытый запах домашнего уюта и тишина, которую уже не нарушал гул Нексуса, а лишь ровное, успокаивающее жужжание серверных кулеров в убежище Лизы.

Глава 4. Сделка с тенью

Я проснулась от ровного, убаюкивающего жужжания. Не городского гула, а более локального, механического – работало охлаждение серверных стоек, встроенных в стену логова Лизы. Воздух был тёплым, наэлектризованным запахом озона и пайки. На мгновение, в полусне, я подумала, что это шум вентилятора в моей питерской комнате. Но потом открыла глаза и увидела нависающие надо мной стеллажи, забитые чуждым хламом, и бледный свет экранов на столе.

Память вернулась полновесной гирей. Нексус. Охота. Лиза.

Я села, потирая затекшие мышцы. Тело всё ещё ныло, но чувство оглушающей паники притупилось, сменившись тупой, фоновой тревогой. В углу, заваленном обрывками кабелей, я заметила старую, но чистую футболку и банку с водой. Предложение Лизы? Я взяла воду, отпила – она была прохладной, с металлическим привкусом, но свежей. Умылась, смывая с лица следы вчерашней грязи и слёз.

Лиза спала, свернувшись в своём кресле-качалке, накинув на лицо куртку. Её неестественно зелёные глаза были скрыты, и без них она казалась просто уставшей девушкой, чуть старше меня. На мониторах за её спиной бежали строки кода, мигали схемы – какой-то автоматический процесс.

Тишина, нарушаемая только жужжанием, была непривычной. Здесь, в этой металлической скорлупке, не было слышно рева города. Была иллюзия безопасности. Я знала, что это иллюзия, но позволила себе несколько минут просто сидеть и дышать, не думая ни о чём.

Потом мой взгляд упал на телефон, лежащий рядом. Заряд – 18%. Я включила его, больше по привычке. И, как магнитом, потянулась к галерее. Фотографии. Моя жизнь. Осенний парк. Мама, улыбающаяся за праздничным столом. Моя кошка, Мурка, спящая на подоконнике. Вид из окна мастерской на кирпичную стену соседнего здания, по которой полз плющ. Каждое изображение было уколом ностальгии, таким острым, что перехватывало дыхание.

Я выключила телефон и зажала его в ладонях, как талисман. Дорога домой. Лиза говорила, что есть шанс. Через какого-то наёмника по имени Кай. Того самого, с серыми глазами.

Внезапно на одном из мониторов код сменился. Появилось окно с текстом: «КОНТАКТ УСТАНОВЛЕН. КАНАЛ ЗАШИФРОВАН. ОЖИДАНИЕ ОТВЕТА».

Лиза в кресле вздрогнула, сбросила с лица куртку. Её киберглаза мгновенно сфокусировались на экране. Она увидела, что я не сплю, и кивнула.

– Проснулась. Хорошо. Похоже, наш друг вышел на связь. Раньше, чем я ожидала.

Она повернулась к клавиатуре, её пальцы застучали по клавишам с привычной скоростью. На экране появилась строка ввода.

– Он знает, что ты у меня? – спросила я, подбираясь ближе.

– Если не знал, то теперь точно догадается, – ответила Лиза, не отрываясь. – Я послала запрос через его обычные каналы. С упоминанием «аномалии с нулевой кибернетизацией». Для него это как фонарь в тумане.

Она отправила сообщение. Мы ждали. Секунды тянулись, как часы. Я прикусила губу, наблюдая за мерцающим курсором.

Наконец, в окне появился ответ. Без приветствий, без лишних слов.

– Кай: Адрес. Условия.**

Лиза усмехнулась.

– Кратко и по делу. Его стиль. – Её пальцы вновь забегали по клавишам. – Отправляю координаты нейтральной территории. Старая сортировочная станция на границе Ядра. Через два часа. Он один. Ты будешь на виду. Никакого оружия с его стороны – только разговор. Мои гарантии.

– Кай: Гарантии приняты. Два часа. Будет один. Если она не соответствует описанию – контакт прерывается.

– Лиза: Соответствует. Готовься к сюрпризу.

Связь прервалась. Лиза откинулась в кресле.

– Всё. Свидание назначено.

– «Нейтральная территория»? – переспросила я. – Это безопасно?

– На Ядре безопасно только у меня здесь, – сказала Лиза, указывая пальцем в пол. – Но эта станция – ничья земля. Ни одной из банд, ни корпорациям она не интересна. Развалины, открытое пространство. Трудно устроить засаду. Идеальное место для… переговоров.

Она встала, потянулась, и её позвоночник хрустнул.

– Тебе нужно подготовиться. И психологически, и… визуально. Он должен увидеть в тебе ценность, а не просто перепуганную дичь.

– Какую ценность? – горько спросила я. – Я ничего не умею в этом мире.