Сингулярность судьбы

– Теперь вы, – обратился Гай к Соне.

Она замерла на секунду, потом, сжав губы, резко шагнула к панели. Повторила процедуру. Артем видел, как ее тело напряглось при уколах, как она зажмурилась. Когда она отошла, лицо ее было бледным, но взгляд – все таким же острым.

– Отлично, – сказал Гай, и панель скрылась в стене. – Теперь вы сможете нормально существовать на борту. Следующий этап – базовый инструктаж и размещение в жилом отсеке карантинной зоны. Следуйте за мной.

Он повернулся, и в стене снова открылся проход в коридор. На этот раз он не исчезал.

Соня и Артем переглянулись. Краткий, молниеносный обмен взглядами. Ни доверия, ни согласия. Но было понимание: сейчас нужно идти. Собирать информацию. Искать слабые места. Она кивнула, почти незаметно. Он ответил тем же.

Они вышли в коридор.

Он оказался длинным, изогнутым, с мягко светящимися стенами. Пол был упругим и теплым под ногами. Воздух циркулировал с едва слышным шелестом. Ни окон, ни иллюминаторов. Только белизна, нарушаемая редкими символами на стенах, которые теперь Артем… понимал. Это были обозначения отсеков: «Медблок. Карантинный сектор. Санузел».

Гай шел впереди, его шаги были бесшумными. Артем пытался все запомнить: повороты, расстояния. Его аналитический ум жадно хватал детали. Через пару минут они подошли к разветвлению. Гай остановился перед очередной гладкой стеной.

– Это ваше временное жилое помещение, – сказал он. Стена растворилась, открыв комнату, чуть больше предыдущей. Внутри было две узких, похожих на койки платформы, выступавших из стены, небольшой стол такой же конструкции и в углу – нечто, напоминавшее душевую кабину без двери. Все белое, стерильное. – Здесь есть все необходимое. Воду и пищу доставят через диспенсер в стене. – Он указал на небольшую панель рядом со столом. – Запрещено пытаться взламывать или повреждать системы корабля. Это приведет к автоматической нейтрализации. Вопросы?

Вопросов была тысяча, но они стояли комом в горле.

– Надолго? – сухо спросил Артем.

– До прибытия на орбитальную станцию «Вершина» в системе Сириуса. Ориентировочно, двенадцать часов корабельного времени, – ответил Гай. – Там вас встретят специалисты. Отдыхайте. Вам потребуются силы.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Подождите, – неожиданно сказала Соня. Гай обернулся. – Наш… наш мир. Земля. Что с ней? Что случилось за эти… девятьсот лет?

Гай смотрел на нее несколько секунд. Его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах мелькнуло что-то сложное. Сожаление? Нет, скорее, тяжесть знаний, которые не приносят радости.

– Земля существует, – сказал он наконец. – Она – историческая колыбель человечества, охраняемый заповедник и музей. Люди живут там, но основная цивилизация давно распространилась по звездам. Империя Солнца охватывает десятки систем. Детали вы узнаете позже, если совет сочтет это необходимым.

Он не стал ждать дальнейших вопросов. Стена сомкнулась за его спиной, оставив их в новой белой клетке.

Тишина, нарушаемая лишь едва слышным гудением скрытых систем, обрушилась на них с новой силой.

Артем медленно опустился на одну из койк. Платформа поддалась, приняв форму его тела, оказавшись на удивление удобной. Он уставился в белый потолок.

«Империя Солнца. Десятки систем. Земля – музей».

Каждое слово било по сознанию, как молот. Он закрыл глаза. Внутри все горело. От ужаса, от непонимания, от полной, абсолютной потери всего, что составляло его жизнь. Работа, квартира, планы, даже то дурацкое свидание – все это превратилось в пыль истории. В археологический артефакт.

Он услышал шорох. Открыл глаза. Соня не села. Она ходила по комнате, быстро, нервно, ощупывая стены, ища хоть малейшую неровность, щель, контроль. Ее лицо было искажено сосредоточенной яростью.

– Музей, – прошипела она наконец, останавливаясь посреди комнаты. – Слышал? Мы с тобой теперь экспонаты. Доисторические твари в клетке.

– Он сказал, будут решать нашу судьбу, – тихо отозвался Артем.

– Судьбу? – она резко обернулась к нему. В ее глазах горел холодный огонь. – Нашу судьбу уже решили, когда нас сюда притащили! Теперь они будут решать, что с нами делать: изучать, выбросить за борт или посадить в зоопарк! Ты это понял?

– Я понял, что мы в космосе, на корабле из будущего, и без их помощи мы умрем через несколько часов, – с внезапной резкостью сказал Артем. Его собственная паника начала превращаться в гнев. Гнев на ситуацию, на эту девушку, на все. – Что ты предлагаешь? Выбить дверь и выйти в открытый космос?

– Я предлагаю не вести себя, как послушный щенок! – она шагнула к нему. – Ты видел его глаза? Он смотрел на нас, как на… на вещь. На проблему, которую нужно решить. Мы для них – ошибка системы, глюк. И с глюками не церемонятся.

– А что мы можем сделать? – Артем поднялся с койки, чувствуя, как адреналин снова приливает к крови. Они стояли друг напротив друга, как два загнанных зверя, готовые выплеснуть страх на ближайшего. – У нас нет оружия, мы не знаем, где мы, мы даже не знаем, как тут двери открываются! У тебя есть план, гений выживания? Или только кричать?

Они тяжело дышали, измеряя друг друга взглядами. Враждебность в воздухе была почти осязаемой.

Внезапно в стене тихо щелкнуло. Оба вздрогнули и отпрянули. На столе, из того самого диспенсера, плавно выдвинулись две плоские тарелки из какого-то матового материала. На них лежало по нескольку кусков чего-то, напоминающего плотный, однородный гель разного цвета, и стояла прозрачная кружка с бесцветной жидкостью.

– Обед подан, – язвительно заметила Соня, но напряжение между ними немного спало, сменившись новым витком отчаяния.

Артем подошел, понюхал. Еда не пахла ничем. Он тронул гель светло-бежевого цвета. Он был теплым, упругим.

– «Всё необходимое», – процитировал он Гая с горькой усмешкой. – Должно быть, полный набор витаминов и аминокислот для доисторического человека.

Он отломил кусок и, преодолевая отвращение, сунул в рот. На вкус это было похоже на пресный омлет с едва уловимым привкусом… чего-то незнакомого. Не отвратительно, но и не еда. Просто топливо.

Соня, помедлив, последовала его примеру. Они ели молча, стоя. Пили воду. Она была идеально чистой, без вкуса.

Когда они закончили, тарелки и кружки мягко убрались обратно в стену.

– Санузел там, – Артем кивнул на угловую кабину. – Думаю, принцип тот же.

Соня молча направилась туда. Через минуту раздался звук воды. Артем снова сел на койку, уставший до мозга костей. Физически, морально, эмоционально.

Она вышла, лицо было влажным, волосы приглажены. Она выглядела… моложе. Без маски ярости и цинизма. Просто потерянной и смертельно уставшей девушкой.

Она посмотрела на свою койку, потом на Артема.

– Как тебя зовут? – неожиданно спросила она, садясь на край своей платформы.

Он удивился. – Артем.

– Соня.

Они снова помолчали.

– Ты веришь в это? – спросила она тихо, глядя на свои руки. – В космические корабли, в год две тысячи восемьсот семьдесят первый?

– Не знаю, во что верить, – честно ответил Артем. – Но отрицать то, что я вижу и чувствую… бессмысленно. Здесь что-то внутри изменилось. Я слышу… фон. Раньше не слышал.

Она кивнула. – Я тоже. И вижу четче. Как будто пелена спала. Эти… наноботы.

Она произнесла слово с отвращением, как будто чувствовала их под кожей.

– Значит, это не гипноз, не сон, – заключил Артем. – Это реально. Мы действительно… в будущем.

Слова повисли в воздухе, налитые тяжестью.

– Что ты делала там, в переулке? – спросил он после паузы. – До того, как все началось.

Она резко подняла на него взгляд, и он увидел, как снова срабатывает защита. Но потом что-то дрогнуло. Возможно, осознание полной бессмысленности любых секретов здесь и сейчас.

– Работала, – коротко сказала она. – Взламывала сеть. Ты?

– Шел домой. Свидание было дурацким.

Она фыркнула, и это почти прозвучало как смех. Короткий, безрадостный.

– Повезло тебе. У меня деловое свидание получилось куда интереснее.

Он не улыбнулся. Он смотрел на нее. На ее скулы, на жесткую линию губ, на руки, которые даже в покое были сжаты в полукулаки. Она была из другого мира. Из той самой «шершавой» реальности, о которой он смутно мечтал. Ирония судьбы была совершенной.

– Что будем делать? – прошептал он, больше себе.

– Ждать, – ответила она с неожиданной усталостью в голосе. – Собирать информацию. Смотреть, что это за «специалисты». И… – она посмотрела на него прямо, – не сдаваться. Ни за что. Я не собираюсь становиться экспонатом.

В ее взгляде была та же стальная решимость, но уже без агрессии, направленной на него. Она предлагала не дружбу, а перемирие. Временный союз в условиях войны.

Артем медленно кивнул.

– Ладно. Не сдаваться.

Он откинулся на койку. Платформа мягко обняла его contours. Свет в комнате чуть притушился, намекая на «ночь».

Он лежал и смотрел в белую пустоту над головой, слушая ровное, едва уловимое дыхание Сони с другой стороны комнаты. В голове крутились обрывки мыслей, образов. Земля. Музей. Корабль. Будущее. И лицо Гая – спокойное, непроницаемое, как шлем скафандра.

Они были заперты в стальных небесах, в ловушке времени. И их приключение, о котором он так наивно мечтал, только что началось с самого страшного кошмара.

Но он был жив. Она была жива. И пока они были живы, был шанс. Маленький, призрачный, но шанс.

Артем закрыл глаза и попытался не думать о том, что ждет их через двенадцать часов.

Глава 3: Закон чужого мира

Сон пришел тяжелый, как свинцовая плита, и оборвался резко, без переходной фазы. Артем открыл глаза в ту же самую белую мглу. Его тело болело, но по-новому – не как после падения, а глубоко, в мышцах и костях, будто его разобрали и собрали заново. «Адаптеры», – вспомнил он. Внутри что-то тихо жужжало, на самом пороге восприятия.

Он сел. На противоположной койке Соня уже бодрствовала. Она сидела, подтянув колени к подбородку, и смотрела в стену взглядом человека, вычисляющего траекторию побега из бетонной коробки. Услышав его движение, она повернула голову.

– Слышишь? – коротко спросила она.

Артем прислушался. Да, помимо фонового гула, теперь был еще звук. Глухой, ровный, низкочастотный гул, от которого слегка вибрировала платформа. И ощущение… легкого толчка, едва уловимого смещения внутренних органов.

– Двигатели? – предположил он.

– Или маневры, – сказала Соня, спуская ноги на пол. – Значит, куда-то летим. К той самой станции.

Беспокойство снова сжало его грудную клетку. Двенадцать часов. Сколько прошло? Здесь не было окон, не было часов. Только вечная белизна и тишина, нарушаемая гудением систем жизнеобеспечения.

Как по сигналу, часть стены снова растворилась. В проеме стоял Гай. Он выглядел так же, как и прежде – собранный, невозмутимый, в том же синем комбинезоне. Но теперь Артем заметил детали. На его груди, почти сливавшиеся с тканью, были едва заметные серебристые полоски – возможно, индикаторы или датчики. На левом запястье – тонкий, похожий на браслет, интерфейс.

– Вставать, – сказал Гай без предисловий. – Мы на подлете к станции «Вершина». Через тридцать минут состоится передача. Вам нужно подготовиться.

– К чему подготовиться? – встала Соня, принимая привычную защитную позу. – К встрече с начальством?

– К процедуре досмотра и первичного допроса, – поправил ее Гай. Его тон был бесстрастным, как голос автоответчика. – Вас будут осматривать медики, сканировать на наличие скрытых имплантов или аномалий, не выявленных нашим оборудованием. Затем – вопросы от представителей Академии Наук и Службы Безопасности.

– Службы Безопасности, – повторила Соня, и ее голос стал ледяным. – Знакомые ребята, только в более блестящих костюмах.

– Это стандартный протокол для любых неидентифицированных объектов, появившихся в результате пространственных аномалий, – сказал Гай. – Советую отвечать честно. Попытки обмануть нейронные сканеры приведут к углубленному, и менее комфортному, изучению.

Угроза висела в воздухе, неозвученная, но понятная. Артем почувствовал, как по спине пробежал холодок. Нейронные сканеры. Академия. Служба Безопасности. Каждое слово рисовало в воображении картины все более мрачные.

– А вы? – спросил Артем, глядя на Гая. – Вы будете присутствовать?

Серые глаза командира встретились с его взглядом. – Моя задача – доставить вас. Дальше – не моя компетенция. Но я… буду на станции.

В этой оговорке сквозило что-то. Не обещание защиты, но намек на… присутствие. Наблюдение.

– Прекрасно, – проворчала Соня. – Нас передадут, как посылку. А что насчет… этого? – Она махнула рукой вокруг, обозначая камеру, корабль. – Мы можем увидеть? Хоть что-то, кроме этих белых стен?

Гай задумался на секунду, словно взвешивая протокол против целесообразности.

– На несколько минут, – сказал он наконец. – Следуйте за мной. Но не отставать и не прикасаться ни к чему.

Он повернулся и вышел в коридор. Артем и Соня, переглянувшись, последовали за ним. На этот раз они шли не в сторону карантинного блока, а в другую сторону, по слегка поднимающемуся коридору. Через пару минут Гай остановился перед очередной гладкой поверхностью. Он приложил ладонь к почти невидимому контуру, и стена расступилась.

Воздух тут был другим – не стерильным, а наполненным легким запахом озона, металла и чего-то еще, незнакомого, похожего на запах горячего песка. И звук – гул стал явным, мощным, живым. Он исходил отовсюду.

Они вошли в небольшое помещение, круглое в плане. И Артем замер, забыв дышать.

Прямо перед ним, от пола до потолка, была не стена, а… ничто. Прозрачное, идеально чистое поле, за которым открывался вид, от которого захватывало дух и одновременно сводило желудок ледяным спазмом.

Космос.

Но не тот космос, что он видел на фотографиях – черный, усыпанный точками. Здесь было светло. В центре поля зрения плыла огромная, ослепительно яркая звезда – Сириус, догадался он. Ее свет, не сдерживаемый атмосферой, был яростным, почти белым. А на ее фоне, залитая этим беспощадным сиянием, висела станция.

«Вершина».

Это не была космическая станция из старых фантастических фильмов – кольцо или цилиндр. Это было чудо инженерной мысли и, вероятно, чудовищной мощи. Она напоминала гигантский, асимметричный кристалл, выращенный в невесомости. От центрального, массивного «стержня» отходили десятки лучей-спиц, заканчивающихся плоскими структурами, похожими на лепестки или паруса. На некоторых горели огни – синие, красные, зеленые. Вокруг нее сновали крошечные, юркие огоньки – корабли. Одни приближались к «лепесткам», другие отчаливали. Станция медленно вращалась, и солнечный свет скользил по ее граням, превращая ее в ограненный алмаз.

А за станцией, чуть дальше, висела планета. Не Земля. Этот мир был окрашен в медные, оранжевые и песочные тона, с разводами белых облаков в тонкой атмосфере. Ни зелени, ни синевы океанов. Чужая, безжизненная с виду пустыня.

Артем почувствовал, как земля уходит из-под ног в буквальном смысле. Он схватился за поручень, которого не заметил у прозрачной стены. Его пальцы вцепились в холодный металл. Это был не страх высоты. Это был страх масштаба, полного, абсолютного осознания своего места. Он – пылинка. Они оба – пылинки, затерянные в непостижимой громаде чужой цивилизации.

Рядом стояла Соня. Она не схватилась за поручень. Она просто стояла, выпрямившись, уставившись на станцию. Ее лицо было каменным, но в широко раскрытых глазах Артем прочитал то же самое смятение, ту же самую дрожь души перед бездной. Ее губы были плотно сжаты, будто она боялась, что вырвется крик или стон.

– Станция «Вершина», – голос Гая прозвучал совсем рядом, спокойно, как голос экскурсовода. – Основной транспортный и логистический хаб в системе Сириуса. Население – около пятидесяти тысяч постоянных жителей, плюс транзитные экипажи. Там есть все необходимое: доки, научные лаборатории, жилые сектора, административный центр.

– А это… планета? – с трудом выдавил Артем, отрывая взгляд от станции.

– Сириус B-IV, – кивнул Гай. – Необитаема. Атмосфера разреженная, состав – непригодный для дыхания. Используется для добычи редких минералов и как полигон для тестирования техники. Ваша Земля… – он сделал небольшую паузу, – находится в другой системе. Очень далеко.

«Очень далеко». Эти слова прозвучали как приговор. Окончательный и бесповоротный.

– Красиво, – хрипло сказала Соня. Она все еще смотрела на станцию. – И страшно.

Гай посмотрел на нее, и в его взгляде промелькнуло что-то похожее на понимание.

– Первый раз в открытом космосе всегда производит впечатление, – сказал он. – Даже на нас. Время вышло. Нам нужно в шлюз.

Он повернулся, и вид на космос исчез, скрытый снова белой стеной. Артему показалось, что он потерял часть себя, словно отрезали кусок реальности. Они снова шли по коридору, но теперь осознание того, что находится за этими стенами, давило на них физически.

Через несколько минут они вошли в просторный отсек, явно шлюзовой. Здесь было больше техники, висящих в воздухе голограмм с бегущими данными. И люди. Несколько человек в таких же синих комбинезонах, как у Гая, но с другими нашивками. Они бросали на пришельцев быстрые, любопытные взгляды, но не задавали вопросов. Дисциплина.

Один из них, женщина с стрижкой «под ноль» и строгим лицом, подошла к Гаю.

– Капсула готова, командир. Стыковка через семь минут.

– Спасибо, – кивнул Гай. Он обернулся к Артему и Соне. – Вы проследуете на станцию на автономном челноке. Я буду сопровождать вас. После стыковки вас встретят.

Он указал на круглый проем в стене, ведущий в небольшой, похожий на капсулу отсек с рядами мягких кресел. Артем и Соня молча прошли внутрь, сели рядом. Гай сел напротив, пристегнул себя невидимыми ремнями, которые выдвинулись из спинки кресла.

– Пристегнитесь, – сказал он. – Стыковка может быть резкой.

Они нащупали аналогичные крепления на своих креслах. Материал мягко обхватил их плечи и талию.

Раздался механический голос: «Отстыковка. Герметизация. Пять. Четыре. Три. Два. Один».

Послышался глухой удар, и капсула дернулась. Артема вдавило в кресло. За иллюминатором (маленьким, круглым) поплыл корпус «Странника». Корабль оказался невелик, изящен, с плавными обводами и без видимых двигательных гондол. Он быстро стал уменьшаться, и в поле зрения снова вошла станция «Вершина», но теперь она росла с пугающей скоростью, заполняя собой все.

Артем видел, как к ним протянулся тонкий световой луч-гид, как челнок, подчиняясь невидимой силе, плавно повернул и направился к одному из «лепестков». Детали станции стали гигантскими: швы обшивки, блоки датчиков, снующие, как жуки, роботы-ремонтники. Иллюминатор на мгновение потемнел – они входили в тень. Потом впереди распахнулся светящийся круг шлюза, и челнок, почти без толчка, вплыл внутрь.

Звук сменился. Теперь это был гул уже не двигателей, а огромного, живого механизма станции. Вибрация пола была другой – более мелкой, частой.

«Стыковка завершена. Атмосфера выровнена. Разблокировка шлюза».

Ремни сами отстегнулись. Гай встал.

– Пора.

Они вышли из челнока в просторный ангар. Здесь было шумно и многолюдно. Десятки людей в разной униформе двигались между кораблями – от крошечных капсул до небольших, похожих на «Странник», судов. В воздухе парили грузовые платформы без видимых двигателей. Запах – смесь металла, масел, озона и чего-то сладковатого, похожего на озон от высоковольтных разрядов.

Но на них никто не обращал внимания. До тех пор, пока к ним не направилась группа из трех человек.

Двое шли впереди. Мужчина и женщина.

Мужчина был высок, сухощав, в строгом черном комбинезоне с серебристыми акцентами на воротнике и манжетах. Его лицо было длинным, аскетичным, с пронзительными, почти бесцветными глазами, которые сразу нацелились на Артема и Соню, сканируя, оценивая, классифицируя. Это был взгляд не ученого, а следователя. Или тюремщика.

Женщина, напротив, выглядела иначе. Ее комбинезон был темно-синим, но не строгим, а более свободного кроя, с множеством карманов. Возраст – около сорока, лицо умное, живое, с острым любопытством в карих глазах. Ее взгляд был таким же оценивающим, но в нем было не подозрение, а жадный интерес исследователя, нашедшего уникальный артефакт.

Третий, отстав на шаг, был крупным, молчаливым человеком в униформе, похожей на гаевскую, но с другими знаками. Охранник.

Черный комбинезон подошел первым. Его голос был сухим, без эмоций, как у Гая, но в нем чувствовалась скрытая власть.

– Я – магистр Таранов, представитель Службы Безопасности Империи на станции «Вершина». Это – ученый-аномалист Ирина из Академии Наук. Вы переданы под наше совместное попечение. Прошу следовать.

Он не представил охранника. Он просто развернулся и пошел, предполагая, что за ним последуют. Ирина кивнула им с легкой, но натянутой улыбкой и пошла рядом с Таранавым.

Артем и Соня, под пристальным взглядом охранника, двинулись следом. Гай шел сзади, его лицо было непроницаемым.

Их провели через ангар в лифт, который умчал их куда-то вглубь станции. Выход был в длинный, широкий коридор с высоким, арочным потолком. Стены здесь были не белыми, а серыми, с голографическими панно, изображавшими какие-то пейзажи – возможно, другие миры. Людей стало меньше, и они были одеты иначе – в более свободную, разноцветную одежду. Гражданские. Некоторые оборачивались, замечая странную группу, но быстро отводили глаза, встретившись со взглядом Таранова.

Наконец они остановились перед дверью. Над ней горела голограмма с двумя символами, которые Артем, к своему удивлению, понял: «Карантинный сектор. Медико-исследовательский блок».

Дверь скользнула в сторону. Внутри была комната, похожая на высокотехнологичный медицинский кабинет. В центре стояли две платформы, похожие на томографы. По стенам мерцали экраны с непонятными графиками.

– Раздевайтесь, – сказал Таранов, не глядя на них. – Все, включая нижнее белье. Одежда будет подвергнута полному анализу. Вас ждет сканирование.

Соня замерла. Артем почувствовал, как по его лицу разливается жар.

– Что? – выдохнула Соня. – Зачем?

– Чтобы убедиться, что в вашем теле или на одежде нет скрытых угроз, нанороботов вашей эпохи, биологического или технологического оружия, – отчеканил Таранов. – Это не обсуждается. Либо вы проходите процедуру добровольно, либо вас обездвижат и проведут ее принудительно. Выбор за вами.

В его голосе не было ни злобы, ни сладострастия. Только холодная эффективность. Это было даже хуже.

Ирина, кажется, немного смутилась. Она проговорила, обращаясь больше к Таранаву: – Магистр, возможно, стоит…

– Протокол есть протокол, ученый, – оборвал ее Таранов. – Мы не знаем, что они принесли из своего времени. Даже их микрофлора может быть опасной. Всё должно быть изучено.

Гай стоял у двери, его лицо было каменным. Он не вмешивался.

Артем понял, что сопротивляться бесполезно. Унижение пылало в его груди, смешиваясь со страхом и яростью. Он посмотрел на Соню. Она стояла, сжав кулаки, ее глаза метались между Таранавым, платформами и дверью. Он видел, как в ней борются гордость дикого зверя и инстинкт самосохранения. В конце концов, ее взгляд потух. Она кивнула, почти незаметно. Не сдаваясь, но отступая, чтобы жить и драться в другой раз.

Медленно, чувствуя, как каждый снимаемый предмет обнажает не только тело, но и всю его беззащитность, они разделись. Одежду забрал безликий сервисный дрон, вынырнувший из стены. Им выдали одноразовые серые халаты из какого-то мягкого, бумажного материала.

Процедура сканирования была долгой и унизительной. Их по очереди помещали на платформу, которая двигалась сквозь кольцо сканеров. Яркий свет слепил глаза. Они слышали тихие голоса Ирины и какого-то медика, обсуждавших показания: «Костная структура в норме, плотность ниже стандартной… следы примитивных пломб в зубах… микрофлора кишечника – архаичный тип, требует карантина… мозговая активность – высокий уровень стресса, паттерны соответствуют базовому человеческому типу…»

Артем лежал и смотрел в потолок, пытаясь отключиться. Он думал о Земле. О своем телефоне с треснувшим экраном. О кофе, который он не допил вчера утром. О чем угодно, только не о том, что происходит сейчас.

После сканирования были уколы – забор крови, тканей. Потом – серия тестов на реакцию: свет, звук, тактильные ощущения. Все фиксировалось, измерялось, анализировалось.

Наконец, когда Артему казалось, что он больше не выдержит, процедура закончилась. Им разрешили одеться в другую одежду – простые, серые комбинезоны из мягкой ткани, без карманов и каких-либо знаков. Одежда пленников.

Их отвели в соседнюю комнату – кабинет с столом и несколькими креслами. Таранов, Ирина и Гай уже ждали там. На столе горели голограммы с их биометрическими данными.