Бологое

скачать книгу бесплатно


В скором времени дорога поворачивала на сельцо Тимково (деревня Ригодищи оставалась правее; здесь усадьбы генерала Пилсудского еще не было), а далее вела в сторону Кемец и Березовского Рядка. Таким был Кемецкий почтовый тракт. Трудно представить, тем более зная сетование на плохое состояние особенно мостов Настоятеля Котловановской приходской церкви Гавриила Рождественского при описании погоста в 1865 году. И по такой дороге ездили тамошние помещики – бароны, генералы, Предводители дворянства Валдайского уезда, в неимоверно короткий срок доставлялись (несколько позднее) телеграммы из Петербурга в усадьбу Святое Поле близ деревни Святое! Значит, дело не в самих дорогах.

К западу от озера Кавтино на 1788 год имелись усадьбы: сельцо Хомутово, сельцо Жабницы, сельцо Городок, сельцо Забелье. В северной части озера – сельцо Тимково, сельцо Горка, сельцо Котлован.

Каменские

Итак, земли Бологовского погоста принадлежали: 1495 год – князья Пужбальские, купцы Шалимовы, помещики Заболоцкие, Волынские и др.

В первой половине ХVI века ими владели – Каменские, Бакакины, Офросимовы, Бологовские, потомки Заболоцких, Волынских, князь Ростовский. Их поместья были мелкими, мозаично разбросанными по территории погоста.

Оброчная волостка купцов Степана и Ивана Шалимовых с центром в селе Медведево в первой половине ХVI века была передана Молчану Яковлевичу Каменскому. Это подтверждает и «Платежная книга за 7051 год» (1542 – 1543 гг.): «Взято: Молчан Яковль сын Каменского, деревни за ним Степановские да Ивановские Шалимовых, 7 сох» (т.е. 105 десятин). После Молчана в том же размере земля принадлежала Иванцу Григорьевичу Каменскому («живущих и пустых 21 обжа», т.е. те же 105 десятин, «а угодей у Ивашки в озере в Бологом, в озере в Кафкино, в Сивцове плесе – по участку в озере»). У Иванца Григорьевича (на 1550 г.) кроме села Медведево есть еще 7 деревень: 3 деревни из них живые, а 4 деревни пусты; из 21 обеж 14 обеж запущены, т.е. 2\3 поместья. Деревни Борки, Горка и др.

Предки Каменских выехали в Россию из Германии в ХIII веке. Их родоначальник Ратша, как и у Бутурлиных, Мусиных – Пушкиных. Наиболее яркая личность в роде Каменских – генерал – фельдмаршал Михаил Федотович Каменский (1738—1809). Фельдмаршал был зверски убит в своем поместье (село Сабурово Орловской губернии) крестьянином ударом топора. Похоронен фельдмаршал Каменский М. Ф. там же. Два его сына – Сергей Михайлович и Николай Михайлович Каменские; оба – генералы от инфантерии (умерли в 1835 и 1811 годах, соответственно). Имения столь высокопоставленных генералов были разбросаны по ряду губерний. Возможно от Каменских бологовские земли достались Мельницким – вышневолоцким помещикам после замужества дочерей, Пестриковой и Каменской. Пестриковы – дворянский род, как и Мельницкие занесены в Бархатную родословную книгу дворян Новгородской губернии.

Пестриковы

Вплоть до 1795 года жизнь обитателей Бологое шла размеренно и неторопливо. Только природные и военные катаклизмы нарушали ее время от времени. Мало что менялось год от года и тем более день ото дня. За 300 лет (1495—1795 гг.) в самом сельце Бологое население достигло 28 душ мужского и 17 женского пола (крепостных), т.е. всего 45 человек только помещицы вдовы Степаниды Богдановой, жены Мелницкой. В ХVIII веке Бологое достается Мельницким в приданое от Пестриковых. В селе Бологое, согласно исповедной росписи Бологовского погоста за 1793 год, также проживали отставной подпоручик Иван Львов, сын Василевской, его жена, дети их дворовые люди. Отдельно записаны военные, духовные и их домашние.

Три века подряд, с XVI по XVIII вв, мы находим в архивах и справочниках записи о Пестриковых, как о помещиках Новгородской Деревской пятины, Калуги, Москвы. Дворянский род Пестриковых происходит, по сказаниям старинных родословцев, от польского Павла Пестрика, приехавшего в Москву в 1408 году. Этот род Пестриковых внесён в VI и II части родословной книги Новгородской губернии. Позже, в XIX и XX веках наследники Пестриковых проживали в Бологое.

Ещё одним документом, отражающим результаты проведения подушных переписей (ревизий) податного населения Российской империи в XVIII – 1-й половине XIX веков, проводившихся с целью налогообложения, являются ревизские сказки. В них указывались имя, отчество и фамилия (при её наличии) главы семьи, его возраст, имя и отчество членов семьи с указанием возраста, отношение к главе семьи. В ревизских сказках (за некоторыми исключениями) учитывались лица мужского и женского пола, но в сводных таблицах женский пол никогда не фигурировал.

Сегодня материалы ревизских сказок являются одним из важных источников в генеалогических исследованиях. Первые три ревизии хранятся в РГАДА, 4-я и 5-я Валдайского уезда – в ГАНО. С 6-й по 10-ую сказки Бологовского погоста считаются утраченными. По данным первой ревизии именно Богдан Мартемьянов сын Пестриков владел крестьянами в Бологое и Огрызково. В переписной книге 1748 года «отставных штаб и обер-офицеров, рядовых из дворян и шляхстства Новгородского, Зубцовского, Ржевского, Тверского, Торопецкого, Новсторожского, Устюжского, Холмского уу. Псковской и Белозерской провинции Новгородской губ.» (РГАДА, ф.350, оп.2, д.2180.) учтён Бологовского погоста села Бологова прапорщик Богдан Мартемьянов сын Пестриков, 60 лет. В Деревской пятине по переписи Галичского пехотного полка поручика Мартемьяна Пестрикова в прошлом 1724 году в РГАДА хранятся списки дворян в ф.350, оп.2, д.2155.

Василевские

Василевские – древние дворянские роды. Большей частью шляхетского происхождения герба Држевица, записанных в VI и I частях родословных книг губерний: Виленской, Витебской, Волынской, Гродненской, Киевской, Ковенской, Минской, Могилёвской, Подольской и Смоленской. По переписным книгам 1668 года владели недвижимыми имениями в Смоленской области.

В ревизской сказке по Валдайскому уезду за 1795 год учтены крестьяне деревени Озеревичи и села Бологое «вотчины подпоручицы, а ныне титулярной советницы Катерины, Алексеевой дочери, жены Василевской». В сохранившехся метрических книгах Бологовского погоста Покровской церкви с 1859 года все крепостные крестьяне деревни Озеревичи записаны за Василевскими. В Бологое проживали их дворовые люди. В материалах Генерального межевания XVIII века до середины XIX века описаны планы земельных участков Бологовского погоста, содержащие сведения о владельцах дач, и землях, принадлежащих отдельным селам, деревням. Картографирован земельный фонд. О начале генерального межевания было объявлено манифестом императрицы Екатерины II от сентября 1765 года. Ранее основанием владения землёй служило заселение её крестьянами землевладельца, без определённых границ. С этим было связано значительное число поземельных споров.

В домашнем семейном архиве Сороколетовых сохранилось духовное завещание 1862 года, при нижеподписавшихся освидетельствованое: Духовным Его Отцом, Блоговского Погоста Священником Петром Скородумовым, а также Валдайским и Вышневолоцким помещиком, Титулярным советником, Князем Арсением Степановым Путятиным. Титулярный советник, Иван Васильев сын Сороколетов, имея за собою благоприобретенное движимое и недвижимое имущество, предоставил все в вечное и потомственное владение жене своей Надежде Алексеевой Сороколетовой, урожденной Василевской.«Недвижимость состоитъ изъ деревянного дома съ пристройками, находящегося Новгородской Губернiи Валдайскаго Уезда 2-го Стана, въ селе Бологомъ, на собственной моей земле, купленной мной у Чиновника 6-го класса, Валдайскаго Помещика Алексея Ивановича Василевского, по крепостному акту, совершенному въ Вышневолоцкомъ Уездномъ Суде, на мое имя…» Прилагаемая купчая земли содержит описание границ земельного участка. В 1866 году завещание вступило в законную силу.

Дворянские семьи, представляющие прочные земельные интересы, стремились заключать браки преимущественно в своей среде, тем самым соединяя свои знаменитые дворянские фамилии. Роды объединялись под одним гербом.

Выводы

• Наши предки очень бережно относились к объектам природы. Это находило отражение в наличии названий водных источников и в определении их статуса. Лишь редкий ручей был безымянным. Деление текучих вод на реки – речки – ручьи. Обилие «речек» говорит о том, что все сегодня называемые ручьями, 200 лет назад были гораздо полноводнее. В некоторых документах тех лет встречаются даже «полуречки».

• Почему бы нам не говорить: город Болого?е, но озеро Боло?гое, не Нефтянка, но речка Боло?жица; речка Остречинка, а не просто протока в урочище Остречина; озеро Змено, а не Огрызковское (тогда обретет почву доселе неизвестно откуда и как взявшаяся Змейка, которую следовало бы называть речкой Зменкой). Думается, было бы красиво и правильнее. Ближе к оригиналу. Любовь к малой родине как бы витает в нашем сознании, но должна подкрепляться делом. Чья недобрая рука поднялась на речку Боложицу, обозвав ее Нефтянкой? Неужели она и в самом деле столь грязная, чтоб вынести это в официальное (на картах) название? Город от подобных несуразностей только проигрывает. В чем возможно, необходим возврат к корням, истокам.

Глава 4. 1851 год

«Иосиф Гофферт, 1862 – В окрестностях Бологое».

Село и станция Бологое

Что главное на железной дороге? Конечно же, локомотив, сам движитель, «конь». Весь путь от изобретения цилиндра и поршня итальянским ученым Э. Торричелли (1608—1647) до патента английского изобретателя Джеймса Уатта (1736—1819) на универсальную паровую машину человечество прошло к 1784 году. Дальше дело двинулось гораздо быстрее. Другой англичанин инженер Ричард Тревитик (1771—1833) уже в 1802 году приспособил к паровому двигателю колеса, таким образом получилась паровая коляска, известная в истории техники как «автомобиль Тревитика». Так в 1802 году было положено начало механическому транспорту. От этого паро-автомобиля – один шаг, чтобы поставить его на рельсы и возить грузы. Тот же Р. Тревитик сделал и это, использовав в 1804 году свой паровоз на уже существовавшей чугунной дороге взамен конной тяги. Эффект был поразителен, и вскоре вся Англия стала покрываться железными дорогами. Позже не только талантливый, но и предприимчивый инженер Тревитик построил для всеобщего пользования небольшую кольцевую железную дорогу в самом Лондоне. Кольцевая «железка» работала несколько недель, но лопнули рельсы, и паровоз опрокинулся. Тревитик, затративший на постройку этой дороги все свои сбережения, оказался не в состоянии ни починить путь, ни поставить на рельсы опрокинувшуюся машину.

Но всякий прогресс неизбежно имеет и негативную сторону, чем и пользовались его недоброжелатели. Один из популярных тогда в Англии журналов вред от железных дорог предвосхищал следующим образом: «Железные дороги помешают коровам пастись, куры перестанут нести яйца, отравленный дымом воздух будет убивать пролетающих птиц, сохранение фазанов и лисиц станет невозможным, дома близ дороги погорят, лошади никому не будут нужны, овес и сено перестанут покупать, гостиницы будут разорены, а самое путешествие будет грозить жизни, так как в случае взрыва паровоза будут разорваны на куски и все пассажиры». Проницательности автора можно только позавидовать, если смотреть с высоты столетий и сегодняшнего дня. Но прогресс – такая штука, что при всем этом он неумолим. Что-то есть в нем иррациональное.

И вот уже в 1829 году – «битва паровозов», соревнуются разные марки паровозов. Победителем выходит паровоз «Ракета» английского изобретателя Джорджа Стефенсона (1781 – 1848). «Человечество научилось ходить благодаря Стефенсону!», – говорили тогда и потом, потому что его «конь» развивал скорость до 45 км\час. Этот паровозик в рабочем состоянии весил 4,5 тонны, обладая мощностью в 13 л. с. КПД «Ракеты» не превышал и 3%. Имел только одну движущую ось (на паровозах последних моделей ХХ века движущих осей доходило до пяти). И тем не менее «Ракета» тянула поезд весом в 17 тонн со скоростью до 21 км в час. Скорость ее с одним пассажирским вагоном (сидело в нем 36 пассажиров) составила 38 км\час. Это был первый чемпион!

В Европе, Америке начался век угля и пара. Железные дороги давали огромные прибыли, хотя затраты на их строительство были тоже большие. Их учились прокладывать не только по равнинам, но и по непроходимым болотам, зачастую трассу прорубали глубоко в горах и скальных грунтах, строили туннели, мосты через реки и т. д. Всему приходилось учиться.

Железнодорожные акции поднимались в цене. Земли, прилегающие к будущему полотну, также дорожали во много раз от их нормальной цены. «Лорд – помещик, предпочитавший еще так недавно скорее впустить в свои владения ночного вора или разбойника, чем инженеров Стефенсона, уже громко заявлял, что готов даже провести дорогу через свою спальню, а постель уступить под станцию».

Все это будет иметь место в полной мере и при строительстве железных дорог в России и. в частности, Петербурго-Московской, через Бологое.

Очень большое и быстрое развитие железнодорожное строительство получило в США. Там, в отличие от Англии, Франции. Германии и других европейских стран, железнодорожное строительство рассчитывалось на преодоление больших расстояний. Такие расстояния существовали еще разве что в России и Канаде. Поэтому американский опыт будет особенно интересен для России тем более, что очень скоро по уровню ж.д. строительства и техническому оснащению железных дорог Америка обгоняет даже Англию. Правительства многих стран поняли, что от уровня развития железных дорог зависит не только экономическое благосостояние своей страны, но и ее военная мощь. К чести своей Россия понимала свое отставание.

Уже в 1821 году в Англию для изучения водоотливных «огневых машин» был командирован механик с горных заводов Нижнего Тагила братьев Демидовых Ефим Алексеев (ич) Черепанов (1774—1842). Вернувшись домой, по памяти Ефим Алексеевич и его сын Мирон Ефимов (ич) Черепанов (1803—1849) построили свой паровоз и железную дорогу с медного рудника на медеплавильный завод (Нижнетагильская железнодорожная линия открыта в августе 1834 года). По существу, это была самая первая в России железная дорога. Паровоз Черепановых возил вагонетки общим весом в 3,3 тонны со скоростью 13—16 км\час. За это изобретение крепостной Мирон Черепанов получил вольную (отец Ефим вольную заслужил немного раньше).

Как раз в этом 1834 году для ознакомления с горной промышленностью Урала в Россию был приглашен и приезжает профессор Венского Политехнического института чех по национальности, но подданный Австрии, барон Франтишек-Антонин фон Герстнер (1793—1840). Ф.-А. Герстнер сумел добиться аудиенции у российского императора, чтобы склонить его к мысли о необходимости постройки железной дороги и в России. Николай I долго убеждать не понадобилось, поскольку он, будучи в Англии еще в 1816 году, сам был пассажиром на железной дороге, осматривал паровоз и даже побывал минуту – другую в роли кочегара, подбросив угля в топку. Уже тогда он понимал выгоды железных дорог для переброски войск. Однако опытный финансист и экономист министр финансов Е. Ф. Канкрин, проводивший политику строжайшей экономии, понимавший, что это подорвет его усилия по стабилизации курса рубля на валютном рынке, высказался категорически против строительства железной дороги. Но Николай I, понимая неизбежность перемен, принял предложение профессора барона Ф. А. Герстнера. Так, Николай I оказался пионером железнодорожного строительства в России. И он, несмотря на противодействие собственного правительства, еще не раз подтвердит столь лестную репутацию.

Для изучения опыта строительства и эксплуатации железных дорог в Германию, Бельгию, Швейцарию, Францию и Англию 5 июня 1837 года Николай I командирует инженеров путей сообщения С. В. Кербедза и П. П. Мельникова (тогда инженеры путей сообщения занимались строительством и эксплуатацией сухопутных дорог и водных коммуникаций; инженеров – железнодорожников в России еще не было). За это время Ф. А. Герстнер успел организовать акционерное общество, собрать деньги и летом 1836 года приступил к постройке пробной дороги. Все оборудование было им закуплено за границей. Из Англии «приплыли» семь паровозов с прислугой и 80 вагонов 4 классов. Паровозы носили названия – «Богатырь», «Стрела», «Проворный», «Орел», «Лев». Строительство дороги было начато 1 мая 1836 года с наиболее сложного участка трассы – в районе Шушарских болот. Отсюда насыпь повели в обе стороны – к Павловску и к С.-Петербургу. В самую активную фазу строительства на дороге работало 1800 рабочих и 1400 солдат. Строители объединялись в артели по 30—40 человек. Инструмент – лопаты, кирки, тачки. На лошадях отвозили грунт. Руководили работами 17 инженеров. Полотно маленькой дороги построили очень быстро. И 30 октября 1837 года состоялось торжественное открытие железной дороги Петербург – Царское Село. Ее протяженность составляла 21 версту, и за 35 минут ходу поезд преодолевал ее всю. Вскоре дорога была протянута до Павловска и в таком виде открыта для правильного (регулярного) движения в апреле 1838 года. Корреспонтент «С.-Петербургских ведомостей», ехавший среди гостей в 1 поезде, писал: «Шестьдесят верст в час, страшно подумать… Между тем вы сидите спокойно, не замечаете этой быстроты, ужасающей воображение; только ветер свистит, только конь пышет огненной пеною, оставляя за собой белое облако пара. Какая же сила несет все эти огромные экипажи с быстротою ветра в пустыне; какая сила уничтожает пространство, поглощает время? Это сила – ум человеческий!»

Павловск стал сразу привлекательнее. На лето многие сановники, деятели науки, искусства прибывали туда по построенной железной дороге. В Павловске появились дачи А.П. и К. П. Брюлловых, П. К. Клодта – талантливого скульптора, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, И. А. Гончарова. И. И. Панаева, М. И. Глинки, М. П. Мусоргского, Ц. А. Кюи и других представителей российской культурной элиты. На станции Павловск был выстроен роскошный концертный зал для увеселения знатной публики – т.н. «воксал» (вокальный салон). Уже позднее это слово приобрело другое значение – для обозначения здания пассажирской станции – вокзал.

В России начались споры о нужности – ненужности других, более крупных железных дорог и, в частности, спор зашел о ж.д. магистрали от Петербурга до Москвы. Веское слово в пользу такого строительства произнесли вернувшиеся из заграничной командировки в 1838 году инженеры П. П. Мельников и С. В. Кербедз: «возможно и нужно» и предоставили Николаю I отчет о поездке на 1673 страницах с чертежами на 190 листах. Но правительство и на этот раз высказалось против строительства железных дорог в России. Тогда император Николай I издает Указ о постройке дороги за счет казны и даже учреждает особый Департамент железных дорог для руководства изыскательными и строительными работами. Во главе Ведомства путей сообщения был поставлен генерал-адъютант П. А. Клейнмихель, который в области железнодорожного строительства был по меньшей мере несведущ.

В общественных кругах России большой интерес вызвал подробно разработанный проект московского помещика и предпринимателя Аггея Васильевича Абазы (1782—1852), который он подал в Ведомство путей сообщения 21 марта 1838 года. В нем А. В. Абаза предлагал строительство прямой железной дороги через Вышний Волочек, Тверь и Торжок, минуя Новгород, на Петербург, обосновывая свой проект подробными экономическими расчетами.

В июне 1839 года Николай I снова командировал двух ведущих инженеров, на этот раз в США и Канаду, с прежней целью. Выбор пал на инженеров – подполковников П. П. Мельникова и Н. О. Крафта. Они пробыли в Северной Америке год.

В 1840 году изобретатель Н. Зубов поднял вопрос о необходимости сооружения железной дороги Петербург – Рыбинск: «Весь юго-восточный край России по системе реки Волги сосредотачивая все привозы и доставление произведений заграничного нашего отпуска, доставлять ежегодно к Рыбинскому порту более 120 млн. пудов клади разного наименования и ценности». Прокладка пути посредством паровых машин, по убеждению Н. Зубова, принесет «неисчислимые выгоды для государства».

В этом же году вернувшиеся из США и Канады инженеры П. П. Мельников и Н. О. Крафт предоставили Николаю I подробный отчет о преимуществах железных дорог по сравнению с имеющимися видами транспорта и о возможности их строительства в условиях России, в том числе с учетом особенностей климата.

«Иосиф Гофферт, 1862 – Николаевская дорога близ Москвы».

8 марта 1841 года император Николай I приказал учредить Комиссию для составления проекта железной дороги между Петербургом и Москвой. Вместе с другими в комиссию вошли П. П. Мельников и Н. О. Крафт. Ее председателем царь назначил шефа жандармов Бенкендорфа, а 1 февраля 1842 года была сформирована Строительная комиссия, которая решила начать рекогносцировку местности по прямому направлению между Чудово и Вышним Волочком. К П. П. Мельникову и Н. О. Крафту прикомандировали 27 молодых инженеров, выпускников Института Корпуса Инженеров путей сообщения. Рекогносцировка началась 12 февраля 1842 года с использованием топографических карт Новгородской, Тверской и Московской губерний. Все полевые работы проводились зимой и закончились в начале апреля 1842 года. При этом на участках от Чудово до Вышнего Волочка и от Твери до Вышнего Волочка удалось воспользоваться просеками, прорубленными еще столетие назад при Петре I при прокладке сухопутного тракта. В общей сложности при трассировании линий было опробовано более 6 тысяч вариантов трассы! Была уже на этом этапе проделана колоссальная работа. Это позволило выбрать из всех наиболее прямой, наиболее оптимальный вариант будущей магистрали Петербург – Москва. Один из активнейших участников строительства ж.д. на всех этапах строительства А. И. Штукенберг позднее вспоминал: «с производством изысканий было много трудностей. Сперва приходилось бродить по колено в снегу, потом весной по колено в воде… Но всех воодушевляла возможность дела, и молодые силы все преодолевали».

Непосредственная работа по изысканиям по трассе была поручена Н. О. Крафту и П. П. Мельникову и началась 1 августа 1842 года. Позднее к ним присоединили инженера, опытного мостостроителя Д. И. Журавского.

Мельников Павел Петрович (1804—1880) – представитель старшего поколения первых русских инженеров путей сообщения. Вначале он занимался водными коммуникациями. В период с 1826 по 1833 годы он отлично справился с рядом значительных гидротехнических работ, в том числе по расчистке порогов и сооружению плотин для улучшения судоходства по Волхову, Западной Двине и др. В свое время он был крупнейшим в России гидротехником. С 1836 года – профессор прикладной механики в Институте Корпуса Инженеров путей сообщения. Увлекся идеей железнодорожного строительства. Теперь он произвел подробные изыскательные работы по двум направлениям:

• почти прямому – на Вышний Волочек из Петербурга;

• и более крупному – с Петербурга на Новгород.

Везде он искал кратчайший путь, и при обследовании новгородского направления сделал попытку найти давнюю просеку, сделанную Петром I при прокладке сухопутного тракта на Москву. В результате изысканий линия через Новгород оказалась не только более длинной, но и более трудной.

Выбор реального направления сделал Николай I: «Дорогу устроить по прямому направлению, ибо не нахожу ни одной уважительной причины вести ее на Новгород, который не лишится тех выгод, которыми ныне пользуется». Легендарная история с «пальцем» Николая I – заурядный миф. Великий Новгород, оказавшись в стороне, начал быстро слабеть и скоро превратился в глухую провинцию.

Прокладка трассы была сделана на редкость кратчайшей и прямой: астрономическое расстояние между Петербургом и Москвой по тогдашней мере составляло 598 верст, а длина пробитой трассы чуть более – 604 версты. Отклонение от прямой – минимальное на таком расстоянии. Помимо изыскания кратчайшего пути, перед П. П. Мельниковым и Н. О. Крафтом стояла и другая задача: найти на местности среди лесов, болот, возвышений, озер, рек и просто оврагов такую линию, такую будущую ось полотна железной дороги, которая была бы самой выгоднейшей в постройке и в эксплуатации дороги и удовлетворяла бы требованиям безопасности движения поездов.

В изыскательных и проектных работах на всей трассе от Петербурга до Москвы были задействованы 7 специальных партий, укомплектованных выпускниками Института Корпуса Инженеров путей сообщения. Партии возглавляли Н. И. Липин, И. Г. Вериго, П. П. Зуев, В. И. Кирхнер, А. И. Штукенберг, В. А. Данненштерн, А. М. Гофмейстер. Гидротехнические изыскания велись под руководством инженеров Н. И. Антонова, В. И. Граве, И. Н. Загоскина, а инженерно-геологические – под началом горного инженера А. В. Самойлова.

Проектируемая линия была разделена на два строительных участка, называемых Дирекциями: от Петербурга до речки Коломинец близ будущей станции Бологовской – Северная Дирекция во главе с П. П. Мельниковым (311,51 км) и от р. Коломинец до Москвы – Южная Дирекция во главе с Н. О. Крафтом (332,84 км). * Помощником Начальника Южной Дирекции состоял видный инженер путей сообщения инженер-майор И. Н. Загоскин. Участки в этой Дирекции возглавляли инженер-капитан В. А. Данненштерн, А. М. Гофман, П. А. Мейнгард, поручики А. И. Штукенберг, П. П. Зуев, С. А. Смоликовский. В подчинении у Н. О. Крафта на строительстве было 34 инженера.

Обе Дирекции представляли собой самостоятельные строительные управления, подчиняющиеся Клейнмихелю. Большие мосты, вокзалы и крупные станции также выделялись в самостоятельные строительные участки с подчинением Управлениям. Вокзалы сооружались под руководством главного архитектора дороги К. А. Тона; в 1847 году главным архитектором станет Р. А. Желязевич.

Было принято решение разместить контору Северной Дирекции у Соснинской пристани близ Чудово, а Южной – в Вышнем Волочке (позднее ее переведут в Тверь). Для лучшей организации работ каждое Управление (Дирекция) дробилось на участки в среднем по 55—60 км, а участки – на дистанции по 10—12 км каждый. Участки и дистанции возглавляли те же инженеры, что руководили изыскательными партиями при пробивке трассы: Н. И. Липин, И. Н. Загоскин, В. С. Семичев, А. И. Штукенберг, Н. И. Миклуха (инженер путей сообщения, отец будущего путешественника и ученого Н. Н. Миклуха-Маклая), братья В. А. Панаев и И. А. Панаев, Г. А. Вериго, В. И. Граве и др. Все эти инженеры руководили работами с нулевых отметок строительства Петербурго-Московской ж. д. Братья Валериан и Ипполит Панаевы тесно связаны в дальнейшем с бологовским краем (усадьбы Пирос, Байнево, а также ус. Михайловское). Как инженеры – путейцы, они участвовали в строительстве ж.д. участка от Окуловки до Бологое.

Таким образом, село Бологое как проектируемая станция оказалась в несколько «щекотливом» положении: как бы в середине трассы и будущей магистрали, но в Южной Дирекции, ближе к ее краю. Граница Дирекций – р. Коломенец в районе деревни Озеревичи, к Поплавенцу (теперь – р. Коломенка). На «Генеральной карте С.-Петербурго-Московской жел. дороги» уже была запланирована станция I класса Бологовская, поэтому граница Дирекций условно употреблялась по «Бологое» как ближайшей от фактической границы – р. Коломинец.

К непосредственному строительству самой железной дороги приступили 27 мая 1843 года одновременно с двух сторон: от Петербурга на «Бологое» и от Москвы на «Бологое».

Земляные работы выполнялись почти полностью вручную с применением тачечной и конной возки. При забивке свай мостовых сооружений использовались паровые копры. Строительные работы выполняли главным образом крепостные крестьяне. Подрядчики нанимали их как в ближайших деревнях у помещиков, так и в отдаленных губерниях, договариваясь с помещиками.

Наиболее трудные работы пришлись на участки, где Валдайская возвышенность пересекала будущую магистраль (между станциями Лыкошино (тогда – Валдайка) и Алешинка в Северной Дирекции, а в Южной Дирекции – между р. Волга и г. Москва. Учитывая необходимость глубоких выемок, Ведомство путей сообщения приобрело в США 4 экскаватора вместе с механиком, и все это передали подрядчикам для выемок на Валдайской возвышенности. Подрядчики для производства работ на своем участке в поисках работных людей заключали контракты с помещиками. С крепостными крестьянами контракты не заключались по понятным причинам. Основная масса крестьян вербовалась у помещиков на период с 1 мая по 1 ноября.

В первые годы на строительстве железной дороги работало по 50—60 тысяч человек. Они обязаны были выходить на работу с рассветом и прекращать ее с наступлением темноты. Днем полагался согласно контракту 2-х часовой перерыв на обед и отдых. Как правило, продолжительность рабочего дня составляла 12—16 часов (в зависимости от времени года и погоды). Назначались непомерно высокие нормы выработки грунта. Они доходили до одной кубической сажени в день с отвозкой грунта на тачке. Рабочие разбивались на артели (бригады) и были связаны круговой порукой. Если кто-то не выполнял задание, заболел или не вышел на работу по другой причине, а оставшаяся часть артели не выполнила и его норму, то из заработка артели делался вычет. Болели, оплачивая харчи и лекарства из своего скудного заработка.

Жили строители магистрали в землянках, шалашах, палатках, реже в деревянных бараках, которые были построены заранее, еще на подготовительном этапе (до начала строительства на тот или иной участок завозились инструменты, оборудование, строились бараки и т.д.). В такого рода жилищах делались печи. Селились прямо артелями, по несколько десятков человек, спали вповалку на нарах, покрытых сеном. Тяжелый труд, плохое питание, отсутствие элементарных бытовых и санитарных условий приводили к массовым заболеваниям. Из болезней особенно свирепствовали тиф, холера, цинга. Например, по донесению 2-го Полицейского отделения строящейся железной дороги, только за 4 месяца (с 1 июля по 1 ноября) 1844 года число больных у двух подрядчиков составляло 4894 человек. Очень многие из заболевших умирали. Кое-где по трассе магистрали строились типовые холерные бараки; конечно, их было мало и не хватало. Такого рода лечебное учреждение имело место и на станции Бологовской (Бологовский Холерный барак). С него и следует отсчитывать начало бологовской медицины.

На столь невыносимые условия труда и быта на строительстве железной дороги работники не могли не реагировать. Много случаев массового ухода работных людей со строительных объектов. Все случаи документально фиксировались жандармским начальством и полицейским управлением. По каждому случаю принимались жесткие меры.

Самый яркий эпизод такого рода произошел на участке, где сейчас стоит станция Алешинка. 3 июля 1850 года со строительства ушла большая артель землекопов – 80 человек. Их возглавил М. Давыдов. За беглецами на конях отправилась погоня. Когда их настигли, беглые оказали физическое сопротивление и сумели скрыться. Матвей Давыдов повел группу к Витебску, но после долгих скитаний по лесам осенью был пойман, жестоко избит, закован в кандалы и помещен в тюрьму города Витебск.

Делом М. Давыдова занимался полковник Мясоедов – начальник штаба Института Корпуса Инженеров путей сообщения. В недалекие прошлые выпускники этого Института были многие декабристы – братья С.И. и М. И. Муравьевы-Апостолы, Г. С. Батеньков и др., а одним из авторитетнейших и любимых профессоров Института являлся профессор математики К. А. Поссе – сын инженер – генерала А. Поссе – активного участника строительства дороги (владельца усадьбы Петровское под Боровичами, а позднее – усадьбы Кемцы в Бологовском районе). Насколько демократична была эта альма-матер всех российских инженеров-путейцев, можно лишний раз видеть по честному расследованию полковника Мясоедова на месте работы беглецов. В рапорте на имя Клейнмихеля он писал, что только крайняя жестокость подрядчиков и полицейских властей заставила крепостных уйти в самовольную отлучку – бегство со строительства. Их плохо кормили, не выдавали денег на приобретение сапог, давали непосильные нормы выработки грунта. Наоборот, подрядчики в своих объяснительных письмах П. А. Клейнмихелю сваливали всю вину на крестьян. Генерал-адъютант граф Клейнмихель приказал вернуть беглецов на прежнее место работы, а закованного в кандалы Матвея Давыдова из Витебска сопроводили в г. Валдай, в местный острог, после чего военно-полевой суд вынес ему суровый приговор….

Многие инженеры были озабочены тяжелым положением работных людей на вверенных им участках и дистанциях (например, П. П. Мельников). Но их рапорты оказывались бесполезными. Железная дорога Петербурго-Московская строилась в эпоху крепостного права. До его отмены оставалось чуть более 10 лет.

Грандиозное строительство железной дороги близилось к завершению. Работы велись по всей трассе магистрали. Но где-то они продвигались быстрее, покрывались рельсами. Такие участки вводились в эксплуатацию раньше других. Самым первым, открытым для правильного движения, был участок Петербург – Колпино (23 версты). На нем поезда пошли в мае 1847 года. Хорошо продвигалось строительство на участке от Твери до Вышнего Волочка у инженера Н. О. Крафта. В 1849 году император Николай I осуществил поездку по этому участку на поезде от Вышнего Волочка к Твери до Кольцова и поблагодарил строителей за труд. 29 июня 1850 года открыли движение на участке от самой Твери до Вышнего Волочка (111 верст), а в ноябре 1851 года были приняты в эксплуатацию Колпино – Бологое – Вышний Волочек и Тверь – Москва (156 верст). Таким образом, строительство всей магистрали продолжалось 8,5 лет.

На дороге построили 34 станции и 2 крупных вокзала (Санкт – Петербург и Москва). Все станции, помимо двух конечных, подразделялись на 4 класса. Станции I класса располагались друг от друга на расстоянии 160 км, II, III и IV классов – на удалении 80, 40 и 20 км соответственно. При этом пассажирские станции I и II классов строились островными, т.е. между 1 и 2 главными путями (например, Бологое). Вокзалы в Петербурге и Москве возведены по проектам архитектора К. А. Тона, а остальные – по проекту архитектора Р. А. Желязевича, но тоже под руководством Тона. Здания и сооружения на станциях I и II классов относились к категории долговечных. Срок их службы определялся не менее 100 лет. Они делались особо огнестойкими, кирпичные. Здания III и IV классов строились деревянными. Вокзалы на всех станциях I класса были сооружены с высокими архитектурными и эксплуатационными достоинствами, особенно на станциях Москва, Тверь, Бологое. Станции I класса: Санкт-Петербург, Малая Вишера, Бологое, Тверь, Москва. Вышний Волочек – станция III класса. К моменту открытия железной дороги станций было меньше, остальные из ныне имеющихся возводились потом. На территории Бологовского края: станция Валдайка, III класса, открыта в 1851 году; станция Березайка, IV класса, открыта в 1851 году, но здание вокзала построено немного позднее (до 1864 года вокзала не было); станция Алешинка, IV класса, открыта в 1870 году. Станция Валдайка переименована в Лыкошино в 1899 году по названию близлежащей деревни.

Организация управления

Таким образом, в 1851 году строительство Петербурго – Московской железной дороги было завершено. 6 августа 1851 года утверждено «Положение о составе управления С.-Петербурго – Московской железной дороги». В нем персонал дороги именовался «составом». Состав дороги подразделялся на дорожный, станционный, подвижный и телеграфический. Каждый из этих составов по военному образцу делился на роты. К подвижному составу относились машинисты, помощники машинистов, кочегары и кондукторы. Военизированная система обслуживания дороги существовала 17 лет, после чего роты заменили службами.

Приказом по Главному управлению путей сообщения №180 от 23 сентября 1851 года для эксплуатации магистрали было сформировано 14 военно-рабочих рот, 2 кондукторские роты и I телеграфическая рота – все из числа унтер-офицеров и рядовых действительной военной службы. В них насчитывалось до 3500 человек, которые выполняли обязанности по организации работы станций, охране мостов и переездов. В кондукторских ротах (две) было 550 человек. В первой кондукторской роте – оберкондукторы, кондукторы. Телеграфическая рота – 290 человек. В 1860-е годы все названные формирования видоизменили.

Первым начальником магистрали стал до этого имевший опыт на Царско-Сельской железной дороге инженер путей сообщения генерал-майор А. Н. Романов, затем (1852—1855 гг.) – инженер генерал-майор Н. О. Крафт.

Перед открытием

Официальному открытию ж.д. магистрали на всем протяжении предшествовали несколько мероприятий. Государь Николай I изъявил желание лично проверить состояние пути, приурочив инспекцию дороги к празднованию 25-летия со дня коронации в Москве. За три дня до планируемого проезда по дороге Николай I магистраль подвергли испытанию. По ней перевезли два батальона Семеновского и Преображенского полков, два эскадрона Лейб-Гвардии Кавалергардского и Конного полков и дивизион Гвардейской артиллерии. Для этого в период с 14 по 16 августа из Петербурга в Москву прошли 9 поездов. Все поезда прошли благополучно.

18 августа 1851 года в 4 часа утра из С.-Петербурга вышел Императорский поезд. В его составе были салон – вагоны, опочивальня, свитские вагоны, столовая, кухня. Все вагоны сообщались между собой крытыми переходами. Император ехал по не совсем готовой дороге (за два с лишним месяца до ее официального открытия) в сопровождении всех членов своей семьи и ряда высоких зарубежных гостей. В вагонах сидели несколько немецких принцев, размещался эскорт гвардейцев, жандармы, множество придворных и челядь, лейб – медики, статс – дамы, лакеи, парикмахеры, камер – казаки, повара… Крупные мосты преодолевали всей свитой пешком, пропустив вперед паровоз с пустыми вагонами. На каждой большой станции Николай I со всей свитой выходили из вагонов, осматривали залы и прочее. На станции Вышний Волочек он, подойдя к паровозу, сказал: «Вот какую я нажил себе лошадку!» Поезд благополучно прибыл в Москву в 23 часа, затратив на весь путь всего 19 часов. При переезде Государя в Москву и обратно, кроме собственно Императорского поезда были задействованы еще 12 составов, перевозивших экипажи, лошадей к ним, придворную прислугу и необходимый багаж.

«За отлично усердную службу и труды, оказанные в сооружении дороги, а также в устройстве по сему пути Высочайшего проезда» император наградил 35 инженеров и двух архитекторов, а П. П. Мельникова и Н. О. Крафта – орденами Св. Анны 1 степени с императорской короной. Каждому из оберкондукторов было пожаловано по 100 рублей, кондукторам и кочегарам – по 10 рублей, машинистам – по 25 рублей. Вскоре Николай I повелел изготовить 8 резных дубовых буфетов для ресторанов самых крупных станций. Такой буфет был подарен Государем и станции Бологое (ныне он находится в Бологовском краеведческом музее).

Было пропущено несколько т.н. пробных поездов. Первый поезд состоял из паровоза, тендера и вагонов зеленого цвета по форме наподобие почтовых дилижансов. Кондукторы сидели на козлах впереди вагонов. Вагоны I и II классов были крытые, с сиденьями, багаж располагали на крышах. У вагонов III класса крыши не было, пассажиры сидели на открытой платформе, на скамейках. Искры от паровоза прожигали одежду, вещи. Ни уборных, ни умывальников, ни приборов отопления в пассажирских вагонах всех классов не имелось вплоть до 1866—1868 годов.

В ночь с 3 на 4 сентября 1851 года из-за отсутствия связи между станциями Клин и Давыдково произошло первое крушение: один из поездов из-за порчи моста был пущен по левому пути. На повороте в темноте он столкнулся с другим поездом, шедшим из Москвы, который сошел с рельс. В результате аварии погибли оба машиниста и помощник машиниста.

Официальное открытие железной дороги Петербург – Москва произошло 1 ноября (ст. ст.) 1851 года. В этот день из С.-Петербурга в Москву по дороге прошел «всенародный поезд». Поезд вышел из Петербурга в 11.45. В его составе было пять пассажирских вагонов и один багажный. В нем ехали 17 пассажиров I класса, 63 пассажира II класса и 112 пассажиров III класса. Поезд двигался со скоростью 37,5 верст в час и прибыл в Москву в 9 утра, затратив на дорогу 21 час 45 минут.

Первоначально по магистрали за сутки проходили 2 пассажирских и 4 товарных поездов в каждом направлении. Каждый пассажирский поезд состоял из паровоза с тендером, одного багажного, одного почтового и 5 вагонов с пассажирами. Товарные поезда – из 15 вагонов. Пассажирские поезда ходили со скоростью 40 км\час, а товарные 16 км\час.

На участке Петербург-Чудово первым заведующим движением поездов был инженер капитан Николай Ильич Миклуха (1818 – 1858). В 1849 году он возглавлял строительство участка В. Волочек-Тверь, на нем движение поездов было открыто 29 июня 1850 года. По его инициативе впервые в мировой практике устроили живую изгородь из елей для защиты пути от сильно досаждавших снежных заносов. На протяжении 52 км пути высадили на каждом километре по 4 тысячи елочек (до этого на сухопутном тракте Петербург – Москва применялись с этой целью срубленные ели).

Вспоминает один из активнейших строителей магистрали на участке Окуловка – р. Коломинец близ Бологое инженер В. А. Панаев: «Теперь расскажу о нашем житье-бытье на 6-м участке, вне служебных обязанностей во время постройки Николаевской дороги… Я с братом поселился в деревне Кузнецове вместе с начальником участка Семичевым… были еще товарищи: барон Черкасов, Шишков, жившие в других деревнях, и Миклуха, который был гораздо старше нас, уже женат и имел детей. Миклуха жил в верстах 20 от центра, то есть от Кузнецова и приезжал туда редко. Все же остальные офицеры с 6-го участка беспрерывно виделись друг с другом, жили дружно и составляли как бы единую семью».

Семья Н. И. Миклухи жила неподалеку в селе Яхыково – Рождественское, но на лето вся семья перебиралась поближе к стройке и жила в палатках. Именно здесь в июле 1846 года и родился второй сын у Николая Ильича и его жены Екатерины Семеновны – Николай Николаевич, будущий Миклухо – Маклай. Около 1846 года последовало распоряжение о закреплении кадров вдоль линии (строить, доводить объекты до «ума», эксплуатировать эти участки и др.). Однако Н. И. Миклуха был переведен в Петербург, где он стал первым начальником Московского вокзала. Умер от чахотки в 40 лет, в январе 1858 года.

Авторами проекта Петербурго-Московской ж. д. были талантливые инженеры П. П. Мельников и Н. О. Крафт. «Душой» строительства всей магистрали считался П. П. Мельников. В 1858 году он был избран Почетным членом Петербургской Академии Наук. С 1865 по 1869 годы был министром путей сообщения. Выйдя в отставку, последние годы жизни инженер генерал-майор П. П. Мельников провел на станции Любань. В 1868 году в Любани на личные средства П. П. Мельников строит первую в России железнодорожную школу (школа-интернат для детей железнодорожников) и дом-приют для престарелых. На содержание этих учреждений он завещал все свое состояние. С участием архитектора К. Тона и по собственноручным наметкам в основном на собственные сбережения он в 1867 году сооружает каменный храм апостолов Петра и Павла в качестве памятника строителям магистрали. В храме установили мраморную плиту с именами 74 выдающихся инженеров-строителей Петербурго-Московской ж. д. Под сводами этого храма в 1880 году был погребен сам Павел Петрович Мельников.

Крафт Николай Осипович – немец по национальности, в 1820 окончил Институт Корпуса Инженеров путей сообщения. Начальник Южной Дирекции, на территории которой размещался участок, прилегающий к Бологое. А. И. Дельвиг считал Н. О. Крафта самым благородным человеком. Очень застенчив. С 1852 по 1855 годы – Начальник Петербурго-Московской ж. д., а с 1855 года генерал-майор инженер Н. О. Крафт – начальник Варшавского округа путей сообщения (до конца жизни).

После смерти Николая I, учитывая его действительные большие заслуги в железнодорожном строительстве, 8 сентября 1855 года Петербурго-Московская ж. д. переименована в Николаевскую ж.д (НЖД).

«Иосиф Гофферт, 1862 – Паровоз на Николаевской железной дороге».

В период с 1871 по 1893 годы производились работы по замене деревянных мостов архитектора – мостостроителя Д. Журавского на железные на всем протяжении магистрали. Замена осуществлялась в течение 22 лет по проектам и под руководством выдающегося инженера – проектировщика мостов Николая Аполлоновича Белелюбского (1845 – 1922). Интересная инженерная конструкция моста через р. Мсту в г. Боровичи сделана также по проекту Н. А. Белелюбского в 1905 году (длина пролета 106,5 м).

Мраморная доска в Любанской церкви в честь строителей Петербурго-Московской ж. д.

По Северной Дирекции:

Начальник Дирекции инженер полковник Павел Петрович Мельников.

Начальники Участков: инженер – капитаны И. О. Алексеевский и Н. И. Липин. Поручики: Ф. В. Геттун, Барон П. П. фон дер Пален и В. С. Семичев.

Строители больших мостов: через р. Волхов Поручик В. И. Граве, через р. Веребью Поручик Д. И. Журавский, через р. Мсту Поручик С. Ф. Крутиков.

Начальники дистанций и помощники при строительстве мостов: Поручики: Г. Ангель, А. Вельцин, А. Вержбовский, С. Граве 2-й, М. Догвирд, А. Казначеев, В. Керсновский, С. Клоцкий, Н. Миклуха, И. Панаев 1-ый, В. Панаев 2-й, С. Перотт 2-й, Ф. Поземковский, Р. Поплавский, А. Полежаев, А. Поссе, Т. Садовский, Ф. Хржановский, Барон И. Черкасов, А. Шильдер, А. Шландер, А. Шишков. Подпоручики: А. Губин, В. Корибут – Дашкевич, А. Микульский, И. Ромейко, И. Шварц.

По Южной Дирекции:

Начальник Дирекции инженер – полковник Николай Осипович Крафт.

Помощник начальника Дирекции инженер – майор И. Н. Загоскин.

Начальники участков: инженер – капитаны В. А. Данненштерн, А. М. Гофмейснер, П. А. Мейнгард, Поручики: А. И. Штукенберг, П. П. Зуев и С. А. Смоликовский.

Строители больших мостов: через р. Волгу поручик Н. И. Антонов.

Начальники дистанций и помощники при строительстве мостов: поручики: М. Бениславский, М. Богомолец, П. Ветлицкий, З. Верига – Даревский, П. Верховский, Е. Воробьев, Цейнрих, П. Глазенап, И. Кениг, А. Кольман, В. Косман, П. Кусаков, В. Лебедев 5 – й, В. Леонов, В. Отт 2-й, Р. Петров, К. Рехневский, Ю. Руммель, А. Тесмин, А. Трубников, А. Фалевич, А. Шадевский, К. Шернваль. Подпоручики: Н. Броневич, А. Валицкий, В. Кузенев, Ф. Отт 1-й и М. Савицкий.

Общее число фамилий по обеим Дирекциям – 74. Некоторые имена из них тесно связаны с бологовским краем. Потомки ряда из них принимали активное участие в эксплуатации НЖД по ст. Бологое в период строительства других ж.д. направлений и формирование ж.д. узла Бологое.

А. И. Солженицын: «Сословие инженеров путей сообщения в России гроздилось талантами, знаниями, умением. Оно вбирало в себя цвет мужской молодежи – привлекательностью своей работы, высокими приемными конкурсами. Пять лет обучения были упорный труд, отличная научная подготовка и деятельная летняя практика. Сам характер железнодорожной службы при раскинутых русских просторах вырабатывал деловых и смелых работников, умеющих выходить из самых сложных положений, хорошо знающих жизнь, людей, цену всякого труда».

В 1865 году на станции Бологое было уже 20 казарм с живущими там рабочими и служащими НЖД.

Телеграф на дороге