Если хочешь знать…

– Понимаешь… – начал он, подыскивая другие слова, чтобы понятней объяснить смерть адвоката. – Пушкарь весь день ничего не ел, не знаю – почему, но воду пил, может, это диета на воде, он упитанный, а все полные мечтают стать стройными. Хронических патологий при вскрытии не обнаружили, для его возраста здоровье отличное, препаратов длительное время не принимал. А на банкете выпил ядовитую воду.

– То есть в его воду добавили яд, да? – уточнил Женя Сорин.

– Да, – кивнул профессор. – Отравляющее вещество – рицин, вытяжка из ядовитого растения, точнее из семян, кустарным способом добыт яд. В чистом виде это белый порошок без запаха, хорошо растворяется в воде, но водный раствор не любит хранения, слабеет, однако способен и в слабом виде нанести сильный вред. Но! При той концентрации Пушкарь не должен был умереть вот так сразу, минимум через десять часов начались бы признаки отравления, обычно этот яд действует именно так. Но у каждого правила есть исключения. Поначалу признаки были типичные для отравления – боли в области желудка, тошнота и рвотные позывы, бледность, потоотделение и так далее, не сразу распознали работники скорой истинную причину…

– Тем более забирали адвоката из ресторана, – заметил Женя. – Иногда прямо там и умирают.

– Никогда не слышал, чтобы в ресторане, поужинав, кто-то сразу умер, – проворчал с сомнением Вениамин.

– А кто сказал про ужин? – ухмыльнулся Женя. – Я имел в виду инфаркт после того, как подадут счет.

– Ему и оказывали первичную помощь от отравления, – напомнил профессор.

– Стало быть, намеренно отравили, – сделал вывод Павел.

– Разумеется, но… – протянул профессор, подыскивая нужные слова. – Послушайте, возможно вам это пригодится. Его, конечно, хотели отравить, но не так быстро! Отравитель не рассчитывал на реактивное воздействие яда, а для Пушкаря рицин оказался… с чем бы его сравнить по ударной силе воздействия… Ну, пусть будет как цианистый калий, только процесс растянулся во времени, аллергический шок запустился позже, он и убил Пушкаря раньше запланированного времени.

– А какая разница, от аллергии умер или от реактивного воздействия яда? – пожал плечами Вениамин. – Ключевое слово «яд», он и вызывал смерть.

– Разница? – покосился на него Павел. – Большая.

Вениамин скорчил рожицу, мол, сомневаюсь, его толкнул в бок локтем Женя Сорин, чтобы не вздумал спорить. Сейчас надо послушать, а обсуждения отложить на более подходящее время.

– Повторяю еще раз, – сказал Покровский. – Яд не должен был убить Пушкаря сразу, наверняка убийца на это рассчитывал, часов через десять—двенадцать запустились бы признаки отравления этим ядом, когда начинают отказывать органы и спасти человека практически невозможно.

– И поди разберись, кто отравил по прошествии десяти—двенадцати часов, – сообразил Сорин. – Зато мы знаем, что отравитель присутствовал на банкете.

– Верно, с этим прицелом, полагаю, и подбирали яд, – прищелкнул пальцами Покровский. – Далее. У Пушкаря начался приступ непереносимости именно рицина, ведь ничего другого он не употреблял. При непереносимости вырабатываются определенные антитела, симптомы отравления продуктом могут быть очень сильные, а приступ может продлиться до нескольких суток, но, как правило, это не смертельно. А у Пушкаря иммунная система запаниковала и запустился процесс аллергии. При аллергии иммунная система вырабатывает другие антитела, в акте найдете их, производят гистамин, он вызывает аллергическую реакцию. Понятно?

Вениамин и Женя Сорин дружно кивнули.

– Пока врачи распознали, что симптоматика изменилась, анафилактический шок добил его. Случай редкий, но не единичный, нынче иммунная система выкидывает знатные фортели, виной тому – некачественные продукты, вода и воздух, образ жизни. Берегите здоровье, друзья мои.

Женя поскреб пальцами щеку, высказавшись:

– Не представляю, где ваша суперинфа пригодится, но очень интересно, я заслушался.

– А где нашли это растение? – поинтересовался Вениамин.

– Да оно растет у нас повсеместно, – взмахнул руками Покровский. – Я пришлю тебе картинку, походи с ней по городу, обязательно встретишь, но не сейчас, а летом и ранней осенью. Растения с листьями, напоминающими листья пальмы – округлой формы и с заостренными пальчиками, только не кучно, как на пальме растут, а по всему стволу. Достигает до двух с половиной и трех метров высоты. Однажды в парковой зоне я решил попить кофейку, гляжу, а вокруг кафешки смертельный яд растет. Специально высадили для красоты, культивировали. И последнее, девочки сделали запрос в поликлинику по месту прописки, ответ получен на удивление быстро. Он обращался в поликлинику крайне редко, так что истории болезни как таковой нет, никаких аллергий не зафиксировано, вполне здоров был. Возможно, были слабые реакции, на которые не обращал внимания, а при благоприятных условиях аллергия его просто убила. У меня все.

Феликс на секунду застыл, не переступив…

…порога и глядя на приятеля Зарубина, который оглянулся, услышав звук открываемой двери. Забыл! Совсем забыл, что обещал подумать насчет предложения Данилова, а он вот – приехал за ответом. Нет, мысли, конечно, крутились вокруг известных фактов, только все эти факты выглядят топорно, несвязно, расплывчато и в некоторой степени надуманно. Все же в Данилове было нечто такое… описать сложно, но подобным людям тянет помочь, короче, магия. С другой стороны, внешние признаки обманчивы, и Феликс накануне вечером звонил Зарубину, напрямую спросил:

– Что за личность ваш Данилов?

– Сомневаешься в нем, – догадался Зарубин. – Отбрось негативы, из всех знакомых Данилов самый надежный. Я отвечаю за свои слова, знаю давно его. Конечно, он не без греха, как и все мы, но в чисто житейском плане, как говорится, личное.

– Меня и личное интересует, – сказал Феликс. – Из какой он семьи?

– Из самой простой. Рос в деревне…

– Не может быть.

– Может. Видишь ли, в девяностых кто обогатился? Те, кто находился при власти на всех уровнях – директора в основном, им все досталось даром, они не тратили собственные ресурсы. Остальные, кто жаждал разбогатеть, приложили массу сил, в первую очередь это была армия челночников. Позже появилась третья категория, им трудно было вклиниться между монстрами и торговцами, но они сами строили свой бизнес с нуля, путем проб и ошибок, работали над промахами, добивались успехов. К этой категории относится Данилов, всего сам достиг, еще мальчишкой стал вытаскивать семью из нищеты, представь, с тринадцати лет!

– Феномен какой-то, – вставил Феликс.

– Про него даже передачу делали и показывали по телику аж три раза, а я пару раз присуждал ему премии, так мы с ним и сдружились. Да, он феномен. А начал с разведения кроликов – растут быстро, еды для них полно вокруг, клетки делал сам. И пошло-поехало. Помоги ему, Феликс, он правда стоящий мужик.

Поговорили, но диалог вылетел из головы, приболел маленький сын, не до размышлений было над чужими проблемами, которые он до сих пор так и не понял. Феликс прошел к столу Зарубина, поздоровался с обоими за руку, Георгий Глебович указал ему ладонью на кресло и, как только Феликс уселся, взял сразу быка за рога:

– Я позвал тебя, чтобы ты дал ответ.

– Понятно. (Эх, и отказывать неловко, и браться за то, что отсек от себя, неохота.) Понимаете, Даниил Тихонович, расследование включает много моментов, которые недоступны частному лицу. К примеру, экспертизы…

– Я все оплачу, – мрачно произнес Данилов.

– Не сомневаюсь. А как прикажете мне себя называть, если понадобится опросить кого-либо? Одно дело оперативник с государственным удостоверением, другое… свалившийся с неба неизвестный.

– А как представляются частные детективы?

Что сказать на это? Феликс скептически относился к независимым расследованиям в силу прежней профессии, уж ему-то известно, как идет следствие, сколько нюансов по пути, сколько вспомогательных отделов пашет на результат. К слову, при всех царских условиях результата можно и не достичь. Все это говорить бесполезно, и Феликс дал, в сущности, правдивый ответ:

– Не знаю. Я не занимался в агентстве частным расследованием. Последить за мужем или женой – это не расследование, а добыча компромата, такие заказы поступают, ими тоже не занимался. Мне кажется, вы преувеличиваете опасность…

На его последней фразе Данилов вынул из сумки, которую держал на коленях, сверток, заставив Феликса замолчать и наблюдать за ним с интересом. Даниил развернул хлопчатобумажную салфетку, какие подают в ресторанах, и поставил на стол высокий стакан из стекла, затем выудил из сумки бутылку и поставил рядом со стаканом.

– А это зачем? – спросил Георгий Глебович.

– Позавчера из этого стакана меня пытались убить, – довольно просто, будто речь не о нем, сказал Даниил.

– Как это? – удивился Феликс, не предполагал он, что история Данилова дойдет до серьезного покушения на него.

– Позавчера состоялось вручение премий и грантов. Сейчас не делают, как когда-то было заведено: сначала торжественная часть, а потом банкет, все сразу идет, это не так утомительно…

* * *

Три банкетных зала в культурном центре, три! По городу шутили, мол, какое отношение имеют банкеты к культуре? Вопрос риторический, а может, даже философский. Для торжества подготовили самый большой зал для торжественных мероприятий из двух секций, которые отделены друг от друга ограничителями по бокам – узкими полосками стен, образующими вверху арку, эдакий своеобразный портал. Второй зал на возвышении, из него три ступеньки ведут в зал со сценой, где организовали танцевальный пятачок для гостей, окруженный столиками. Оригинально, но главное, учтено, чтобы обзор для всех был открыт.

Программа построена в режиме микс: награждения на сцене, ужин, концерт на сцене и внизу на площадке перед сценой, танцевальные паузы для гостей. Данилову не елось, не пилось, он откровенно скучал за столиком на двоих, находясь мыслями далеко. Ушел бы, не любит толкучку и шум-гам, но, являясь одним из спонсоров, не мог себе позволить этого удовольствия. И так полтора часа.

– Почему ничего не ешь? – тронула его за руку Марина.

– Жареной картошки хочу, а ее нет.

Он пошутил, а она всерьез восприняла:

– Можно заказать, я пойду и…

– Не надо, – поймал он за руку жену. – Я хочу простой картошки на сковородке, а у них фри. Сиди. Приедем домой, заставлю тебя жарить.

– Ты эксплуататор.

На сцену выскочили шесть девушек в ярких туниках и под ритмичную музыку синхронно заплясали нечто экзотическое, знойное и непонятное. Им было тесновато на небольшом пространстве, однако народу в зале нравилось, то и дело слышались неразборчивые выкрики, тем не менее восторженные, многие аплодировали в такт, правда, хлопков не было слышно из-за громкой музыки. Финал получился оглушительным, зал просто взревел, словно на сцене кланялись мировые звезды. Потом на сцену вышла ведущая, разумеется, молодая и красивая, в сверкающем вечернем платье, и объявила:

– А сейчас на сцену приглашается Даниил Данилов для вручения премии в номинации «Рациональное использование природных ресурсов».

Не услышал Даниил, его не заинтересовали и экзотические пляски, он отвлекся, думая о наболевшем, его толкнула жена:

– Даня, тебя на сцену зовут!

– Что? Куда? – встрепенулся он.

– На сцену! Твоя очередь вручать премию.

– А-а-а… – подхватился Данилов и решительно влетел на сцену.

Статуэтку в форме паруса, символизирующего попутный ветер в творчестве и работе, а также конверт он вручил молодому парню, весной номинант получает диплом, значит, станет полезен. Даниил, пожимая ему руку, сказал несколько слов, пытаясь перекричать овации и музыкальный фрагмент:

– Зайди ко мне в первой половине в любой ближайший день, я предупрежу всех, чтобы пропустили. Есть предложение.

– Правда? – воодушевился парень, расплывшись в улыбке, ведь что значит предложение – это работа, которую молодые специалисты с большим трудом находят. – Я приду… Конечно! Обязательно приду!

Даниил вернулся на свое место, налил минеральной воды в стакан, но не успел взять, рядом громко поставил стул Пушкарь и плюхнулся на него:

– Уф, как я устал! А меня еще эти козлы не пропускали… Дайте воды, полцарства за глоток.

Даниил протянул свой стакан, в который только что наливал воду, Пушкарь выхватил, приложился к нему и жадно пил, громко глотая. Поставив на стол и не отнимая руки от стакана, он попросил:

– Еще!

Налил Даниил и вторую порцию, на этот раз Пушкарь пил не торопясь, с наслаждением, выпил до дна, улыбнулся, ставя на стол стакан:

– Вот я сегодня набегался… как бобик!

– У тебя машина сломалась? – спросил вяло Даниил, он устал от шума.

– На машине мотался! – воскликнул Пушкарь, он был доволен. – И вот что я тебе скажу, дорогой друг Даниил! Кое-что мне удалось выяснить полезное, завтра…

– Ребята, потом поговорите, – прервала адвоката Марина резким тоном, именно ему она выговаривала. – Имейте совесть, губернатор говорит, из вежливости послушайте его, это всего минут пять займет.

Пушкарь, загадочно улыбаясь, поднял ладони, дескать, сделаю, как просишь, и уставился на сцену с выражением блаженства на лице. К резким переменам адвоката Даниил отнесся индифферентно, Пушкарь экспрессивный, холерик, часто из мухи слона делает. Данилов переключился на губернатора, несколько минут слушал утомительную речь!

– Даниил, – вдруг зашептал ему на ухо Пушкарь срывающимся голосом, – помоги выйти… на воздух… мне что-то нехорошо…

Взглянув на адвоката, Данилов спешно поднялся, обеспокоившись его видом: Пушкарь заметно изменился, стал бледным до желтизны, губы почернели. Он шел сам, слегка опираясь о руку Данилова выше запястья, вслух рассуждал:

– Сегодня я перестарался, а мне уж полтинник, на носу она – гадина старость… М-да, вот так думаешь, что ты еще ого-го, а тебе в тираж пора… Да, что-то я сегодня… Тошнит…

– А что ты сегодня ел? – спросил Данилов.

– Ничего. Не веришь? Утром чай для бодрости, а потом только воду пил, некогда было. Но я радовался. Похудею, помолодею, женщины снова начнут любить меня… Думал, на банкете наверстаю… хотя меня не приглашали, но я к тебе… рвался… и прорвался… Мне бы сесть…

Нет, Даниилу не показалось, что Пушкарь в смертельной опасности, решил, просто ему стало плохо. Он поискал глазами скамью, несколько скамеек заметил недалеко, раньше не обращал внимания на них. Но адвокат уселся на ступеньки перед входом в центр, а потом и вовсе прилег на них, Данилов кинулся к нему:

– Подсоберись, вон скамейка, там можно прилечь.

– Не могу. Мне совсем худо… такая боль…

Даниил не растерялся, позвал охранника, положив руки Пушкаря себе на плечи, они фактически отнесли адвоката на скамейку, охранник посоветовал:

– Скорую вызвать? У вашего друга приступ. Я сам вызову.

Пушкаря терзали рвотные рефлексы, речь стала невнятной, он тяжело дышал, а тело его словно не могло найти удобную и безболезненную позу, движения стали хаотичные, тянуть не имело смысла. Скорая приехала быстро, молодая женщина (главная из команды) отдала приказ грузить тело в машину.

– Что с ним? – поинтересовался Даниил.

– Признаки отравления.

– Чем? Он ничего не ел.

– Ну, может быть, пил.

– Пил? Пил… – задумался Даниил. – Да, пил…

– У него есть родственники?

– Есть дочь, но здесь ее нет. Как думаете, чем он отравился?

– По симптомам похоже на отравление некачественной едой, но это может быть и желудок, и поджелудочная железа. У некоторых случается быстрая реакция. Анализы дадут более точную картину. Посмотрите, он что-то хочет сказать вам.

Носилки поставили в машину, но не задвинули внутрь, Пушкарь смотрел на Даниила и тянулся рукой к нему, тот подошел, наклонился, сказав:

– Потом расскажешь, сейчас тебе нужна медицина.

– Дани… – И Пушкарь схватил его за руку, сжал мертвой хваткой. – Заговор… ты должен… должен знать… Мне так плохо… завтра приходи, и я…

Он замолчал, медленно опустил веки и задышал с хрипом, а рука сжимала сильнее рукав пиджака Даниила, сам Пушкарь заерзал на носилках. Кто-то из медиков разжал его пальцы, носилки втолкнули в машину и захлопнули дверцы. Провожая глазами машину скорой помощи, Даниил шевелил неслышно губами:

– Заговор?.. Пил… Он пил воду, которую я…

И стремительно вернулся в зал. Жену развлекал Шумаков и неизвестный молодой человек, все трое весело смеялись. Грустно смеяться тоже можно, подумалось по ходу Даниилу. Едва он появился, Шумаков испросил разрешения потанцевать с Мариной, на что тот мрачно ответил:

– Зачем же так высокопарно, мог и без разрешения пригласить.

– Как там твой Пушкарь? – осведомилась Марина, прежде чем уйти на танцевальную площадку.

– Скорая в больницу забрала, – сообщил Даниил.

– Неужели! А что с ним? – полюбопытствовал Шумаков.

– Что-то съел не то.

– Марина, – увлекал ее Шумаков, – все будет хорошо с нашим адвокатом, идем танцевать, а то Даниил нас заморозит своим угрюмым видом.

Жена и Шумаков убежали, словно это их единственная мечта – глупо скакать, молодой человек, так и не представившись, перешел к другому столику, а Даниил долго смотрел на стакан… на бутылку, из которой он лил воду для себя… Именно он должен был выпить воду, но не выпил, отдал Пушкарю… Стоп!

Из этой же бутылки Даниил тоже пил! Да, да, официант заменил пустую на полную, а Даниил налил немного в стакан и сделал пару глотков… Значит, ничего не подсунули в воду. Стоп, ему пришлось покинуть столик, выйти на сцену и вручить премию, после этого пришел Пушкарь, выпил воду из его рук и умер.

Поставив свою сумку рядом со стаканом и бутылкой, тем самым отделив их от части зала, где народу много толклось и сидело за столиками, Даниил набросил на стакан салфетку, опустил на колени, затем и сумку поставил на колени. Теперь без предосторожностей аккуратно положил обернутый салфеткой стакан в сумку, позже и бутылку легким движением руки отправил туда же.

Какая неприятная штука – воровство, казалось, все на него смотрели и видели, как украл стакан и никому не нужную бутылку. Но Даниил понимал: эти две вещи необходимо проверить на наличие отравляющего вещества, это улики. Раз на него покушались, а он остался невредимым, не исключено, что и этот торжественный вечер решили не пропускать и попытаться его… Даже мысленно слово «убить» не хотелось произносить, ведь это невероятно, нелепо, похоже на манию. Тем не менее! На душе как-то неспокойно… надо подумать, как и где сделать экспертизу.

* * *

М-да, вот так новость, мягко говоря, неожиданная. Феликс потирал подбородок, исследуя глазами Данилова, который, сосредоточив взгляд на поверхности стола, говорил ровно, без интонационной окраски:

– Я не знаю, к кому обратиться, если вы не поможете, мне все равно придется что-то предпринять, и пока не представляю что. Чувствую, вокруг меня… Собственно, Пушкарь перед смертью успел предупредить про заговор, он что-то выяснил, но не успел мне всего сказать, очень мучился.

Феликс признал про себя: зигзаг неудачи подкосил Данилова. А поначалу в нем на расстоянии чувствовалась сила во всех смыслах: физическая, внутренняя, моральная, он с первого взгляда произвел впечатление устойчивой махины, казалось, его ничто не способно сломить. Сейчас Данилов не походил на успешного, богатого, свободного от всех условностей, почти властителя, как раз наоборот по всем пунктам. В нем треснуло основание, он растерян и беспомощен.

– Может быть, вашего адвоката и отравили сознательно, потому что он узнал что-то важное? – предположил Феликс.

– Нет, – категорично отверг его версию Данилов. – Вы пропустили… Я сидел за столиком на двоих, я и жена, это привилегированные места для тех, кто давал деньги на проект и на банкет. Бутылка минеральной стояла на моем столе, я ничего не ел, не хотелось, но минеральную воду пил и, как видите, жив-здоров. А Пушкарь не был приглашен, даже не знаю, как он прорвался без пригласительного билета, впрочем, это теперь и неважно. Я к чему – никто не мог знать о его появлении, даже я не ожидал увидеть его, так что заранее подготовиться к его отравлению… нет, это из области фантастики. Пушкарь подсел к нам неожиданно, попросил воды и… дальше вы знаете. Он был здоров, энергичен, никакого недомогания близко не наблюдалось.

– То есть вы пили из той же бутылки, из которой потом налили воды адвокату? – заострил внимание Феликс.

– Да. Пару глотков выпил, она была почти полной. Несколько раз я выходил из зала, не люблю громкие и многолюдные праздники, значит, кто-то подкинул отравляющее вещество в момент отсутствия за столом меня и жены.

– А что жена думает по этому поводу?

– Не хотел ее пугать, она и так сама не своя после того, как узнала, что Пушкарь внезапно умер. Марина видела, как я отдал ему свой стакан.

– Но почему вы уверены, что не желудок, не поджелудочная?

– Он ничем не болел, даже простудами. Пушкарь закалялся, обливался холодной водой и зимой, по утрам занимался спортивной ходьбой, не ел мусорную дрянь, пил редко, мало и только хорошее вино. Проверялся у врачей редко, насколько мне известно, они не находили у него проблем.

Небольшая пауза возникла сама собой, а понадобилась она Феликсу, так как неожиданно и с удивлением он вдруг осознал, что уже работает по Данилову. Все эпизоды в данной истории не вязались с логикой, а значит, ситуация не так проста, как виделась изначально. Отсюда проявился вопрос: какова первостепенная его, Феликса, задача? Сохранить жизнь Данилову, всеми доступными способами сохранить. Второстепенная – вычислить главную фигуру, замутившую атаку на него, в современном мире без ресурсной базы это сделать непросто. Но в данной истории много нелепостей, о них Феликс и начал говорить:

– Первое, что мне показалось несуразным, это напавшие на вас парни. Прут железный, кастет… примитивные орудия, характерные для подворотни. Прутом, разумеется, можно убить, кастетом тоже, если попасть в смертельную зону. Но по вашим описаниям работали непрофи. К тому же они поторопились снять балаклавы, все это типично для дворовых пацанов, которым неудобно в намордниках, они их снимают, чтобы нормально дышать и видеть. Возникает вопрос: а чего они добивались? Тут две версии: либо вас убить, либо украсть автомобиль, но! Ни первая, ни вторая не убеждает. Допустим, хотели всего лишь напугать, а цель?

– Пуля-то была настоящей, пуля-то задела, – напомнил Данилов.

– Верно, – согласился Феликс. – И это не шутки, пуля могла наповал убить. Признаюсь, нападение на парковке пока вне моего понимания – что это было. Данный эпизод всю картину путает, а общее впечатление с договорами и отравлением… уверен, все это не случайность.

– Так что, беремся? – подал голос Георгий Глебович.

У него есть потрясающая черта – выдержка, терпение, при этом мнение по поводу инцидентов с приятелем наверняка имел, однако своего взгляда на проблему не навязывал.

– Уже взялся, – пробурчал Феликс, нахмурившись. – Значит, так, налицо серьезная проблема: угроза жизни Даниила Тихоновича. Реальность такова: мы не можем предугадать, когда, как и где будет следующее покушение, а опасность велика. Нужно придумать какой-то фокус и выиграть время. Время необходимо позарез, ведь у нас нет ни одного подозреваемого, даже приблизительно нет.

Феликс задумался, тем временем Зарубин позвонил и попросил принести три кофе, а пока напиток готовили, он решил разрядить обстановку:

– Знаете, у моего отца был друг, однажды папа рассказал такую историю, в которой этот друг стал главным участником. Много лет назад, когда царил бандитский беспредел, на одном из банкетов друг принимал пышные поздравления и тихонько бросил отцу фразу: «Знать бы, кто из них мне действительно друг, а кто притворяется». Мой папа большой оригинал, Феликс знаком с ним, у него всегда готов ответ на все случаи жизни, он без паузы и говорит: «Узнаешь, только когда умрешь. Но не на поминках, а позже, на поминках тоже осанну поют. Правда, исправить уже ничего не сможешь».

Феликс рассмеялся вместе с Зарубиным, улыбнулся и Данилов, Георгий Глебович, видя, что ему удалось разбавить уныние, воодушевленно продолжил:

– Ну, друг моего папы тот еще жук. То ли от скуки, то ли от подозрительности, то ли решил пошутить, но он загорелся идеей и вскоре погиб, то есть инсценировал свою смерть.

– И убедительно погиб? – поинтересовался Феликс.

– Все поверили, кроме моего отца, но он держал язык за зубами.

– Как же он устроил свою смерть?

– На машине поехал ловить форелей в горных реках, с собой взял и референта, тогда активно стали брать парней на места секретарш и называли их референтами. В назначенный для смерти день наш персонаж оставил парня в гостинице, по его замыслу референту предстояло поднять панику, кстати, юноша не знал о планах шефа. Ну, а сам поехал на рыбалку. Разложил удочки, термос для антуража поставил, всякие мелочи и, добравшись до проезжей части, уехал сначала на попутке, потом на поезде. Пережидал в глухой деревне, пока не надоело, а надоело быстро, всего две недели продержался и заявился. У всех шок, жена в обмороке, только дети радовались. И понял он, что свалял дурака. Оправдываясь, выдал историю, будто упал в реку, ударился о камни, потерял сознание, очнулся в доме хорошего человека, который вытащил его из реки. Мол, оттуда ни позвонить – мобильные телефоны еще не были в ходу, – ни телеграмму отправить, а он типа был слаб, можно сказать, умирал. В общем, изворачивался и врал, как мог… Представляете? Шутник хренов.