Непутевая

Что касается молитв, их сотни: каждому Святому и по любому поводу. Молитвы тоже составлены на древнем языке. Мне как минимум следует знать несколько, чтобы сойти за свою в этом мире. Так что вместе с реверансами я заучивала молитвы.

А когда всем порядком надоедало меня учить, то мы вместе шли на прогулку. Гуляли в основном вокруг дома или в ближайшем лесу. Я рассказывала о своем мире, о бабушке, о работе. Пересказывала фильмы и романы.

Через три дня мы сложили готовые сумки с рюкзаками и переехали в дом к Адлару. Святой отец засобирался на мессу, и мне захотелось отправиться с ним, чтобы рассмотреть храм и посетить богослужение. А так как одну меня не отпустили, пришлось баронам стать сопровождающими.

К тому же я привела веский аргумент. Мы на пороге величайшего события в жизни, и, чтобы как-то его приблизить, следует обратиться к помощи Всевышнего – посетить мессу. Бароны покряхтели, повздыхали, но согласились.

Я упросила их идти пешком, потому как деревня с храмом располагалась под горой, рядом с домом Адлара. И снова неудовольствие на лицах и тяжелые вздохи.

– Вы что, совсем пешком не ходите?

– А зачем? Есть кони и карета? – искренне удивился Волдо.

И по дороге до храма я рассказывала про пользу физических нагрузок, медицину в моем мире и все, что с ней связано. Начиная от прививок в детстве и заканчивая пересадкой внутренних органов. Бароны удивились еще на моменте наличия внутри людей этих самых внутренних органов. Потому как их лекари пропагандировали учение, будто бы внутри человека наполняет желчь и кровь. Когда по каким-то причинам желчь разливается – человек заболевает. Может даже умереть. Единственное действенное средство – пускание крови, потому как вместе с ней выходит желчь. Одним словом – мрак!

– А если зуб заболит?

– Значит, желчь вот-вот разольется и надо его быстрее вырвать, – пожал плечами Адлар.

В итоге я пообещала себе изобрести в кратчайшие сроки зубную щетку, чтобы чистить зубы два раза в день. В качестве зубной пасты буду использовать мед. А потом изучу свойства местных трав и прибавлю к регулярной чистке полоскание после каждого приема пищи.

Глава 17

В сопровождении четырех слуг мы вышли из ворот поместья и повернули в сторону спуска к деревне, что живописно расположилась у подножья холма.

– А слуги нас сопровождают, потому что вы знатные особы? – поинтересовалась я, оглянувшись на охрану.

– Скорее, для надежности. Места здесь глухие, в лесах полно лихих людей. Бывает, и в деревню наведываются, поэтому мы всегда ездим с охраной.

Ответ меня удовлетворил, и я переключилось на изучение местности. А она была чудо как хороша. Под горой раскинулась деревня практически с одинаковыми деревянными домами и пристройками к ним. В центре возвышалось каменное здание – высокая башня в три-четыре этажа с узкими окнами-бойницами. К нему вплотную примыкало достаточно большое по размерам одноэтажное здание, выстроенное в одном стиле с башней – такие же каменные стены и такие же окна. Ошибиться невозможно – это и был храм.

А за деревней, сколько хватало глаз, раскинулись поля, прошитые тонкими полосками дорог, лесные массивы, а вдалеке виднелась гладь большого озера. И пусть сегодня погода стояла пасмурная, небо заполонили серые тяжелые тучи, но от открывающейся красоты захватило дух. Ни тебе труб, с непонятными выбросами в атмосферу. Ни окутавших всю землю столбов с проводами. Ни самолетов, пролетающих над головой. Почти первозданная красота!

Воздух, наполненный букетом ароматов! И все естественные, без примеси отдушек или ароматизаторов. О чем еще мечтать? Живи и радуйся! Правду говорят – все познается в сравнении.

– Ты чего улыбаешься? Бабушку вспомнила?

Бароны уже привыкли, что о своей второй маме я всегда говорила с легкой и чуть печальной улыбкой.

– Нет, сравниваю, как выглядит ваш мир и мой. Так вот у вас, пожалуй, он лучше.

И рассказала разницу, какую смогла уловить.

Так, за разговорами, мы и пришли на площадь в центре деревни. У храма собрались люди, но не заходили внутрь, а с интересом разглядывали нас. Женщины были одеты в основном в серые или коричневые юбки до пят и серые сорочки. А верхней одеждой служили короткие плащи, до середины бедра примерно. Почти у всех женщин волосы прикрывали светлые, почти белые чепцы. Мужчины носили длинные, почти до колен, туники, а сверху меховые жилеты. Штаны их были широкие, серые или коричневые, в цвет юбок спутниц.

Едва мы пришли на площадь, как люди расступились, организуя живой коридор, и кланялись при нашем приближении. При этом пожирали нас глазами. Оно и понятно, читала я, что развлечений в древние века у простолюдинов практически не было. А тут такое! Господа в храм пожаловали, да еще пешком! Вот это событие! Сейчас до осени будет что обсудить.

Под любопытными взглядами мы проследовали ко входу в храм. Внутри он представлял собой одно большое помещение. Повсюду вдоль каменных стен находились статуи людей со сложенными у груди ладонями. Справа и слева от прохода были расставлены деревянные лавки, а в глубине виднелось небольшое возвышение, отдаленно напоминавшее сцену.

Мы прошли к первому ряду лавок и сели. Только после этого зал начал наполняться людьми и гомоном множества голосов. Но это продолжалось недолго, потому как на возвышение вышел отец Бенедикт и, скрестив руки на груди, замер в ожидании. Взгляд его был направлен вдаль, на губах играла легкая улыбка.

Облачение его напоминало одеяние православных священников: многослойная и цветная, черная, белая, желтая. На плечах была накидка, спускавшаяся до самого пола, а голову прикрывала крошечная шапочка. Рядом находился еще один храмовник, но без накидки, и стоял он, скорее, за плечом отца Бенедикта. Из чего я сделала вывод, что это храмовый служка.

Разговоры тут же прекратились, а за спиной ощутимо почувствовалась суета. Торопливые шаги, шуршание тканей. Звуки опускающихся на лавки людей.

И вот отец Бенедикт поднял руки к небу и громко, певуче запел. Началась месса. Во время ее храмовники ходили по возвышению, менялись местами, кланялись друг другу и прихожанам. Звуки их голосов отражались от каменных стен и поднимались ввысь, создавая эффект многоголосия.

Вместе с тем внутри у меня разливались теплота и спокойствие. Именно сейчас, в храме, я укрепилась в мысли, что все имеет свой смысл. И если волею судьбы я оказалась в этом мире, то, значит, обладаю необходимыми навыками и знаниями. И исходя из этого, мне суждено что-то привнести в этот мир, как-то ему помочь, изменить в лучшую сторону. Но самое, пожалуй, главное – я отчетливо поняла, что принимаю эти перемены в свою жизнь: из тихони превращаюсь в вершительницу судеб!

Месса тем временем продолжалась. В какой-то момент все прихожане поднялись и поклонились в ответ. Это было кстати, потому как от сидения на деревянной лавке у меня затекло все тело.

Спустя какое-то время храмовники спустились с возвышения и подошли к одной из статуй. Мы вновь поднялись со своих мест. Отец Бенедикт торжественно и неторопливо произносил слова молитвы и в конце нее, приложив правую руку к груди, поклонился изваянию. Затем перешел к следующему, и так по кругу. Мы все это время продолжали стоять и сели только тогда, когда он вернулся на возвышение. А затем отец Бенедикт еще некоторое время что-то говорил и пел, после чего поклонился нам и замолчал.

Месса закончилась. Все встали и молча направились на выход. А я же пребывала в возвышенно-радостном настроении. Эта совместная молитва, пусть я не различала слов, словно окрылила. Про себя я поблагодарила Всевышнего и всех святых за поддержку и предоставленные мне возможности. А еще за то, что послали мне в помощь баронов и храмовника.

– Подождем святого отца и тоже пойдем, – предложил Адлар.

И отец Бенедикт не заставил себя ждать. Минут через десять он вышел к нам в привычной коричневой одежде.

Я тут же кинулась его благодарить за службу, поделилась своими эмоциями, и вскоре выяснилось, что такие же эмоции испытали Адлар, Волдо и сам храмовник. Поэтому домой мы возвращались в приподнятом настроении, а там нас ожидали дознаватели.

Глава 18

Едва мы шагнули во двор, как Адлар и Волдо ускорили шаг, а на крыльцо они почти вбежали. Во дворе у коновязи стояли четыре чужих коня, слуги чистили их и снимали седла и остальную упряжь. Самих же дознавателей мы обнаружили в гостевом зале.

– Истинные господа!

Они не поднялись со своих мест при нашем появлении, а просто кивнули. Одетые во все черное, они были забрызганы с головы до ног грязью. Их заляпанные плащи были небрежно брошены на соседние стулья. Дознаватели выглядели дико, лица у всех заросли бородами почти по самые глаза, и смотрели они на баронов… нет, не с уважением или испугом, а скорее с презрением.