скачать книгу бесплатно
Бережно открыла крышку и пожалела, что нет белых перчаток, в которых, судя по фильмам, положено открывать такую красоту. Внутри книга не разочаровала – каждая страничка украшена рамкой из цветов и плодов того растения, о котором идет речь, а заглавная буква превращена в фигуру травника в длинной мантии с искомым кустиком в руках.
– Жан, как красиво! – искренне восхитилась я.
– Этой книгой часто пользовалась моя мама, здесь есть рецепты полезных напитков и, – тут парень слегка смутился, – женских штучек.
Вот как, интересно! 'Женские штучки' – это косметика что ли? Занявшись книгой, я отвлеклась от своих переживаний и даже забыла спросить – а почему от меня тут не шарахаются? Что, юные барышни ежедневно выходят из леса с желанием попасть в свой мир?
Виконт
Как удачно, что мы сели пить чай в библиотеке! Едва улыбка леди погасла, я начал лихорадочно искать возможность отвлечь ее и вспомнил про мамин травник!
Как бережно она обращается с книгой! Ей понравилось! Уф, чтобы еще придумать?
Но через час к нам заглянула Марта и спросила, поеду ли я на ярмарку? Отлично! Я и забыл, что меня ждут:
– Леди Марина, вы останетесь здесь или поедете со мной?
Она подняла свои зеленые глаза и, смущаясь, сказала:
– Я бы хотела поехать, Жан, но не умею ездить верхом.
– Не беда, идите, переоденьтесь, я велю заложить карету.
– Спасибо!
О, как она улыбнулась! Словно зажглось маленькое солнышко! Марта тут же показалась в дверях – явно подслушивала!
– Оденьтесь теплее, сударыня, я хочу показать вам торговые ряды.
– Хорошо, милорд!
Она, улыбаясь, присела и почти бегом последовала за Мартой, и я невольно улыбнулся ей вслед. Странная девушка, рядом с нею у меня ощущение, словно я держу теплый солнечный луч в ладонях.
Все еще улыбаясь, я отдал распоряжение насчет кареты и, переодев камзол, остался ждать леди в холле, предвкушая, как будут сиять ее глаза при виде нашей ярмарки.
Глава 3
Ярмарки в селах, принадлежащих поместью, проводились довольно часто, примерно раз в месяц староста вывешивал над своим домом ярмарочный флаг, и это означало, что в конце недели будет ярмарка. А поскольку село ждали не только доходы, но и расходы, то чаще раза в месяц ярмарки устраивать никто не решался. Но вот осенняя ярмарка, самая большая, проводилась на дороге между двумя большими селами в трех лигах от поместья.
С раннего утра там собирался народ, ставились палатки и прилавки, а часа в два после полудня приезжал представитель нашей семьи, и начинался торг. Почему именно так, никто не знал, на все вопросы старожилы пожимали плечами: обычай, но этот обычай свято соблюдался уже не один десяток лет.
Леди Марина переоделась на удивление быстро – волосы были спрятаны под серебристую сетку, а плотная бархатная лента прижимала ее к волосам и одновременно скрывала маленькие ушки с розовыми мочками. Платье Марта подобрала отличное – из тонкой зеленой шерсти с отделкой из зеленого бархата. Строго и нарядно. Широкие рукава скрывают руки до середины ладони, высокий воротник подчеркивает длинную шею, а кушак обрисовывает тонкую талию, я невольно загляделся. А вот плащ по длине подошел только один – серый, зато из хорошего сукна и с отделкой из шелковых шнуров.
Карета уже стояла у крыльца; кучер, увидев нас, соскочил с козла и открыл дверцу, экипаж был не новым – в поместье отец отправлял кареты, которые выходили из моды в столице, – но вполне удобным. Леди Марина замешкалась, пытаясь подобрать юбку, плащ и подняться в карету, и мои руки сами протянулись помочь. Осторожно усадив леди в карету, я сел в седло и не спеша поехал рядом, можно было ускакать вперед, но мне почему-то хотелось видеть ее лицо, улыбку, удивленно распахнутые глаза…
* * *
Ярмарка уже шумела, пока сдержанно и чинно. Покупатели уже присмотрели себе товары и готовы были по первому сигналу броситься к лавкам и начать торговаться.
Виконт направил коня к высокому помосту, на котором скоро начнут свое выступление бродячие артисты. Карета остановилась неподалеку, и кучер предупредительно распахнул дверцу. Леди смотрела во все глаза: вот виконт ловко поднялся на помост и поднял руку, привлекая внимание:
– Милостью неба и радостью земли закончен ныне сбор урожая! Сим объявляю открытие ярмарки, дабы каждый мог порадовать себя доброй покупкой и хорошей продажей, выпить сидра и съесть свежий пирог! – с этими словами виконт трижды ударил молотом по большому медному диску, изображающему солнце, и тотчас ярмарочный шум усилился. Покупатели бросились к прилавкам, а торговцы, хитро блестя глазами, принялись торговаться, последняя осенняя ярмарка началась!
Спрыгнув с помоста, виконт приблизился к карете:
– Леди Марина, не хотите ли прогуляться?
– С удовольствием, виконт, – Марина уже уяснила, что на людях предпочтительно официальное обращение, и, опираясь на предложенную руку, выбралась из кареты.
День был ярким, солнечным, и даже холодный ветер не портил настроения. Сельская ярмарка напомнила ей большие осенние базары, на которые ее водила бабушка. Обычно купив внучке мороженое или коробочку сока, не старая еще женщина активно ныряла в толпу и часа три бегала среди мешков лука, картофеля и капусты, желая пополнить запасы всевозможных заготовок на балконе и в погребе. Марина уныло тянулась позади нее, любуясь яркими болгарскими перцами, ташкентскими помидорами, горами арбузов и дынь, вдыхая сладкие ароматы сушеных абрикосов и слив. На прохладном осеннем воздухе быстро нагуливался аппетит, и она под ворчание бабушки начинала мечтать о кружке горячего чая и ягодном пироге или о бутерброде с котлетой, мама называла такой бутерброд 'русский гамбургер' и очень любила брать с собой на работу.
Денег Марине в руки почти не давали – так, мелочь на жвачку или мороженое, так что и на этой ярмарке в незнакомом ей мире большого смущения от их отсутствия она не испытывала, ее ждало зрелище!
Виконт не спускал глаз со своей спутницы: она не ахала, не жеманничала, не закатывала глаза, просто звонко смеялась и с искренним любопытством рассматривала все, что попадалось им на пути.
Следом за виконтом следовал управляющий, чтобы лично проследить за продажей зерна, выращенного в поместье, и прикупить необходимое к долгой зиме.
Марина
На ярмарке было весело: вокруг возов и телег толпились тетки в разноцветных повязках с ушками и помпонами; мужики – степенные, в разноцветных долгополых кафтанах, и шустрые, в рубахах и жилетках.
Виконт шагал рядом, часто держа меня под руку, и пояснял, откуда привезли тот или иной товар; мне, честно говоря, было все равно, географию этого мира я не знала, но товары были забавные и интересные.
Например, смешной длинноносый дядька продавал набитые оческами хлопка игрушки: мячики, сшитые из лоскутков, лошадки и куколки болтались на разноцветных нитках у него над головой, а на прилавке разлеглись маленькие деревянные мечи и кинжалы, фигурки воинов и зверей, вырезанные столь искусно, что они казались живыми.
Я засмотрелась на фигурку коня, стоящего на задних ногах, и виконт тотчас купил ее, а заодно и фигурку девушки, странным образом выступающую из дерева. Гораздо больше меня удивило то, что виконт положил на прилавок одну темную монету размером с шоколадную медальку и махнул рукой на разведенные торговцем руки. Фигурки уложил в корзину следующий за нами господин в коричневом камзоле, а дальше корзинку потащил молодой вихрастый парень в долгополом кафтане.
В следующем ряду торговали сладостями, здесь сильно пахло медом и маслом, под ногами крутились ребятишки, стайка молоденьких девчонок хихикала у лотка с пряниками; виконт пошептал мне на ушко, что это сельские невесты, ждут угощения от женихов.
– Невесты? – вот я удивилась! – Этим девушкам не больше четырнадцати лет!
– Некоторым уже пятнадцать, если родители берегут либо у девушки нет приданого, но ведь крестьянки всегда выходили замуж раньше, – виконт пожал плечами, а я вспомнила свою подружку, Дашку.
Ей было четырнадцать, когда родители поехали на море и взяли ее с собой, вернулась Дашка загорелая и ужасно таинственная, раздарила всем брелки с ракушками и браслеты из перламутра, а потом упала на занятиях в обморок. Испуганная историчка увела ее в мед кабинет, и на занятия Дашка не вернулась; говорили, что уехала к бабушке лечиться на свежем воздухе. Только мама проговорилась как-то соседке тете Люде, что Дашка родила смуглого мальчика и теперь учится в деревенской школе, а в город вернется, когда нужно будет поступать в институт, как раз малыша от груди отнимет. Мне тогда стало так страшно, ведь это не то, что в чате с парнем болтать, это как-то очень по-взрослому? А эти девчонки – невесты?
Виконт
Леди Марина так веселилась, так радовалась и, к моему удивлению, ничего не просила! Почти любая знакомая мне леди воспользовалась бы случаем и накупила на ярмарке себе мелочей, за которые я должен был бы расплатиться как хозяин этих мест, или у них там другие правила? Даже фигурку коня-покровителя только бережно погладила кончиками пальцев, но не стала бросать на меня умоляющие или кокетливые взгляды. Странно. Фигурка мне тоже понравилась, и я ее купил, а еще взял статуэтку Фирры – покровительницы любви; торговец был счастлив: сразу две дорогие фигурки продал!
Но вот когда Марина увидела сельских невест, дожидающихся угощения, вдруг погасла – что это с ней? Считает себя старой девой? Но у знати браки случаются и в шестнадцать, и даже в восемнадцать, а уж если невеста богата и знатна, то и до двадцати может просидеть в отцовском замке.
К счастью, леди увидела фокусника и забыла о своих печалях. Ловкий прохвост жонглировал сразу пятью яркими мячиками, набитыми конским волосом, потом сменил мячи на кинжалы, а потом превратил их в разноцветные платочки. Леди Марина смеялась и хлопала вместе со всеми, а потом заиграла музыка – начались танцы.
Марина
Я очень старалась не думать о плохом: смотрела представление и радовалась неожиданно подсунутому виконтом прянику, а потом заиграла музыка – ох, как это похоже на польку!
Парни и девчонки начинали робко притопывать на краю большого сколоченного из досок щита; наконец, бойкая малявка лет десяти выпрыгнула в круг и затопала слишком просторными ей красными башмаками – наверное, у старшей сестры утащила, захихикали вокруг. Вскоре прибежала девчонка лет пятнадцати, изловила малявку за ухо и стянула красные башмаки, сунув взамен такие же хлюпающие поршни на завязках. Малявка, скорчив сестрице рожу, все равно пошла плясать, подтянув кожаные шнурки потуже. Народ вокруг покатывался от смеха и шел в круг. Я толкнула Жана-Валера локтем:
– Жан, ты любишь танцевать?
– Что? Леди Марина, но это ведь деревенские танцы!
– Ну и что? Зато весело!
Хихикая, как впервые выпившая пива пятиклашка, я потянула виконта в круг; уже стемнело, зажгли факелы и на нас не очень-то обращали внимание, а потому отплясывали мы лихо. Виконт крепко держал меня за талию и кружил так, что мои юбки заносило в сторону и больно хлестало ими по ногам. Вскоре музыка стихла, и в высь поплыли нежные женские голоса, сплетаясь с мужскими. Жан вдруг словно очнулся, стал сух и деловит и предложил проводить меня домой.
В карете я тряслась молча, и устала, и замерзла, пока искали кучера веселье схлынуло, а на взопревшую меня накинулся ночной холод. Было грустно и почему-то жаль себя.
Марта встречала нас в холле, тут же потянула меня наверх – умыться и переодеться, обещая за это горячий ужин. Жан словно нарочно задержался во дворе и вошел в дом только тогда, когда меня уже тянули вверх по лестнице, мне стало обидно, и я посмотрела на него, стараясь, чтобы он это понял. Виконт отвел взгляд, а неугомонная Марта уже тянула меня в спальню.
Глава 4
Виконт
Марта давно спустилась и накрыла на стол, а леди Марины все не было; наконец, я не выдержал и попросил Марту позвать леди к столу. Вернулась экономка быстро, таинственно улыбаясь – оказывается, леди так устала на прогулке, что теперь крепко спит прямо в вечернем наряде. Я неожиданно расстроился, вот только что предвкушал отличный заячий паштет, у Марты он получался просто великолепно, а теперь захотелось побыстрее закончить трапезу и лечь спать.
Не сопротивляясь своим желаниям, я отодвинул тарелку и, поблагодарив Марту, пошел к себе, желания сидеть у камина одному тоже не возникало. Экономка, вздохнув, стала собирать тарелки, а я чуть задержался у дверей, ведущих в апартаменты леди, за ними было тихо, что ж, уже иду к себе.
Дракон
Охота удалась: пара оленей, нагулявших осенний жирок, висела в когтях. Хотелось скорее отведать горячего мяса с перцем и пряными травами, но в пещере меня ждал сюрприз! В любимом уютном кресле у камина развалился мужчина лет сорока в черном камзоле с серебряными кружевами, я выругался про себя: дед пожаловал!
Сердито ступая, втащил оленей в кухню и подвесил на крюк; если я сейчас не поем – точно сорвусь! Дед молча наблюдал за моими действиями, но даже кончиком хвоста не шевельнул. Резкими движениями я вырезал из туши кусок мяса и вопросительно взглянул на деда, тот ответил утвердительным кивком – ага, видно, тоже не обедал, политические игрища покоя не дают!
Ехидно хмыкнув, я занялся готовкой – развел огонь, насыпал заранее приготовленных углей и, уложив на них толстый слой зелени, обрызгал чуть-чуть острым соусом. Теперь куски мяса быстро нашпиговать салом, чесноком, гвоздикой, посолить и разложить на траве, сверху вновь зелень и рдеющие угли. Все, через час-полтора будет готово восхитительное жаркое, а пока можно выпить по рюмочке и обсудить причины, заставившие старика заглянуть в гости.
Марина
Проснулась я в темноте, лежать было неудобно – из волос высыпались шпильки, воротник сбился и вонзился в шею, да и многочисленные шнурки и юбки радости не доставляли. Попытавшись встать, я наступила на подол и едва не клюнула носом в пол; очевидно, горничная задернула плотные шторы, потому что даже через несколько минут я все еще ничего не видела и пробиралась к двери ощупью. В голове крутились мысли о том, что спичек я тут не видела, камин почему-то не горел, а в коридоре должна быть свеча в особой металлической лампе, защищенной от возгорания.
В темной гостиной я собрала все диваны, пуфики, скамейки и с грохотом упавшей мебели вывалилась в коридор к долгожданному свету, а навстречу мне из другой двери показался виконт – в светлой длинной рубашке и с мечом в руке.
– Леди, что случилось?
– Ничего страшного, господин виконт, я уснула, а мне не оставили свечу.
– Минуту, – попросил Жан и вернулся в свою комнату.
Лампа в коридоре горела, поэтому я смирно ждала, переминаясь с ноги на ногу. Вышел виконт уже в камзоле и с подсвечником в руке. Я к тому времени постаралась развернуть на себе платье и сколоть остатками шпилек волосы.
– Полагаю, вы не ужинали, миледи, хотите?
– С удовольствием поем, милорд, но все же сначала попрошу у вас свечу и немного времени – хотя бы для того, чтобы умыться.
– Хорошо, держите, – Жан вручил мне подсвечник, – жду вас в кухне.
И тут он улыбнулся – так сонно и светло, что я засмотрелась. Но вспомнив собственный вид, заторопилась к себе. Коленки я на сей раз не оббивала, а вот заметив приготовленную горку дров с растопкой, не поленилась поднести огонек, даже в теплом платье жарко в покоях не было.
В зеркале все выглядело не так страшно, а потому, умывшись и поправив волосы, я спустилась вниз, подсвечник взяла с собой, не хотелось изображать привидение в отдельно взятом поместье.
А в кухне уже было хорошо – пылала печь, на большом разделочном столе красовались плошки с плавающими фитилями, и в их свете виконт шарил по полкам, выставляя на стол то, что удалось отыскать. Возле остатков окорока с торчащей укоризненно костью возлежал домашний сыр, тут же громоздились миски с тушеными овощами и свежими фруктами, плетенка с булочками и четверть каравая хлеба.
– Жан, довольно! Этим можно бригаду дальнобойщиков накормить.
Виконт успокоился, усадил меня за стол и поинтересовался:
– А кто такие 'дальнобойщики'?
Я постаралась, как могла, объяснить, одновременно уплетая булочку с сыром, больше похожим на прессованный творог.
– Понял, – улыбнулся Жан, – это обозники. У нас тоже есть люди, которые зарабатывают перевозкой грузов на дальние расстояния, и путешествовать обозом конечно надежнее.
Я еще раз обвела взглядом стол – наелась, но жаль, что нет чаю; увидев знакомый кувшин, попросила налить попить. Жан удивился, но налил. Мне хватило одного глотка! Это было вино, довольно крепкое, и, отхлебнув, я вдруг снова обиделась:
– Жан, я же сказала, что мне мама не разрешает пить!
– Ты же попросила!
– Жан, я просто хочу запить окорок, а не напиться и петь песни!
– Марина, ты умеешь петь? – просветлел он лицом, я едва не взвыла.
– Все, мне пора спать!
– Уже? – взгляд виконта стал мечтательным и нетрезвым?
Когда он успел допить мой кубок? Стараясь не подавать вида, что испугалась, я быстро присела, пожелав спокойной ночи, и, подхватив свечи, ушла к себе.
Задвижка в комнате была – простой засов из красной меди, но я задвинула его до конца и только тогда пошла в уже нагревшуюся спальню. Покрутившись, я сама сняла платье, а рубашка, оказывается, была приготовлена и лежала в кресле возле кровати – длинная, мягкая, как пеленки моих племянниц. Облачившись, я забралась под одеяло, но сон не шел: вспомнились ярмарка, вечерняя дорога среди желтой и красной листвы и поздний ужин вдвоем с Жаном, и его улыбка. Вот так вспоминая день и слушая легкий треск дров в камине, я и уснула.
Дракон
Дед молчал, пока я наполнял кубки легким вином, но отведав, все же заговорил:
– Слышал, что ты получил право трех подарков от виконта Диола?
– Да, – ответил я осторожно – надо знать моего деда, он политическая акула уже около семисот лет и ни одного слова просто так не скажет; вот интересно, кто ему проболтался про подарки?
– И что взял?
– Кинжал.
– Фамильный?
– Его матери.
– Ага, – отхлебнув еще вина, дед насупился: – А мать у него, как я помню, приходится нынешней королеве троюродной сестрой?
