скачать книгу бесплатно
Марина
Спала я долго, постель оказалась такой мягкой и объемной, что к утру я запуталась в перине, как в пушистом облаке. Проснулась от странного стука – оказалось, это ветка груши с некрупными еще зелеными плодами стучит в окно. Будто ощутив, что я проснулась, в комнату вошла вчерашняя девушка в многослойном чепчике и, отворив окно, приблизилась ко мне с длинным полотняным халатом. Судя по жесткости ткани халат был совсем новым, милые ромашки и колокольчики качались на нежно-зеленом фоне, для ситца ткань была слишком толстой, да и узор оказался не напечатанным, а нарисованным умелой рукой.
Позволив помочь себе одеться, я спросонок побрела в ванную, со смешком вспоминая наш дачный 'домик уединения', здесь все было обставлено помпезно, но по сути сводилось к тому же ночному горшку.
Потом я умылась из небольшого беленького тазика теплой водой и задумалась о завтраке, хорошо бы съесть яблоко! После толченого мела зубы поскрипывали, но порошок не был ароматизирован мятой, и ощущения свежести не хватало.
Тем временем девушка разложила на сундуке симпатичное платье более простого фасона, чем вчерашнее, и уже ждала меня с расческой у небольшого столика. Расчесывать мои кудряшки то еще удовольствие, но она справилась, бережно разобрала волосы на пряди и аккуратно подхватила всю массу атласной лентой вместо обруча.
К завтраку я спустилась почти спокойно, в утренних лучах дом казался еще более красивым, Перила мягко сияли темным янтарем, потертые ступени прятались под аккуратной дорожкой, а портреты, казалось, улыбались вслед.
Виконт еще спал, и Марта спросила меня, буду ли я завтракать. Я пожала плечами, с утра есть не хотелось. Понятливая экономка сказала, что завтрак будет через час, а пока можно сходить посмотреть щенков на псарне или жеребят в конюшне. Я поблагодарила и пошла к двери, а девушка в чепчике понеслась за мной. У двери она подала мне плащ с капюшоном и сама закуталась в большой серый платок.
Мы вышли и тут же прикрыли глаза от порывов холодного ветра.
– Миледи, куда вы хотите?
Я задумалась – в конюшне тепло, но лошади такие огромные меня пугают, а вот собаки…
– Идем к щенкам!
Виконт
Просыпался я тяжело, медленно. Странный звук словно царапал голову изнутри. Разлепив веки и путаясь в полах длинной рубашки, подошел к окну и раздвинул темные занавеси, звук усилился, стал громче, и тут прямо на лужайку под окнами выбежала юная леди. Капюшон плаща свалился, лицо раскраснелось от бега, глаза блестят, розовые губы смеются, а вокруг нее скачут щенки. Остановившись отдышаться, леди Ма-ри-на поправила сбившийся плащ и, засмотревшись на золотую листву деревьев, подняла взгляд к моему окну. Я отпрянул – нехорошо подсматривать за леди. И тут же лихорадочно начал одеваться, вспомнил, как мама любила гулять – иногда с корзинкой для трав или ягод, но чаще просто так; как возвращалась полная свежих лесных запахов, с холодными щеками и счастливой улыбкой…
Тряхнув головой, поспешил затянуть ремни и застегнуть камзол. Пора завтракать!
* * *
Виконт спустился в холл как раз тогда, когда Марина вошла в распахнутую служанкой дверь. Вошла, улыбаясь, раскрасневшись и сияя золотистыми отблесками осеннего солнца от букета разноцветных листьев, зажатого в руках:
– Жан! Доброе утро! Сегодня чудесное солнце, я гуляла, а еще Сара показала мне псарню.
Жан не выдержал и улыбнулся:
– Миледи, доброе утро! Вы еще не голодны? Кажется, Марта накрывает завтрак.
– Спасибо, я только умоюсь с прогулки.
– Буду ждать вас в столовой.
Экономка, осторожно выглядывающая из столовой, прислушивалась к разговору с удивлением – уже год, как молодой наследник вернулся из столицы, и до сих пор он вел жизнь настоящего отшельника – забывал обедать, рассеяно распоряжался по хозяйству, а чаще оставлял все заботы на ее усмотрение. И никакие просьбы, и уговоры графа не смогли заставить его вернуться.
После смерти графини три года назад виконт пустился во все тяжкие – гулянки до рассвета, сумасшедшие пари, охота и женщины. Даже до этого отдаленного поместья докатывались слухи о выходках молодого хозяина. Граф боялся потерять единственного и любимого сына, просил остановиться, ограничил содержание, но Жан-Валер словно с цепи сорвался, стараясь забыть боль потери, и продолжал разрушать все вокруг.
Так прошел год, а потом виконт привез в любимое поместье матери большую компанию: дамы в ярких амазонках, кавалеры в шляпах с наипышнейшими плюмажами, слуги, конюхи, псари. Шум и гам стоял и во дворе, и в доме, молоденькие служанки прятались на кухне, а конюхи, напротив, старались услужить дамам – подсадить в седло и вдохнуть аромат крепких духов.
Игры, танцы, прогулки, развлечения тянулись без конца. Специально приглашенные комедианты давали представления, на лужайках устраивались игры и соревнования, а в уютных гротах сада то и дело скрывались парочки.
Наконец, утомившись шумной компанией, виконт выехал на прогулку один и пропал.
Сначала всех позабавило отсутствие хозяина дома за завтраком, гости, смеясь, делали предположения, в каком именно стогу заблудился виконт и с кем. Дамы кокетливо закатывали глазки и встречали очередную претендентку, входящую в столовую, веселым смехом.
Когда Жан-Валер не появился к обеду, экономка отправила шустрого мальчишку в деревню, поспрашивать, не видали ли виконта, но все было тихо. К вечеру шутки стали натянутыми, а к утру гости засобирались домой.
Лесники, ведущие поиски, доложили о большой стае волков, обнаруженной в дальнем лесу, и дамы предпочли вернуться к развлечениям столицы, а кавалеры непременно должны были их сопровождать. Поместье опустело.
А через три дня, когда граф, срочно вызванный курьером из столицы, принимал отчеты от егерей и лесорубов, в двери постучали. Марта сама выскочила в холл, утирая заплаканные глаза и все же не теряя надежды. Высоченный золотоглазый мужчина держал на руках бессознательного виконта.
– Доброго дня, хозяюшка, покажите, где кровать.
Всплеснув руками, Марта побежала, открывая двери, к спальне виконта, а граф, вышедший на шум из кабинета, остановился и с ужасом смотрел на бледное лицо и запекшиеся до кровавой коросты губы сына.
Незнакомец уложил юношу на постель и велел приготовить ванну. Испуганному графу, вбежавшему в спальню; он сказал, что все будет хорошо, он успел вовремя, но нужна будет вода и некоторые травы.
Оказалось, что виконт угодил в овраг, расположенный буквально в паре лиг от дома. Конь сломал шею и придавил юношу собой, удар головой довершил неприятности; пролежав на земле ночь, Жан не сумел сам выбраться из-под туши, а потом просто впал в беспамятство.
– Я нашел его случайно, искал траву, которая растет в полумраке, и забрел в ваш овраг, – пояснил незнакомец, ловко вливая виконту по каплям целебные отвары.
Через неделю виконт мог, осторожно прихрамывая, передвигаться по дому, а еще через месяц оправился настолько, что живущий все это время в доме спаситель рассказал, кто он и что потребует за свое спасение:
– Я дракон, мой род живет в этих краях много лет, и прости, что солгал твоему отцу – я не искал траву, я охотился и почуял запах падали.
– Дракон? Самый настоящий? – изумленный виконт даже улыбнулся, думая, что собеседник шутит.
– Настоящий, но превращаться сейчас не буду, комнаты у вас маловаты, – гость, представившийся именем Ролен, тоже улыбнулся.
Виконт к собственному удивлению привязался к своему спасителю и очень уважал его знания. Почти каждый вечер они проводили в гостиной за неспешным разговором; граф, убедившись, что с сыном все в порядке, спешно вернулся в столицу: официальная должность при дворе требовала его частого присутствия.
Ролен легко поддерживал разговор на любую принятую в свете тему, но всегда расширял ее, выходил за рамки и щедро делился знаниями. Жан поймал себя на том, что все чаще заглядывает в библиотеку, стремясь удивить Ролена познаниями, но к сегодняшнему разговору оказался не готов.
– Если тебе интересно, посмотри потом книги о драконах, в вашей библиотеке я видел пару неплохих на третьей полке.
А сейчас я хочу рассказать тебе вот о чем: когда люди и драконы учились жить рядом, были приняты законы совместной жизни. Магический конклав разрабатывал их больше десятка лет, а потом эти законы были закреплены магически. То есть если дракон или человек нарушает закон, его наказывает магия. Спасая тебя, я запустил действие одного старинного закона и теперь не могу уклониться от его выполнения.
– Какой закон? – полюбопытствовал виконт, пытаясь представить собеседника в виде огромной ящерицы с крыльями.
– 'Закон о спасении' – так он называется официально, а мы, драконы, называем его законом о подарках.
– О подарках? – Жан все еще проявлял умеренное любопытство, не обращая внимание на хмурое выражение лица собеседника.
– Да. Закон гласит, что спаситель не имеет права требовать платы со спасенного.
– Но мой отец готов был заплатить тебе любые деньги! – удивился Жан.
– Но, – грустно продолжил дракон, – он может выбрать себе три подарка из того, чем спасенный очень сильно дорожит.
– Три подарка? – виконт пожал плечами. – Выбирай, все мое – твое.
– Я уже выбрал, – продолжая грустно улыбаться, сказал дракон. – Я не хочу разрушать нашу дружбу, но не могу поступить иначе. Сегодня я возьму только один подарок, по закону я могу искать себе подарок раз в год, так и сделаю.
– Постой! Ты собираешься сразу уехать?
– Я улечу, думаю, ты и сам не захочешь меня видеть, – кивнул Ролен.
– Но почему? – Жан все еще пребывал в недоумении.
– Потому что я хочу твой кинжал, – ответил дракон и уставился на виконта желтыми глазами с вертикальными зрачками.
Жан вздрогнул – до сих пор Ролен не демонстрировал свою необычность – и схватил рукой ножны. Кинжал, который носил виконт, был женским – легким, красиво изукрашенным, его постоянно носила покойная графиня, и после ее смерти Жан воспринимал его как ее частичку. Сняв ножны с пояса непослушными руками, он протянул их дракону с традиционной формулой дарения оружия:
– Да не обратится против меня!
Дракон осторожно взял кинжал и убрал в кошель на поясе:
– Вещи я уже собрал, прости, что так огорчил тебя, мне пора.
– Останься! – неожиданно вырвалось у Жана-Валера. – Расскажи мне о драконах.
Если желтоглазый Ролен и удивился, то не подал виду:
– Жан, – его голос прозвучал мягко, – я не хочу, чтобы ты меня ненавидел; поверь, выбор делаю не я, выбор делает магия.
Виконт вскочил и отошел к окну:
– Останься, – еще раз с усилием попросил он, – я не хочу оставаться один.
Дракон понял и снова сел:
– Хорошо, я останусь и попробую дальше учить тебя, но через две недели мне все равно надо будет улетать.
Две недели пролетели очень быстро – дракон учил виконта не просто читать, а видеть подтекст, учил смотреть на мир другими глазами, а попутно защитил поместье:
– Здесь очень близко большой лес, – серьезно пояснил он, – лучше защитить дом от любой нечисти.
А еще, несмотря на высокий рост, дракон был очень быстрым и гибким, а потому и страшным противником в спаррингах. Даже замена легкой шпаги на палаш, а потом и на копье не помогла – каждый поединок заканчивался для Жана проигрышем.
В конце концов, Ролленквист пожалел парня и объяснил, что нужно использовать собственные преимущества – невысокий рост и легкость, и тогда Жану удалось подловить дракона на выходе из связки. Восторгам его не было конца, и Ролен, улыбаясь, похвалил способного ученика, а на следующий день улетел.
* * *
Марина вернулась в холл, вымыв руки, и Марта вспомнила, что пора подавать блюда. За столом девушка рассказывала о своей прогулке, много смеялась и с аппетитом пробовала все, что экономка ставила на стол, не забывая нахваливать стряпню.
– Вы так непосредственны, леди Марина, – осторожно сказал Жан.
Его удивляла странная смесь манер девушки. Она легко пользовалась столовыми приборами, говорила чисто и ясно, но совершенно не стеснялась показывать свои чувства.
– Я очень проголодалась, потому что встала почти два часа назад, – закусив губу пояснила гостья, откладывая вилку.
– О, не волнуйтесь, пожалуйста, просто наши дамы едят за столом как птички, а потом портят себе зубы сладостями в будуаре, – подмигнул ей виконт, ругая себя за то, что испортил девушке настроение и аппетит.
Марина улыбнулась:
– Меня бабуля отучила есть под одеялом раз и навсегда.
– Как это 'под одеялом'? – удивился виконт.
– То есть тайком – так, чтобы не видели другие.
– И как она это сделала?
– Положила в ванильные сухари у меня под подушкой мышку, – Марина покраснела и отодвинула тарелку, – мышка была игрушечная, но очень похожая на настоящую.
Виконт содрогнулся, представив в вазе с печеньем дохлую мышь, и тоже отодвинул тарелку:
– Думаю, мы с вами уже сыты, не хотите ли выпить чаю в библиотеке?
Марина напряглась, вспоминая подходящую случаю фразу:
– С удовольствием.
Виконт улыбнулся и предложил девушке руку.
Дракон
Ролленквист стоял у входа в пещеру и наслаждался горьковатым осенним воздухом. Осталось несколько недель до визита к Жану, но уже сейчас он обдумывал, где стоит поискать свой подарок: может быть, на конюшне? Или в библиотеке?
Задумавшись, дракон решил, что он не прочь перекусить, и вернулся в пещеру. Дикой и неухоженной она выглядела только снаружи, в пяти локтях от входа каменный пол сменялся аккуратными мраморными плитами, а дальше и вовсе шел паркет. Стены, искусно выровненные, блестели мозаикой, зеркалами и драпировками. Во внутренних покоях была неплохая коллекция живописи и небольших скульптур, а уж мебель поражала роскошью и тонкостью отделки. Даже двери были необычными – их украшала инкрустация из тонких золотых пластин и перламутра, а кое-где и небывалая редкость – фарфоровые медальоны с нежной росписью в виде цветов и птиц.
Пройдя обширную прихожую – здесь должен помещаться дракон в своем настоящем облике, – Ролленквист направился в библиотеку. В этом помещении он проводил очень много времени, не только читая книги. Главным его занятием – песней его драконьей души – была миниатюрная живопись. С огромным увлечением и истинно драконьим терпением он часами просиживал с лупой над очередным рукописным томом, превращая листы, отведенные под иллюстрации, в нечто завораживающее.
Вот и сейчас, забыв про обед, он принялся выписывать тонкую золотую вязь на алой букве, вспомнив взятый в подарок кинжал – вещица была старинная, и гравировка на рукояти уже вдохновила его на пару-тройку интересных орнаментов.
Закончив работу, Ролен – именно этим именем он подписывал свои работы – вспомнил, что проголодался. И решил слетать на охоту, мысли о втором подарке уже позабылись, а вот желание размять крылья и лапы осталось.
Марина
Странный он какой-то, этот Жан, лицо некрасивое, острое, словно птичье, но, когда говорит или улыбается – просто глаз не отведешь. Так хотелось посмотреть на его улыбку, что за столом я болтала без перерыва, даже не разобралась, что ела. А щенки такие лапочки, пушистые и мягкие; интересно, а если потрогать волосы Жана, на ощупь будет похоже?
Марта, подавая блюда, смотрит так пристально, словно у меня муха на носу. Совсем как наша учительница по алгебре и геометрии взирает на мои контрольные – словно не верит, что я сама их сделала!
Прислушиваясь к себе, я решила, что уже немножко успокоилась. Жизнь здесь похожа на загородный лагерь – новые лица, лес вокруг, только дискотеки да зарядки по утрам не хватает. И платья забавные, у 'Барби' таких нет.
Хихикнула, хотела себя на телефон щелкнуть в новых нарядах, девчонкам показать, но телефон уже, наверное, разрядился, да и кому показывать? В носу защипало.
Жан словно заметил, что я скисла, предложил посмотреть красивый травник с картинками – забавно, я как раз биологию собиралась сдавать на ЕГЭ.
Ох, как интересно! Сама книга большая, как мои листы для рисования, переплет из светлой кожи с тиснеными листочками и цветами, перевитыми золотистой лентой. Буквы названия четкие, чуть угловатые, и в каждой притаился изогнутый стебель с вычурными листьями.
