Искажение

Lanu Perch

Искажение

Пролог

Владислав склонился над пустым белым листом. Прошло уже двадцать минут, но он так и не смог написать ни слова. Он держал заточенный карандаш над листом. Время от времени касаясь чёрным кончиком белой поверхности, но из-за подрагивания тот оставлял точки и еле заметные полосы.

«Может, мне это и не нужно? Что мне даст это письмо?» – подумал он, затем глянул на экран телефона. Взгляд тут же упал на строчку: Терапевтическое письмо, поговори с собой из прошлого.

– Прошлого, – повторил он, нервно сглотнув.

«Была не была» – пронеслось в мыслях Владислава, он подвинул ладонь к листу и ткнул в него карандашом. Тот казался тяжёлым, как и слова, что он так долго хранил в сердце.

«Сегодня 17 октября (14:52). Пишу себе из прошлого.

Привет, я знаю, что ты меня не услышишь и никогда не сможешь увидеть это письмо. Хоть мне от этого и грустно, но… Я всё равно хочу попробовать. Я знаю, что тебе тогда было одиноко, я помню те ночи, когда ты лил слёзы и боялся кому-то открыться. Я помню ту злобу, на всех людей и этот мир. Тогда ты озлобился, но я не считаю, что ты виноват в этом.

Прошло уже 7 лет, но я так и не смог простить их. Прости.

Порой, мне, кажется, что только мир меняется, а я словно остался таким же, как будто время для меня остановилось. Многие из моих друзей ушли далеко вперёд, их жизнь изменилась, как и они сами, а я всё также топчусь на месте. Это тяжело.

Не знаю, может быть это проклятие? Что ты, что я сейчас, всё также страдаем.

Наверное, если бы мы встретились, ты бы завалил меня вопросами. Как у тебя дела? Как жизнь? Как я пережил боль…

Ну, дела у меня не очень… могу только сказать, что держусь на плаву, но не знаю, как долго это ещё продлится.

Жизнь, да особо ничего не изменилось, односторонняя с ней любовь. Она любит мне давать лещей.

Как пережил боль?…»

Владислав замер, его взгляд остановился на последнем слове.

– Я позволил ей пожирать меня, – произнёс он, его уголки губ дрогнули и на лице появилась грустная улыбка.

Вновь глянув на телефон, Владислав увидел только своё отражение в потухшем экране.

– Как мне это поможет? – недоумевал он и закрыл тетрадь, откинувшись на спинку кресла, он прикрыл глаза, затем потянулся к футляру и открыл его. Одного наушника не хватало.

«Опять потерял?» – с грустью подумал он и потянулся к стакану, поставив карандаш на место. В этот миг, он заметил тихий пульсирующий свет. Рядом с книгой лежал наушник, из-за его чёрного цвета он сливался с её переплётом. Сейчас же он будто звал на помощь, хотел чтобы его заметили.

Глава 1. Зеркало

Стоя около ворот серого здания, Владислав пустым взглядом блуждал по белым, безжизненным стенам, на которых яркими и почти ослепляющими буквами находилась надпись: Медицинский центр.

Он с силой сжал лямку сумки, словно боялся, что та соскользнёт с его плеча. В ней находился телефон, старые билеты, наушники, паспорт с кошельком и записка о направлении к психотерапевту.

На ней простым карандашом было написано. Приём на 5 октября, время 12:30

Владислав опустил задумчивый взгляд к часам на руке. Двенадцать пятнадцать, времени ещё было полно, но для него оно словно остановилось.

Вот уже полчаса он стоит, как вкопанный, не в силах заставить себя шагнуть вперёд. Ему страшно, ладони потеют и стоит их вытереть, как они вновь становятся влажными. Люди проходят мимо, оглядывая его с головы до ног, словно сканируя и уже вынося ему свой приговор.

Он так и простоял около дверей, также неподвижно, как статуя. Вскоре, он вновь глянул на часы: 12:35.

«Я опоздал, – подумал он, ощущая постепенную лёгкость, словно всё это время, его тело обвивал терновник, не давая пошевелиться, а каждая иголка плотно впивалась в кожу, даже при малейшем движении. Облегчённый вдох вырвался из груди, будто ему позволили дышать, – в следующий раз… да, в следующий раз, я точно смогу»

Владислав начал отдаляться от здания, а его чувства смешались. Страх уходил, переставая сковывать его дыхание, а взамен пришло чувство вины.

«Трус, – подумал он про себя и горько улыбнулся, – какой же я слабак»

До этого дня, он тысячи раз прокручивал в голове свои действия, как он входит в кабинет, видит перед собой врача. Тот должен быть спокойным, а его глаза бы походили на глубокие озёра. На его лице не будет ни единой эмоции, будто это робот, а не человек.

– Здравствуйте, – поприветствует психотерапевт и  жестом укажет на мягкое кожаное кресло, – присаживайтесь.

Он начнёт выслушивать, позволяя ему рассказывать о своей боли: плакать или кричать.

«Меня сжирает вина изнутри, что я оставил свою семью, бросил их. Я не хотел, но оставаться с ними я не мог, мне казалось ещё чуть-чуть и я окончательно свихнусь. Есть ли смысл оставаться там, где тебя не слышат, управляют как куклой, а ты не можешь ничего сказать в ответ. Твой рот, словно зашили… Я только съехал, так почему же, я словно ещё в той ненавистной квартире, словно тело уехало, а душа осталась там взаперти? Вдобавок к этому, каждый день меня сжигает ненависть. К чужими людям, к их улыбкам и счастливым жизням. Как я их ненавижу… ненавижу их и себя за такие мысли, ненавижу, потому что их любят просто так, за то, что те появились, а я… что… со мной не так?»

Он не мог остановится, словно никак не насытится. Резкий гудок автомобиля вырвал его из собственного мира. Владислав вздрогнул, а его рука сильнее сжала лямку. Он тут же обернулся. В нос ударил запах горелой резины, а из под колес виднелся клуб дыма.

Опустилось окно и водитель высунул голову.

– С ума сошёл? – повышенным тоном закричал он, а в его глазах читался испуг.

– П-простите, – выдавил Владислав из себя извинения и рванул прочь.

Мимо проносились незнакомые лица людей, машины, дома. Всё это оставалось позади, а он продолжал бежать, с каждым шагом, ощущая, как каждый вздох обжигает его лёгкие. Вскоре он вбежал в квартиру, с силой захлопнув дверь, словно захотел оставить неприятные воспоминания за дверью. Он сполз, облокотившись на стену, оглядывая пустующую квартиру.

Как было бы славно, если бы так происходило на самом деле. Плохие мысли не изводили бы тебя, а растворялись в тишине и больше ничего не могло бы их заставить вернуться. Приходя домой ты мог бы вдохнуть полной грудью, чувствуя, как приятно остаться с собой. Тебя не гложет чувство вины, не душит одиночество. В твоём доме спокойствие, нет суеты или гула.

Слева стоял шкаф с зеркалом. На одной из приоткрытой дверце висит чёрная куртка. Около порога, металлическая обувница с тремя парами обуви, а под ногами мягкий, запыленный коврик с надписью: Welcome

Прийдя в себя, Владислав выпрямился и ступил вперёд, но споткнулся и с грохотом упал. Он с яростью оглянулся на ноги. Под его левым ботинком лежал подарок, который ему прислали ещё две недели назад.

В тот день, он был слишком увлечён своими мыслями. Звонок в дверь звучал глухо, словно сломался механизм. Владислав открыл дверь, по привычке, даже не задумываясь о действиях. На пороге стоял курьер, сразу же уточнив имя. Как только он услышал ответ, расплылся в улыбке и с гордостью начал зачитывать поздравление.

Курьер видел перед собой молчаливого юношу, его круги под глазами принял за занятость, а пустоту в глазах не заметил.

Присев, Владислав потянулся к подарку.

«Я всё время о нём забываю». – думал он, разворачивая зелёную упаковку. Шуршание наполнило комнату, затем резко стихло.

«Зеркало?! – удивился он, – у меня вроде бы их хватает».

– Ты представляешь, мне подарили зеркало, – сказал он себе и глянул на своё недовольное отражение, затем его взгляд скользнул по деревянной раме, и в этот миг его сердце словно что-то кольнуло.

«Выглядит знакомо» – промелькнуло в его мыслях, и он ощутил, как по телу разливается приятное, но горькое чувство. То самое, что заставляет дыхание замирать и погружает тебя в далёкое прошлое.

Он провёл пальцем по завиткам, остановившись на одном из них. «Здесь должен быть скол», – вспомнил он, остановившись на гладкой поверхности. Теперь же ничего не напоминало о том вечере, когда его ярость вырвалась наружу. В тот миг стоило только его взгляду встретиться со своим отражением, как его кулак тут же врезался в деревянную раму. Зеркало отозвалось глухим звоном, а древесина треснула и узор раскололся. В кожу тут же впилась одна из щепок, и алая кровь закапала на пол… капля, за каплей.

Он промахнулся, не попал в себя, как хотел.

Владислав перевёл взгляд на свою правую руку, между костяжками пальцев отчётливо виднелся кривой шрам. Рана давно прошла и тело позабыло боль, но она сама продолжала жить в воспоминаниях.

«Спокойно, – успокаивал он себя, – теперь это в прошлом. Я теперь другой». С этими мыслями он ослабил хватку и с задней стороны зеркала упала записка.

Мой любимый правнучек!…

Его взгляд тут же пробежался по первой строке.

От всего сердца хочу поздравить тебя с днём рождения. Желаю тебе крепкого здоровья, чистой и светлой любви, благополучия и пусть тебя оберегает ангел хранитель. Горячо обнимаю и крепко целую.

Подняв записку, Владислав прочитал её ещё пару раз и с каждым разом на его лице всё шире становилась улыбка.

– Спасибо, бабуль, – произнёс он и отнёс записку и зеркало в комнату. Аккуратно прислонив его к стене, он вдруг вспомнил свою старую комнату. Тот самый день, когда он с удивлением заметил на своём столе эту старинную вещь.

«Это ещё что за хлам?» – подумал он, оглядывая замысловатые узоры и блестящее лаковое покрытие. – «Неужто раритет?»

– Бабуль, зачем мне такое зеркало? Оно больше тебе подойдёт.

От воспоминаний его отвлёк внезапный скрип двери, такой знакомый, но вместе с тем пугающий. Владислав вздрогнул и опустил свой взгляд на руку. Он отчётливо ощущал, как холодная волна прошлась по его телу.

В воспоминаниях промелькнул размытый образ старой двери. Вся в потрескавшейся краске с затемнённым окном, которое заполняла почти всю её половину.

«Откуда донёсся этот звук?» – насторожился Владислав и повернулся в сторону двери. Его задумчивый взгляд привлекло отражение в его новом зеркале. На ледяной поверхности отразился силуэт юноши. Тот замер, его рука застыла в воздухе, а из ладони выпала книга. Её грохот прорвался сквозь стеклянный барьер и отчётливо послышался в комнате.

– Кто вы? – дрожащим голосом уточнил юноша, в его глазах смешались страх и любопытство. На вид лет семнадцати, с взъерошенными волосами. На нём обычная серая футболка, но Владислав знал, что на её обратной стороне есть надпись: «Судьба». Тонкая нить проходила через само слово и была похожа на кардиограмму. На его тыльной стороне ладони находились ссадины и порезы. Юноша выпрямился и сделал шаг назад, становясь в более устойчивую позицию, словно готовясь к драке.

Вместо слов изо рта Владислава вырвался стон. Он больше не владел своим голосом. Хоть юноша из зеркала не знал, кого он сейчас видит перед собой, но для Владислава всё было по-другому. Он не мог не узнать самого себя.

Кто вы? – повторил юноша, его голос был спокоен, но теперь в нём чувствовалась угроза.

Владислав сглотнул и опустил взгляд на свою дрожащую руку, чувствуя, как всё перед глазами расплывается, но всё же в этом размытом пятне он смог разглядеть на ней старые шрамы, оставшиеся с ним даже через десять минувших лет.

Его ноги словно превратились в тяжёлые камни, у него не хватило силы сделать шаг.

Когда он попытался пройти вперёд, всего на миг перед его глазами промелькнула его старая комната. Этого мгновения было достаточно, чтобы вспомнить малейшие детали. На стене висел шерстяной ковёр с разноцветными узорами. Ночью перед сном рука по привычке тянулась к одной из чёрных линий. Палец касался ворсинок и повторял узор, следуя за его следом. Напротив кровати находился шкаф, заполненный уже старыми, но ещё не использованными полотенцами, постельным бельём, белым мешком с тулупами или валенками. У изголовья кровати картина. На её зелёном лугу пасутся лошадь и жеребёнок, чья голова потерялась среди высокой травы.

Рука Владислава дрогнула, а перед ним пронеслись обрывки воспоминания о той боли, которые он так хотел забыть:

Поздний вечер. Вокруг сырость и холод. Одежда уже не могла спасти от непогоды, ладони покраснели от холода, а на кончиках пальцев ощущалось покалывание, словно кожа треснула.

Весь мир вокруг словно замер, а внутри него всё разрушилось.

Хуже всего было осознавать, что мир больше не будет прежним, как и он сам.

Не в силах вынести эту боль ещё раз, Владислав рухнул.

«Не может быть!» – его внутренний голос казался приглушённым, а затем и вовсе стих. Его место занял шум, похожий на шипение, такое же, когда на телевизоре появлялась чёрно-белая рябь.

– Эй! – послышался голос сквозь ледяную завесу. – Вы…

Юноша из зеркала не успел договорить, его голос резко прервался. Когда Владислав поднял испуганный взгляд, он увидел себя настоящего, с побелевшей кожей и стеклянными уставшими глазами.

– Что это было? – прошептал он дрожащим голосом.

Глава 2. Неопровержимое доказательство

На улице моросил дождь, а сквозь прорези облаков пробивались солнечные лучи. Те места, куда они падали казались тёплыми и особенными.

Владислав уверенно шагом ступал к мусорному баку. В его правой руке, обёрнутое в полотенце, находилось то самое зеркало. На удивление оно было лёгким, а чем ближе он был у своей цели, тем отчётливее ощущалась тяжесть в теле. Его чувства в этот миг словно обострились, заставляя его прислушиваться к каждому шороху или движению.

Оставалось всего пару шагов и он избавится от этой странной вещицы. «Это же не могло быть правдой? – мелькнуло у него в голове, но ответа не последовало» . Сжав с силой руку в кулак он сделал ещё один шаг.

Шелест листьев отвлёк его и Владислав замер, оглянувшись на дерево в паре метров от него. Звук был резкими и неестественным, словно шквалистый ветер пронёсся мимо, сорвав всю листву. Однако, ветер в этот день был слишком тихим.

Владислав стоял как вкопанный некоторое время. Странных звуков он больше не услышал.

«Раз уж я здесь, нужно довести дело до конца», – подходя к баку, подумал он и взглянув на связанные мешки, начал опускать зеркало. Внезапно послышался скрежет, и ткань с громким звуком порвалась. Взгляд юноши упал на железную палку, едва выглядывающую из-под мусора.

Владислав с раздражением глянул на порванную ткань и в этот миг встретился со своим отражением. Через прорезь в полотенце отчётливо виднелось его напряжённое лицо: уставшие впалые глаза, в которых тут же прочитался страх; рот его замер, застыло и дыхание. Он смотрел на себя и ожидал появление себя из прошлого, однако тот не приходил.

Дождь внезапно смолк и последняя капля упала прямо перед ним на холодную поверхность. По ней прошла рябь, словно по воде, исказив его отражение.

Его губы дрогнули, словно он о чём-то прошептал, но слов никто не мог услышать. Отвернув взгляд Владислав направился домой, с силой сжимая зеркало.

Вернувшись домой, он разместил его в углу комнаты и задумчиво глядел на тёмную ткань. Он не смог заставить себя сдёрнуть полотенце с зеркала и только в небольшой прорези теперь можно было увидеть отражение. «Может, я просто сошёл с ума или переутомился, поэтому меня заглючило? Увидеть себя прошлого в зеркале – это же абсурд, но… – Его мысли прервались, но теперь он больше не мог в этом сомневаться, – та рябь по нему, она точно была настоящей».

Его взгляд переместился на полку. Подойдя ближе, Владислав начал перебирать тетради, пролистывать страницы в поисках чего-то. Ему в руки попалась открытка.

«Прабабушка точно должна знать что-то об этом», – задумался он, остановив свой удручённый взгляд на одном слове: «правнучек».

Одна из тетрадей выпала из его рук и Владислав поднял её. Это была та самая, на которой парили вороны. В тот миг, когда он заглянул на раскрытый лист, его тело оцепенело, а испуганный взгляд приковался к тексту на листе.

Привет. К твоему счастью, а может и нет. Я прочитал твоё письмо. Не таким я представлял себе своё будущее и уж точно не думал, что так и останусь неудачником.

Писать про свои дела я не буду, нет смыла знаешь ли. Ты ведь и так это прекрасно знаешь.

Ты, кстати, так и не ответил на последний вопрос, но я уверен, что ты не простил их. Я точно не смогу, а если всё же простил, то знай – ты предал меня.

Владислав замер, его руки задрожали, отчего буквы встрепенулись.

«Не может быть!» – это единственное, о чём он мог сейчас думать. Даже через текст, он ощущал горечь и обиду. Местами буквы казались чётче и ярче, словно выгравированные на странице – автор слишком сильно надавил на стержень.

Не глядя в сторону стакана с ручками, он схватил первое, что попало под руку.

Не простил.

Написав это, он закрыл тетрадь и убрал на полку.

Зазвонивший телефон заставил его вздрогнуть. Он метнул на него сердитый взгляд и взял в руки.

На белом экране высветилось слово мама.

Мелодия продолжала играть, но Владислав не спешил брать трубку. Он ощущал необъяснимое тяжёлое чувство. Беспокойство. Сердце гулко застучало и заныло. Тело стало тяжёлым и когда он опускал палец на кнопку, казалось, что прошла целая вечность.

В трубке послышались всхлипы и уставший мамин голос. Он так давно его не слышал, неделю или даже две.

– Алло? – робко спросил он, словно сомневаясь на самом ли деле звонили ему или ошиблись.

– Сынок, ты как? – спросила она с дрожью в голосе.

– Да, неплохо, потихоньку справляюсь.

Наступила неловкая тишина, а вскоре она была прервана тяжёлым вздохом, прозвучавшем по ту сторону линии.

– Прабабушка умерла, – выпалила она и залилась слезами.

Перед глазами Владислава всё поплыло и чтобы не потерять равновесие, он облокотился на стол. Перед ним лежала открытка с её пожеланиями.

Потухшим взглядом он уставился на аккуратно выведенные и круглые буквы, словно напитанные теплотой её взгляда. Они начали расплываться, из-за навернувшихся слёз. Одна из них скатилась по щеке и тихо упала на открытку.

«Её больше нет» – пронеслись в его мыслях безутешные слова.

Всхлип матери отвлёк его и он глянул на синий экран.

– Когда будут похороны? – нервно сглотнув, спросил он.

– Послезавтра, – последовал ответ и вновь горький плач.

– Я завтра приеду.

После этих слов он скинул трубку и упал на стул, откинув голову назад. Его взгляд блуждал по белому потолку. Он ощущал себя пустым, ведь часть его навсегда вырвали.

В глазах снова защипало. Он закрыл лицо руками, словно боялся, что кто-то увидит его слёзы.

На следующее утро, Владислав, собрав нужные вещи в портфель, отправился к матери. Путь предстоял долгим, три часа на автобусе. Всю дорогу он не поднимал лицо, пряча от чужих людей печаль, что он сейчас несёт на душе.

Достав наушники он включил музыку, чтобы хоть как-то отвлечься, но она не помогала. Его мрачный взгляд блуждал по мелькающим силуэтам за окном. Даже спустя пяти долгих лет, он с точностью помнил каждое дерево или поселение, вскоре выглядывающее из-за холмов.

В этот миг он вспоминал минувшие дни, как знойным летом он с нетерпением ждал автобус. В отражениях его окон он встречал и закат и рассвет, лазурное и серое небо. Это были короткие, но яркие моменты, подобные вспышке. И сейчас память об этих тёплых воспоминаниях начала заполняться горечью и этот яд невозможно было остановить.

Наконец он доехал. Двери открылись и толпа потихоньку растворилась за ними. Владислав медлил, он не мог себе признаться, что не хочет идти на встречу с матерью.

Вспоминая о ней, он каждый раз нервно сжимал нижний край футболки или рубашки. За многие годы этот жест стал привычкой, таким же важным, как и дыхание.

Когда он не спеша ступил на асфальт, лениво оглянулся. Его встречали такие же старые и утомлённые от времени дома. Грунтовые дороги, оставленные, казалось с самого основания этого поселения. То же небо, тот же окрашенный забор, всё осталось таким же, как ему казалось, как и он сам.

От этой мысли ему стало дурно. Он вспомнил себя, юнца, как и многие другие с надеждой в лучшее, но бесконечно одинокого, как и тропа ведущая к горизонту.