Искажение

Lanu Perch

Искажение

Пролог

Владислав склонился над пустым белым листом. Прошло уже двадцать минут, но он так и не смог написать ни слова. Он держал заточенный карандаш над листом. Время от времени касаясь чёрным кончиком белой поверхности, но из-за подрагивания тот оставлял точки и еле заметные полосы.

«Может, мне это и не нужно? Что мне даст это письмо?» – подумал он, затем глянул на экран телефона. Взгляд тут же упал на строчку: Терапевтическое письмо, поговори с собой из прошлого.

– Прошлого, – повторил он, нервно сглотнув.

«Бsла не была» – пронеслось в мыслях Владислава, он подвинул ладонь к листу и ткнул в него карандашом. Тот казался тяжёлым, как и слова, что он так долго хранил в сердце.

«Сегодня 17 октября (14:52). Пишу себе из прошлого.

Привет, я знаю, что ты меня не услышишь и никогда не сможешь увидеть это письмо. Хоть мне от этого и грустно, но… Я всё равно хочу попробовать. Я знаю, что тебе тогда было одиноко, я помню те ночи, когда ты лил слёзы и боялся кому-то открыться. Я помню ту злобу, на всех людей и этот мир. Тогда ты озлобился, но я не считаю, что ты виноват в этом.

Прошло уже 7 лет, но я так и не смог простить их. Прости.

Порой, мне, кажется, что только мир меняется, а я словно остался таким же, как будто время для меня остановилось. Многие из моих друзей ушли далеко вперёд, их жизнь изменилась, как и они сами, а я всё также топчусь на месте. Это тяжело.

Не знаю, может быть это проклятие? Что ты, что я сейчас, всё также страдаем.

Наверное, если бы мы встретились, ты бы завалил меня вопросами. Как у тебя дела? Как жизнь? Как я пережил боль…

Ну, дела у меня не очень… могу только сказать, что держусь на плаву, но не знаю, как долго это ещё продлится.

Жизнь, да особо ничего не изменилось, односторонняя с ней любовь. Она любит мне давать лещей.

Как пережил боль?…»

Владислав замер, его взгляд остановился на последнем слове.

– Я позволил ей пожирать меня, – произнёс он, его уголки губ дрогнули и на лице появилась грустная улыбка.

Вновь глянув на телефон, Владислав увидел только своё отражение в потухшем экране.

– Как мне это поможет? – недоумевал он и закрыл тетрадь, откинувшись на спинку кресла, он прикрыл глаза, затем потянулся к футляру и открыл его. Одного наушника не хватало.

«Опять потерял?» – с грустью подумал он и потянулся к стакану, поставив карандаш на место. В этот миг, он заметил тихий пульсирующий свет. Рядом с книгой лежал наушник, из-за его чёрного цвета он сливался с её переплётом. Сейчас же он будто звал на помощь, хотел чтобы его заметили.

Глава 1

Стоя около ворот серого здания, Владислав пустым взглядом блуждал по белым, безжизненным стенам, на которых яркими и почти ослепляющими буквами находилась надпись: Медицинский центр.

Он с силой сжал лямку сумки, словно боялся, что та соскользнёт с его плеча. В ней находился телефон, старые билеты, наушники, паспорт с кошельком и записка о направлении к психотерапевту.

На ней простым карандашом было написано. Приём на 5 октября, время 12:30

Владислав опустил задумчивый взгляд к часам на руке. Двенадцать пятнадцать, времени ещё было полно, но для него оно словно остановилось.

Вот уже полчаса он стоит, как вкопанный, не в силах заставить себя шагнуть вперёд. Ему страшно, ладони потеют и стоит их вытереть, как они вновь становятся влажными. Люди проходят мимо, оглядывая его с головы до ног, словно сканируя и уже вынося ему свой приговор.

Он так и простоял около дверей, также неподвижно, как статуя. Вскоре, он вновь глянул на часы: 12:35.

«Я опоздал, – подумал он, ощущая постепенную лёгкость, словно всё это время, его тело обвивал терновник, не давая пошевелиться, а каждая иголка плотно впивалась в кожу, даже при малейшем движении. Облегчённый вдох вырвался из груди, будто ему позволили дышать, – в следующий раз… да, в следующий раз, я точно смогу»

Владислав начал отдаляться от здания, а его чувства смешались. Страх уходил, переставая сковывать его дыхание, а взамен пришло чувство вины.

«Трус, – подумал он про себя и горько улыбнулся, – какой же я слабак»

До этого дня, он тысячи раз прокручивал в голове свои действия, как он входит в кабинет, видит перед собой врача. Тот должен быть спокойным, а его глаза бы походили на глубокие озёра. На его лице не будет ни единой эмоции, будто это робот, а не человек.

– Здравствуйте, – поприветствует психотерапевт и  жестом укажет на мягкое кожаное кресло, – присаживайтесь.

Он начнёт выслушивать, позволяя ему рассказывать о своей боли: плакать или кричать.

«Меня сжирает вина изнутри, что я оставил свою семью, бросил их. Я не хотел, но оставаться с ними я не мог, мне казалось ещё чуть-чуть и я окончательно свихнусь. Есть ли смысл оставаться там, где тебя не слышат, управляют как куклой, а ты не можешь ничего сказать в ответ. Твой рот, словно зашили… Я только съехал, так почему же, я словно ещё в той ненавистной квартире, словно тело уехало, а душа осталась там взаперти? Вдобавок к этому, каждый день меня сжигает ненависть. К чужими людям, к их улыбкам и счастливым жизням. Как я их ненавижу… ненавижу их и себя за такие мысли, ненавижу, потому что их любят просто так, за то, что те появились, а я… что… со мной не так?»

Он не мог остановится, словно никак не насытится. Резкий гудок автомобиля вырвал его из собственного мира. Владислав вздрогнул, а его рука сильнее сжала лямку. Он тут же обернулся. В нос ударил запах горелой резины, а из под колес виднелся клуб дыма.

Опустилось окно и водитель высунул голову.

– С ума сошёл? – повышенным тоном закричал он, а в его глазах читался испуг.

– П-простите, – выдавил Владислав из себя извинения и рванул прочь.

Мимо проносились незнакомые лица людей, машины, дома. Всё это оставалось позади, а он продолжал бежать, с каждым шагом, ощущая, как каждый вздох обжигает его лёгкие. Вскоре он вбежал в квартиру, с силой захлопнув дверь, словно захотел оставить неприятные воспоминания за дверью. Он сполз, облокотившись на стену, оглядывая пустующую квартиру.

Как было бы славно, если бы так происходило на самом деле. Плохие мысли не изводили бы тебя, а растворялись в тишине и больше ничего не могло бы их заставить вернуться. Приходя домой ты мог бы вдохнуть полной грудью, чувствуя, как приятно остаться с собой. Тебя не гложет чувство вины, не душит одиночество. В твоём доме спокойствие, нет суеты или гула.

Слева стоял шкаф с зеркалом. На одной из приоткрытой дверце висит чёрная куртка. Около порога, металлическая обувница с тремя парами обуви, а под ногами мягкий, запыленный коврик с надписью: Welcome

Прийдя в себя, Владислав выпрямился и ступил вперёд, но споткнулся и с грохотом упал. Он с яростью оглянулся на ноги. Под его левым ботинком лежал подарок, который ему прислали ещё две недели назад.

В тот день, он был слишком увлечён своими мыслями. Звонок в дверь звучал глухо, словно сломался механизм. Владислав открыл дверь, по привычке, даже не задумываясь о действиях. На пороге стоял курьер, сразу же уточнив имя. Как только он услышал ответ, расплылся в улыбке и с гордостью начал зачитывать поздравление.

Курьер видел перед собой молчаливого юношу, его круги под глазами принял за занятость, а пустоту в глазах не заметил.

Присев, Владислав потянулся к подарку.

«Я всё время о нём забываю». – думал он, разворачивая зелёную упаковку. Шуршание наполнило комнату, затем резко стихло.

«Зеркало?! – удивился он, – у меня вроде бы их хватает».

– Ты представляешь, мне подарили зеркало, – сказал он себе и глянул на своё недовольное отражение, затем его взгляд скользнул по деревянной раме, и в этот миг его сердце словно что-то кольнуло.

«Выглядит знакомо» – промелькнуло в его мыслях, и он ощутил, как по телу разливается приятное, но горькое чувство. То самое, что заставляет дыхание замирать и погружает тебя в далёкое прошлое.

Он провёл пальцем по завиткам, остановившись на одном из них. «Здесь должен быть скол», – вспомнил он, остановившись на гладкой поверхности. Теперь же ничего не напоминало о том вечере, когда его ярость вырвалась наружу. В тот миг стоило только его взгляду встретиться со своим отражением, как его кулак тут же врезался в деревянную раму. Зеркало отозвалось глухим звоном, а древесина треснула и узор раскололся. В кожу тут же впилась одна из щепок, и алая кровь закапала на пол… капля, за каплей.

Он промахнулся, не попал в себя, как хотел.

Владислав перевёл взгляд на свою правую руку, между костяжками пальцев отчётливо виднелся кривой шрам. Рана давно прошла и тело позабыло боль, но она сама продолжала жить в воспоминаниях.

«Спокойно, – успокаивал он себя, – теперь это в прошлом. Я теперь другой». С этими мыслями он ослабил хватку и с задней стороны зеркала упала записка.

Мой любимый внучек!…

Его взгляд тут же пробежался по первой строке.

От всего сердца хочу поздравить тебя с днём рождения. Желаю тебе крепкого здоровья, чистой и светлой любви, благополучия и пусть тебя оберегает ангел хранитель. Горячо обнимаю и крепко целую.

Подняв записку, Владислав прочитал её ещё пару раз и с каждым разом на его лице всё шире становилась улыбка.

– Спасибо, бабуль, – произнёс он и отнёс записку и зеркало в комнату. Аккуратно прислонив его к стене, он вдруг вспомнил свою старую комнату. Тот самый день, когда он с удивлением заметил на своём столе старое зеркало.

«Это ещё что за хлам?» – подумал он, оглядывая замысловатые узоры и блестящее лаковое покрытие. – «Неужто раритет?»

– Бабуль, зачем мне такое зеркало? Оно больше тебе подойдёт.

От воспоминаний его отвлёк внезапный скрип двери, такой знакомый, но вместе с тем пугающий. Владислав вздрогнул и опустил свой взгляд на руку. Он отчётливо ощущал, как холодная волна прошлась по его телу.

В воспоминаниях промелькнул размытый образ старой двери. Вся в потрескавшейся краске с затемнённым окном, которое заполняла почти всю её половину.

«Откуда донёсся этот звук?» – насторожился Владислав и повернулся в сторону двери. Его задумчивый взгляд привлекло отражение в его новом зеркале. На ледяной поверхности отразился силуэт юноши. Тот замер, его рука застыла в воздухе, а из ладони выпала книга. Её грохот прорвался сквозь стеклянный барьер и отчётливо послышался в комнате.

– Кто вы? – дрожащим голосом уточнил юноша, в его глазах смешались страх и любопытство. На вид лет семнадцати, с взъерошенными волосами. На нём обычная серая футболка, но Владислав знал, что на её обратной стороне есть надпись: «Судьба». Тонкая нить проходила через само слово и была похожа на кардиограмму. На тыльной стороне ладони ссадины и порезы. Юноша выпрямился и сделал шаг назад, становясь в более устойчивую позицию, словно готовясь к драке.

Вместо слов изо рта Владислава вырвался стон. Он больше не владел своим голосом. Хоть юноша из зеркала не знал, кого он сейчас видит перед собой, но для Владислава всё было по-другому. Он не мог не узнать самого себя.

Кто вы? – повторил юноша, его голос был спокоен, но теперь в нём чувствовалась угроза.

Владислав сглотнул и опустил взгляд на свою дрожащую руку, чувствуя, как всё перед глазами расплывается, но всё же в этом размытом пятне он смог разглядеть на ней старые шрамы, оставшиеся с ним даже через десять минувших лет.

Его ноги словно превратились в тяжёлые камни, у него не хватило силы сделать шаг.

Когда он попытался сделать шаг вперёд, всего на миг перед его глазами промелькнула его старая комната. Этого мгновения было достаточно, чтобы вспомнить малейшие детали. На стене висел шерстяной ковёр с разноцветными узорами. Ночью перед сном рука по привычке тянулась к одной из чёрных линий. Палец касался ворсинок и повторял узор, следуя за его следом. Напротив кровати находился шкаф, заполненный уже старыми, но ещё не использованными полотенцами, постельным бельём, белым мешком с тулупами или валенками. У изголовья кровати картина. На её зелёном лугу пасутся лошадь и жеребёнок, чья голова потерялась среди высокой травы.

Рука Владислава дрогнула, а перед ним пронеслись обрывки воспоминания о той боли, которые он так хотел забыть:

Поздний вечер. Вокруг сырость и холод. Одежда уже не могла спасти от непогоды, ладони покраснели от холода, а на кончиках пальцев ощущалось покалывание, словно кожа треснула.

Весь мир вокруг словно замер, а внутри него всё разрушилось.

Хуже всего было осознавать, что мир больше не будет прежним, как и он сам.

Не в силах вынести эту боль ещё раз, Владислав рухнул.

«Не может быть!» – его внутренний голос казался приглушённым, а затем и вовсе стих. Его место занял шум, похожий на шипение, такое же, когда на телевизоре появлялась чёрно-белая рябь.

– Эй! – послышался голос сквозь ледяную завесу. – Вы…

Юноша из зеркала не успел договорить, его голос резко прервался. Когда Владислав поднял испуганный взгляд, он увидел себя настоящего, с побелевшей кожей и стеклянными уставшими глазами.

– Что это было? – прошептал он дрожащим голосом.