скачать книгу бесплатно
– Верится слабо, – фыркнул Петр – все-таки сказывалась разъяснительная работа, проведенная сыном. Со скандалами, но удалось многое донести до отца.
– Мы будем исходить из того посыла, что нам придется оперировать собственными ресурсами, – вкрадчиво произнес Голицын. – Поможете – хорошо. Нет – не страшно. А надеяться на то, что вы окажете помощь, слишком наивно. Вдруг вы не справитесь? И тогда вся кампания коту под хвост. Вон отличный момент для восстания упустили. Из-за предателей, безусловно. Отчего же эти предатели не помешают вам снабжать нас провиантом и фуражом?
Кантемир промолчал.
– Так вот. Вопрос обеспечения армии стоит настолько остро, что начинать кампанию сейчас – пустое дело. Для начала нам нужно создать базу снабжения где-нибудь в устье Днепра. Накопить там припасы. Создать каботажный флот для перевозки всего этого. И только после начинать думать о военной кампании. Да и то… думать, а не действовать.
– Но вы же хотели брать Константинополь! – воскликнул Кантемир.
– Одно дело – рывком пройти к столице и взять ее. И совсем другое – вести большую войну, освобождать обширные территории. Одних только гарнизонов сколько потребуется, чтобы не дать предателям устраивать пакости в тылу! Ты не считал?
– А вы считали?
– Мы провели двадцать семь командно-штабных игр, моделируя эту кампанию. И сделали определенные выводы, – произнес Петр. – Во всяком случае, мой сын сумел убедить меня в глупости этой затеи, если с наскока воевать идти.
– А если не с наскока? – потрясенно переспросил Кантемир. Его удивило то, как основательно к этому вопросу подошли русские. Еще до того, как он прибыл к ним с предложением.
– То, как уже заметили, нужно создавать главную базу снабжения и каботажный флот. Это время. Год-два, возможно – больше. Вместе с тем мы должны понимать, куда и зачем идем. Ты прибыл один. И ты нас убеждаешь, что люди ждут нас. А мы вот не знаем – ждут ли. И люди – ладно. А аристократы? У кого какой настрой? У кого какие интересы? Сейчас, насколько мы знаем, османы держат Молдавию крепко за глотку. И аристократы ваши во многом им прислуживают.
– Они не решатся выйти против вас!
– Они должны решиться выйти за нас! – воскликнул царь. – Нам самим воевать за эти земли сейчас резона нет. У нас вон обширные черноземы пустыми лежат. Нам сейчас лишняя земля без надобности.
– Но на ней живут люди! Православные люди. И они готовы признать вас своим монархом!
– Мне приятно это слышать, – фыркнул Петр. – Но я хочу в этом удостовериться. Кто конкретно хочет? Вот поименно. Соберешь письма? Я должен понимать, что меня там ждут. Иначе эта война лишена смысла. Уразумел ли?
– Уразумел, – кивнул Дмитрий Кантемир мрачно.
– Да не кисни ты. Денег я дам. Чай, с пустыми руками не уедешь. Вернешься. Подумаешь над тем, как лучше все обставить. Поговоришь с верными людьми. А то, быть может, только ты один и жаждешь нашей помощи. Для остальных же мы будем врагами.
– Петр Алексеевич, ну какие враги?
– Что молдавская, что болгарская аристократия видит свои земли независимыми. И стоит за то, чтобы мы пришли, их освободили за «спасибо» и ушли. Но нам в этом какой резон? А если плата будет больше, чем «спасибо», то вряд ли все обрадуются нашему приходу. Не так ли? – грустно улыбнулся Василий Голицын.
Дмитрий Кантемир пожал плечами.
Недовольно.
Впрочем, его очередной заход провалился. Но ему хотя бы пообещали денег, что уже неплохо.
– Сколько?
– Пятьдесят тысяч.
– Ого!
– Ты подумай – как везти будешь, чтобы не ограбили. Да и шляхта с османами явно на твою голову облизываются.
– Унесу, – улыбнулся повеселевший Кантемир.
– Если союзников верных найдешь – еще денег пришлем. Но проверять станем. Так что пустыми письмами кормить нас не выйдет, – буркнул Петр.
– У нас свои люди в Константинополе, – дополнил царя Голицын. – И мы сможем проверить многое…
* * *
От Риги отошли девять кораблей. Достаточно больших. Голландской постройки. Россия вообще, пока еще не развернула свое судостроение, активно закупала и заказывала крупные корабли в Голландии.
Вот и сейчас.
Понятно, немного их доводила и переоснащала. Например, устанавливая свое вооружение. Благо, что с ним мал-мало все было хорошо. А стандартизированное вооружение Алексей проталкивал, где мог и как мог. Но в целом это оставались все те же голландские крупные корабли рубежа XVII–XVIII веков со всеми их характерными признаками.
На этой эскадре уплывало посольство в Тенкодого.
Казалось бы.
Кому какое дело до такой экспедиции? Однако их ждали. Десятка два пиратских кораблей болтались на горизонте.
Почему они не приближались? Бог весть.
Может, их ввели в заблуждение, когда нанимали? И нападать на крепко сбитую эскадру артиллерийских кораблей они не рвались.
А может, узнали, что в Риге на борт этих галеонов поднялся пехотный полк. Опытный, матерый пехотный полк, способный в абордажных стычках заставить их умыться кровью. Без всяких, впрочем, гарантий на успех. Еще неизвестно, кто кого на абордаж возьмет в случае начала свалки. Как показали события десанта в Кафе – русская пехота может многое. Даже в море.
Чуть мористее бежал галеас. Тот самый, который, по сути, балтиморский клипер. Он опасно приближался к пиратам. Но те не спешили его атаковать. Даже стрелять в него. Хотя и он огня не открывал.
Так – маневрировал.
Танцы, скорее.
Опасные.
На грани фола, но… танцы.
Галеас то отходил к эскадре, и пираты чуть приближались, то начинал к ним прижиматься – они сразу же отходили. Ввязаться в бой выглядело очень рисковой забавой. Еще, не дай бог, ход потеряешь – и все. Эскадра галеонов просто пройдет мимо и расстреляет в упор. Пираты знали, что на нее поставили шестидюймовые орудия. Да, карронады. Но так и что? Шестидюймовые же. Калибр пугал. И пиратские корабли были не готовы испытывать их действие на себе.
Адмирал же, что командовал всей этой морской процессией со стороны России, напряженно вглядывался в пиратов. И пытался понять, кто и зачем их прислал. Ведь видно же – много. Слишком много для случайности. И слишком мало для того, чтобы совладать с эскадрой. Значит, этот кто-то владел не всей полнотой информации и не ведал, что для экспедиции закупали корабли по трем независимым контрактам. Специально, чтобы запутать наблюдателей. С разными целями, указанными в бумагах. И все переиграли, по сути, в последний момент. Он и сам еще две недели назад не знал всех подробностей.
* * *
Алексей наконец добрался до Казани.
Он уже изрядно устал за минувшие дни путешествия от бумажной работы в мерно покачивающейся каюте, тускло освещенной керосиновыми лампами. Лучше, конечно, нежели свечами. Радикально лучше. Но глазки все равно уставали и быстро. Яркого электрического света очень не хватало.
И тут берег…
В Казани он в прошлой жизни бывал. Много раз. И сейчас, разглядывая ее с парохода, едва ли мог узнать не то что город, а даже местность. Казалось, изменилось все. Впрочем, в Москве он испытывал такое же ощущение. Все-таки трудовая деятельность людей если горы и не сворачивает, то ландшафты меняет. Отчасти даже вручную, как говаривал один персонаж фильма «ДМБ».
Царевич смотрел на понтонную переправу. Ее тут уже пару лет как организовали. Но на берегу уже начали накапливаться строительные материалы и появились первые работники, которые станут возводить мост. По уже отработанной технологии. Там, под Пермью. А к Перми этот тип мостов отрабатывали на державных дорогах – тех самых макадамах, которые начали строить перед подготовкой к войне со шведами. В общем, лет десять эти мосты мал-мало «вылизывали», построив во множестве и улучшая конструкцию.
Каменный насыпной бык переходил в массивную кирпичную стойку опоры, между которыми пробрасывали деревянные фермы из лиственницы, поверх которых уже дорога и шла.
Эти фермы-то и совершенствовали.
Так или иначе, но в ближайшее время должны были начаться работы по укреплению косы и отсыпке каменных быков. С тем, чтобы в будущем году уже по опорам собрать деревянные фермы. Не самые живучие, да. Но лиственница плохо гниет. А применение дерева позволяло возводить такие мосты быстро и просто.
Когда руки дойдут и появится возможность, деревянные фермы нужно будет заменить на металлические. Но это потом. Сейчас ни Алексей, ни Россия к этому были ни морально, ни технически не готовы.
Чугунная дорога уже тянулась от Перми к Казани. И в будущем году должна была достигнуть этого города. Еще через год она должна была «добежать» до Нижнего Новгорода. А еще через год – до Москвы. Соединив таким образом ориентировочно в 1711 году Нижний Тагил и столицу круглогодичным сообщением.
Да, это не Транссиб. Совсем не Транссиб.
Чугунная узкоколейка могла скорее конкурировать с декавилькой. А точнее, с ее производной – военно-полевыми железными дорогами, которые с 1870-х годов строили временно для перевозки грузов в военно-полевых условиях.
Тут сказывался и материал – чугун, который не позволял создавать на колесную пару высокую нагрузку. Да и динамические нагрузки переносил плохо, из-за чего в плане скоростей такая дорога не могла ничем особым похвастаться. Ну и колея – она была узкой. Отчего и вагоны, и паровозы были небольшими. И перевозилось в целом не очень много грузов. По аналогии с нормальными железными дорогами, особенно XXI века, в котором они творили настоящие чудеса.
Но даже такая ветка открывала возможность проводить составы с сотнями тонн груза от Москвы до Нижнего Тагила часов за сто непосредственного пути. Ориентировочно. Что радикально повышало связанность основной территории России не только с Уралом, но и с Сибирью. Ведь из Нижнего Тагила открывался речной путь до самого Байкала и китайской торговли у его берегов.
Примирившиеся раскольники под руководством Демидова строили еще одну чугунную дорогу – от Москвы в Тулу, чтобы создать из этого города южный узловой логистический центр. Одна ветка пойдет потом на Иван-озеро и далее на Воронеж, а может, и даже Азов. Вторая – в сторону Орла и Курска.
Аристократы же строили на свои деньги дорогу от Москвы к Смоленску. У них были свои резоны – они вдохновились недавней войной с Речью Посполитой и готовили тылы для ее продолжения, рассчитывая поживиться в будущую кампанию, в которой они не сомневались. Дальше эта ветка должна была уйти на Полоцк и потом в Ригу, чтобы ввести ее и западную Ливонию в торговый и хозяйственный оборот. Ну и на Пруссию кое-кто в высших эшелонах власти России уже облизывался.
По мнению Алексея, не хватало пока всего нескольких стратегических проектов. Прежде всего на Новгород и далее Павлоград – Выборг. Ну и на Ярославль к Вологде, дабы выйти к верховьям Северной Двины. И тут царевич надеялся на купцов – на их кумпанство. Но те медлили, рядились, считали и не особенно рвались.
Своих же рабочих рук ему остро не хватало. И Алексей ждал как манны небесной первых строителей из Ирана, которые несколько лет, в рамках обучения, должны были бы поработать в России на строительстве таких дорог. Человек тысяч десять или двадцать. Во всяком случае, шах их обещал. И эта «учеба» могла очень сильно ускорить возведение базовых, фундаментальных веток новых чугунных магистралей, связывающих всю страну в единый узел.
Впрочем, даже без них к концу 1711 года общая протяженность чугунной узкоколейки в России по планам должна достигнуть примерно двух с половиной тысяч километров, то есть тысячи местных верст в рамках новой СИ. Ну а если они прибудут в достатке и никаких проблем не произойдет, то вдвое больше.
Да, это было мало.
Безгранично мало.
Тем более что все эти чугунные дороги были узкоколейками в одну нитку пути, из-за чего особой пропускной способностью не могли обладать. Но даже это должно было просто взорвать экономику России, по ожиданиям царевича. Просто за счет введения в нормальный хозяйственный оборот огромных территорий оживить внутреннюю и транзитную торговлю.
И сбавлять темпов строительства ни Алексей, ни Петр не собирались. Царь ведь тоже проникся. Ему, конечно, больше нравились каналы, но сама идея перебрасывать в считаные недели полевую армию из-под Новгорода к Азову выглядела настолько привлекательно, что Петр Алексеевич вцепился в эти дороги мертвой хваткой. Как бульдог.
К 1715 году по планам, без учета иранской помощи, чугунные дороги должны были завершить первичный базовый контур.
Главной веткой должен был стать путь от Нижнего Тагила через Пермь, Казань, Нижний Новгород, Владимир, Москву, Смоленск и Полоцк на Ригу. Этакая гранд-параллель, словно нитка, собирающая «бусы» от Сибири до Ливонии.
Кроме того, должны быть запущены еще четыре магистральные ветки. От Москвы через Тулу на Воронеж и далее к Азову, от Тулы на Киев через Орел. От Москвы через Тверь к Новгороду и далее к Павлограду и Выборгу. Ну и от Москвы на Ярославль и Вологду с доводкой ветки до Архангельска.
А к 1720 году общая протяженность путей должна была достигнуть по планам шестидесяти тысяч километров. Примерно. И закрыть такие необычные направления, как Кола. Да-да, царевич считал создание порта на месте Мурманска очень важной задачей. Что было невозможно и бессмысленно без проведения к нему чугунки. Там и торговля, и промысел, в том числе китобойный. Ну и на восток дорога должна была продвинуться хотя бы до Тюмени. Хотя бы…
Планы-ураганы!
Алексей стоял сейчас на пароходе и невидящим взглядом смотрел на водную гладь, по которой, медленно вращая воротом, шел паром. И представлял себе это будущее… В его воображении уже стоял мост. Грандиозный мост через Волгу. И тут по нему через Казань шли поезда. В клубах дыма. Угольного, разумеется. Не на дровах же паровозы водить?..
– Алексей Петрович, обед готов, – произнесли за спиной, вырывая царевича из грез.
– А? – словно бы очнулся он и заозирался, пытаясь понять, куда он попал и что случилось.
– Ты просил напомнить, когда будет готов обед. Чтобы не медлить с отплытием…
Глава 5
1708 год, май, 18. Пермь – Гибралтар – Москва
Алексей отхлебнул глоток кофе и поставил чашечку на стол.
– Неплохо.
– Мы стараемся быть не хуже, чем в столице, – улыбнулся Григорий Дмитриевич Строганов.
– Это славно. Хотя кафе пока только там.
– Исправимся.
– Надо только подумать – для кого оно и зачем. Ну да ладно. А что ты делаешь в Перми? Здесь же у тебя дел никаких нет.
– Как нет? – наигранно улыбнулся визави.
– Ради встречи со мной приехал? Просто засвидетельствовать свое почтение?
– И это тоже, но… главное, конечно, поговорить о Севере.
– А что о нем говорить? Север и север. Лед, мороз, медведи белые и снежная пустыня. Ах да! Еще северное сияние.
– Ты, Алексей Петрович, столько сил тратишь на развитие производств всяких в России. Отчего мы, заводчики, в неописуемом восторге. Севера же при этом совсем не касаешься. Почто так? А ведь там богатства великие.
– Только добывать их дорого и сложно.
– Но мы же добываем.
– Потому что выбора нет. На Север ведь все везти нужно. И если бы то же самое можно было найти где-то в теплых и уютных местах, то и смысла во всей этой возне не имелось бы.
– Если бы… – развел руками Строганов.
– Соли ныне богато в Астрахани и Крыму. И намного дешевле добыча. И погода более уютная. Золото? Так его торгом проще добыть, чем по крупинкам мыть в северных реках. Что еще?
– Предлагаешь мне бросить дела северные? – нахмурился Строганов, явно раздраженный и обескураженный такой отповедью.
– Ну отчего же? – усмехнулся Алексей. – На Севере действительно много всего интересного. Однако же менять подход все одно надо. Али думаешь, что по старинке выпаривать солевой раствор так же выгодно будет? Сожрут тебя южане. Как есть сожрут. Там ведь куда более богатые солевые растворы. И их не дровами выпаривать можно, а на солнце.
– И как же мне меняться?
– Вот смотри, – начал Алексей, – мне недавно рудознатцы доложили, что вот тут, недалеко от Перми, есть большое месторождение соли. Глубокое. Если его по старинке разрабатывать, толку не будет. Но есть вариант. Шахта называется. В Европе так металл и прочее уже веками добывают. Отчего так нельзя? Сам смотри. Копаешь шахту. Можно уступами или наклоном. Укрепляешь стены. Оборудуешь подъемник, чтобы людей и грузы поднимать-опускать. Придумываешь, как туда воздух закачивать свежий. Это несложно. Обычная помпа с приводом от, допустим, ветряка. Про откачку воды тоже подумай – она может все подмочить. И на выходе, когда все это сделаешь, вложившись и умом, и руками, и деньгами, получишь возможность ту соль лопатами добывать. Дешевле, быстрее и больше всякой озерной. Даже из соленых южных вод вроде Сиваша.
