скачать книгу бесплатно
В комнате повисла тишина. Первым ее нарушил Травин.
– Да, господа, лихо нас, однако, помотало…
– Да уж… – вздохнул Макар. – Твоя правда, Родион Николаевич.
– И, главное – чёрт знает, где мы все были.
– Ну, главный-то Чёрт точно обо всем знает.
Все трое переглянулись и дружно рассмеялись.
– И как хорошо, что мумии эти в небо улетели.
– Да уж. Скатертью им дорога.
– Хорошо, что нам Полин и Василий Степанович помогли. Боюсь даже думать, чтобы с нами сталось без них.
– Это точно.
– Спасибо, Володя, за гостеприимство. Я, наверное, пойду, – Травин нерешительно привстал.
– И я тоже домой схожу. Посплю немного, – согласился с ним Булкин.
– Я и рад бы вас удержать, да, признаться и сам еле языком ворочаю, – зевая, отвечал им Махнев.
На этом наши приятели и распрощались. Как только за гостями закрылись все двери, Владимир почувствовал, насколько сильно он устал. Он медленно поднимался на второй этаж, сбрасывая на ходу свою одежду. Усталые ноги с наслаждением скинули отяжелевшие штиблеты. А после он нырнул в свою прохладную постель. И моментально забылся крепким сном.
Во сне он вновь с удивлением увидел Глашу. Это был очень странный, хотя и весьма возбуждающий сон. В сновидении он находился в своей знаменитой бане. И в этой бане была Глафира. Но, помимо Глафиры, с ними находился и некто третий. Это был его учитель, демон по имени Виктор. Как только Владимир окунулся в атмосферу этого сна, он тут же изумился его крайне похотливому содержанию. Часть его души пыталась протестовать при виде откровенного разврата и унижений Глафиры. Но, как это часто бывает во сне, он вовсе не противился его течению. И даже не пытался изменить его дерзкий до невозможности сценарий. Мало того, ему нравился этот сон. Он вновь почувствовал себя таким, каким бывал часто при жизни.
Глафира в этом сне была до неприличия развратна, хотя всем своим видом пыталась доказать, что это не так. Но тут же выдавала себя с головой. А он и его учитель этим весьма неплохо пользовались. Он с наслаждением упивался каждым мгновением этого видения, но вдруг ощутил довольно сильный толчок в бок. От этого бесцеремонного толчка он и проснулся.
Рядом с ним, прямо на краю кровати, сидел его вездесущий Архонт собственной персоной и довольно бесцеремонно толкал его в бок.
– Ну, нет, – сонным голосом протянул Владимир. – Зачем вы меня разбудили? Я сейчас видел такой сон… Мы с вами Глашку… Вдвоем… А она стояла в тисках. Покорная… И как только наступила моя очередь, вы меня зачем-то разбудили. Это несправедливо.
– Значит, ты не успел?
– Нет, конечно, – обиженно произнес он. – Между прочим, ей было мало. Она и меня хотела следом.
– Замолчи! – грозно одернул его Виктор и плеснул в лицо стаканом воды.
После этого Владимир окончательно пришел в себя.
– Что это я? Приснится же такая пакость. Я не виноват, – растеряно произнес Владимир.
– Я знаю. Это был не твой сон.
– А чей же?
– Мне некогда тебе объяснять. Да, я и не считаю нужным это делать. Не твой и всё… – хмуро отозвался Виктор.
Только сейчас Владимир заметил, что его патрон отчего-то выглядел неважно. Одет демон был в темный, наглухо закрытый плащ. Волосы его висели черными и неопрятными прядями. На голове была нахлобучена старая шляпа. Лунный свет озарял лицо учителя. И Владимир с удивлением обнаружил, что демон значительно состарился. Перед ним сидел вовсе не молодой мужчина, а человек в летах. Лунный луч задержался на волосах Виктора. Среди темных прядей Владимир заметил явную седину.
– Что с вами, патрон? Что-то вы неважно сегодня выглядите. Вы из-за египтянки что ли на меня рассердились?
– Кого? – так же хмуро отозвался Виктор.
– Из-за того сердитесь, что мы Нефтиду снова в Египет отправили?
– Какую Нефтиду? – не понял демон.
– Вот те раз! Неужто забыли наше недавнее рандеву в Древний Египет?
– Куда? – бесстрастно и отрешенно переспросил демон.
– Как же… – от изумления Владимир сел и опустил ноги на пол.
– Ах это… Вспомнил. А что ты там про ведьму египетскую сказал?
– Да, мы её того… На небо отправили, – робко ответил Махнев.
– Да? Ну и правильно, – равнодушно констатировал демон.
– И вы не сердитесь на меня за это?
– За это? Нет…
– Ох, аж от сердца отлегло.
– Не егози, Махнев. Как я могу сердиться на тебя из-за кулька костей в бинтах?
– Я не узнаю вас, патрон. Да, что случилось-то?
– Ничего. Собирайся.
– Куда? – опешил Владимир и со страхом уставился на демона.
– Да, не трясись. Здесь недалеко. А впрочем, зачем тебе и собираться. Закрой глаза, и мы тут же окажемся на месте.
Владимир исполнил требование демона. Он закрыл глаза. И почувствовал, как какой-то невидимый вихрь перенес его в совсем иное пространство. Ноздри с наслаждением втянули свежий воздух, напоенный ароматом лаванды, озерного песка, старой ветлы и высоких сосен.
– Открывай глаза, – сухо приказал демон.
Владимир приподнял веки и обнаружил себя, стоящим возле знакомого деревянного сруба – его знаменитой бани.
– Зачем мы здесь?
– Махнев, это твоя баня. Баня из твоих снов.
– Я знаю…
В мире Яви она тоже всё еще стоит. Пока стоит. Но ей недолго осталось… Сначала я должен уничтожить её в твоем сне.
– Вот как? А зачем вам это? Разве она кому-то мешает? – напрягся Владимир. – Она ведь теперь совсем иная. Мы просто в ней встречались с Глафирой Сергеевной. Вот и всё. Неужто я даже во снах не имею права хоть немного отдохнуть?
– Она не мне мешает.
– А кому?
– Она мешает ей, – с грустью отозвался демон. – Ей мешают любые воспоминания о тебе и обо мне.
– А причем тут вы, патрон? При всем уважении к вам, это лишь дело моё и Глаши.
– Замолчи! – прервал его демон. – Не риторствуй впустую. Ты так еще и не понял до сих пор, насколько мы все связаны?
– А может, вы преувеличиваете? Нет, я, конечно, всегда находился под вашим влиянием. Но, причем тут моя любовь?
– Это ты не причем, жалкий человечишка, – тихо отозвался демон. – Лучше не зли меня, чтобы я не прихлопнул тебя, словно комара. А еще лучше – я могу запереть тебя самого в этой бане и поджечь её. Разве это не будет твоим славным и вполне достойным концом? Я даже закажу статейку в местных газетах с заголовком «Развратник из Нижнего Новгорода сгорел в собственной бане. Собаке – собачья смерть!». А, каково?
– Пойдет! – зло отозвался Владимир.
– Вот и я тоже думаю, что пойдет. А можно написать чуть высокопарнее: «Погиб поэт, невольник чести. Пал на пожаре, в собственном поместье» А так, нравится?
– И так нравится! – крикнул Владимир.
– Я могу сотни прекрасных заголовков на твой счет придумать. А после того, как от тебя останется кучка грязного пепла, я развею его над Ветлугой. Аккурат в том месте, где еще недавно хотела утопиться твоя Глашка.
– Глаша хотела утопиться? – Владимир побледнел.
– Представь себе…
– Я не буду ее больше сюда звать.
– Конечно, не будешь. Потому что будет некуда. И никаких шаров от вашей любви здесь больше не будет летать. И цветы из стен не станут более расти. И Лунная соната звучать не будет.
– Хорошо… – с унынием отозвался Владимир. – Вы и меня здесь сожжете?
– Ты точно идиот. Я, похоже, всё время переоценивал тебя. Твои умственные способности. Как можно повторно убить того, кто уже убит?
– Ну, не знаю…
– Махнев, я жутко устал. Я не стану больше с тобой объясняться на эту тему. По крайней мере, не сейчас. Сейчас мне надо, чтобы ты сжег эту баню. Дотла.
Откуда-то, будто из-за спины, демон достал горящий факел.
– Держи его… Я мог бы сжечь его самостоятельно, но эффект будет иным. Это – твой сон, и в нём ты – хозяин. Иди и поджигай.
Владимир вздохнул и взял факел.
– Жги. А всё прочее потом.
Наш герой приблизился к стенам своего любимого сруба. В нос ударил родной аромат лиственницы. Ему показалось, что стены жалобно вздохнули. Взгляд зацепился за стык двух, плотно подогнутых и крепких еще бревен. Меж ними пророс зеленый стебелёк с бутоном. Он узнал его. Это был один из тех цветов, которые выросли в их с Глашей сне. Цветок рос прямо на глазах. Он был настолько свежим, что на его нежных лепестках проступили капли хрустальной росы. Владимир отпрянул от стены – она очень быстро стала покрываться охапками этих удивительных цветов. От каждого соцветия полетели стайки бирюзовых бабочек.
– Я не могу! – крикнул демону Владимир.
– Поджигай, я сказал!
– Они живые, и дом этот тоже живой.
– Хватит антимонии разводить. Все эти цветочки растут из твоего сознания. Их нет в реальности. В реальности здесь есть лишь старые трухлявые бревна.
– Но я-то их вижу!
– Я тоже много, что вижу. Но это не значит, что всё это существует в Яви. В Яви и меня самого-то часто нет. И тебя там тоже сейчас нет… Поджигай!
Владимир вновь со слезами приблизился к бане и, зажмурив глаза, поджег сухую траву, щедро устланную вдоль завалинки. Пламя мгновенно охватило всё строение. Владимир отпрянул от горящего сруба.
– Все! Теперь можешь идти, – хмуро отозвался демон.
Он стоял рядом с Владимиром и смотрел на яркие языки пламени. В его смоляных глазах отражалось целое сонмище огня. И в эти минуты они казались страшными.
– Куда мне идти?
– Убирайся, я сказал.
Владимир попятился. Ему почудилось, что изнутри деревянного сруба доносится волшебная мелодия Бетховена. Она звучала едва слышно. Но все-таки он явственно слышал её. Как слышал и стоны. Они доносились от деревянных стен, покрытых тонкими стеблями и живыми бутонами нежных цветов.
А дальше пространство дрогнуло, и он полетел в какую-то неведомую, темную пустоту. Очнулся он у себя в кровати.
* * *
Нижегородская губерния, недалеко от села Махнево.
– А в Явь я сам хожу тогда, когда этого только пожелаю, – тихо и зло произнес Виктор, переместившись совсем в иное пространство.
А перенесся он в трактир, находящийся при постоялом дворе, в пару вёрстах от поместья дворян Махневых. В этот самый трактир, помимо залетных и почтовых карет, часто наведывались местные любители приложиться к хмельной браге или полугару. Для тех, у кого водились денежки, здесь подавали вина подороже. Но это случалось крайне редко, ибо завсегдатаи данного заведения были люди небогатые, умеющие экономить каждую, с трудом добытую копейку. Этим трактиром владел некто Мясников, разбогатевший вольноотпущенный крестьянин.
На дворе крепчал декабрьский морозец. Вечерело. Синяя мгла опускалась на белые поля и долы, раскинувшиеся вокруг на многие тихие версты. Рядом с постоялым двором Мясникова стояла небольшая деревенька, домов в тридцать. Одному из жителей этой деревни, некому Захару Рябому не спалось. Накануне, изрядно накушавшись водки со своими тремя дружками, он проспал ровно до обеда. А проснулся уже тогда, когда по земле поползли унылые зимние сумерки. Голова трещала с похмелья так, словно по ней стучали огромным молотом. Во рту едва ворочался распухший и шершавый язык.
«Как тяжко-то! – думал Захар. – Где-то же должна у нас в доме быть брага. Вроде, в подполе оставалось еще пол бутыли».
– Аксинька! Где ты, окаянная? Принеси мне опохмелиться, – мочи нет, башка как гудит. – Аксинь! Ты слышишь меня?
Ответом была полная тишина. Лишь в соседней комнате щелкнули половицы.
– Аксинька, мать твою! Оглохла что ли?
Он соскочил с топчана и еле удержался на месте, чтобы снова не упасть. Стены, пол и потолок завибрировали в такт ударам в голове. Пошатываясь, он выпрямился. Судя по всему, его зловредная женушка ушла к соседке или к сестрам, в соседнюю деревню.
