Синеусая траурница

– Извини, – буркнул Николай, устыдившись своей выходки, – что-то я погорячился.

– Бывает, друг! Что планируешь делать?

– Найду сейчас кого-нибудь из врачей, поговорим.

– Добро! Держи в курсе, – Артур отключился.

Николай рассеянно бросил телефон на край скамьи и погрузился в мысли. Почему в последнее время он начинает паниковать из-за любой ерунды? Построил себе цепочку, а когда что-то идёт не так, начинается ступор. Стареешь, что ли, Земноводный? Дудки! Итак, сравним данные. Версия номер два – индус был сумасшедшим. Что имеем для подтверждения? Слова девушки и Крижницкого про госпиталь. Это ничего не доказывает. Так стоп, оборвал себя профессор. Здесь что-то не так. Вернёмся к основной версии. Артур проводил расчёты и потом повторил их. Он на придурка явно непохож. Неизвестно, построил ли Рагни свой прибор, но в теории всё доказано. Оставим пока физику. Бабочки! Маружицкий на пару с Йозефом тоже сошли с ума? Не многовато ли психов для одного бедного энтомолога? Какие выводы? А всё просто. Прибор есть, он работает, бабочки есть и двери в другие измерения тоже. Рагни увидел, не хотел афишировать, спрятался в больнице и умер здесь… А ведь реально могли быть проблемы с сердцем. Предвидел свой исход, составил завещание и велел сообщить Артуру. Нормально, вот теперь сходится. Работаем! Профессор резко встал. Внезапно всё поплыло перед глазами, стало трудно дышать, и он начал терять сознание. Последнее, что он успел увидеть и понять – испуганные глаза девушки садовника, которая склонилась над ним и что-то кричала.

***

Николай очнулся на кровати. Сильная слабость, болит голова и хочется пить. Осторожно приподняв голову, профессор огляделся. Маленькое уютное помещение с белым потолком и светлыми стенами. Большое окно, где видно часть оранжереи. Комната пустая, на первый взгляд, лишь в изголовье кровати что-то мерно гудит, периодически издавая пикающий звук. «Реанимационный блок, – с удивлением отметил Николай. – Что со мной было? Похоже, упал в обморок». Помня о том, что находится в психиатрической клинике, Земноводный с усмешкой поглядел на себя, почему-то ожидая увидеть руки, пристёгнутые наручниками, штопаную больничную пижаму и толстые сдерживающие ремни… Никаких наручников не было, да и пижамы тоже. Он лежит в своей обычной одежде, с закатанным рукавом рубашки, а в сгибе локтя воткнута игла внутривенной системы. Задумчиво пробежав взглядом по длинной трубке, Николай узрел стандартную инфузионную стойку и пакет с раствором.

– Как вы себя чувствуете? – раздался позади женский голос. – Пожалуйста, резко не вставайте. Я сейчас уберу систему, – появилась молодая женщина, очень похожая на девушку из оранжереи, но значительно старше. Она быстро извлекла иглу, заклеила ранку небольшой липкой повязкой и улыбнулась: – Ну а теперь медленно садимся. Всё хорошо?

Николай осторожно сел на краю кровати и угрюмо кивнул, сверившись со своими ощущениями.

– Только голова болит и пить хочется, – пожаловался он. – Долго я лежу?

– Нет, недолго, – женщина протянула ему стакан с водой, – держите. Если бы вы не ударились головой, всё бы прошло быстрее. Можно вставать. Только есть одна просьба, мистер!

– Слушаю вас!

– Отец выразил надежду, если вам это удобно, что вы зайдёте к нему перед уходом. Он хотел поговорить о важном.

– А он главный врач больницы, верно? С удовольствием зайду, – улыбнулся Николай и медленно встал. – Вы не проводите?

***

Николай ожидал увидеть что-нибудь колоритное, в традиционном китайском стиле, однако кабинет главного врача выглядел совершенно обыденно. Хороший стол, компьютер, пишущий набор на столе и веер разбросанных документов с жирными пометками. На стене позади владельца висят всевозможные дипломы, лицензии, несколько маленьких семейных фотографий и огромный портрет руководителя страны. В данном случае там был изображен Цзян Цзэминь. На одной стороне кабинета стоит группа стульев, а на противоположной – серия шкафов. Под потолком негромко шуршит кондиционер, а в углу приютился небольшой чайный столик и пара удобных кресел. В общем, типичный кабинет руководителя. Китайский врач работал у компьютера. Завидев Николая, он торопливо выбежал навстречу, протягивая руку.

– Как чувствует себя наш пациент?

– Надеюсь, до этого не дойдёт, – пошутил Земноводный, – это же психиатрическая клиника.

Доктор оценил шутку. Он радушно улыбнулся и представился:

– Меня зовут Веньян Тоу, это моя больница. Небольшой семейный бизнес, так сказать. А вы у нас?

– Николай Земноводный. Я профессор энтомологии. Мистер Тоу, я к вам по одному делу.

– О, о делах потом, – засуетился доктор, извлекая из нагрудного кармана маленький фонарь. – Позвольте я вас осмотрю, – он посветил по очереди в каждый глаз Николая, затем пощупал пульс и радостно сообщил: – Ну вот, всё в порядке. Небольшое сотрясение, но это вскоре пройдёт. Вы упали в обморок. Хорошо, что Лиджуан была рядом. Девочка так испугалась! Мы быстро вас дотащили, положили под капельницу, сделали обследование. Угрозы нет, не волнуйтесь.

– Простите, – смутился Николай, – я доставил вам столько хлопот! Сколько я должен?

– Глупости, глупости. Это всё пустяки. Даже не переживайте, – ответил китаец. – Ну что же мы стоим? Давайте присядем. Может, чаю? – доктор достал сотовый телефон и быстро что-то проговорил в него.

– Не откажусь. А почему я упал? – заинтересовался Николай.

– Ортостатический коллапс. Ничего страшного. Резко встали, сердце не успело кровь пригнать. Жара, переутомление, понервничали. Вы вон как кричали на своего друга, – Тоу спохватился, вернулся к столу, открыл ящик и достал телефон Артура. – Вы забыли его на скамейке, дочь подобрала.

– О, спасибо. А Лиджуан ваша дочь? – уточнил Земноводный. – Но она говорила, что работает тут.

– Это правда. И я плачу ей за труд. Соответственно, и спрос одинаковый, как с других работников. Кстати, мистер Зим-най-вонг-ни, – медленно, по слогам произнёс Веньян, – извините, трудная фамилия. Надеюсь, вам понравилась наша скромная оранжерея?

– Она безупречна! Восхитительно! Коллекция бабочек просто выше всяких похвал. Это такой труд их содержать! – рассыпался Земноводный в комплиментах. – Моё вам уважение, мистер Тоу!

Психиатр довольно улыбнулся. Видно было, что комплимент от специалиста ему очень понравился. В это время зашла молодая женщина, которая была в палате с Николаем, и принесла на подносе чай, выпечку и сахар.

– Спасибо, Мейронг, – покровительственно кивнул доктор. – Это моя дочь, мистер. Она великолепная медсестра. Мейронг, ты можешь идти… Скажите мне, мистер, – китаец вернулся к разговору, – возможно, мне показалось, я бы хотел уточнить. Когда вы разговаривали со своим другом, вы назвали имя.

– Артур, что ли? Это мой друг, да. Извините, что вы были свидетелем. Мне крайне неудобно.

– Нет, нет. Другое имя, – Тоу нервничал, кусал губы, подбирая слова. – Если это тот человек, о котором я думаю, тогда я догадываюсь о цели вашего визита.

– Раджаникант Надкарни, – медленно произнёс Николай, не веря в свою удачу. – Вы знаете его?

– Да. Я выполнил его последнюю просьбу и отправил письмо в Россию.

– Так вы и есть тот самый поверенный? Нотариус, которого не существует. И у вас хранятся дневники? – поразился Земноводный. – Я за ними и приехал.

– Записи о проклятом изобретении, погубившем моего хорошего друга!

– Рагни был и вашим другом? – растрогался Николай. – Примите соболезнования, Веньян. Но я всё-таки заберу его вещи, если вы не возражаете. Артур Крижницкий не смог приехать и попросил меня.

– Кзи-чни-цин-кин, – кивнул доктор, – всё правильно. Ему я и писал. Значит, вы хотите забрать вещи? В таком случае, мистер, – торжественно произнёс пожилой китаец, глядя пристально в глаза своему гостю, – вы должны мне ещё кое-что сообщить.

– Конечно, господин Тоу, – улыбнулся Николай и назвал пароль.

Доктор Тоу вышел из кабинета и вскоре вернулся с небольшой коробкой и чемоданом Земноводного. Поставив всё перед профессором, он устало опустился в кресло. Некоторое время китаец молчал, затем повернулся к Николаю:

– Я не могу препятствовать воле покойного, но послушайте мой добрый совет. Это очень опасная задумка. Я не знаю деталей, Раджаникант не всё рассказывал. Мне кажется, что его прибор находит двери в другие измерения. И если это правда, вы с вашим другом можете их открыть и наслать в наш мир врагов или чудовищ.

– Как вы догадались о дверях…

– Он говорил, что будет поздно. Сетовал на ошибку портала, энергию и связь. Не спал, делал расчёты, лихорадочно писал письмо. У них с Артуром есть свой шифр, письмо было закодировано.

– А когда он умер? Давно? Полгода назад?

– Да вы что? Два месяца! И я сразу же оповестил русского господина. Рагни настаивал на срочности, был сильно напуган, но не являлся безумцем, поверьте психиатру. Не перебивайте, прошу. Я хочу вам рассказать о последних днях Раджаниканта.

После тех событий, покинув аномальную долину Дасюэшанского хребта, Рагни с трудом добрался до машины и приехал в Чэнду. Всю дорогу он мучительно боролся с нарастающей слабостью. Сердце бешено колотилось, давление прыгало. Пару раз он останавливался, пил свои лекарства и продолжал путь. К ночи он, наконец, прибыл и позвонил своему давнему другу, частному психиатру Веньяну Тоу. Разумеется, доктор не стал отказывать в помощи. Несмотря на узкий профиль его работы, изредка попадались пациенты, которым требовалась интенсивная терапия. Всё необходимое оборудование имелось, и по приезду Рагни его быстро поместили в палату. Психиатру удалось стабилизировать состояние, и Раджаникант пошёл на поправку. Сердце перестало болеть, но сохранялась слабость, появилась тревожность. Казалось, учёного гложет какая-то проблема. Он стал злобным, вспыльчивым. Всё время говорил о каких-то полях и воздействиях, очень обижался, если его не слушали. Периодически замыкался в себе, либо наоборот, активно порывался куда-то ехать, но Веньян не отпускал. К своему стыду, доктор начал подозревать признаки сумасшествия у своего пациента и подумывал о специальном лечении.

А состояние больного резко ухудшалось. Рагни перестал узнавать людей, нередко впадал в прострацию и отказывался от еды. Всё закончилось тем, что наступила кома. Доктор Тоу срочно вызвал реанимационную бригаду, которая пару дней выводила Раджаниканта из этого состояния. Профессионалам удалось, Надкарни пришёл в себя. Несмотря на слабость, мыслил он быстро и чётко, признаков сумасшествия не проявлял, но был уверен в необратимости своего состояния. И тогда он рассказал Веньяну о том, что нашёл странное место в горах. Поведал о своей работе с русским физиком Артуром Крижницким. Сообщил о незавершённом приборе и попросил Тоу оповестить Артура, ссылаясь на важность своего открытия. Затем Рагни весь день писал письмо. Перед сном ещё раз побеседовал с Веньяном, распорядившись, на случай своей смерти, быстро передать Крижницкому документы и прибор. Он был категоричен, неоднократно настаивая на срочности и важности поручения. Родственников у Раджаниканта не было, он составил и подписал необходимые бумаги, назначив Веньяна своим доверенным лицом, передал ему все свои банковские счета и права на имущество. От нотариуса Рагни отказался. Вскоре его не стало… Доктор Тоу похоронил друга, посетил его дом, забрал документы и написал письмо в Россию.

– Вот так всё закончилось, – грустно проговорил Веньян. – К своему стыду, я даже не могу понять причины его смерти. Да, у него больное сердце, но состояние было стабильное, он поддерживал себя необходимой терапией. Необъяснимая тоска! Это не депрессия, нет. Поначалу я подозревал расстройство психики, но пообщавшись в последний день, твёрдо уверен, что ошибался. Рагни был здоров, но что-то сломило его! Подорвало желание жить! Такого не бывает. Не было бы, не построй он свой прибор!

– А он рассказывал что-нибудь про бабочек?

– Бабочек? – удивился доктор Тоу. – Но при чём тут бабочки? Раджаникант был физиком. Никогда не слышал, чтобы его интересовали насекомые. А почему вы спросили об этом?

– В письме Артуру он упомянул каких-то бабочек, – Земноводный решил не останавливаться на подробностях. – Простите, профессиональная привычка.

– Ах, да, – рассеянно ответил Тоу, – вы же энтомолог. Про бабочек ничего не скажу. Может, Рагни запомнилась наша оранжерея? Я только отправил письмо. Мой друг сообщил про больницу и зашифровал пароль. Вот я и придумал нотариуса, чтобы не привлекать внимание.

– Ясно… А прибор? Он сохранился?

– В коробке. Повреждён, не включается… Давайте поступим так, – доктор повысил голос. – Забирайте вещи и везите их в Россию. Мы с вами не специалисты в этом деле, а ваш друг им является. Изучайте бумаги, изучайте проклятый прибор, а меня оставьте в покое! – он опомнился и виновато произнёс: – Простите за резкость, мистер. Очень тяжело второй раз возвращаться к смерти друга.

– Понимаю, – ответил Земноводный, – благодарю за помощь.

– Я только выполнил его последнюю просьбу, – грустно улыбнулся Веньян. – Вы, кстати, себя хорошо чувствуете? Всё прошло?

– Разумеется. Вы чудесный доктор! Спасибо вам!

– Тогда я не буду задерживать, – психиатр приподнялся, пожимая руку Николаю. – Если понадобятся мои услуги, можете рассчитывать. Всего доброго!

– И вам, мистер Тоу, – Земноводный взял коробку под мышку, поднял чемодан и направился в оранжерею.

Глава 5. Чемодан

Вещи могут рассказать о людях значительно больше, чем люди о вещах.

Джозеф Конрад

Николай вышел в оранжерею и столкнулся с Лиджуан.

– Ой, мистер, – приветливо улыбнулась девушка, – пожалуйста, больше не падайте в обморок! Вы меня так напугали!

– Не буду, – пробормотал профессор, с изумлением разглядывая девушку. Лиджуан уже успела переодеться и выглядела очень привлекательно. На ней было простое, но элегантное голубое платье, подпоясанное тонким ремешком. Открытые белые босоножки на невысоком каблучке. Аккуратно прибранные волосы и красивая заколка в форме цветка. В общем, барышня была такая светленькая, чистенькая и опрятная, что Земноводный невольно залюбовался. Спохватившись, что так откровенно разглядывает, по сути, незнакомую девушку, он как можно равнодушнее сказал: – Красивое платье. Вы куда-то уходите?

– Нет, что вы! – смущённо возразила девушка. – Я ведь работаю. Скоро наши пациенты будут гулять, я присматриваю за ними. Прошу прощения, мистер! Возможно, вам будет неприятно видеть этих людей. Они не совсем обычные.

Земноводный понял, что его тактично выпроваживают и поспешил присесть на скамеечку:

– Я буквально пять минут, Лиджуан! Вот только уберу бумаги в чемодан. Можно?

– Разумеется, – девушка взглянула на крохотные наручные часики. – Не буду мешать. Всего доброго, мистер!

– Да, да, – рассеянно ответил профессор, открывая коробку, – спасибо!

Письма, дневники и расчёты уже были отсортированы по папкам, за что Земноводный от души похвалил доктора Тоу. Порядок должен быть во всём! Учёный быстро переложил папки, методично заполняя пространство чемодана. Отдельно в коробке лежал плотный пакет, размером и толщиной с приличную книгу. Пакет был запечатан, Земноводный не удержался и надорвал его, извлекая прибор. Почему-то профессор ожидал что-то солидное, из серебристого металла, например, и немного разочаровался. Обычная пластиковая коробка с откидной крышкой. Внутри был большой дисплей, а внизу – серия кнопок, регуляторов и переключателей. «Плохо, что он неисправен, – подумал Земноводный, – Дасюэшанский хребет тут совсем недалеко». Профессор с сожалением закрыл коробку. Смысла нет! Он не умеет пользоваться прибором. Снаружи, на крышке устройства, было круглое углубление. Сюда неплохо бы поместить какую-нибудь массивную и хитрую эмблему. И тут Земноводного посетила шальная, детская мысль, по сути. Он вспомнил про сувениры и нашёл среди них большой серебряный медальон с изображением дракона.

Медальон пришёлся впору, достойно украсив прибор. Профессор немного полюбовался своей работой, упаковал чемодан и направился к выходу. Он подошёл к двери и обернулся. Как жаль, что доктор Тоу не разрешает фотографировать. Ну, что поделаешь? Таковы правила! Земноводный с огорчением открыл дверь, покидая чудесную оранжерею и шикарную коллекцию бабочек.

На улице он заглянул в продуктовый магазинчик, взял бутылочку воды и побрёл дальше. Надо привести мысли в порядок. Ну вот, цель поездки достигнута, а радости нет. Как-то всё по-будничному происходит, вам не кажется? Приехал, забрал бумаги с прибором, уехал… Стоп, оборвал себя Земноводный в очередных рассуждениях. А ведь на таможне опять проблемы будут. Прибор и телефон! Их надо декларировать. Ничего не получается без консультации, обиделся профессор. Николай с раздражением сунулся в недра чемодана, отыскивая аппарат, и тут его удачно осенило. А почему он из-за этой дурацкой трубки вечно страдает? Решение проблемы перед глазами – маленький рынок напротив, где можно купить поясную сумку. А если китайцы подумают что-то плохое, смеяться начнут? Идёт профессор в пиджаке, на ремне торчит сумка. Плевать, что они подумают, зато так удобнее, телефон под рукой. Всё равно придётся звонить Крижницкому. Дело серьёзное, прибор важный, Раджаникант очень сильно торопил. Профессор достал маленький блокнот, изучая расписание самолётов. Как раз сегодня будет рейс от Чэнду. Вот и отлично! Хватит прогулок, пора возвращаться домой! Земноводный быстро пробежался по рынку, купил себе вожделенную сумочку, вызвал такси и отправился в аэропорт.

***

– Артур, есть разговор, – Николай уже приобрёл билет и теперь прогуливался по большой площади перед аэропортом, периодически бросая взгляд на чемодан, оставленный на скамейке.

– Итак, дружище, какие у нас новости?

– Бумаги у меня, прибор у меня. Не хочу проблем с таможней. Что посоветуешь?

– Тебе отдали прибор? – даже по телефону было понятно, как разволновался Артур. – Коля, не потеряй его, прошу! Как он выглядит?

– Обычная коробка такая. Экран внутри, кнопочки всякие… Никуда твой прибор не денется, – Земноводный вновь поглядел в сторону скамейки, – вот он, в чемодане лежит. Ты мне про таможню лучше расскажи.

– Чемодан рядом? Подойди к нему, положи телефон сверху.

– Зачем? – удивился Земноводный.

– Так надо! Я хочу поймать прибор. Сигнал зафиксирую!

– Доктор Тоу сказал, что он повреждён, не работает! – начал раздражаться Николай. – И как ты его зафиксируешь? Опять твои шутки дурацкие?

– Не кипятись, Коля, всё под контролем, – Артур отключился, но вскоре перезвонил: – Работает наш прибор! Вот так! Я засёк его. Ай, молодец, Рагни… Всё, выходим из спутника.

– Какого ещё спутника? – изумился профессор и уже готов был заорать, но сдержался и спокойно, удивляясь самому себе, уточнил: – Космического спутника?

– А что такого? Первый раз, что ли? – судя по тону, Артур опять злорадствует. – Правда, наших спутников сейчас нет в этом секторе, пришлось к американцу подключаться. Я тебе этого не говорил, ясно?

– Э-э-э, – промямлил Земноводный, – удивительно, конечно. И что, можно вот так просто уловить любой прибор?

– Этот можно. Раджаникант дал мне исходные частоты. Твой телефончик сбросил сигнал. Дальше дело техники. Ты про таможню спрашивал?

– Спрашивал, – пришёл в себя профессор. – Как мне пронести прибор?

– Не переживай. Заполнишь декларацию. Там укажешь, что это какой-нибудь сейсмограф, – Артур засмеялся, – или массажёр. Без разницы. Главное, не забудь отметить в специальной графе, что это уникальный прибор. Якобы, твоё изобретение. И просто заплатишь таможенный сбор. Правда, сумма будет кругленькая, но денег хватит, – Артур вдруг торопливо крикнул: – Опа! Стоп! Подожди-ка, не отключайся. Интересно!

– Что там у тебя стряслось?

– Так, Николай, шутки в сторону. Слушай меня очень внимательно. Прямо сейчас я вижу несколько таких же сигналов.

– В мире есть подобные приборы? – быстро сообразил Земноводный и похолодел. – Утечка информации? Кто-то построил аналогичное устройство?

– Возможно, что просто совпали частоты. Но давай будем реалистами. Штаты, Япония… И ещё один в Китае, кроме нашего. Рагни, чёрт побери! А я ему поверил… Впрочем, это давние наработки, не столь важно. Я другого боюсь, – Артур помедлил. – Если кто-то догадается поискать сигналы через спутник, он тебя увидит, Коля. Будь осторожен и нигде не задерживайся. Как прилетишь, дай мне знать. Сразу же! Звони при любой проблеме, понял?

– Я понял, – мрачно ответил Земноводный, – за мной следят. Всё замечательно, да!

– Без паники! Мы справимся, Николай. Потерпи ещё немного. И не забудь…

– Купить мыло с верёвкой, – злобно пошутил Земноводный, – и вздёрнуться вон на том кривом дереве, угадал? Лучше побыстрей, чтоб не мучаться!

– Тьфу на тебя! Телефон тоже задекларируй! Китайские таможенники моей болтовне не поверят, – Артур снова повеселел. – Коля, ты молодец! Ты не представляешь, как я ждал этот прибор!

***

Очередь медленно продвигалась. Николай Петрович нервничал и постоянно озирался. Ему всё время казалось, что за ним следят. И все вокруг знают, что лежит у него в чемодане. Все, без исключения! И тот жирный охранник, лениво взирающий на толпу (нарочито лениво, подумалось Земноводному). А может, этот молодой человек, читающий газету, на самом деле никуда не едет, а шпионит за всеми… В своих рассуждениях Николай Петрович окончательно потерял хладнокровие и выскочил из очереди. Надо привести нервы в порядок, подумалось ему. Например, можно перекусить! Он немного успокоился и направился в ресторан аэропорта. Самолёт в Россию отправляется через пару часов, ещё успеется пройти досмотр. Декларацию профессор успешно заполнил, и проблем здесь не возникло, но недавний разговор с другом не давал ему покоя. «Несколько приборов! Надо же. И спутники! Всё можно отследить, – лихорадочно думал Николай, старательно намыливая руки в уборной. – Нет, хватит дурить, парень. Это у тебя от голода нервишки шалят». Обрадованный Земноводный поспешил в ресторан.

Николай Петрович был очень бережливым и экономным. При обычных обстоятельствах он никогда бы не заказал обед в ресторане, довольствуясь простой столовской едой. Да уже и стыдно перед Артуром за потраченные деньги. Но повышенная нервозность взяла верх, и профессор махнул рукой, решив хоть напоследок побыть расточительным. Он занял свободное место за столиком. Напротив него сидела пожилая китайская женщина с чашечкой кофе. Она подняла глаза и приветливо кивнула. Земноводный рассеянно кивнул в ответ. Меню было написано на двух языках, но названия какие-то причудливые. Профессор был слабо знаком с китайской кухней, поэтому подозвал официанта и молча ткнул на первое попавшееся блюдо. Официант вежливо поклонился и ушёл. Вскоре официант вернулся, торжественно неся еду. Профессору Земноводному очень повезло, что его заказ оказался традиционным. Блюдо представляло собой тушёную свинину с капустой, приправленную уксусом и зеленью. Николай Петрович жадно принялся за обед, одобрительно кивая головой.

Через некоторое время в здании аэропорта прозвучала информация о начале регистрации на русский самолёт. Николай Петрович торопливо дожевал кусок мяса, промокнул губы салфеткой, встал и направился к месту досмотра. Что-то смущало его, но он не придал этому значения. И лишь вопрос служащего аэропорта о багаже привёл Земноводного в чувство. Чемодан пропал! Николай Петрович не мог вспомнить, где его оставил. Он тут же вернулся в ресторан, но там официанты лишь недоумённо пожимали плечами. Никто не видел чемодана. Где же он? Испуганный Николай встал у колонны, быстро перебирая в голове все варианты. Декларацию заполнил, убрал прибор. Багаж забрал. Хорошо. Идём дальше. Дальше стоял в очереди, психанул, испугался, выбежал. Пошёл в ресторан. Но там уже смотрели, ничего нет, официанты не в курсе. Куда ещё заходил? Тьфу, ты! Перед рестораном заглянул в уборную, вымыть руки. А чемодан задвинул под раковину, чтобы не мешал. Земноводный стремительно помчался обратно. В уборной никого не было, и почему-то погасло несколько ламп. Профессор нагнулся возле своей раковины, но в полумраке ничего не увидел. Он недоверчиво помахал рукой перед собой и наткнулся на препятствие. Рука судорожно ощупала знакомую поверхность и нашла ручку. Профессор, торжествующе, извлёк свою потерю… и обомлел. Чемодан был невидимым! Земноводный даже потряс им перед зеркалом. Бесполезно! Отражения нет. Руки профессора сжимают пустоту, а глаза дико блуждают. «Это прибор, – запоздало сообразил Земноводный, – сработал прибор. Не время размышлять, пора бежать к ленте и проходить через рамку. Но сперва нужно позвонить». Убедившись, что рядом никого нет, он зажал чемодан между ног и вызвал Крижницкого.

– Времени мало, Артур, – торопливо прошептал Земноводный, – мой чемодан стал невидимым!