Синеусая траурница

Синеусая траурница

Анатолий Ландышев

© Анатолий Ландышев, 2025

ISBN 978-5-0065-8701-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог. Соседи

Мы сами заводим друзей, сами создаем врагов, и лишь наши соседи – от Бога.

Гилберт Кит Честертон

– Коля, открой окно! – раннее воскресное утро началось для Земноводного с уличных воплей. Большая, неуёмная Лидия привычно колотила по водосточной трубе, проходящей рядом с окном профессора. – Я ведь знаю, что ты не спишь. Открывай!

Всякий раз, когда соседка пронзительно верещала во дворе и ломала несчастную трубу, Николай жалел, что купил квартиру на первом этаже. Профессор даже обещал себе подыскать другое жильё, чтобы настырная Лида не беспокоила, но постоянно откладывал, зная упрямый характер соседки. К чему лишние хлопоты? Прудкина и наверху достанет… В принципе, профессор Земноводный был неприхотлив, но его всегда раздражали громкие звуки. Особенно по утрам! Именно поэтому Николай Петрович ненавидел будильники. За много лет он привык ложиться в определённое время и самостоятельно просыпаться, чтобы с утра неспешно позавтракать, привести себя в порядок и совершить небольшую получасовую прогулку к родному институту. Здесь, на кафедре биологии, Земноводный преподавал курс энтомологии и славился среди нерадивых студентов как самый придирчивый профессор, которому лучше не попадаться на экзаменах.

Однако накануне произошло исключительное событие в жизни скромного и замкнутого учёного. Коллега с кафедры успешно защитил докторскую, и после официальной части приятели, как это принято в научных кругах, приступили к «небольшому чаепитию». К своему стыду, Николай Петрович немного увлёкся в распитии спиртного и поздно лёг. Ничего бы страшного не произошло, поспи он подольше, но сегодня у профессора была запланирована встреча, о которой рассеянный энтомолог, по своему обыкновению, начисто забыл. К сожалению, а может, к счастью, Лидия Марковна прекрасно помнила о встречах профессора, поскольку Земноводный ей многое рассказывал. Вот и вчера он доверчиво упомянул про китайцев, а теперь сильно горевал об этом. Между тем Лида упорно барабанила пухлой рукой по трубе, привлекая внимание всего двора:

– Коль, ну просыпайся! – кричала она за окном. – Не могу ведь я одна пойти на рынок, вдруг меня обидит кто?

«Вряд ли в городе найдутся такие желающие, – подумал Земноводный. – Попробуйте обидеть эту внушительную даму, да ещё разодетую во всё розовое». Профессор усмехнулся и открыл окно.

На самом деле Николай Петрович очень уважал и ценил свою соседку, ласково называя её Лидусей, хотя в отношениях с другими женщинами вёл себя официально, не давая им поводов сблизиться. Лидия Марковна жила одна, детей у неё не было. Когда Земноводный поселился во дворе, она тут же посчитала своей прямой обязанностью блюсти «этого хиленького стручка, чтобы он хорошо кушал, одевался теплее и не водился с плохими людьми». Лидия пыталась лезть во многие события из жизни обожаемого учёного – постоянно, но безуспешно, надоедала полезными советами, следила за его внешним видом и вела счета. Большая соседка охотно играла заботливую мамочку, оберегая Земноводного и наставляя даже в мелочах. Профессор давно смирился с этими чудачествами, добродушно посмеиваясь – опека ему не требовалась, а иметь рядом человека, с которым порой можно поболтать по душам, никому не навредит. Конечно, госпожа Прудкина была весьма вздорной особой, шумной и непосредственной, но её доброта перекрывала все недостатки. Она, действительно, стремилась помочь, невзирая на редкий гнев и протесты Земноводного, да и зла не таила… У соседей не было общих увлечений – бывало, ссорились даже, умудряясь оставаться хорошими, преданными друзьями. И каждый дорожил этой дружбой.

– Ну хватит, Лидусь. Не дёргай трубу. Ты будешь заходить? – вежливо справился профессор, но Лида упрямо помотала головой. – Нет? Ладно, я быстро. Сейчас оденусь, – пообещал Земноводный, – вот только побреюсь ещё.

– А бритва у тебя старая, небось, – тут же перебила Лида, – тебе обязательно надо купить новую! Слышишь, обязательно! Я читала в одном журнале, что на старых бритвах…

Земноводный не стал вникать в эти псевдонаучные дебри. Что может серьёзного произойти со старой бритвой? К ней подход только один – острая или нет. Возраст тут совсем ни при чём. Профессор демонстративно закрыл окно и направился в ванную.

***

Через некоторое время Николай Петрович выбежал из подъезда, и Лидуся сразу бесцеремонно прицепилась под ручку, продолжая ехидничать:

– Ты погляди на него, а! Ради соседки он не бреется. Ходишь вечно, как алкаш, заросший. А тут для китайцев решил навести марафетик, – дама принюхалась, – даже одеколоном надушился. Вот такой ты и есть!

– Они очень культурные люди, – тоскливо отозвался Земноводный, пытаясь приноровиться к широкой поступи соседки, – да и одеколона мне не жалко!

– Конечно, не жалко ему! Ты про одеколон-то и не помнишь. Я тебе когда дарила? На двадцать третье февраля!

– Перестань, Лидия! При чём здесь февраль? И не вздумай позорить меня перед иностранными гостями!

– Я тебе добра хочу, Коля, а ты никак не поймёшь! Вот сам посмотри – ботиночки чистенькие, рубашечка… Побритый, одеколончиком вкусно пахнет. Жених! Приятно с таким мужчиной прогуляться!

– Глупости! Вот если не прекратишь, без тебя пойду! – насупился Земноводный, высвобождая руку.

– Ну ладно, чего уж сразу надулся? Мне ведь тоже на китайцев поглядеть хочется. Не буду больше!

Помирившиеся соседи направились к рынку. Рынок находился недалеко, но Земноводный с нетерпением ожидал конца пути, порядком утомившись от Лидиной болтовни. Соседка сама выручила Николая. Заприметив группу скамеек, она поспешно направилась к одной из них и, грузно опустившись, облегчённо вздохнула:

– Уф, Коля, давай передохнём! Жарко сегодня, – суетливая подруга тут же извлекла из сумки очередной «жёлтый» буклет и стала обмахиваться. – А ты бы мне рассказал, как познакомился со своими китайцами?

Николай нахмурился. Если говорить про китайцев, придётся поведать ещё кое-что. Профессор задумчиво погладил подбородок. «Всё-таки не добрил! – с сожалением отметил он. – И правда, пора бы купить новый станок». Но это мелочи, опомнился профессор. А вот стоит ли сообщать подробности? Лидуся – известная болтунья. Любая информация очень быстро становится достоянием всех соседей во дворе, с которыми женщина бурно обсуждает различные новости, скандальные статьи, телепередачи… Поразмыслив немного, Земноводный тут же пристыдил себя. Действительно, спутнице можно доверять. Например, всякие щекотливые моменты его личной жизни, да и профессиональной тоже, посторонним неизвестны. Лида умеет хранить важные секреты, а всем остальным щедро делится с окружающими. За такое доброе и полезное качество Николай Петрович особенно ценил свою взбалмошную подругу. На всякий случай он уточнил:

– Лидия Марковна, это очень важно! Никто не должен знать.

– Коля, ты меня обидеть хочешь! – женщина даже вскочила от возмущения. – Я не понимаю, что ли?

– Ладно, – обречённо махнул рукой Земноводный и присел рядом, – давно хотел тебе рассказать. Дело в том, Лидуся, что я государственный преступник.

– Государственный преступник! – с восхищением прошептала приятельница. – Коля, ты кого-то убил?

– Скажешь тоже, – недовольно пробурчал Земноводный. – Не буду больше говорить! Начитаешься всяких журналов, одни глупости на уме.

– Коленька, пожалуйста! – взмолилась соседка. – Давай, не томи. Я ведь никому… Обещаю!

– Обещаешь? – строго спросил Николай.

– Честное пионерское, – торжественно ответила Лида, – и комсомольское тоже!

Земноводный улыбнулся. Для поколения, которое выросло в Советском Союзе, это не пустые слова, их многие люди до сих пор воспринимают как клятву. Он откашлялся, словно на лекции, и приступил:

– Я тебе всего не расскажу, не хочу подставлять людей. В общих чертах проясню. Это связано с моей поездкой. Я недавно был в Китае, – профессор спохватился и воровато огляделся. Убедившись, что поблизости никого нет, Николай Петрович продолжил рассказ: – А всё началось с одного письма…

Глава 1. Странное письмо

Всё несчастье моей жизни происходит от писем или от возможности их писать.

Франц Кафка

– Николай Петрович, а вы привезёте полотенчико? – счастливая Леночка ворвалась в кабинет. – Розовое, махровое…

– Леночка?! – тонкие листы авторской монографии, с которой работал профессор, обрадованно вспорхнули со стола, разлетевшись живописным веером. Земноводный поспешно кинулся ловить драгоценные записи, но опоздал. Обернувшись к секретарше, он укоризненно процедил: – Ну, что же вы… Извольте потрудиться и прибрать!

– Ой, простите, – девушка быстро присела и собрала с пола листы. – Ничего страшного, они у вас пронумерованы. Вот так! – Елена с важным видом водрузила стопку бумаг на стол и затараторила: – Николай Петрович, привезите мне полотенце, пожалуйста. Большое, с рисуночком…

– Да какое, к чертям собачьим, полотенце? – заорал Земноводный, теряя терпение. – Откуда привезти?

– Розовенькое, – испуганно пролепетала секретарша. – Из Китая! Ой, а вы ещё не знаете?

Профессор смущённо кашлянул. Леночка ему очень нравилась. Правда, Земноводный не решался поговорить с ней – разница в возрасте, и всё такое. Ещё неизвестно, как отнесутся к его заявлению. «Поди, обидел, – запоздало мелькнуло в голове. – Но и сама хороша! Вечно без стука». Отогнав от себя житейские мысли, профессор вернулся к основной теме. Девушка ведь не зря прибежала, а Николай Петрович любил порядок во всём, особенно в информации. Нарочито небрежно указав на стул, он тут же распорядился:

– Ладно, извините… Давайте по порядку!

Елена послушно присела на краешек стула, доверительно наклонившись к учёному:

– Николай Петрович, я почту разбирала. Вы скоро поедете в Китай!

– В Китай? – удивился тот. – А что там за мероприятие?

– Международная конференция энтомологов. Азиатская секция учёного сообщества, – торжественно повторили перед ним текст письма, – приглашает мистера Земноводного для участия…

– Тихо-тихо! Когда вылет? – перебил профессор. – Какая повестка? А доклады? Мне нужно готовить доклад?

– Ой, да вы не волнуйтесь, – девушка робко взглянула, соскочила с места и побежала к выходу. – Конференция через месяц. Я потом принесу письмо… А полотенчико-то купите?

– Куплю, куплю, – ободряюще улыбнулся Земноводный, делая себе пометку. – Большое и розовое. Обещаю!

Брякнула дверь, процокали каблучки, удаляясь по коридору, а Николай Петрович задумался. Безусловно, милая секретарша опять перепутала – в научном мире всё строго регламентировано. В этом году съезд энтомологов будет в Варшаве, где Земноводный хотел выступить с докладом об особенностях поведения овсяных долгоносиков и представить, наконец, коллегам свою монографию. Неужели организаторы перенесли такое значимое событие на полгода раньше, да ещё в Китай? Надо проверить… Профессор не любил компьютеры и редко прибегал к их помощи, невзирая на насмешки более продвинутых коллег, но в данный момент решил изменить своим правилам и навестить программистов. Этим ребятам он доверял. «Везде должны работать профессионалы, – подумал Николай Петрович, – тогда и порядок будет».

***

– Петрович, всё нормально, – толстый молодой сисадмин резво защёлкал по клавишам, а затем повернул монитор к гостю. – Есть письмо. Правда, оно на английском. Вот, читай!

– Вы знаете, Антоша, я забыл очки в кабинете, – сокрушённо признался Земноводный. – Давайте, я вернусь за ними?

– Да погоди, профессор. Я тебе сам озвучу, не проблема, – Антон тут же, на ходу, приступил к переводу. – Азиатская секция ассоциации энтомологов имеет честь сообщить о конференции, посвящённой нимфалидам. Кто такие нимфалиды, Петрович?

– Бабочки… Читайте дальше, прошу вас!

– Ну ладно, – сисадмин пожал плечами и повернулся к экрану. – Значит, так. Десятого мая, в Чэнду.

– Ого, куда их занесло, – удивился Николай Петрович. – А почему не Пекин?

– А может, в этом Чэнду что-то есть, откуда я знаю?

– Ничего там интересного нет, – бросил Земноводный. – Во всяком случае, для энтомолога. Музей динозавров, да парк этих медведей… забыл, пятнистые такие.

– Панда, что ли?

– Панда, панда, – рассеянно ответил гость. – Чушь какая-то. Бред! Конференция будет в Польше, план составлен год назад. Антоша, друг мой, я пойду, пожалуй! Это чей-то дурацкий розыгрыш. Студенты, скорее.

Расстроенный профессор ушёл к себе, а сисадмин придвинул клавиатуру и начал быстро набирать на ней, бурча под нос:

– Розыгрыш, говоришь? Не боись, Петрович, найдём мы твоего шутника. Всё равно наследит, даже с динамичным айпишкой… Ага! Решил с Антошей потягаться? Будешь знать, как профессоров моих обижать.

***

– Петрович, у тебя компьютер есть? – Антон позвонил вечером, когда Земноводный готовился ко сну.

– М-м-м, – залепетал профессор. – А в чём, собственно, дело, Антоша? К тому же поздно.

– Объясню! Нашёлся твой шутник.

– Давайте завтра обсудим, – отрезал собеседник, но любопытство учёного взяло верх. – Это всё-таки розыгрыш? И кто там? Мой студент?

– Да я не знаю, кто он! – обычно неторопливый Антон явно нервничал. – Серьёзные ребята!

– Антон Сергеевич! – Земноводный вспылил, окончательно развеяв сонливость. – А вам не кажется…

– Не кажется, – рубанул сисадмин, сходу возвращая непонятливого слушателя на место. – Скоро пропадёт архив, который адресован тебе.

– Какой архив?

– Петрович, давай при встрече. Говорю же, времени нет, – Антон был категоричен. – Так есть компьютер или я свой заберу?

– Нет у меня никакого компьютера! Телевизор есть, – Земноводный почему-то смутился и прошептал, – цветной, японский.

– Эх, придётся системник переть… Так, стоп! Ещё переходник взять. Ладно, профессор, ставь чайник. Скоро буду.

Программист бросил трубку, а Земноводный задумался. Антон, хоть и позволял себе вольности в общении, всегда был тактичен. А тут звонок на ночь глядя. Какая муха его укусила? Да ещё этот загадочный архив, который должен исчезнуть. Бред, одним словом!

– Интересно, интересно, кому же я понадобился? – профессор заходил по дому, поминутно обращаясь к часам: – Где Антон? Сколько можно ждать… Терпение, Земноводный!

Он успокоился и решительно устремился на кухню, где вскоре засвистел чайник, а чуть позже всю квартиру заполонил божественный кофейный аромат.

***

– Тут понимаешь, Петрович, – Антон быстро разматывал провода, подключая компьютер к телевизору, – начал я шарить по твоему письму. Протоколы смотрю, а хостинг-то местный.

– Хостинг, протоколы, – развёл руками Николай. – Я ведь не компьютерщик!

– А, да… Не бери в голову. Короче, письмо не из Китая пришло.

– Кто-то пошутил?

– Пошутил, пошутил, – Антон нахмурился. – Думаю, там правительственная организация! Космос или оборонка. Меня сразу отрубило, а потом откатом пришёл архив. Где он, чёрт побери? – сисадмин пролистал список файлов и нашёл документ с лаконичной надписью «Земноводному».

– М-да, – профессор растерянно поглядел на свою фамилию. – Ничего не понимаю!

– Вот и я не понимаю, что за дрянь! Файл вскоре исчез. Ладно, я копию успел… Но тут счётчик врубился. У нас сорок минут, Петрович! Пароль нужен.

– Приступим! – распорядился энтомолог. – И главное, не спешим, Антоша, думать будем.

Запустили документ. По экрану пробежала синяя полоса, показывая процесс загрузки, а затем взору искателей открылось белое поле. В центре торчала сетка из семи квадратов, а под ней – таймер, отсчитывающий обратное время.

– Можно вводить любые буквы, – Антон нажал пару кнопок, – они в квадратах пишутся. Но тут ещё, – программист покрутил колёсико мышки: – Вот, Петрович, смотри. Я думаю, это подсказка.

Земноводный приблизился к телевизору:

– Ну-ка, что у нас? Если это и подсказка, она весьма странная, не находите? – вызывающе спросил он, разглядывая крохотную пометку внизу. – Вот, что такое «Фри-72», Антоша?

– Ну не знаю… Картошка, может? – Антон мечтательно зажмурился. – Хрустящая такая. Вкусная!

– Да, ерунда! Как-то глупо… Ничего не приходит в голову.

– А если это год, Петрович?

– Год? – оживился профессор. – Ну, конечно! Картошка! Семьдесят второй… Антоша, вы гений! В институте мы, действительно, ездили в колхоз. Боже мой!

– Петрович, не время! Ты думай, что могло быть там, на этой вашей картошке. Пароль из семи букв!

– Простите, Антон, – смущённо улыбнулся Земноводный. – Ностальгия! Мы были такие молодые, такие безрассудные. Я помню, как-то на спор съел мухомор…

– Стоп! – закричал Антон. – Ещё раз. Что ты съел?

– Мухомор, а что? Жив, как видите!

– Погоди… семь букв, – программист тут же ввёл пароль. Экран потемнел, а в центре опять появилась полоса загрузки. – Хм, получилось! Ну надо же, мухомор съел… Смешной ты, Петрович.

В это время в телевизоре показалось поле и несколько строчек с различными значками, квадратиками и цифрами.

– Нет! – отчаянно закричал Антоша. – Битый файл. Петрович, прости. Тут уже ничего не сделать.

– Спокойно, молодой человек! – усмехнулся профессор и насмешливо передразнил приятеля: – Битый файл? Это банальная криптограмма! В институте мы такие щёлкали, как орехи. – Земноводный вновь обратился к экрану и с воодушевлением изучил строчки, торопливо делая пометки на листке бумаги: – Эй-би-си, раз-два-три. Так, ключ нашёл. Всё ясно!

– Что ясно, Петрович?

– Очень просто. Там английский текст. Цифрами! Вон, смотри, корни, плюсы, умножения… Математические примеры, однозначно! Всё остальное – шелуха и антураж!

– Антураж, так антураж, – Антон поёрзал в кресле. – Ладно, каюсь, я затупил чуток. Ну, допустим, разгадали примеры, а дальше?

– Числа узнаем, буквы точнее. Порядковые номера в алфавите. Вот и новый пароль, – Земноводный неуверенно потыкал клавиатуру, внимательно разглядывая экран. – Угу, в последнем квадратике… Ну-с, мой юный друг, садимся за парту задачки решать.

– Ага, вижу. Молодец, профессор! Пиши алфавит, я тут с математикой посижу, идёт?

Друзья приступили к решению. Программист вооружился калькулятором, а Земноводный искал нужную букву в алфавите. Вскоре они получили набор.

– Не выходит, – обиделся Антоша, набрав текст. – Что-то мы упустили!

– Упустили, – задумчиво повторил Николай, созерцая буквы. – Может, их надо переставить?

– Шарада?

– А почему бы и нет, давайте попробуем. Кстати, сколько времени осталось?

Антон отыскал таймер и удовлетворённо кивнул:

– Нормально! Дай-ка сюда, – он бесцеремонно вытащил из рук профессора листок с пометкой «KRINCILGEC» и забормотал: – Ух, чудно! Кринцилгес. Крин, криц, цин… не то! Гни, гесин, кицин, кинг…

– Тихо, – Земноводный поднял руку. – Кинг! Король. А если отбросим, что у нас получится из других букв?

Программист послушно зачеркнул лишнее. Некоторое время он разглядывал текст, а затем просиял:

– Сёркл! Круг! Король Круга? Король Артур и рыцари круглого стола?

– Я уже догадался, – тихо ответил энтомолог. – Артур, кто же ещё. Крижницкий Артур, мой бывший друг.

– Почему бывший?

– Он увёл мою жену. Впрочем, дело прошлое, неважно… Пойдём пить кофе, – Земноводный приподнялся и направился в кухню. Перед выходом профессор обернулся: – Антоша, введите, пожалуйста, это имя. Думаю, там высветится номер.

Помощник быстро вбил текст и обрадовался, увидев на экране новые цифры:

– Действительно, телефон, – он переписал номер и потянулся. – Ну ты и голова, профессор! Как ты эту криптограмму… Да, кофе не помешает! Петрович, а перекусить ничего нет?

– Найдём, конечно! Где-то у меня были пельмени. Вы любите пельмени?

– Кто же их не любит? Как там у классиков? Готов упасть я на колени пред тем, кто выдумал пельмени, – засмеялся Антон.

***

Весь день Николай Петрович маялся на работе, пока наконец-то не решился позвонить. Крижницкий взял, однако был немногословен. Пообещав всё рассказать при встрече, он уточнил дату, время, назвал адрес и бросил трубку…

«Прометей», где Артур назначил встречу, располагался в глубине небольшого сквера. Могучие вязы и клёны, мощёные родонитовые дорожки, квадратные фонари, замысловатые чугунные лавочки и даже ограждение территории – всё было искусно стилизовано под старину, являя собой образец респектабельности и надёжности. В целом, это было тихое, уютное место, известное как…

– Самый дорогой ресторан города, – с тоской произнёс Земноводный, разглядывая содержимое кошелька. Заметив ухмыляющегося швейцара, Николай Петрович торопливо спрятал бумажник и с гордым видом подошёл к двери: – Мне назначена встреча!

– Разумеется, – серьёзно ответил привратник, сдерживая улыбку. Невзрачная фигура в старом песочном костюме никак не вязалась в его глазах с престижным обликом посетителей.

– Вы так и будете стоять, загородив проход, – ехидно спросил проницательный профессор, – или вернёмся к своим прямым обязанностям? Я ведь могу и до начальства дойти!

– Ох, да. Простите, – засуетился швейцар, открывая дверь. – Добро пожаловать, господин!

– Земноводный! – процедил Николай. – Профессор Земноводный, прошу учесть на будущее.

В итоге Николай Петрович окончательно испортил себе настроение. Стремительно ворвавшись внутрь, он столкнулся с новым человеком, но даже не подумал извиниться.

– Где Крижницкий? – сходу заорал профессор на администратора в холле. – Как его найти?

– Пожалуйста, ведите себя тише, иначе я вызову…

– Всё в порядке, Серёжа, – раздался позади сочный бархатный голос, – это мой гость!

Николай Петрович порывисто обернулся. Голос Артура ни с чем не спутать. В молодости он даже пел, и довольно неплохо. Что тут сказать? Артур раньше был этаким преуспевающим красавчиком. Высокий, мускулистый, обаятельный. Черноволосый, кудрявый, кареглазый. С крупными чертами лица и чувственным ртом – он всегда нравился женщинам и охотно пользовался этим. Идеальный набор в облике, унаследованном от польских предков. Всё это было сдобрено хорошими аристократическими манерами, и главное, широким кругозором и могучим интеллектом. Красив, умён, богат. Неудивительно, что Анжелика не устояла перед Крижницким и сбежала от Николая… Конечно, с годами Артур слегка подрастерял свой былой лоск – заметно пополнел и поседел, но сохранил жизнерадостность! Вот и сейчас он насмешливо глядел на давнего друга.

– А ты не изменился, Коля. Такой же бузотёр. Ну, здравствуй, – Артур протянул большую, мясистую ладонь.

Земноводный не стал колебаться и крепко пожал руку. Двадцать лет прошло. Чего уж делить сейчас? Они были лучшими друзьями в институте, несмотря на разные факультеты, и жили в соседних корпусах. По давней студенческой традиции факультеты вечно устраивали взаимные разборки и погромы. На одной из таких сходок они встретились, будучи врагами, и неплохо подрались, расквасив друг другу носы. После побоища молодые люди заключили перемирие, а вскоре очень быстро подружились. Николай сперва считал Артура избалованным маменькиным сынком, а потом изменил мнение, уважая Крижницкого за интеллект и принципиальность. Артур, хоть и сын обеспеченных родителей, сразу при поступлении отказался от семейных денег. Как и многие люди, выбрав проживание в общежитии, он ещё в студенчестве познал все прелести самостоятельной жизни, многому научился и упорно добивался целей.

За плечами друзей осталось немало совместных приключений, пирушек, праздников, а также лишений, неурядиц и проблем. Казалось бы, эта дружба никогда не закончится, но тут появилась Анжелика. Удивительно, но эта красивая, роскошная девушка выбрала Николая, они вскоре поженились… и так же быстро развелись. Земноводный не смог простить ни ей, ни Артуру измену. Он не стал затевать скандала, оборвал все отношения с другом и переехал в другой район города. С тех пор в жизни Николая Петровича не было постоянных женщин. Да и близких друзей тоже. Профессор Земноводный с головой окунулся в науку, посвятив себя энтомологии, и все эти годы жил скромно, умеренно, аскетично.

– Здравствуй, Артур, – тихо ответил Николай. – Ты потолстел!

– Есть немного, – рассмеялся Крижницкий. – Веду неправильный образ жизни. Жена меня откормила.

– И как она? – голос учёного предательски дрогнул.

– Наташка? Да нормально. У нас двое детей… Ах, вон ты про кого подумал! Ещё любишь ту шлюшку? Не возражай мне, – зная манеру Земноводного взрываться по любому поводу, Артур пресёк это в корне. – Анжелика сбежала от меня через пару месяцев. Ей снова захотелось приключений на стороне. Забудь, Коля! Из-за этой твари я потерял лучшего друга.