Порочный. Скандальный роман

Новый шлепок. Я захлебываюсь возмущением и нотками стыда, в котором примешано много восхищения и скрытого удовольствия, потому что следом за этим хлопком крупные пальцы Рахмана ныряют ниже, намного ниже…

Подушечки пальцев разминают лепестки, сминая их.

– Не смей меня… трогать там!

– Тшш, дурная!

Его голос меняется, становится рокочущим, ласковым, с низкими вибрирующими нотками.

– Или что… только тебе можно себя трогать здесь, ммм?

– Нет!

– То есть кому-то еще?! Проказница!

Новый шлепок и снова… эти поглаживания, неспешные и уверенные.

– Вай, какой красивый цветочек. Весь в росе… – легонько похлопывает по отверстию подушечками пальцев.

Нажимает.

И в ответ моя пульсация становится невыносимо острой и жадной.

Жаркое сердце, расплавленное до состояния жидкого металла, бухает там, прямиком под его пальцами.

Он просто нажимает и держит, меня разрывает противоречивыми эмоциями.

Всего понемногу, и стыда, и страха, и злости на саму себя… Негодование на него – о-о-о, целый океан! И просто пздц… пздц как много острого и ни с чем не сравнимого желания, чтобы он еще немного… поскользил, подвигал пальцами. Чтобы жаркий ком, собравшийся у самого входа, наконец, сорвался и растекся по телу волнами оргазма.

Обездвижена и возбуждена.

Просто легкая добыча для этого здоровяка, который вынуждает меня быть мокрой, играючи.

Легко и просто, по щелчку сильных, длинных пальцев.

Рука, лежащая на моей спине, не позволяет сдвинуться с места.

Стиснув зубы, с трудом удерживая слова, которые вот-вот могут превратиться в стоны.

– Такая нежная, горячая, влажная. Дико влажная…

Рахман наклоняется ко мне и шепчет в затылок. Гортанный голос отдается рыком, раскатывается в моей груди ответным трепетом.

– Знаешь, сколько женщин у меня было? Много. Очень много. Если я что и знаю, так это то, как женщина выглядит, как пахнет, когда хочет и когда чуть-чуть словила кайф. И твоя дико разгоряченная, взбудораженная куночка расскажет мне больше, чем твои слова. Намно-о-ого больше…

Отпускает.

Давления больше нет, но…

Теперь подушечки пальцев ходят по кругу, крадутся, размазывая влагу.

К стыду своему, я теку, хоть и приказываю себе этого не делать! Но не получается!

Не получается не отзываться на его касания.

Горячие, умелые, настойчивые…

Круги сужаются. Каждый виток становится все уже и уже.

Все ближе к самой сердцевине женственности. Я кусаю губы, пот течет по лицу, дышу с огромным трудом и…

– А-а-а… – срывается с губ, когда Рахман толкается в меня двумя пальцами.

– Ска… Как и думал… Мягкая. Нежная. Горячая и тесная. Скользкая! Кончила… Совсем недавно эта куночка кончила. На свои пальчики текла? На игрушку? Ммм? Как ты это делаешь? Трахаешь дырочку или только клитор ласкаешь? Я хочу знать… Я, блять… все хочу знать и видеть!

– Ни… за… что… – выдавливаю с трудом после череды коротких и ритмичных постанываний в такт движения его пальцев.

Хочется подмахнуть и просто насадиться на его пальцы, эти умелые инструменты для ласки и соблазна!

– Плохие слова говоришь! Очень плохие… Мне это не нравится! О-о-очень не нравится. Теперь…

Он всаживает пальцы резче и глубже, растягивая.

– Теперь, когда я воочию вижу, как ты течешь… Как между бедер у тебя до самых колен дорожки смазки… Ты просто никуда от меня не денешься! НИ-КУ-ДА! Поняла меня?!

Новый сочный шлепок и не менее сочные толчки, все глубже и порочнее. Рахман шумно дышит мне в затылок, целует волосы. Мне жарко от его дыхания, которое сползает ниже, на шею.

Вдобавок он меня прикусывает, цепляет зубами за загривок и долбит пальцами в четком, быстром ритме.

Под ладонью хлюпает, шлепки сочные.

Выдержать порочный ритм просто невозможно!

И я сдаюсь, выгибаясь над его рукой.

Четкие, ритмичные сжатия пульсирующей плоти вокруг мужских пальцев такие же жадные и быстрые, как его движения и рывки.

– А-а-а… Давай… Давай… Охеренная… Да…

Вогнав пальцы поглубже, надавливает на стеночки, поглаживая, продлевает порочное удовольствие.

Стону и обтекаю.

Самые сладкие и самые постыдные мгновения в моей жизни.

– Вот это кайфанула, девочка…

Мокрые пальцы выскальзывают из лона, скользят между ног.

– До колен потекла… Умница. А теперь иди-ка сюда.

Кое-как спустив меня со своих колен на пол, Рахман остервенело дергает штаны вниз вместе с трусами.

Большой член угрожающе подскакивает в мощный кулак.

– Давай ротик, пора и дяде Рахману сделать приятное, – сипит он, рывком двигая кулаком по члену.

Я отползаю неуклюже. Сложно сделать это, когда штаны с трусами спущены до самых колен. Но я все-таки пытаюсь это сделать.

Рахман так же активно пытается меня настигнуть.

Вот только пусть спрячет куда подальше свой угрожающий агрегат. Я уже не думаю, что хочу в себе этот… огромный и толстый ствол, больше напоминающий смертельно опасный бивень.

Да он меня до самой матки проткнет и в рот не поместится.

– Ничего я тебе… не буду делать. Ой!

Я попыталась лягнуть мужика в колено, в итоге распласталась, словно неуклюжий жук. Он, чертыхнувшись, падает сверху, зажав меня на ковре у комода.

– Не дашь свой ротик ругливый? – выдыхает. – Если возьму!

– Ненавижу! Убери от меня свои волосатые лапы… – кричу с паникой.

Теперь по-настоящему страшно становится.

Он – большой и опасный.

Сильный. Грозный.

Возбужденный мужик. И мы в доме… совершенно одни!

Захочет и… трахнет всюду, как грозился!

Возмущенно пихаю его в грудь, пытаюсь укусить за массивную шею. Он шипит и дергает меня вниз, окончательно распластав на полу, целует мягче, ищет мой рот, воркует.

– Глупая. Дерзкая девчонка. Поняла, что со мной шутки плохи? Это только разминка. Дай…

– Нет!

– Руку дай, глупая, – облизывает мой рот. – К такому прибору привыкнуть надо. Будет время обкатать твой ротик позднее. Без спешки. А сейчас…

Рывком опускает мою ладонь на ствол, горячий, как крутой кипяток.

– Ау-у-уффф…

– Нравится? – считывает каждый звук и выражение моего лица. – Так действуй!

Его лапа накрывает мою ладонь, сжимается поверх пальцев и начинает двигаться в каком-то сумасшедшем ритме.

Я в шоке… Знала, что про таких мужчин говорят, горячая кровь, но не представляла даже насколько.

И как… Боже, что мне потом с этим зверем делать?!

Глава 16

Аврора

Горячий член пульсирует под моей рукой, сталь ствола обжигает пальцы. Крупный, длинный, с обрезанной плотью. Из-за этого кажется еще больше, и мне бы не смотреть, но взгляд примагничивается снова и снова туда, где на автомате движутся наши сцепленные руки.

– Нравится смотреть? – ухмыляется.

Цепляет пальцами подбородок, приподнимает. Тону в темных глазах. Взгляд полон страсти, требовательный и глубокий.

Суровые черты лица преображены, будто я смотрю на него через линзу, которая делает все красивее, чем есть на самом деле. Нижнюю часть лица украшает стильная, густая бородка.

Мы целовались, его борода ничуть не мешала, а раньше я бы и не подумала, что мне понравится целоваться с бородатым и волосатым мужиком, который, ко всему прочему, мне в отцы годится.

Пульс стремительно разгоняется.

Подавшись вперед, Рахман цепляет мои губы, накрывает рот своим, целуя. Я лишь немного артачусь, для вида клацаю зубами по его губе. Он шипит и обещает наказать, я поспешно зализываю место укуса и позволяю себе двинуться языком ему в рот. Он мгновенно подхватывает и посасывать начинает.

И на этом еще не все.

Это только начало. Поняв, что больше не нужно контролировать мою руку, которая подстроилась под его любимый темп, Рахман начинает трогать меня всюду. Торопливо забирается руками под футболку, гладит кожу.

Ворох мурашек рассыпается по телу от его касаний.

Дальше – больше…

Крупные пальцы проникают под косточки бюстгальтера. Рахман нагло сдвигает чашечки вверх и сжимает груди ладонями.

Меня пробивает насквозь искрой и чуть-чуть смущением – моя грудь слишком маленькая для его больших рук, но он мнет ее с наслаждением.

Сминает жестко, выбивая приглушенные стоны и вскрики. От таких действий и синяки могут остаться!

Подушечки больших пальцев скользят по затвердевшим соскам, кружат по ним, ввергая в истому. К искушенной ласке добавляются и другие пальцы. Теперь он занят только моей грудью, а твердые губы перестают терзать мои, спускаются на шею.

Но перед этим он бросает на меня пьяный, полный дурмана взгляд.

– Что делаешь, ведьма! – выдыхает.

Меня словно молнией пробивает.

Горячие, посасывающие поцелуи становятся интенсивнее.

Дрожу, словно в лихорадке, и крепко сжимаю бедра, ощутив, как между ними снова горячей влагой наливается жажда.

Он не оставляет это без внимания.

Одна рука продолжает мять мою грудь, вторая медленно спускается на талию, а оттуда скользит на бедра.

– Дай приласкать, – воркует.

– Нет, не надо… Мне хватит.

– Глупая, ты будешь кончать со мной без остановки. Разве можно одним разом насытиться? – бубнит в мою шею, покусывая.

Посасывая…

Кожа горит, внутри снова разгорается пламя.

Жидкая лава струится по телу, собираясь между ножек. Влаги так много, что пол подо мной уже стал мокрым!

Сексуальное напряжение достигает апогея. Я чувствую себя куском горячего воска, превращаюсь в пучок взбудораженных нервных окончаний.

От каждого нового касания дергаюсь. Рахман стягивает с меня штаны с трусами, бросает их в сторону. Раздевается до конца сам.

Пытаюсь скользнуть в сторону.

Мгновенно набрасывается снова, не позволив уйти.

Снова погружаюсь в пучину безумия.

Он все интенсивнее меня ласкает. Я подстраиваюсь под его темп, ерзая беспокойно.

Рахман перекатывает между пальцами соски, выкручивает их, сладко и немного больно оттягивает.

– А-а-ах… Да-а-а…

Между ног часто пульсирует, промежность наполняется тягучей тяжестью.

– Рори… – шепчет мое имя. – Рори, давай… Впусти!

Моя рука на его члене занемела.

Я на пределе выдержки и больше не могу сопротивляться, когда он опускает ладонь на живот, крадется.

Не спешит, и я сама уже готова впустить его пальцы, принять их снова.

Расставляю бедра пошире, комната и потолок кружатся перед глазами. Рахман приподнимается. Отводит мое бедро в сторону, удерживает меня раскрытой.

Взгляд в глаза.

– Рука устала? Дальше я сам, крошка. Завела… До края. Подожди… Я сейчас… Сейчас, Ро-о-ори, – стонет протяжно.

Я роняю онемевшую руку на пол, второй рукой обхватываю мужчину за шею, сдавшись его ласке. Тянусь языком к губам Рахмана, облизывая.

Он обхватывает член пальцами и направляет его в меня. Горячий толчок, быстрое скольжение крупной головкой по клитору.

– Ты…

– Тшш… – шипит в мой рот.

Быстро-быстро размазывает влагу по моей плоти, я трясусь от подступающих волн оргазма и теряю контроль над ситуацией, кончая остро.

Сама начинаю двигать бедрами вверх, и в какой-то момент трущие ощущения сменяются другими.

Горячее давление на вход, уверенный толчок. Я задыхаюсь, пытаюсь отползти, Рахман жестко фиксирует меня за задницу.

– Напросилась… Пора! Настоящего мужика почувствуешь… У тебя тут… карлик какой-то бывал ранее, наверное.

Горячий напор не оставляет ни одного шанса улизнуть. Рахман двигает бедрами, раскачивает, двигаясь уже в моей дырочке, рывки пока осторожные, но очень быстро все меняется.

Буквально за несколько мгновений, я даже рот распахнуть не успела, как он крепко впился в мой зад и вошел…

Вошел полностью, лишив меня девственности.

Меня сразу же разорвало напополам дикой резью. Боль разлилась ядом по венам вместо крови.

Задохнулась, крича, пока этот гигант снова в меня толкнулся.

Потом снова и снова, как заведенный.

Его губы шевелятся, говоря что-то. Глаза темные, беспокойные, но толчки до сих пор грубые и быстрые, уверенные.

Снова и снова раздирает меня там… на клочки… Было бы куда отползти, но не выходит.

Это… ужасно… Ужасно больно и неприятно.

Он словно мясник, который всаживает шампур в живое мясо, трепыхающееся от боли.

Закусываю губы до крови, оглохнув от своего крика. Слезы текут из глаз, затекают в ушные раковины, щекочут.

Мягкое касание к моим губам.

Осторожный поцелуй, который быстро становится страстным, тягучим. Я не могу ответить, как следует, просто не хочу! Но Рахману мои ответы как будто и не нужны. Он продолжает меня трахать и целовать, целовать и трахать, ускорившись.

Последние секунды пытки проходят в режиме такой мощной долбежки, что даже скулить не получается… Рахман вынимает член рывком и кончает мне на низ живота, бедра, пупок. Капли разлетаются даже на грудь.

В голове только одна мысль – слава богу, что это закончилось…

Я больше никогда не захочу трахаться. Это было ужасно…

Прикрываю глаза, голова кружится, тело куда-то плывет.

Ой…

Понимаю, что эти ощущения вполне реальные, просто Рахман поднимает меня с ковра и опускает на кровать, ложится рядом, обнимает.

Целует…

Я в ужасе. Даже сказать ничего не могу.

Боюсь, как бы этому бугаю повторения не захотелось!

– Ты почему не сказала, глупая. О целке предупреждать надо! – врывается его голос в мое отстраненное состояние.

Я смотрю на Рахмана, он отвечает долгим, задумчивым взглядом.

Там досада и что-то еще, наверное, он на меня зол за облом. Явно финал подкачал… с моей стороны, разумеется.

– Вы все? Я могу идти?

– Идти?

– Да. Я… пойду. Мне пора. Дела…

Сажусь с трудом. Между ног будто ракета взорвалась, и кровь на бедрах…

На плечо опускается горячая ладонь, пальцы сжимаются.

– Ты никуда не пойдешь, – роняет властно. – В особенности после того, как я стал твоим первым мужчиной!

Глава 17

Рахман

После моих слов Аврора замирает камнем и совсем не движется, едва дышит. Даже не смотрит на меня. Я наклоняюсь к ней осторожно и неожиданно получаю тычок.

Кулачком в нос.

Маленький, костлявый кулачок, которым она бахнула мне по переносице так, что искры полетели во все стороны.

– Не трогайте меня, ясно?! Не трогайте! – вопит, пытаясь откатиться в сторону.

Ойкает, сползая с кровати. Я все-таки хватаю ее за руку и прижимаю к себе извивающуюся, будто бешеную змею.

– Тшш… Ты чего, а? Девочка… Тише-тише. Все хорошо, да? Дай приласкаю!

– НЕТ! – вопит мне в ухо. – Не хорошо! У меня там кровь… Кровь хлещет.

– Дай взгляну.

– Нет! Не трогайте! Уйдите.

– Куда я пойду? Это мой дом.

– Значит, я пойду! Отпустите! – верещит упрямо.

И не шлепнешь по заднице, да? Надумает себе всякого…

– У вас, кажется, дела были… тоже… важные! Вот и… займитесь! – рычит слезами. – Получили, что хотели, свободны!

Больше всего меня не ее слова обидные задевают и не вот эти дерзости, а дебильное выканье. Какое же тут «вы» после такого огненного «ты и я», где я в ней по самые, сука, звенящие от напряжения яйца?!

Приходится держать ее, сдавив посильнее. Держать и ждать, пока она устанет биться, вырываться, но… девчонка – боец, и упорная.

Но и я не из сопляков.

Телефон снова звонит. Валяется где-то… У меня проблемы с дочкой. Всего несколько минут назад я был готов лететь и сразу же ее оттуда забрать, заодно всем языки грязные вырвать и головы снести тем, кто осмелился оговорить мою непорочную дочь. Но сейчас…

Не готов я отпустить Аврору! Не готов…

Голос чести, разума, долга и крови против всего одного голоса – голоса сердца, которое твердит, что уйти сейчас и просто выпнуть девчонку будет худшей из всех ошибок, которые я когда-либо совершал. Ошибок у меня в жизни было немало. Я своеобразный рекордсмен.

Ничего не станет с Амирой, если я на день или на два позже вылечу за ней. Побудет в своей комнате. Под гнетом осуждения жить непросто, но она – моя дочь, сильная девочка, справится. Надеюсь, с честью и гордым молчанием, не обращая внимания на грязные пересуды, подождет меня.

Ведь билет есть только один – горящий, прямо сегодня вылет. Или опоздаю и потом только через день-два…

Я выбираю остаться.

Стыдно ли мне, как отцу, который никогда не был хорошим родителем и остался единственным для своей дочери?

Ужасно стыдно. Гнев небес падет на мою голову. Не единожды придется покаяться… Семья – важнее всего, а я, выходит, главнее семьи какую-то рваную письку поставил.

И это же все я. Я, тот самый, который не против других поучить, как нужно и должно делать, а сам… Слаб на зов плоти оказался.

Еще и Аврора.

Ни капли не облегчает моего выбора.

Каждым действием и нехорошим словом в мой адрес подтверждает, что мне стоит уехать. В аэропорт. И лететь к дочери. Прямо сейчас.

Я, может быть, вообще этой дерзкой девчонке не нужен, и она просто поиграть хотела. Хвостом покрутить! Покрутила…

– С некоторыми мужчинами шутки плохи. Не я, так другой бы насадил после подобных провокаций.

– Что-о-о?!

Едва успокоившись, снова начинает беситься и рваться прочь из моих объятий.

– Да… я… Я вообще никого не провоцировала!

– Трусы на торшере. Хочешь сказать, не провокация?

– Я в целом. Никого! А трусы… Трусы – это шутка была! У вас чувство юмора отсутствует. Я ничего в виду не имела. Просто…

– Просто мастурбировала так, что кончила, после нашего поцелуя. Трогала себя.

– Не ваше дело. Мое влагалище. Хочу трогаю – хочу нет!

– Теперь уже не так. Теперь все это мое! – заявляю я, стиснув пальцы на бедре.

Чуть-чуть веду в сторону, Аврора верещит.

– Не трогайте! Там в мясо… Там ужас… Больно!

– Не выкай.

– Что?!

– Не выкай мне. Успокойся. Пойдем в душ, вымоешься.

– Только не с ва…

Сжимаю пальцы на заднице крепче, Аврора мигом исправляется.

– Только не с тобой! Я сама… Одна!

– Окей. Ты сейчас в мой душ отправишься, а я принесу твою сумку. Там есть одежда? Белье? Или…

– Самое необходимое, – бурчит. – Все, отпускай!

* * *

Приходится ждать возле двери ванной. Потому что эта дурочка заперлась – и чего я там в этой задвижке не сдвину, что ли? Детский сад же! Детский… Но какого-то хрена топчусь возле двери и жду.

Жду, пока Аврора, сцапавшая свой рюкзак-сумку, выйдет из ванной комнаты. Я уже сам освежился в гостевом душе, стащил белье в стирку, даже воздух освежил в спальне. Там душно и вкусно пахло нашим сексом…

Теперь вот топчусь.

Переминаюсь.

С ноги на ногу.

Твою мать, а…

Что же она там так долго?

Стучу.

– Рори, ты как там? А? Нормально?

Нет, за дверью не тишина.

Звуки. Шаги. Иногда шорохи. Вздохи. Сдержанная брань…

Я бы за такие слова по губам надавал, да?

Но вот терплю какого-то хрена.

– Рори! – стучу кулаком. – Сама не откроешь, войду!

Дверь распахивается.

Лицо у девчонки покрасневшее, глаза опухшие. Плакала, что ли? Иди обниму…

Уворачивается.

Неуклюже хромает к стене и замирает там. Смотрит на меня со страхом.

– Не трону я тебя больше! – говорю мрачно.

Себе ставлю пометку: сегодня не трону. Потом, конечно.

Как заживет.

– Я уже сменила несколько тонких прокладок.

Все эти разговоры на женские темы как бы не для меня, не для моих ушей. Есть естественный порядок вещей, о котором женщина мужчине вслух не должна ничего говорить, и точка.

Должна быть природная скромность!

Но Аврора плюет на эти правила. Да и есть ли у нее правила вообще? В голове вон – ветер! Пошутить она хотела, трусы свои белые развешивая, как флаг, что сдалась, готова, хочет…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.