скачать книгу бесплатно
Констанца лежала на диване в гостиной и стонала. На лоб ей положили смоченную в холодной воде ткань, но, судя по всему, сестре это ничуть не помогало. Она стонала и металась из стороны в сторону, заливаясь слезами.
– Не хочу!.. Не хочу!.. – всхлипывала она. – Я лучше умру!..
– За лекарем послали? – спросила я, взяв Констанцу за руку. Рука была горячей.
– Нет, не послали, – ответила матушка, добавляя снега из ведерка в таз с водой, в котором лежали еще две свернутые вдвое полоски толстой ткани. – Разве её можно показать кому-то в таком виде?
– Это ты, Бланш? – позвала Констанца слабым голосом, не открывая глаз.
– Это я, сестрёнка, – я сжала руку Констанцы, чтобы подбодрить. – Чего это ты раскисла? Первая красавица Ренна не должна плакать.
– Не хочу за это чудовище, – губы у Констанцы запрыгали. – Он чудовище! Чудовище! Ах, зачем я только взяла проклятую булавку?!
– Не надо так переживать, дорогая, – матушка поменяла компресс на лбу Констанцы. – Король выделяет графа, а его величество не может приблизить к себе чудовище. Ты же видела милорда де Конмора на балу – он вежливый и обходительный.
– Он старый!! – Констанца замолотила ногами по обивке дивана.
– Ему всего-то чуть больше тридцати. И он очень богат, не забывай об этом.
– Богат! – Констанца разразилась слезами. – Кому какое дело до его богатств! Он колдун или убийца! Все его жёны умирают! Я не хочу умирать! Не хочу-у!
Матушка всплеснула руками и посмотрела на меня, прося помощи.
– Так он тебя замуж и не звал, – сказала я спокойно, и истерика Констанцы испарилась как по волшебству.
Сестра приподнялась на диванчике, и тряпка-компресс свалилась ей на грудь. Я убрала тряпку, а матушка поднесла полотенце, но Констанца только отмахнулась.
– Граф прислал письмо, – сказала она, глядя на меня во все глаза.
– И что? Разве он в нем просил твоей руки?
– Но он сказал, что приедет завтра с визитом…
– И что? – я встала и задернула шторы, потому что из-за забора в окно заглядывали настырные мальчишки. – Пусть приезжает, если ему хочется. Мне кажется, он поступил благородно, предупредив, что хочет к нам заехать. Хотя бы я успею начистить подсвечники – они все в нагаре.
– И ковры надо почистить снегом – деловито вмешалась матушка. – Анна, а ты отполируй дверную ручку, она совсем потускнела.
– Да, мама, – сказала Анна, хлопая ресницами.
Что касается Констанцы, она смотрела на нас с таким изумлением, будто мы все разом сошли с ума.
– Конечно же, граф де Конмор хочет жениться на мне, – сказала она, – он признал меня первой красавицей и приезжает завтра.
– По-моему, мы слишком торопимся, решив всё за графа, – сказала я. – Никто не знает, зачем он едет к нам.
– Но, Бланш… – начала Констанца.
– Она правильно говорит, – поддержала меня матушка. – Лучше бы тебе успокоиться, Констанца. Своими воплями ты только даешь повод для сплетен. В любом случае, я никогда не отдам тебя замуж против твоей воли, и ты это прекрасно знаешь.
В этом я немного сомневалась, но предпочла промолчать.
Констанца села на диванчике, расправляя юбку и хмуря золотистые брови:
– Но все говорят, что он решил жениться на мне… – сказала она неуверенно.
– Кто говорит? Леди Сплеторе? – матушка выжала тряпку и протерла Констанце лицо. – Или леди Медоус? Две старые язвы – это не «все».
– Мама! Разве так говорят?! – воскликнула Анна, и мы покатились со смеху.
Даже Констанца засмеялась.
– Вот и хорошо, что все успокоились, – подытожила я. – Теперь приступайте к уборке, а я побежала обратно в лавку, иначе господин Маффино меня рассчитает. Подсвечники можете оставить мне.
Я послала сестрам воздушный поцелуй, и матушка отправилась вместе со мной, чтобы запереть калитку после того, как я выйду на улицу.
Но едва мы переступили порог, и сестры не могли нас слышать, матушка остановила меня:
– А теперь скажи, что думаешь на самом деле, Бланш.
Мы тут же отбросили показное спокойствие и взялись за руки, поддерживая друг друга. Губы у матушки задрожали совсем так же, как у Констанцы, и я поспешила обнять её, чтобы и в моих глазах она не увидела беспокойство.
– Всё очень странно, мама, – сказала я. – Но нам не стоит изводить себя раньше времени.
– Неужели он и правда приедет за Констанцой?
– Не такие уж мы ценные невесты.
– Он так богат, что может себе позволить любую прихоть.
– Учитывая, какой характер у Констанцы – он не знает, на что идёт, – пошутила я.
Матушка тихо рассмеялась:
– Ты всегда знаешь, как меня утешить.
Мы прошли по расчищенной в снегу дорожке до калитки, и еще раз обнялись.
Матушка отсчитала мне в ладонь три медяка, подумала и добавила серебряную монетку:
– Купи свежего хлеба и масла. Сделаем к приходу графа тартинки – и красиво, и на стол не стыдно подать. Отправила бы Анну, да она купит вчерашнюю сдобу, а в масле совсем не разбирается…
– Всё будет хорошо, – пообещала я на прощание.
Но душа моя не была так спокойна, как я старалась показать. И пробившись через любопытных, осаждавших наш дом, я убежала в Кирпичный переулок, хотя это была самая длинная дорога до лавки сладостей. Требовалось подумать. Что бы там мы ни говорили, утешая Констанцу, я ни секунды не сомневалась, что граф решил заявиться в наш дом за очередной женой. Счастливый вдовец, прикупивший сладостей для какой-то кокетки… Что за игру он ведет, и зачем ему моя сестра? Из-за красоты? Констанца – красавица, несомненно. Но вряд ли человек вроде графа де Конмора польстился бы на её красоту. В столице найдутся девушки и покрасивее. Может, он приехал в провинцию в надежде, что сюда не доберутся страшные слухи о нем? Тоже нет. В городке, вроде Ренна, все узнают обо всем за пару часов. Узнают, с удовольствием сплетничают и на ходу придумывают еще кучу подробностей – одна другой страшнее.
Что же на уме у господина Синей Бороды?
И что из слухов о нем – правда, а что – выдумки?
Ах, этот человек казался мне средоточием тайн, и скучное житьё последних лет делала его по-особенному привлекательным в моих глазах.
Но никакая привлекательность не стоила счастья моей родной сестры.
Если завтра милорду графу захочется стать мужем Констанцы, он должен будет рассказать всю правду о своих бывших женах, и если с ними (а вернее, с их смертью) что-то нечисто, то матушка никогда не согласится на брак.
Я кивала в такт своим мыслям, и всё казалось мне совершенно простым – это мы решаем, согласиться или нет. А графу де Конмору останется только принять наше решение.
Глава 7
К приезду графа де Конмора возле нашего дома собралось полгорода. Госпожа Сплеторе что-то рассказывала своим подругам, и даже сквозь стекла окон был слышен её противный высокий голос. Несколько раз она повторила имя Констанцы. Я стояла у окна спальни, глядя на улицу в щелочку между шторами. Мы опустили занавеси, потому что стоило кому-нибудь из нас появиться в окне, как сбегались десятки зевак и таращились, только что не показывая пальцами.
– Бланш! – позвала меня матушка, и я поспешила спуститься.
В гостиной всё было вычищено и вымыто до блеска, и у меня до сих пор горели руки от едкого мыла, и ныла спина, потому что именно мне пришлось приводить в порядок дом к приезду знатного гостя. Зато подсвечники так и сверкали, словно были из настоящего золота. Оглядев комнату, я осталась довольна результатом, но матушка не дала мне полюбоваться вдосталь.
– Твоей сестре опять плохо! Принеси из моей комнаты нюхательные соли!
Констанца полулежала на диване, прикладывая ко лбу руку и постанывая. Анна сидела рядышком в кресле, но никому и в голову не пришло отправить за нюхательными солями её.
Мне пришлось бежать наверх, отыскивать флаконы, а когда я спустилась, Констанца уже чинно сидела на диванчике, сложив руки на коленях, а рядом с ней примостилась Анна, улыбаясь нежно и скромно. Матушка стояла за ними – очень спокойная и строгая, а в кресле сидел граф де Конмор. При моем появлении он встал и поклонился, а я чуть не забыла поклониться в ответ.
– Нюхательная соль? – спросил граф, указывая на два флакона, которые я держала. – Вы нездоровы?
– Нет, благодарю, – ответила я резче, чем следовало, – моё здоровье не доставляет мне беспокойства.
– Я попросила Бланш позаботиться об этом, – пояснила матушка и добавила многозначительно, – кто знает, вдруг кому-то понадобится помощь.
– Весьма предусмотрительно, – сказал граф. – Но не будем долго тянуть. Вы прекрасно понимаете, для чего я прибыл сюда, поэтому…
Констанца пискнула, и граф посмотрел на нее.
– Продолжайте, милорд, – попросила его матушка, незаметно щипая Констанцу за шею. – Если честно, я понятия не имею, что могло привести столь важного господина в наш скромный дом.
– Я хочу жениться, – сказал граф де Конмор без обиняков. – Жениться на вашей дочери, леди Авердин.
Констанца повалилась на Анну без чувств.
Несколько минут мы хлопотали, пытаясь привести ее в сознание. Нюхательные соли не помогли, хотя воняли они так, что могли бы поднять и мёртвого, и я сильно подозревала, что моя сестрица просто изображает обморок. Матушка причитала, умоляя Констанцу прийти в себя, Анна испуганно повизгивала и все время рассыпала соль из флакона, который я сунула ей в руку. Сама я массировала ладони Констанцы, как учил меня когда-то доктор, лечивший папу.
Граф остался в стороне от нашей суеты и не проявил никакого участия к несчастной Констанце, но когда ему надоело ждать, сказал, повысив голос:
– Пока вы помогаете леди Констанце, я прошу разрешения поговорить с леди Бланш наедине.
Матушка перестала причитать, Анна уронила флакон на пол. Раздался жалобный звон стекла, и Констанца открыла глаза, уставившись на меня в немом изумленье.
– Вы хотите поговорить с Бланш? – спросила матушка, запинаясь на каждом слове.
Что касается меня, то моё сердце провалилось в пятки, и я не нашла сил даже оглянуться на графа.
– Вы против? – спросил граф с преувеличенной вежливостью.
– Конечно же нет, вы можете поговорить с ней здесь, – сказала матушка, подхватывая моих старших сестер под руки и выпроваживая в прихожую, – мы подождем снаружи.
Едва за ними закрылась дверь, как из прихожей послышались недовольные возгласы, стук и шорох. Чей-то спокойный голос перекрыл все шумы, а потом стало тихо.
– Что там происходит? – спросила я тревожно.
– Пепе у дверей, чтобы нас никто не подслушал, – сказал граф, вольготнее устраиваясь в кресле. – Пепе – мой слуга. Он очень предан мне, так что можем побеседовать спокойно. Прости, но я не верю, что твоя почтенная матушка и твои милые сёстры откажутся погреть ушки возле двери. Присядь, – великодушно предложил он, указывая на диванчик, на котором только что сидели мои сестры.
Я села, мельком подумав, что будь де Конмор хоть трижды граф, распоряжаться в нашем доме ему никто права не давал. А его мгновенный переход от учтивого «вы» при свидетелях и пренебрежительного «ты» наедине был и вовсе оскорбителен. Но недовольные мысли я до времени оставила при себе.
– Предлагаю тебе стать моей женой, Бланш.
Он сделал паузу, явно ожидая моего ответа, но я молчала, разглядывая кристаллики соли и осколки стекла, покрывающие ковер. Я столько трудилась, отчищая его снегом.
– Что-нибудь скажешь? – спросил граф, выждав пару минут, и продолжил будничным тоном: – Мы обвенчаемся в конце недели, у тебя будет время приготовиться. Если хочешь пышную церемонию – устроим публичное венчание, но я бы предпочел сделать всё при близких и паре свидетелей.
– В конце недели? Вы быстрый, – сказала я, уже не сдерживая злости. – Вы уверены, что я не откажу вам?
– Уверен.
– Откуда же такая уверенность, милорд? Вы считаете себя неотразимым?
Вместо ответа он поднялся из кресла и подошёл ко мне вплотную, так что наши колени почти соприкоснулись. Невольно я вжалась в спинку дивана, стараясь хоть так установить расстояние между нами. Граф усмехнулся, когда я подняла на него глаза, и перевел взгляд на мои губы.
– Целоваться я неплохо умею, – сказал он. – Ты ведь убедилась в этом.
Кровь бросилась мне в лицо, и я вцепилась в собственные колени, мечтая сбежать. Но граф преграждал мне путь, да и бежать было некуда. Куда можно сбежать из мышеловки, если рядом находится кот?
– Мне показалось, тебе понравились мои поцелуи. Разве нет? – он отошел к окну, а я смогла перевести дыхание, и сразу же вскочила. – Не бойся, Бланш, – успокоил меня граф, – твоей чести ничто не угрожает. Дело не в поцелуях. Видишь ли, его величество дал мне карт-бланш на выбор невесты. У меня есть королевская грамота, заверенная печатью, остается только вписать имя невесты. И я решил, что впишу твоё.
– Моё?
– Да, – он упер левый кулак в бедро, откинув полу камзола.
На поясе висел тяжелый бархатный кошель с вышитой золотом монограммой. Демонстрация этого кошелька, пусть даже случайная, показалась мне оскорбительной, и я саркастически засмеялась:
– И правда, зачем красота и обходительность, если остается только вписать имя невесты в брачное разрешение! Но вы просчитались, граф. Невеста, как оказывается, умеет говорить и предполагает, что её воля свободна, поэтому если вы впишете имя Бланш Авердин, вам придется ехать к королю за новым разрешением.
– Ты мне отказываешь? – он поднял брови.
– Для вас это будет страшным ударом, но вы переживете.
– Ты удивительно милосердна.
– Церковь учит милосердию, милорд. Вы знали об этом?
Снаружи опять послышались голоса – матушка о чем-то спрашивала, а ей отвечал незнакомый мужской голос.