Специальное назначение любви

Теперь ей тяжело без отряда. И мысль о том, что все поймут, по какой причине Аня ушла, её ранит. Это понятно. Но мне что делать? Быть тихим трахарем? Просто – нет.

Надо предложение делать. Но и тут вопрос. Не чувствует она ко мне пока стопроцентного доверия. Не тянется. Словно повинность отбывает. Беременность свою зарабатывает. Толку-то в предложении будет?

– … подвижной частью наручников с зубчатым краем…

А жить так совершенно невозможно. Это и правда край. Надо что-то решать. И по отношениям, и по статусу. И по беременности этой, с которой не получается.

Я-то понимаю, что всё будет хорошо. Будет у нас ребёнок. Как и когда – другой вопрос. Но она же плачет. При мне держится, а когда остаётся одна – ревёт белугой.

Пришёл как-то раньше, а она в коридоре стояла и плакала. Она ревела с той стороны двери, а я с этой стоял и не знал, что делать. А что сделаешь, если обследоваться не хочет, ЭКО не хочет? И 4 овуляции из 12 уже впустую.

А надо помогать и поддерживать. А чем? Предложил обследование – в слёзы, начал разговор о совместном походе к врачу, в крик. Мне паршиво, а каково ей? Как она вообще со всем этим живёт? Птичка.

– … и только этого фиксация наручников считается завершённой. Вопросы есть? Нету. Тогда перерыв. Через 20 минут продолжим.

Я облегчённо вздохнул. Передо мной были исписанные листы конспекта. А на душе было так тяжело, словно я спорил всё это время с Коброй. Поднялся, чтоб пройтись по коридору, выпустить пар. Но меня зацепил Бомба.

Остановил, ухватившись за край рукава. Я сел обратно за парту.

– Никит, тут такое дело, – начал он, ёрзая на стуле. – Ты же знаешь, что я играю в группе на барабанах?

– Ты говорил, – ответил я спокойно, но без энтузиазма.

– Я тебя хотел пригласить на концерт. Мы будем в ДК выступать. – Точно. Кирилл же увлекается музыкой. Может Аню удастся уговорить пойти? Надо подумать. А Бомба вдохновенно продолжил. – Мне дали два бесплатных билета. Вот я и подумал, что ты у нас парень культурный, тебе наше выступление понравится. К тому же сестрёнка моя пойдёт по второму билету. Она у меня боевая. Всё тебе там покажет, расскажет и не даст скучать. – Я замер, переваривая услышанное, а Кирилл решил, что потерял дар речи от счастья. – Ну и чудесно. Тогда запиши телефон Ксюхи. Концерт в субботу в 18 часов.

Бомба подтолкнул ко мне мою тетрадку с ручкой. А я завис, не находя доводов отказать Кириллу. Просто ни одного, который был бы понятным и достойным. А, главное, чтобы не врать.

Ведь отношения с Аней у меня есть, даже если у неё со мной только желание забеременеть!

И снова дерзкие

Бомба ждал, что я запишу телефон его сестры Ксюхи, и пойду в субботу с ней на концерт. Мне надо было ответить так, чтобы он больше не подходил с предложением знакомиться с сестрой, но и Аню не выдать. Расстроится.

– Обломись, Бомба! – Раздался над нашими головами голос Игоря. – Берестнев проведёт субботний вечер, а со мной!

– С какого перепугу с тобой? – недовольно ответил Кирилл.

– А с такого, что я красава.

– Это новость, конечно, Игорёк.

– Завидуй молча, Бомба.

– Да я не завистливый.

Это пара могла говорить до бесконечности. Балаболы, каких поискать. И чтобы прервать этот бесконечный поток пикировок, я обратился к Игорю сам.

– Ты чего хотел? Что там про субботу?

Игорёк, словно пытаясь вырулить из заноса, в который его утаскивал Кирилл, шумно выдохнул.

– В кабинет к Нестерову тебя. Через 10 минут. Подробности там.

– А занятие? – Я качнул голову в сторону конспекта.

– Меня Кобра послал. Всё решено. Пойдём.

Я встал из-за парты и захлопнул тетрадь. Мне не надо было больше выкручиваться и объяснять Кириллу «то, что я не имел право объяснять», чтобы не выдать Аню. И только по её желанию.

Казалось, что мне предоставили возможность выбраться из скользкой ситуации без потерь. Соблазн прикрыться заданием был настолько велик, что мне пришлось преодолевать сопротивление, чтобы вернуться к себе.

Нельзя оставлять за собой нерешённые вопросы. На них будет строиться всё остальное. Жизнь. Значит, надо чётко обозначать позицию, добиваясь полного контакта.

И это касалось не только Кирилла. Несмотря на шум и расслабленность сослуживцев во время перерыва, я знал, что все за всеми «присматривают». Именно так отчим обозначал постоянный контроль группы.

Нет, мы не были любопытными, а вот внимательными были. От того, чем дышал и с каким напряжением, боец рядом с тобой, могла зависеть жизнь. И настройка на отряд включалась автоматически.

Сейчас бойцы были заняты своими делами. И моими тоже. Не из любопытства. Из чувства самосохранения, обостряющегося многократно на задании.

И я не мог просто вывернуться из капкана поставленного вопроса. Его надо было решать здесь и сейчас.

На меня не смотрели. Меня чувствовали.

Поэтому, встав во весь рост и забрав свои вещи с парты, я затормозил. Чётко поймал взгляд Бомбы.

– Кирилл, спасибо за предложение. Я уверен, что ты круто играешь на барабанах. Но не надо билетов. И с сестрой знакомить не надо. Я сам решу с подружками. Мне не нужна в этом помощь. – Я сделала паузу, чтобы уловить отклик. Не найдя раздражения в глазах Бомбы, продолжил, – без обид.

Кирилл на секунду замер. Тоже поднялся на ноги и протянул руку. Я, с оттягом шлёпнул ладонью по раскрытой пятерне. Рукопожатие было коротким и слитным.

– Без обид.

Физически ощутив, как остальные приняли моё решение к сведению, я вышел вслед за Игорем. За спиной было полное понимание и твёрдая основа для следующего шага.

Игорёк тоже оценил. Ни слова не говоря, двинулся следом за мной, как бы приняв мою позицию. Посчитав её достойной уважения. Для меня это тоже было важно. В этом отряде хотелось быть своим. Одной крови.

Хотелось соответствовать. Именно с таким желанием, я и вошёл в открытый кабинет Нестерова.

– Давайте оба сюда. – Павел Владимирович качнул головой в сторону стульев возле Т-образного стола. – И дверь закройте.

Мы оба уселись за стол. Нестеров был задумчивым. Можно даже сказать, меланхоличным. Наш Балу? Серьёзно? Так бывает? Мне даже показалось, что бойцы на фотографиях за его спиной, удивлённо косились в его сторону.

– Ну, что, бойцы? Готовы слушать сказку? – спросил Нестеров, и мы насторожились.

Какую сказку? Приказ – понятно. А остального в этом кабинете не бывало.

– Так вот, продолжил задумчиво Нестеров, – снова фальшивомонетчики. Те самые, которые обосновались в городе пару месяцев назад. Они уже и в Челябинске пожили, успев обидеть их командира. Потом напакостили в Хабаровске. Везде штамповали валюту такого качества, что монетный двор США плакал от зависти. Нас хотели привлечь, мы даже группу собирали и планировали захват. Но они затаились и легли на дно.

И снова Нестеров задумчиво замолчал. Посмотрел в окно. Взял в руки карандаш, посмотрел на него и положил обратно. Снова вернулся к нам.

– А, главное, ни одной купюры новой не всплыло, ни одного хрустящего бакса, бойцы. Но одной осечки не допустили. Наши думали, что уплыли в другую область, но нет. Появился сигнал, что они купили фитнес-клуб. Ведут бизнес и прочее. А потом у соседей появились фальшивые пятитысячные.

Я нахмурился, пытаясь выстроить связь заново. Но между валютными фальшивомонетчиками у нас и рублёвыми у соседей, могло не быть связи. Нестеров уловил мою настороженность.

– Мне бы тоже это не пришло в голову. Зачем им переквалифицироваться? Неужели стали патриотами в таком извращённом виде? Сомневаюсь. Но звоночек неприятный. Надо бы пощупать. Ты, Игорь, пойдёшь к ним вечером. Порисуйся новой экипировкой, построй глазки девочкам. Посмотри по сторонам, чем дышат, как настрой, кого привечают? Твоя легенда – зацикленный на внешнем виде офисный менеджер. Ходишь, сравниваешь, где лучше и девочки симпатичнее. Задача понятна?

– Будет сделано.

Нестеров кивнул и повернулся ко мне.

– А тебе, Никита, аналитика. Они рядом с твоим домом. С легендой сам справишься. Посмотри всё хорошенько, пощупай. Снаружи и внутри, и немного с изнанки. Надо понять, что и где они делают. Надо их брать чётко, как по нотам. Без свистопляски, но с доказухой. Чтобы не смогли вывернуться, как бы ни крутились. – Он посмотрел на меня резко, словно на секунду вынырнув из сегодняшней мути неопределённости. – Ясно?

– Так точно.

– И не возвращайся в отряд сегодня. С завтрашнего дня будешь ходить к ним вечерами. Владельцы бывают именно в это время. Вопросы?

– Что-то ещё о них известно? Что-то конкретное?

Нестеров хмыкнул.

– Разумеется. Запоминай: «иди туда, не знаю куда и принеси…» головы этих дерзких на блюде! Вот папка, читай по личностям. Тихо. Из кабинета не выноси. – И снова укол взглядом. – Ясно?

– Так точно.

– Исполняйте, а то надоела уже эта свистопляска. И к концу недели я хочу результат. – Нестеров хищно улыбнулся. – А то в отпуск планировал. Если они мне его сорвут, лично пойду штурмовать этот хохотальник. Свободны.

Качалка

На улице было прохладно. Небо стало серым и всем своим видом намекало на предстоящий дождь. Я застегнул ветровку посильнее и вспомнил, как припирался с Аней в прихожей.

Она хмурилась и говорила, что надо утепляться. Я прикидывал, так ли необходимо надеть ветровку уже сегодня. При этом успевал говорить стандартную чушь, что вчера не замёрз, и в окне собачники в футболках.

А она сердито размахивала руками и говорила, что беспокоится. Переживает за меня. Но, если это моё принципиальное решение, препятствовать не будет. Но и лечить меня потом не собирается.

Это было мило, смешно, трогательно и серьёзно одновременно. После этих слов я надел бы ветровку, даже если бы за окном была жара. Но сейчас я мысленно сказал Ане спасибо, что не пришлось мёрзнуть.

А почему мысленно? Я же вышел из отряда. Тем более, должен делать вид, что прогуливаюсь в свой выходной. Надо было выйти со службы не только ногами, но и головой.

Ну, и спасибо сказать любимой.

Я даже улыбнулся своим мыслям. Ей этого говорить нельзя. Она со мной пока только чтобы родить малыша. Но мне она нужна вся. Вот такая рассерженная, с моей ветровкой в руках.

Едва пошёл сигнал, Аня схватила трубку.

– Никита? Что случилось? – Выпалила взволнованным голосом, и потом тихо в сторону, – простите, я вернусь через минуту. – Послышался шум закрываемой двери, и снова взволнованное, – Никит, ты где?

– На улице. Начальник отправил погулять. – В трубке повисла тишина. – Я звоню тебе сказать спасибо за ветровку. Очень пригодилась. Похолодало к обеду, а мне тепло, благодаря тебе.

Аня помолчала. Ещё со времени, когда мы в интернет-переписке скрывали друг от друга свои личности и работу, начали называть командира начальником, службу конторой, выезды поручениями, а задания –прогулками.

Моя женщина осмысливала сказанное и пыталась спросить о главном, по традиции продолжая шифроваться.

– Куда отправил гулять?

Её голос был тихим и испуганным. Волновалась за меня, хоть и старалась этого не выдавать. Знала, что бойца перед заданием грузить нельзя.

– Да в качалку рядом с домом. Говорит, что я стал бледный и вялый. Что меня кормить надо лучше и физо добавить.

– Что значит, лучше кормить? Ты что, сейчас плохо питаешься? Тебе же нравится, как я готовлю! – Я рассмеялся, а Аня продолжала тараторить. – Может тебе белок увеличить?

– Ань.

– Если физо усиливать, то нужен белок.

– Ань.

– Давай я с Таней поговорю, она диетолог. Подберёт тебе по росто-весовым показателям с учётом нагрузки. Давай, а? Может это как с ветровкой, кажется, что глупость, а потом хорошо? Тебе надо следить за здоровьем.

Она начинала всерьёз переживать. Это надо было останавливать.

– Анют, сосредоточься. Меня начальник послал… Прогуляться… Проветриться, так сказать… Посмотреть на мир вокруг. – Я сделал небольшую паузу. – В качалку сходить.

На том конце провода послышался вздох.

– А. Поняла. – Теперь её голос звучал устало. – Никак не привыкну ко всей этой истории. Ты предупредить позвонил, да?

– И за ветровку сказать спасибо. Пригодилась.

– Я рада. – Теперь она говорила ещё тише. – Тогда ты, это, давай там спокойно. Хорошей прогулки.

– Спасибо. И тебе хорошего дня, Ань.

– Спасибо. Пока. Да?

– Пока.

От звонка стало тепло на душе. Пусть Аня там себе, что хочет придумывает, но ведь беспокоится за меня? Ветровка эта, белок, диетолог. Зачем бы я ей нужен был, если бы не было чувств?

Значит, надо раскачивать её и забирать себе не только физически, но и морально. А для этого чем-то радовать. Может, сладостями? Аня конфеты любит.

По пути в качалку я зашёл в магазин. Купил хлеба, гречку, зелени, яиц, как и договаривались. А потом нырнул в кондитерский отдел и купил белоснежную коробку Аниных любимых конфет.

Всё сложил в пакет, чтобы не вызывать вопросов шопером, и пошёл в качалку. Реально недалеко от моего дома, буквально через два дома, внутри квартала.

Чтобы присмотреться к отдельно стоящему зданию, я прошёл сначала вдоль окружающих его домов. Потом открыл калитку и оглядел территорию. Несколько отдельных входов и миллион вывесок, буквально висящих друг на друге.

Наверное, раньше здесь был детский садик, а теперь: ремонт обуви, изготовление ключей, сетевой продуктовый магазин, швейная мастерская, студия танцев, отдел со спортпитом, два пункта выдачи посылок.

Всё перечислить было невозможно потому, что частично вывески располагались прямо на дверях. Из подвала тянуло неприятным запахом типографской краски.

Ещё на улице я слышал грохот и громкие голоса, как в школьном спортивном зале, но и представить себе не мог, что качалка в спальном квартале может быть такой. Такой шумной.Мне казалось, что качалку разместят в цоколе. Я бывал в таких залах и представлял себе их организацию. Но здесь всё было не так. Фитнес-клуб «Железо» занял 2/3 первого этажа.

Едва я перешагнул порог, меня чуть не сбил с ног школьник лет 14, выбегающий на улицу. Ему что-то кричали вслед такие же парни, стоящие возле стоек с гантелями. Подростков было много.

Приятной девушке за стойкой рецепции с бейджиком «Лилия» пришлось перейти на крик, чтобы я мог её услышать сквозь вопли подростков и грохот тренажёров.

– Здравствуйте! Вы хотите у нас потренироваться?

Я оглядел вакханалию вокруг и без наигранной растерянности, спросил:

– А что здесь творится? Я хотел поработать на тренажёрах, а попал в школьный спортивный зал.

Девушка поджала губы и заправила русые пряди каре за ухо.

– Да это просто время такое! Днём никто в тренажёрку не ходит, вот хозяин и пускает подростков из ближайших школ, чтобы по улицам не слонялись. Благородная миссия, понимаете?

Глаза девушки стали восхищёнными.

– Понимаю, – ответил я, оглядывая помещение.

– Вы живёте недалеко?

– Да, поблизости.

Словно в доказательство, я приподнял пакет с продуктами, на котором красовалось название магазина. Девушка обрадованно закивала.

– Тогда давайте вам проведут сейчас экскурсию, а заниматься приходите или до 10 утра, или после 17 вечера, когда эти лоси уже разбегутся. Вы не думайте, вечером здесь прилично: тихо и контингент подходящий. – Она мазнула взглядом по моей правой руке без кольца и улыбнулась ещё приветливее. – Ну, так что? Провести экскурсию?

– Давайте, Лилия, вашу экскурсию.

Мне тут же выдали бахилы. Перекрикивая ор подростков, девушка позвала Данила. Тренер был одет в яркий зелёный костюм и, успевая уворачиваться от размашистых движений подростков, утащил меня в дальние помещения.

А вот там было на что посмотреть.

Грудные мышцы

Мне предложили надеть бахилы, а пакет повесить в шкафчик или оставить на рецепции не предложили. Сервис, понимать надо. Хоть в зал пустили посмотреть, и то хлеб. А что сейчас не сильно до меня, так и это плюс.

Данила, маневрируя между шумными подростками, вёл меня между рамами, на которых рядами лежали гантели. Подросткам они были совершенно неинтересны. Им хотелось работать на силовых тренажёрах.

Некоторые подтягивали рукава футболок до плечевого сустава и напрягали бицепсы. Девчонок в зале не было, поэтому свои тощие конечности они демонстрировали тем, кто был рядом.

Друг другу уже надоело, а я был новеньким, поэтому мне доставалась всё внимание подростков. А почему нет? Я в рубашке с ветровкой, брюках и бахилах поверх мокасин смотрелся просто. Не богатырь.

Данилу тоже захотелось повысить свой авторитет. Он провёл меня почти до конца первого зала, не останавливаясь и не рассказывая о фитнес-клубе. Я вертел головой, запоминая расположения спортивного инвентаря.

– Вы с какой целью к нам? – Поинтересовался Данила.

– Подкачаться решил. Бегаю регулярно, а рельефа нет. Хочу хоть немного мышцы нарастить. А то пока жил в другом городе, качалка была под боком. Тренировался. А переехал, и всё. Жизнь остановилась. Так и до живота недалеко. Хочу рельеф небольшой наработать.

– Перед девушкой покрасоваться?

У меня от удивления даже брови вверх поползли.

– Для себя. Ну, и девушка, думаю, оценит.

– Тогда смотрите. В первом зале обычно начинающие и те, кому требуется помощь. Лягушатник для новеньких. – Данил резко метнулся в сторону. – Да куда ты без страховки штангу тянешь? Сколько раз говорить? Работай с грифом. На начальном этапе важен не вес, а правильность положения рук!

Тренер разогнал подростков от стоек со свободными весами и снова вернулся ко мне.

– Бестолковый молодняк. Осторожности нет, мозгов нет, а желания быть красивыми – до луны. И всё на нашей ответственности.

– За это же деньги платят. – Попытался сгладить настроение я, но только ухудшил настрой.

– За этих? В том-то и дело, что пока они здесь, нельзя взять индивидуалов. За них основной заработок. Кстати, вам индивидуальные тренировки нужны?

– Да пока попробую справиться сам. Мне только понять, что и где находится.

– А. Точно. – Разочарованный Данил вывел меня в небольшой холл. – Тут три зала. Общий лягушатник мы уже прошли. Слева кардио: беговые дорожки, лестницы, эллипсы, рамы для растяжки, гребные установки, и ещё много разных, вам совершенно безразличных спортивных приспособлений. Потому что ваш рай справа.

Данил широко взмахнул рукой, и я едва не поймал его кисть на болевой. Рефлекторно. Без умысла. Надо с этим работать. А пока просто идти за тренером. Мальчишкой лет 25, который и сам без внятного рельефа, но с кучей понтов.

– Ну, готовьтесь восхищаться!

Данила шагнул в огромный зал, в котором не было живого места от обилия спортивных снарядов. Мне казалось, что в помещение втиснули столько спортивного инвентаря, сколько уместилось бы в выставочном центре.

– Грузоблочные тренажёры современных моделей, есть со свободным весом и кроссоверы, силовые рамы и стойки. А самое новое, есть две мультистанции!

Данила был просто в восторге. Было видно, что он не мне хотел доказать крутость фитнес-клуба. Он и правда восхищался оборудованием. У нас в отряде такого не было. Но, честно говоря, и не надо было.

Большинство мышц прекрасно прорабатываются при помощи лавки и гантелей. Но греметь железом, на новеньких тренажёрах, отделанных красной и чёрной кожей, было приятнее.

Да и не в мышцах дело, а в умении владеть ими. Сам по себе рельеф ничего не даёт, если груда мускулов не знает приёмов борьбы или не умеет боксировать. В этом случае качок – просто шкаф.

– Вы какие мышцы хотите начать качать сначала?

Этот вопрос был совершенно неожиданным для бойца спецназа. А вот для любителя качалки он совершенно обычный. И я к нему не подготовился. Перед глазами встала наша переписка с Аней.

Она мне тогда подарила футболку с птицей. Из-за неё мне дали новый позывной Ястреб. Мне хотелось отблагодарить незнакомку, которой она притворялась, и я пообещал прислать фото.

Вот только Аня попросила не простой снимок, а селфи сбоку. Ей сильно нравится жест, когда я поднимаю руку, и она ныряет под неё, прижимаясь щекой.

– Грудные мышцы.

– Хороший выбор! – Данила взбодрился. – И девчонки сразу оценят, и на себя приятно в зеркало смотреть! Ну, тогда пойдёмте, я вам покажу ваших будущих друзей. – Он проскальзывал между тренажёрами и, показывая на некоторые, комментировал. – Здесь будете делать жим от груди наклонный, рядом жим от груди в положении сидя. Сюда для изолированной нагрузки на нижнюю часть грудных мышц, сведение рук с изменением угла.

Договорить Данила он не успел. За следующим рядом тренажёров раздался грохот и смех ломких подростковых голосов. Тренер, петляя словно заяц между спортивным инвентарём, скрылся из вида.

Откуда-то донеслись вскрики и топот ног. В сторону выхода пронеслась пара высоких, тощих парней. Данила, извергающий не только огонь глазами, но и поток русской матерной брани, выгнал из зала ещё двоих.

– Вот чего им в лягушатнике не сидится! Мало того, что в силовой зал рванули, так ещё и любимую мультистанцию хозяина доканывают. Можно подумать, больше заниматься не на чем! – Он рассержено фыркнул. – Ладно, пойдёмте, покажу вам раздевалки и душевые, и буду ждать вас вечером. А пока пойду следить за лосями в лягушатник. А то разнесут фитнес-клуб до основания.

Данила быстрым шагом вышел обратно, а я успел рассмотреть и последний ряд тренажёров, и зал для кардионагрузок. А когда, рассмотрев раздевалку и душевые, вышел на улицу, горел желанием срочно вернуться в отряд и рассматривать схему здания. Потому что в фитнес-клубе всё было нелогично! Неправильно.

Но вместо этого пошёл выбирать Ане цветы. Решил возрождать традиции конфетно-букетного периода. Это – правильно.

Недоразумения

Когда я подрабатывала в отряде специального назначения, мне было тяжелее и легче, чем теперь. Моя помощь могла понадобиться ночью, если ситуации, на которые выезжали бойцы, были связаны с живыми потерпевшими.

Мой профиль – работа в группе и дети. Без ложной скромности могу сказать, что в этом я всегда добивалась хороших результатов. Даже если работать приходилось ночами и в праздники.

Когда руководство узнало, что я вступила в отношение с бойцом отряда, мне пришлось идти. Родственников у нас быть не может. У нас! У них! Теперь уже, у них. Никита остался на службе, а я уволилась.

И теперь мне должно было стать легче без дополнительной нервной работы, а стало тяжелее. Тоскливее как-то. Потому что остался детский центр, а там и спокойнее, и печальнее.

Из-за того, что результаты работы детского психолога очень неблизкие. Их надо ждать после многих часов работы. А хочется сразу, как в спецназе, как после возвращения с задания.

Чтобы вернуться в расположение отряда, вернуть на место взятое с собой оборудование. А потом встать в строй, хоть и сбоку, как вольнонаёмная без погон, и услышать: «Благодарю за службу!».

Увидеть благодарные взгляды сослуживцев и почувствовать, что живёшь не зря. Что делаешь невидимое для спящего города дело, которым гордишься. Которое вдохновляет.

А сегодня в детском центре на меня пожаловался отец одной из девочек. Он хотел присутствовать на занятиях лично. На каждом. И всё контролировать. Гиперопекающий тираничный отец.

Разумеется, я отказала. Он настаивал. Ведь по закону он имеет право быть со своим несовершеннолетним заикающимся ребёнком. Но и я имею отказаться от пациента, если у него не угрожающая жизни ситуация и есть другие врачи.

Тем более, центр у нас не медицинский. Девочка – клиент, а не пациент. Так что, заставить меня, по закону, невозможно. Я всё это чётко объяснила, и отец пошёл жаловаться начальству.

Директор центра на моей стороне, но разбирательства настолько меня расстроили, что я забыла, взяла ли с собой паспорт. Хотела купить подруге алкогольный подарок и не хотела узнать на кассе, что оставила документ дома.

Поэтому, выйдя с работы, я открыла сумку, поставила её на поручень крыльца и начала искать. Проверила первое отделение и вжикнула молнией второго, когда прямо перед моими глазами, появилась рука с цветами.

– Это тебе, самая красивая девушка.

Никита обнял меня второй рукой и потянулся за поцелуем. Я успела подставить щёку и выскользнула из объятий. Берестнев принуждать не стал, но нахмурился.

– До свиданья, Анна Александровна! – Раздалось у выхода из центра. По ступеням спустились подростки с групповой терапии. Смотрели на нас во все глаза. Оценивали.

– До свиданья, девочки, – ответила я, захлопывая сумку. Вопрос с паспортом отпал сам собой. У Никиты всегда с собой документы. В магазине можно предъявить их.

Протянутые цветы взяла осторожно.

– У них нет шипов, я проверил. Уколоться невозможно. Бери смелее.

А мне не хотелось, потому что дело было не в колючках. Розы, собранные в букет, были синими. Реально синими! И на конце каждого лепестка были приклеены блёстки, как в дешёвом лаке.