Первым делом самолёты

Лада Шведова

Первым делом самолёты

© Лада Шведова, текст, 2025

© Alen Min, иллюстрации, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Глава 1

Первым делом учеба

– Я тебя люблю, Юль.

Она неохотно оторвала взгляд от тарелки, по которой уныло размазывала гречку. Рядом стоял мальчишка, по-другому и не скажешь. Стоял, сжимая в руках пачку конфет с красным бантом сверху, и протягивал это добро Юльке. Точно ей, ведь рядом даже никого не было, столовая пустовала – основной наплыв здесь после третьей пары, а пока затишье.

Она хотела рассмеяться – ситуация со всех сторон комичная, но вдруг передумала. Что-то во взгляде этого явно первокурсника ее остановило. А взгляд у него был тот еще… серьезный такой, похожий на грозовое небо. И губы поджаты сурово, и брови светлые сдвинуты. Если бы не чересчур серьезное выражение лица, он был бы симпатичным, даже красавчиком – весь такой голубоглазый блондин, высокий и плечистый. Хотя курсантская форма на нем все равно висела, как и на остальных первокурсниках.

– Головой ударился? – спросила наконец Юля.

– Нет. – Он положил перед ней конфеты. – Сегодня День святого Валентина, вот я и… в общем, решил сказать.

Говорил он медленно и непривычно мягко, тянул слова. Юля давно привыкла к акцентам – в их универе собирались люди не только со всей страны, но и с ближнего зарубежья. Будущее авиации. Ветрова и сама проделала путь в пять тысяч километров ради обучения.

Первокурсник совсем не смущался, смотрел прямо и уверенно, что неожиданно смутило саму Юлю. Она глянула на конфеты, потом на парня, а потом опять на конфеты. Странно это все. Не сказать, что ей не признавались в любви, – признавались, но чтобы вот так… ни разу. Хотя, что с первокурсников взять? Странные персонажи, вечно готовые отколоть что-нибудь эдакое вроде танцевального номера в общаге или обесточивания целого университетского корпуса ради признания в любви.

– Это какой-то спор? – уточнила она. – Потому что, если спор, лучше закончить его здесь и сейчас. За конфеты спасибо, но начнешь доставать с глупостями – пожалеешь. Все понял?

– Это не спор. На любовь спорят только дебилы.

– Не могу не согласиться.

– Можно я с тобой сяду? – вдруг спросил он. – Ты выглядишь грустной.

Ей было тоскливо одной, это правда.

Канули в лету времена, когда они, хохоча до слез, заваливались на обед с девчонками, садились вместе за любимый стол и обсуждали все на свете – в основном парней, конечно. Нет, с подругами Юля поддерживала связь и видела их каждый день, но пары у них теперь не совпадали, да и вообще… они-то уже третьекурсницы, а она болталась на втором. Опять. Потому что в голову ей взбрело перевестись на другую специальность, и с этим переводом свалилось столько трудностей, что Юля не смогла все разгрести и за полгода. А света белого не видела и вовсе год. Из ее жизни ушли развлечения, дружеские посиделки, спонтанные свидания, прогулки до утра и прочие глупости, осталась только мечта.

Летать.

Но отчаялась она не настолько, чтобы ввязываться в сомнительный диалог.

Хотя раньше бы не упустила шанса позабавиться над первокурсником, просто потому что… ну кто так делает? Подкатывает с серьезными взглядами, конфетами и сразу вдруг любовью. Такие странные истории всегда весело обсудить с девчонками, тем они и ценны, но… ныне реальность у Юли Ветровой такова: все смешные (в основном не очень) истории связаны с учебой, хвостами, пересдачами, зубрежкой и только.

– Прости, приятель, но нет, – она указала на разложенные по столу тетради. – Мне готовиться надо.

– Готовиться к чему?

– К авиационному английскому.

– Хочешь, помогу?

Юля не сдержала усмешки. Она точно знала, что в голове у первокурсников свистит ветер, сама такой была. Безграничная свобода, новая жизнь, новые знакомства, возможности… Унылая учеба чаще скатывается на последнее место в приоритетах. И только к сессии приходит пора браться за ум, но даже это случается далеко не всегда.

– Я хорошо знаю английский, – добавил парень.

– Это не просто английский.

– В авиационном тоже разберусь, если понадобится.

– Обязательно, когда придет твое время. А сейчас обойдемся без лишних жертв, – она подвинула к себе тетрадь, намекая, что разговор окончен.

Но первокурсник ей попался на редкость упертый и непонятливый:

– Я несколько лет жил в Америке, – сказал он так, словно в этом не было ничего особенного. Значит, вот что у него за акцент! Почти неуловимый, но неправильность произносимых слов все же ощущалась, он просто делал это иначе. – Жил с мамой. Но она вышла замуж, и я прилетел к отцу, а он… в общем, отсюда.

– М-м-м.

– Еще я хорошо разбираюсь в физике и аэродинамике. Может, с твоей программой будет сложно… но только поначалу! И у меня есть приятель-гений, если что, он поможет.

Зависнуть в столовой, слушая историю жизни первого встречного первокурсника – вот, чего ей не хватало для полного счастья.

– Ценная информация, но я, пожалуй, все равно откажусь.

– Как хочешь. Но, если что, в открытке есть мой номер телефона. Запиши себе. Я приду на помощь в любое время. Хоть ночью! И все сделаю для тебя. Все, что захочешь.

Она честно пыталась разглядеть в этих словах подтекст или недоступный простым смертным юморок, но не смогла. Парень по-прежнему стоял перед ней с серьезным видом и сдвинутыми бровями, и как будто готовился то ли мир завоевать, то ли его уничтожить. Оба варианта подходили к такому сосредоточенному лицу.

Хотелось посмеяться над абсурдностью ситуации, но не было сил.

И куда только делась та веселая и беззаботная хохотушка, которая на спор забралась в общагу по ржавой пожарной лестнице? Потонула в авиационной терминологии, не иначе.

Странный первокурсник наконец-то соизволил ее покинуть, ну а Юля быстро о нем забыла и вернулась к мукам с английским. К самому ее невыносимому хвосту… Она знала, что после перевода досдавать придется много предметов, но казалось, это будет проще. К тому же тянулись еще и предметы текущие, поэтому все осложнялось… и это не говоря о физкультуре, которая оказалась в разы хуже любого английского! Юля никогда не была спортивной, но за последние полгода у нее появился пресс!

Пресс, блин! Долбанные кубики на животе!

Потому что физрук – козел. Потому что оказаться в сугубо мужском коллективе, на мужской специальности – там, где девчонок никто не ждет и им не рады, – нелегко. Надо быть во всем лучшей, чтобы тебя не считали вторым сортом. Даже в проклятой физкультуре! И жаловаться некому – она сама сделала этот выбор, сама добивалась перевода всеми правдами и неправдами, сама обивала пороги начальников и умоляла дать ей шанс, точно зная, что легко не будет.

Поэтому она выучит английский, доедая остывшую гречку, и отправится в спортзал – подтягиваться. Ведь козел-физрук заявил, что нормативов для девушек не существует, и оценки он ставит всем одинаково. Без предвзятости. И никаких поблажек только из-за того, что Ветрова девочка! Это было бы нечестно по отношению к остальным, настоящим курсантам. Да, физрук так и говорил – настоящим. Как будто она была подделкой.

Но она еще всем все докажет, обязательно.

Глава 2

Первым делом вечеринка

– Ветрова, я тебя не узнаю! – причитала в трубку Тома. – Опять занята?!

Они дружили с первого курса и еще год назад все свободное (и не очень) время проводили вместе. Потому что год назад Юля тоже была безопасницей, а еще встречалась с Серегой, который по совместительству являлся лучшим другом Эдика – парня Томы. Такая банальная компашка из парочек у них была: две подруги, два друга… Но ничто не длится вечно, и пока некоторые парочки прирастают друг к другу прочнее некуда, другие распадаются. Юлька с Серегой вот распались, пока Тома и Эдик светились счастьем, съезжались и планировали радужное будущее, искренне недоумевая, почему у других все не складывается так же просто?

Но за прошедший год у Юли вся жизнь перевернулась с ног на голову: случился перевод на другую специальность, множество долгов по учебе, трудностей, и да – расставание, из-за которого компания Сереги теперь смущала, что неизбежно при любом разрыве, даже самом дружеском и безобидном. Можно сколько угодно твердить про правильность решения и желание двигаться дальше, но трудно оторвать себя от человека, с которым провела больше года.

И это было потрясающее время! Правда.

И обид на Серегу у Юли не осталось.

Он вообще отличный парень, просто… порой весьма тяжело встречаться с кем-то «легким». В некоторые моменты это становится невыносимо, и то, что раньше в человеке привлекало, в новой реальности отталкивает. Юля сама стала инициатором разрыва, после долго сомневалась в принятом решении и – чего греха таить – избегала Серегу, чтобы не вляпаться в эти отношения вновь. Потому что сам Сибиркин от расставания был в шоке и поначалу сопротивлялся. Да он до сих пор намекал на прошлое!

В этом плане завал с учебой даже помогал – не до любовных переживаний.

Теперь же Тома звала ее на вечеринку, приуроченную ко Дню всех влюбленных. И раньше Юля уже одной ногой находилась бы на этой вечеринке, намалевав щеки яркими блестками и окрасив синим шампунем кончики волос – смывается легко, а образ классный и любимый. Но… теперь ничего из этого не хотелось. Блестки давно засохли, а новые Юля не купила.

– У меня в понедельник коллоквиум по метеорологии, – ответила она подруге.

– Сегодня суббота, Юль!

– И что?

– Завтра подготовишься.

– Завтра у меня…

– Еще миллион дел, знаю, – нетерпеливо перебила Тома. – Но ты пойдешь с нами, и точка! Даже Марина, и та согласилась пойти! А ты знаешь, как сильно она ненавидит громкую музыку. Тем более я не приглашаю тебя тусить в клуб до утра, а всего-то зову на университетскую вечеринку, которая продлится до одиннадцати вечера, и после тебе останется лишь дойти двести метров до общаги. Ну же, Ветрова, соглашайся! Мне ужасно тебя не хватает, а тебе, я знаю, не хватает в жизни веселья. Ты в последнее время и улыбаться-то перестала! Так не пойдет…

Нехотя Юля согласилась.

Так она оказалась в темном актовом зале в компании Томы и Марины – еще одной подруги из безопасниц. Позже должны подойти Дашка, Катя и Ритка – все бывшие одногруппницы. В прошлой группе с Юлей училось девять девочек.

Девять!

Смешно вспоминать, но когда-то ей казалось, что их мало, хотя это тридцать процентов группы! Для авиационного универа, в котором преобладали парни, – целая толпа. Сейчас же Юля была единственной девчонкой в группе из тридцати человек, а на потоке второкурсников-пилотов их всего двое.

Две девчонки на пять групп.

С ума сойти просто.

За полгода Юля так одичала, что забыла, каково это: обсудить во время пар новую тушь для ресниц или запросто спросить у кого-нибудь прокладку. В нынешних условиях само слово «прокладка» было под запретом. Его произнесение каралось месячной нормой глупых шутеек, словно в прокладках и правда было что-то комичное. Юля даже представить боялась, как парни отреагировали бы на «тампон». Пришлось бы скорую вызывать и госпитализировать всю группу, не иначе.

Актовый зал превратили в подобие клуба, но очень сельского: с гирляндами, вырезанными из бумаги сердечками и диско-шаром под потолком. Тот еще колхоз, как и любая другая вечеринка в стенах универа. Спасибо, хоть из колонок звучала современная музыка, а не какой-нибудь Валерий Леонтьев.

– Все-таки пришла! – На входе Юлю встретила Тома. Выглядела она потрясающе: высокая, стройная, с темным хвостом, собранным на макушке, и непривычными объемными стрелками. Просто роковая женщина, хотя Юля знала, что это вообще не про Тому.

– Ты была слишком убедительна.

– На опыте знаю, что теперь тебя можно вытащить в люди только угрозами.

– Люди! Не люблю их.

Тома рассмеялась:

– Ну хотя бы твое чувство юмора на месте. Идем скорее к девчонкам, всем страсть как хочется послушать про твои дела.

– Про метеорологию?

– Если настаиваешь, про нее тоже. Но начни с чего-то более интересного.

Несмотря на колхозность, популярность университетских сборищ все равно не падала, возможно, из-за их закрытости для внешнего мира – всегда интересно собраться исключительно «своими». Посмотреть на людей, которых обычно видишь только в форме, при других обстоятельствах, пообсуждать их. Выгода для руководства тоже имелась: чем меньше курсантов болталось по городу во время больших праздников, тем в разы меньше проблем было потом. Как говорится, все счастливы.

Курсантов со всех специальностей собралось предостаточно; они сновали по залу, общались, флиртовали и строили друг другу глазки – обычная игра полов. Правда, тут на одну игрунью приходилось по пяток игроков, но так даже веселее. Всем, кроме Юльки, которая своим унылым видом и думами о метеорологии распугала желающих с ней пообщаться, даже своих девчонок. Но что поделать? Она не хотела здесь быть.

На нее давили учебные долги.

Юля буквально чувствовала их на своих плечах. Эдак можно и горбиться начать.

Заиграл знаменитый медляк Metallica (опять диспетчер Славка Волков отвечал за музыку, а его репертуар был неизменен уже третий год подряд), из ниоткуда появился Эдик Исаев – парень Томы, и вытащил ее танцевать. Эти двое слепились в неразлучную парочку и даже спустя полтора года смотрели друг на друга сумасшедше-влюбленными глазами. Нет, Юля вовсе не завидовала, она, скорее, поражалась. У этих двоих как будто и проблем никогда не было, они так легко находили компромиссы… разве так бывает в жизни? Тем более с необязательным Эдиком, который мало отличался от Сереги. По крайней мере, до отношений с Томой.

Остальных девчонок тоже разобрали парни, а Юля танцевать наотрез отказалась. Лениво отбиваясь от приглашений, взяла себе лимонад и встала в сторонке, разглядывая юбку своего платья, которое раньше было любимым и эффектным, а теперь висело на ней, как на вешалке, и доставало аж до колен. Спасибо физкультуре и подтягиваниям. На покупку чего-то нового у Юли не было времени и сил. Да и денег тоже.

– Не хочешь танцевать? – От невеселых мыслей ее оторвал парень. Тот самый первокурсник из столовой. Юля его сразу узнала по едва уловимому акценту, даже оборачиваться не пришлось. Он говорил иначе даже среди всех приезжих: правильно, не коверкая слова, не ошибаясь, расставляя верные ударения.

– Нет.

– Как твой английский?

– За два дня не выучила.

Безымянный первокурсник не ответил, но и не ушел.

Со стороны, должно быть, казалось, что они вместе и болтают о чем-то, словно старые друзья. Юлька заметила, как на нее поглядывают подруги, танцуя с парнями. Ритка и Тома даже кивнули – мол, давай, Ветрова, не теряйся! Вливайся в общее веселье! А то встала стену подпирать… Но танцевать по-прежнему не хотелось, и Юля испытала нечто вроде благодарности к этому странному перваку За то, что стоял молча и не донимал новыми признаниями. За то, что не ушел, пока не закончилась длинная песня, и из-за этого никто больше не рвался вытащить ее танцевать. Что было странно – обычно парни друг друга не стеснялись. Конкуренция же. На одну девчонку по статистике десять ребят.

Как только танцующие парочки распались и разошлись по сторонам, Юля осталась одна. Она так и не повернулась, не рассмотрела первокурсника получше и теперь видела лишь широкие, обтянутые белой рубашкой плечи, длинные ноги в черных джинсах и коротко подстриженный светлый затылок.

– Какой симпатичный! – ахнула Тома. Возвращаясь, она успела разглядеть парня лучше самой Юльки, которая за минувшие дни и вовсе забыла, как тот выглядел. Помнила лишь светлые волосы, серьезный взгляд и плохо сидевшую форму. Видимо, бесконечные подтягивания что-то сделали с ее мозгом, и он катастрофически уменьшился в размерах.

– Нормальный, – отмахнулась Ветрова.

– Вы знакомы? Или он пытался познакомиться? Как его зовут?

– Понятия не имею, как его зовут. Но два дня назад он признался мне в любви.

– Что?! – засмеялась Тома, но увидев, что Юля не шутит, уточнила: – Правда, что ли? Просто подошел и в любви признался?!

– Ага. В столовой.

– А ты что?

– В ответ не призналась, если ты об этом, – ей вдруг тоже стало смешно. Как тут не посмеяться? Нелепость же! Никто так не делает.

– Вечно с тобой случаются странные истории.

– В этот раз я не при делах – сам придумал, сам влюбился, сам признался. Надеюсь, разлюбит и отстанет тоже как-нибудь сам.

– Да уж, не хотелось бы повторения истории с Ваней-усики.

– Или с Никитой-подглядывателем, – поддакнула Юлька.

– Или с Олежкой-серенадой.

– Боже, я привлекаю одних психов!

– Серега был нормальным, – сказала Тома и, поймав взгляд подруги, осеклась: – Прости. Прости, хорошо? Просто… все время вспоминаю, как весело нам было раньше. И Серега… Ему тоже тебя не хватает.

– Мы не сойдемся, как прежде не будет, – отрезала Юля и ушла от дальнейшего разговора под предлогом обновить бокал с лимонадом. Хотя от сладости уже свело челюсть.

Глава 3

Первым делом бывший

Серега, Серега, Серега… Сибиркин.

Можно пафосно заявить, что он был ее первой любовью, но это не совсем так. Он был чем-то большим. Человеком, которому жалкая Юля Ветрова впервые доверилась настолько, чтобы открыться и хотя бы попытаться организовать настоящие отношения. Симпатичный, веселый и задорный, очень неглупый, постоянно что-то выдумывающий… эдакий вечный двигатель. Он очаровал ее сразу, у них быстро завертелось, но Юлька всегда держала в голове мысль, что это ненадолго. Только на лето. Они неизбежно расстанутся, потому что… потому что в парней вроде Сереги Сибиркина влюбляться нельзя. И серьезные отношения с ними тоже не построить. Это аксиома. Может, только лет через двадцать, когда все это безудержное веселье хоть немного в нем потухнет.

Но их отношения каким-то образом продержались дольше одного лета. Они понимали друг друга слишком хорошо и находились на одной волне, и в итоге не расстались. А зря. Теперь-то Ветрова видела это четко – стоило быть умнее и все обрубить, а она не смогла. Погрязла в этих отношениях. Спустя год или два расставаться сложнее, чем в самом начале, особенно когда и причин-то особых нет. Кроме одной – полное отсутствие поддержки.

Причину Юля для себя сформировала не так давно, анализируя прошлое уже с холодной головой. Сначала это были фантомные ощущения неправильности происходящего, хотя ничего неправильного вроде и не было. Как посмотреть. Не то чтобы она ждала от своего парня особенных свершений, Луны с неба или поверженных драконов, но какой-то малости ей все же хотелось. Например, хоть вечерок побыть слабой в надежных сильных руках.

Но все было… иначе.

Когда Юля набралась смелости и рассказала Сереге о том, как она оказалась за пять тысяч километров от родного дома, почему сбежала так далеко, как сильно боялась отчима, он лишь потрепал ее по голове, заглянул в глаза и сказал, что она сильная и у нее все будет хорошо. И Юля ему поверила, ведь он так улыбался и, чтобы стереть ее горе, позвал кататься на сноубордах с друзьями. Было действительно весело и хорошо… а потом Серега об истории с отчимом не вспоминал, словно той и не было. Даже как-то спросил, почему она за два года ни разу не съездила домой и не навестила семью.

Тогда она оправдала это невнимательностью и тем, что Серега такой.

Но дальше – больше.

Когда Юля поведала Сибиркину о ссорах с матерью по поводу бабушкиной квартиры, и о том, что деньги с ее продажи должны были пойти на Юлину учебу, но их едва не присвоил отчим, а мать ему в этом потакала, Серега сказал, что все будет хорошо, она сильная, она справится. Больше он о матери не спрашивал, потому что… скорее всего, позабыл эту историю быстрее, чем Юля закончила изливать душу. Зачем забивать голову плохим? Тем более она и правда со всем справилась, как иначе-то.

Потом настала эра проблем с учебой, и Серега сказал, что она… да, сильная и справится. И все будет хорошо, разумеется. Разве у Юли бывает иначе? С ее-то силой и независимостью?

И таких историй просто тьма тьмущая, они похожи между собой, словно близнецы.

Поначалу Юля считала это нормой.

Ну что ждать от другого человека? Что он побежит вместо нее учиться или отбивать бабушкину квартиру? Выслушал – и ладно. Но… черт побери, как это бесило каждый раз! В конце этих отношений ее просто разрывала безудержная ярость из-за тупых ответов Сибиркина и его вечного: «Ты справишься! Дерзай и удачи, ты у меня сильная, независимая! А если не справишься, мы вон к Томке с Эдом в гости завернем, как раз давно не были. Отдохнешь с ними душой и забудешь о проблемах…» Все это совпало с ее переводом, когда от стресса, нервов и материнских криков в телефонную трубку она едва не сгрызла ногти вместе с пальцами. Тогда-то Юля и поняла, что одной лучше. Ей проще справляться без этой глупой и неоправданной ярости, без каких-либо надежд. К черту весельчака-Серегу, его веселую жизнь и его легкость. Надоело до ужаса.

Юля, конечно, понимала, откуда ноги растут. Сибиркин был из обеспеченной и очень хорошей семьи, бед и трудностей не видел даже издалека, но все же… Впрочем, какая теперь разница? Не Юле разгребать эти проблемы.

– Ветрова! Эй, Ветерочек! – Сибиркин. Легок на помине.

Она мысленно закатила глаза, в очередной раз пожалев, что не осталась в общаге.

– Привет, Ветерок. – Серега чмокнул ее в щеку, обдав ароматом колы и рома, и разулыбался. На его лице плясали огни цветомузыки. – Получила мой подарок?

Цветы. Пятьдесят одну розу с сердечком в середине; пошло, но в духе ее бывшего. На широкие жесты он никогда не скупился, потому что это легко, когда нет проблем со средствами. Он и розы-то отправил просто так – а вдруг прокатит? В этом Юля не сомневалась, Серега часто поступал именно так. «А вдруг?» – было его девизом, который невероятным образом работал чаще, чем могло показаться. И когда-то ей эта черта нравилась – в отличие от многих, он хотя бы пытался, действовал. Но теперь это раздражало, что было неизбежно после расставания.

Просто накопилось.

А ведь многие говорили, что они с Серегой похожи. Два сапога пара, все дела… И когда-то сама Юля думала так же, но теперь уже нет. Отличий у них все же больше, чем общего. Потому что она умела расслабляться и смеяться до упаду, демонстрировать внешнюю легкость и беззаботность, но в том и дело, что она только демонстрировала. А Серега нет. Беззаботность была его кредо.

– Получила, но не стоило. Друзьям таких подарков не дарят.

– Да я просто люблю тебя, – заявил он с широкой улыбкой на губах. И даже эти слова были ударом наугад, в любимое «а вдруг?».

Юле стало смешно. Вон оно как! Второе признание за несколько дней, что тянет на рекорд. И непонятно, какое из признаний смешнее: от незнакомого первака с серьезным взглядом, или от Сереги с его полупьяной ухмылкой.

– Может, потанцуем? – спросил он. – Как в старые добрые?

– Не думаю.

– Брось. Смотри, как Томке с Эдом весело. Мы тоже можем…

– Не можем, – перебила она. – Я тут вспомнила – мне пора.

Серега нагнал ее у гардеробной, когда она забирала куртку. Свою он забрать не успел, потому выскочил на улицу в одной рубашке. Февраль в этом году выдался не просто холодным, а арктическим, но Серегу такие мелочи не остановили.

– Эй, ну я же серьезно! – Он за руку остановил Юлю. – Может, хватит уже этих догонялок? Я понимаю, у тебя непростой жизненный период, но нельзя же всех от себя отталкивать только потому, что тебе тяжело. Тем более я этого не хочу. Никогда не хотел! Хватит быть такой… – Изо рта Сереги шел пар. Кажется, даже от волос шел пар, настолько холодно было.

– Какой?

– Такой, какой ты не была раньше.

Юлька зажмурилась. Ей надоело.

Может, дело и впрямь в жизненном периоде, из которого надо выкарабкаться, и все будет хорошо. Так часто бывает – сидя в яме, трудно увидеть свет. Трудно найти связь с другими людьми, все кажется каким-то неправильным. Но едва выбираешься наружу, и все идет на лад. Вливаешься в поток беззаботных и веселых людей, становишься одной из них, радуешься каждому дню и даже адскому морозу. Цветочкам с дурацким сердечком в середине, признанию в любви. Но пока сидишь в яме, ты унылое и безрадостное говно.

– Прошло много времени, – устало ответила Юля. – Нам не сойтись. Незачем, я не хочу и другой, прежней, уже не стану. Думаю, со временем мы сможем стать добрыми друзьями, но не больше.

– Ветерок, ну ты же не серьезно… Чего тебе не хватало? Я хотел познакомить тебя с родителями, свозить в Японию… у нас было столько планов! Ты мечтала о Японии. А теперь наши друзья поедут без нас.