Жизнь отличницы в случайностях и песнях

– Что, Лиза, писю больно? – с вызовом спросила Юля, проходя мимо.

– Нет, – Лиза старалась отвечать спокойно и убедить скорее саму себя, чем одноклассницу.

Было и правда очень больно. Аленин прыгнул с разбега и пнул Лизу под животом. Девочка привыкла игнорировать травлю. Насмешки, обзывательства, мат, проклятия, портреты чудовищ на доске с подписью «Лиза Брокина» – на все это Лиза реагировала примерно одинаково: никак. Иногда она пыталась догнать обидчика и напинать его, но особого эффекта, разумеется, не было. Лиза понимала, что виновата сама, но не знала, что сделала не так, как это исправить, как выйти из роли изгоя, заслужить авторитет, прекратить насмешки. Поэтому она просто старалась не думать об этом. Она лишь училась, училась и училась.

Теперь это был не гуманитарный, а художественный класс. Уже седьмой. Связь с Мишей давно оборвалась: он перешел в хореографический класс, и ребята почти не виделись. Лиза обожала школу несмотря ни на что: там все равно было интереснее и веселее, чем дома, да и учителя хвалили. Лиза оставалась серьезной высокомерной отличницей, никому не давала списывать, была полновата, носила очки и какие-то мамины вещи с антресоли. Одежду ей почти не покупали: денег не было, да и просить Лиза не умела. Она могла бы, конечно, обратиться к папе, но даже не задумывалась, как нужно одеваться и что положено носить. Она любила туфли на каблуках, длинные юбки, блузки в обтяжку, пиджаки… Вообще, ее мечтой были пышные платья из девятнадцатого века и шляпы с перьями. Одноклассницы тем временем щеголяли в джинсах с низкой посадкой и кроссовках.

В музыке у Лизы появился новый кумир – Николай Басков. Его звезда только начинала восходить, он пел потрясающе красивые оперные песни, которые не крутили по радио. Однажды Лиза увидела по телевизору, как он исполнял «Мелодию любви».

Ты моя мелодия,

Я твой преданный Орфей.

Дни, что нами пройдены,

Помнят свет нежности твоей.

Все, как дым, растаяло,

Голос твой теряется вдали…

Что тебя заставило

Забыть мелодию любви?

На этих словах Лиза не выдержала и разревелась. Она плакала долго и навзрыд. Она еще не знала, что изначально эту песню пел другой человек. Она еще не знала, что над музыкой вообще можно плакать. С ней такое было впервые.

Одноклассники тем временем играли в фишки, собирали наклейки с участниками «Фабрики звезд» и кайфовали под «Черный бумер».

Я вырос на окраине рабочей, городской —

Парнишка в модной кепке, зуб потертый золотой!

Парнишка весь простой, и вовсе не красавец я,

А мне навстречу все девчонки улыбаются. <…>

Ведь у меня есть черный бумер, он всегда со мной,

Ведь у меня есть черный бумер, быстрый и шальной!

Ведь у меня есть черный бумер, бумер заводной!

Садись смелей, девчонка, покатаемся с тобой!

Глава 6. Ты просто была лучшей

– И ТЫ МНЕ НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛА?! – Мама орала и материла Лизу последними словами. Впрочем, как обычно. Но почему-то девочке каждый раз было мучительно больно. К этому она не могла привыкнуть. Ей всегда было обидно, что буквально только что мама была нормальной, а теперь она снова орет и бьет. Неизвестно, чем больнее: руками или словами. Лиза в тысячный раз плакала. Тихо, почти беззвучно, всхлипывая и сморкаясь, но заглушая собственный крик.

Отличница Лиза всегда боялась родительских собраний до нервного тика. И не зря. Каждый раз родительница возвращалась не в духе. Даже если ничего плохого про дочь ей не сообщали, она была недовольна учителями, сборами денег на ремонт вестибюля и охрану, другими родителями и так далее.

Но это было самое чудовищное собрание для Лизы за всю ее школьную жизнь. На нем классная руководительница объявила:

– А к Лизе очень плохо относятся мальчики.

Мать орала и билась в истерике.

– Ты почему мне не сказала?! Почему отцу не сказала?! Я же всегда говорю, рассказывай, все рассказывай!!!

Больше всего на свете Лиза надеялась, что родительница никогда об этом не узнает. Девочка понимала: мама будет ужасно переживать, устроит допрос и, вообще, будет ругаться, что Лиза сама во всем виновата и даже не может за себя постоять. В итоге все равно ничего не изменится, только каждый день мать будет приставать не только с уроками, но и с расспросами об одноклассниках. Говорить о них совсем не хотелось. Намного приятнее было рассказывать об очередной «пятерке» по математике и об олимпиаде по русскому.

Двадцатью годами позже, обойдя нескольких психотерапевтов, Лиза скажет себе то, чего так и не услышала от родителей:

– Девочка моя, ты не виновата. Ты просто была другая, не как все. Ты просто была лучшей. В том, что ты не знала, как изменить ситуацию, ты тоже не виновата, милая. Тебе было всего тринадцать. Мне уже за тридцать, малыш. Я взрослая состоявшаяся женщина. Но, родная, я не вижу ни одного способа, как ты могла бы быстро и наверняка все исправить. Игнор – не самый худший способ. Ты умница, что не показывала боли. Я очень тобой горжусь, родная. Ты сильная. Ты замечательная. Я бесконечно тебя люблю и всегда буду на твоей стороне.

Глава 7

Глава 7. Только мысли все