Жизнь отличницы в случайностях и песнях

Лада Бонн

Жизнь отличницы в случайностях и песнях

От автора. Глава 1

Посвящается отличницам – по учебе, по мировоззрению, по жизни. Милым изящным девочкам, которые во всем стремятся быть лучшими и забывают, что они просто маленькие хрупкие цветочки и им по-настоящему нужен лишь свет любви.

От автора

Здравствуй, дорогой читатель!

Я рада приветствовать тебя на страницах этой книги. Она – мой первенец, мой дебют, моя прелесть. Это не реклама. Это мое отношение к «Жизни отличницы в случайностях и песнях».

Почему я решила написать ее и кто я такая, чтобы вообще издавать книги? «Я журналист, поэт, обожаю писать тексты любых форматов и, конечно, петь», – гласит страница моего сообщества по переделке песен. Все так. Но у каждой луны есть другая сторона. Мне вдруг захотелось подумать над этим, посмотреть на обратную сторону успешного успеха. Спешу заверить: эта книга – не о том, как героиня преодолевает себя, идет через боль к вершинам или плачет ночами, скинув туфли на кухне.

Эта книга – попытка увидеть жизнь не как набор выдающихся событий «рождение – школа – институт – путешествия – работа – свадьба – рождение», а как феерию эмоций и переживаний. Зачастую самые глубокие из них связаны не с каким-то масштабным событием типа замужества или поездки на море, а с чем-то вроде надписи на заборе, которую мир мог даже не заметить, но тебя она потрясла до самых пяток. Увидев ее, ты все переосмыслила. Каждая глава – это микроинфаркт, маленькое событие, вызвавшее большие эмоции и повлекшее какие-то открытия, выводы или изменения. Несмотря на то, что эти эмоции и изменения бывают не только положительными, в целом картина жизни получается интересной, яркой, насыщенной и даже совершенной.

Еще эта книга – попытка пристально присмотреться к отличнице по жизни, понять ее мысли, желания, мотивы, душу, суть, а не только путь. Во всем этом даже больше истины и красоты, чем в той плоской визитной карточке, которую девушка тычет всем в лицо. Образ главной героини мне близок и ясен, но это не совсем я. Жизнь Лизы и люди в ней – лишь вымышленная система событий и персонажей, этакая воображаемая, параллельная для меня реальность. Подлинны лишь чувства, эмоции, настроение – все то, чего нельзя потрогать. А еще – подлинна музыка. Это книга-плейлист. Если ты родилась в девяностых, песни из текста автоматически воспроизведутся в голове, озвучивая разные эпохи жизни и откликаясь в памяти чем-то своим. Чем-то из твоей собственной истории.

Многие отличницы узнáют себя в Лизе. Кто такие отличницы? Это девочки, девушки, женщины, а потом и бабушки, которые во всем стремятся к идеалу. Они стараются собрать «пятерки» сначала в школе, потом в институте, работе, семейной жизни, быту, материнстве – чего бы они ни касались, все должно быть выполнено в лучшем виде. Они олицетворяют вселенский успех и достигают всего, что задумали. Но иногда отличницы забывают о себе настоящих. Эта книга – повод задуматься: кто я? Чего я на самом деле хочу? Точно ли мне нужно во всем быть идеальной? Может быть, где-то сто́ит ослабить хватку, и мир не рухнет, а дерзко продолжит существовать?

Просто включи музыку, подпой под знакомые песни и заметь одну беспощадную вещь: сколько бы главная героиня ни билась, ни искала, ни мчалась к мечтам, а побеждают всегда случайности. Чего бы она ни достигала, а больше всего счастья ей приносят моменты, которые нельзя ни искусственно создать, ни нарочно подстроить, ни точно спрогнозировать. Можно даже заметить, что всякий раз, когда цепь событий с самым фантастическим финалом только начинает закручиваться, отличница негодует: это совсем не то, чего она хотела! Ну не собиралась она с этим мальчиком сидеть, не думала в того очкарика влюбляться, не планировала туда идти без подружки, да еще и опаздывать…

А в твоей жизни так же?

Глава 1. Где они растаяли – кто теперь знает?

Кабинет большой, светлый, длинный, отделанный серой плиткой, кажется, даже на потолке. Врачей нет, но Лиза точно знает, что она в больнице. Малышка стоит спиной к окну, и перед ее глазами закрытая дверь. Девочка в страхе смотрит на эту белую дверь, и вдруг из-под нее, тихонько шипя, появляется длинная плоская белая змея. Как сказал бы двадцать лет спустя преподаватель по сопромату, змея имеет прямоугольное сечение. Зверь совсем неправдоподобный и больше похож на ручку от лизиной игрушки, но оттого не менее страшный… Он приближается. Лиза не знает, что делать. Поэтому просыпается.

Лиза лежит в кроватке у себя в комнате. Вдруг в дверь заходит настоящая, большая, страшная Баба-Яга. Она одета в десяток слоев каких-то лоскутов, юбок и сарафанов, а в руках у нее почему-то две огромные железные тарелки – те самые, которые звенят на барабанных установках. Баба-Яга злобно сверкает глазами и бьет тарелки друг об друга, будто хлопая в ладоши… Вдруг Лиза с ужасом понимает, что это ее мама. И – снова просыпается.

На календаре 1996 год, и Лизе всего три. Она еще не привыкла, что если происходит что-то совсем уж страшное и непонятное, то проблема решается легко: нужно сильно-сильно потереть глаза и проснуться. Она еще не знает, что в больнице на самом деле не так уж плохо, и иной раз даже приятно отдохнуть от работы. Она еще не заметила, что Баба-Яга – это та сущность ее мамы, которая будет часто проявляться на протяжении всей жизни. Она еще не в курсе, что ей не нужен ни сопромат, ни прямоугольное сечение…

Лиза еще многого не знает. Она маленькая. Активная, любознательная, пухленькая девочка в круглых очках. Больше всего на свете Лиза обожает петь. Каждый вечер она надевает «шикарную юбку», берет игрушечный микрофон и устраивает концерты для мамы, папы и бабушки.

– Поет Любовь Успенская! – объявляет Лиза и начинает петь.

Это был короткий роман

Любви моей,

Это был красивый обман —

Играть и ней.

Далеко ушел караван

Случайных дней.

День растальный —

Кто теперь знает?

Что такое «роман», «караван» и «день растальный», Лиза пока представляет лишь смутно. Но главное – петь уверенно и непоколебимо, соблюдая глубокомысленное выражение лица, как на фотографии Успенской на кассете, и максимально повторять интонацию певицы, чтобы все было по-взрослому. Лизе кажется, что у нее получается идеально. Она не знает, что не выговаривает «Р» и не попадает в ноты.

– Просим, просим! – аплодирует зал после песни. – Просим Филиппа Киркорова!

– Киркорова петь не буду: я девочка, – четко отрезает артистка.

Филипп Киркоров – самая большая любовь Лизы. Однажды ее угораздило сказать, что она обожает его больше жизни. Взрослые как-то вздрогнули и перепугались, а Лиза поняла: больше так говорить не стоит. Конечно же, она продолжила молча любить будущего короля отечественной поп-музыки больше жизни.

Маму и папу Лиза тоже очень любила. Папа ассоциировался у Лизы с Филиппом Киркоровым, хотя ни в какую не соглашался отрастить длинные кудрявые волосы и надеть шляпу. Мама, особенно в своем новом расклешенном черном пальто, воплощала Аллу Пугачеву. Вообще, у Лизы много родных ассоциировалось с музыкантами. Сестра мамы, тетя Даша, милая блондинка, казалась Лизе Анжеликой Варум, а ее коренастый муж, дядя Коля, прекрасно подходил на роль Леонида Агутина. Была у Лизы и двоюродная бабушка, воплощение Любови Успенской… Жизнь была полна песен и артистов.

Помимо музыки и родных Лиза обожала сладкое. Но, увы, из-за диатеза его почти не давали. Однажды Лизе выписали уколы. Больные-пребольные. Лиза плакала после каждого…

Родители придумали самое волшебное утешение, какое только могли. Сразу после укола Лиза мчалась кушать «Рафаэлку» – фантастическую круглую конфетку в кокосовой стружке с орехом внутри. Плюс к этому папа каждый раз вдохновенно исполнял лизину любимую песню «Зайка моя».

Поскольку уколов было целых десять, к середине курса папе наскучила эта сентиментальная лирика, и песня Киркорова начала играть новыми красками.

– Зайка моя, я твой хвостик! – невозмутимо пел папа, а Лиза смеялась сквозь слезы…

Пройдет много лет, у Лизы будут свои дети. Киркоров будет уже совсем не тот, а «Рафаэлло» – все те же. Лиза, большая взрослая тетя, будет лопать их сразу по десять штук, вспоминать папину песню и улыбаться сквозь слезы.