Осколок звезды

– Дер-жи! Дер-жи!

Прихожане, вскочив на ноги, воодушевленные так, словно увидели снисхождение самой богини, вторили молитве служителей. Гром голосов заполнил храм, усиливаясь тем больше, чем больше людей присоединялось к ритуалу изгнания. Свет, исходящий из руки слепого архиепископа, стал ослепительным. Монстр завизжал в последний раз – и осел в руках служителей, стекая на лестницу.

Когда свет погас, на лестнице лежал не монстр, а женщина. Деформированные конечности пришли к прежнему размеру, вернулись глаза и человеческий голос. Ее лицо было бледным и потным, и она быстро дышала с открытым ртом, ничего не видя и не слыша. Служители и подошедшие рыцари поддержали ее и унесли.

Когда все закончилось, своды затопили радостные возгласы и свист. Служительница, что потеряла вуаль, быстро и смущенно улыбнулась звездной сестре, которая вернула ей плотное кружево. Поправив вуаль, девушка склонила голову, благодаря за поддержку. Шум восхищения усилился. Но вместе с тем слева и справа раздавались озадаченные вопросы.

– А как так вышло, что нечисть в храм пробралась?

– Упаси Звезда, несчастье-то какое, дурной-то знак…

Архиепископ поднял руку, призывая всех к спокойствию. Толпа послушно затихла, служители заняли привычные места по периметру храма. Добившись тишины, архиепископ мягко, но громко сказал:

– Вероятно, многие из вас задаются одним и тем же вопросом. Как храм пустил в свое лоно нечисть? И хотя ваше беспокойство не безосновательно, смею заверить: вы в безопасности. Я, мои братья и сестры заметили опасность с момента ее появления. Вы видели: сила нашей веры может справиться и с более сильными порождениями Бездны. – Архиепископ возвел руки к сводам и возгласил: – Слава Богине Судьбы!

И людям ничего не оставалось, кроме как повторить:

– Слава Богине!

Гром голосов прокатился по храму и вылетел через открытые двери в рассветное небо. Первая молитва подошла к концу.

После молитвы тело храма не опустело: на место первой очереди прихожан пришла вторая, и весь ритуал начался заново. Больше инцидентов не было, но новости о сумасшедшей прокаженной разнеслись, как пожар по сухому лесу. То и дело по воздуху плыли шепотки прихожан:

– Нет, помяните мой прах, вера в Богиню падает. Иначе что это сегодня было?

– Ш-шу на тебя, такое в храме говорить!

– А разве старик не прав?

– Даже если да, будем молиться лучше. Кто, если не мы, поддержит братьев у Темнолесья?

* * *

Закончив с ритуалом, служители направились по своим делам. Часть из них – служители-магики, чьей задачей была духовная служба, – ушла на трудовые послушания. Другая часть, носившая под белой робой голубые одеяния, – лекари, – ушла в лазарет, чтобы расположить Прокаженную.

Оправив наряд и особенно вуаль так, чтобы та ни в коем случае не слетела снова, Айраэль слилась с лекарями. Ей страшно хотелось поглядеть на Прокаженную хоть одним глазком.

«Интересно, как скоро она придет в себя? Не останется ли у нее животных черт? Она видела, как выглядит Вечный круг?»

Никто не знал, действительно ли души Прокаженных уходили на тот свет, но если да, то эта женщина могла бы пролить свет на тайну. Когда очнется. И если очнется. Чудо, что она вообще смогла обратиться в человека – обычно люди, заразившиеся скверной, умирали слишком быстро, и даже способности архиепископа не могли помочь.

Айраэль еще никогда в жизни не видела, как работает сила элементалей души. Впрочем, лучше сказать, элементаля. Наставник Вегарон был единственным известным ей магиком, что покоряет души.

– Я чуть на колени не упала от восторга! – воодушевленно шептались служительницы, шедшие спереди. Из-за того, что и мужчины, и женщины носили одинаковые одежды, различать их можно было только по голосам. – Наставник такой… такой!

– Когда-нибудь и я возьмусь за стихию души. Может ведь кто-то владеть двумя, почему я не могу?

– Не в этой жизни. Ты сначала хотя бы Белого тела достигни, а потом похваляйся. Никто, кроме наставника, не умеет управлять душами!

– Ну, на то у него и Голубое тело…

«Телами» в храме называли ранги служителей. Первым и самым главным считался ранг Голубого тела. Такой имелся только у архиепископа Вегарона, который носил в волосах хрустальные кольца. Дальше шел ранг Белого тела – он был у Цереры, наставницы и матери крыла лекарей, а также некогда у Ее Величества Мицары. Этот ранг носил серебряные кольца. Айраэль занимала ранг Желтого тела, и в волосах у нее позвякивали золотые кольца. Ну а оранжевое, красное и коричневое тело считались рангами послушников: те носили простые бронзовые, медные и деревянные кольца соответственно. Все кольца со времен ученичества Айраэль хранила в ларчике под кроватью – на память.

Лекарей Айраэль слушала краем уха, но больше осматривалась, с неудовольствием отмечая, что раненых стало больше. Лазарет не спал. Он никогда не спал. До Катастрофы сюда допускали лишь членов королевской семьи и целителей уровнем не ниже Белого тела. Но когда, двадцать лет назад, разверзлась Бездна, Фомальгаут Первый распорядился, чтобы здесь лечили тяжело раненых с поля боя – тех, чьи раны, пропитанные скверной, поддавались искусству исключительно служителей высокого ранга.

Общая зала имела круглую форму. В ее центре располагался бассейн с целебной водой, впитывающий свет небесных светил через стеклянный потолок. Вокруг бассейна рядами стояли койки, разделенные шторами-перегородками, зачарованными блокировать большую часть звуков. Пациенты, требующие пристального контроля, находились ближе к воде.

Прокаженной отвели койку в в третьем от бассейна ряду. Часть служителей покрепче сразу перенесли бесчувственную женщину в воду. Айраэль притаилась у одной из ширм. Двое магиков – элементаль воды и менталист – опустились перед бассейном на колени, склонившись над женщиной. Элементаль простер руки над водой, и та засияла, освещая бледное лицо женщины голубоватым светом. Менталист коснулся ее висков, и из его пальцев заструился слабый белый свет.

– Эсма, тебе скоро экзамены сдавать? – позвал менталист. – Иди, фиксируй.

Одна из девушек, что шла впереди Айраэль, слабо простонала. Другая похлопала ее по плечу. Она подошла к бассейну и взяла с передвижного столика вощеную табличку и занесла над ней стилус.

Убедившись, что никто не смотрит, Айраэль скользнула пальцами в объемный рукав и вытащила бирку из полированной кости, что пришила к изнанке тонкой веревкой. Из кармашка на поясе достала уголек. Оба магика говорили одновременно, поэтому записывать приходилось быстро.

– Крайняя степень истощения. Душа целостна. Кожные покровы с нарывами. Стрессовое состояние вызвано…

– Айраэль?

Негромкий, но очень четкий голос, донесшийся со стороны входа в лазарет, заставил вздрогнуть не только ее. Айраэль дернула головой. Архиепископ Вегарон, сложив руки на груди, стоял к ней лицом и будто бы смотрел на нее, хоть и был слеп. Лазарет замер: служители-лекари, пришедшие поглядеть на Прокаженную, и снующие то там, то тут звездные сестры склонили головы перед архиепископом, что застыл в арке поодаль.

Айраэль уронила плечи и с сожалением спрятала бирку и уголек.

– Иду, наставник!

Хоть ее учитель и был совершенно слеп, он всегда безошибочно поворачивал голову к тому, к кому обращался, и мог даже назвать, где находился тот или иной его ученик, даже в толпе, словно видел сквозь людей, предметы и стены. Впрочем, возможно, так и было. Когда служишь богине сто пятьдесят добрых лет, каждый день проводя в медитации и занятиях алхимией, можно узнать не только секрет духовного зрения.

– Вы звали меня? – спросила она, подходя.

– Айраэль, – строго сказал архиепископ.

Принцесса перестала улыбаться и сцепила пальцы в замок. За исключением отца, только он звать ее по имени, и всякий раз, когда это происходило, Айраэль вспоминала, что она не только принцесса, но и ученица своего учителя, которая может получить такое же наказание, как и менее титулованные служители.

– Знаешь, зачем я тебя позвал?

– Потому что мне не следует находиться в лазарете и путаться у людей под ногами?

– Нет. Хоть Церера и сказала бы иначе.

– Тогда потому, что у меня слетела вуаль с лица?

Архиепископ уставился в воздух так, что Айраэль прикусила язык. Видимо, таких мелочей всемогущий архиепископ все-таки не видел.

– То есть, потому что я выбежала держать Прокаженную, – быстро поправилась она.

– Да, ибо это следовало оставить тем, у кого есть духовная сила, – архиепископ потер морщинистый лоб, тяжело вздохнув. На среднем пальце его левой руки сверкнуло кольцо-печать с изображением орла. Похожее, но с изображением медведицы, архиепископ носил на правой. – Айраэль. Ты лучше других понимаешь, что тебе нельзя подвергать себя опасности. После этого даже я не смогу запретить твоему отцу – или господину Хадару, – ввести стражу в храм. И что ты забыла в лазарете?

– Прошу прощения, учитель, – поклонилась она. – Когда Прокаженная на вас ринулась, мое тело дернулось само по себе. Не знаю, что на меня нашло. А в лазарете… Мне просто хотелось поглядеть, как можно помочь людям, попавшим под действие скверны. Я не собираюсь мешать, ни в коем случае. Я ведь и правда никак не могу помочь. Но, наставник, как принцесса, я не могу оставаться в стороне. Если вы меня понимаете.

Архиепископ положил теплую ладонь ей на плечо, вынудив смолкнуть и заглянуть в морщинистое лицо, полное средоточия.

– Айраэль. Тебе не стоит взваливать на себя груз чужой ответственности. То, что ты не можешь избавить мир от страданий, точно не твоя вина, дитя.

– На самом деле, моя, – голос Айраэль упал на полтона, когда она отвела взгляд. – Богиня ведь меня выбрала. Зачем-то. Подарила осколок звезды, сделала Хранительницей. Только я могу загадать желание, что изменит мир. И я хочу! Но какая из меня Хранительница, что не руководствуется собственной волей?

– Как только твой отец проголосует «за» и Совет получит большинство голосов, ты непременно исполнишь свое предназначение. Не волнуйся об этом.

– Но пока отец не отдаст свой «самый весомый голос», мы не сдвинемся с мертвой точки, – мрачно добавила Айраэль. – Шестой год подряд, выходит, не двигаемся.

– Тебе ли не знать, каков уговор. Так решил Совет, чтобы последняя милость Богини не попала в руки одного человека. И то, что твой отец по-прежнему не дает согласия… – Вегарон вздохнул. – Что ж, его выбор – его бремя. Даже если мы не понимаем.

– Речь о тысячах жизней, – в голосе Айраэль прорезалось обреченность. – Если ничего не сделать, таких, как та женщина, будет лишь больше.

– Уверен, он понимает, – Вегарон отвернулся и направился прочь из залы. – А раз понимает, то скоро сделает выбор. К тому же, Совет, насколько мне известно, не разрешает отказываться от голосования больше пяти раз подряд. В этом году все решится.

Айраэль, помедлив, тронулась следом.

– К слову о Его Величестве, – продолжил архиепископ. – Как он? Еще не очнулся?

– Нет. Но лекарство делали вы, учитель, а ингредиенты Пастерце принес из недр Темнолесья. Я даже не смею думать о том, что поможет, если не оно.

– Даже я не знаю всего, – качнул головой архиепископ. – Пути Смерти неисповедимы, но лишь наша богиня решает, пора человеку его встретить или нет.

– Храни отца Звезда, – пробормотала Айраэль. – В прошлые разы он просыпался быстрее. Голубая луна уж совсем близко, большинство гостей давно приехало. Мы не можем скрывать правду о болезни отца вечно. Еще бы самим знать, что она такое.

– Все образумится, потерпи немного. Возможно, лекарству понадобится чуть больше времени, чтобы сработать. Скверны в воздухе стало больше, а твой отец не молодеет.

– Кстати о скверне. Люди поговаривают, что вера в Богиню ослабла. – С этими словами Айраэль покосилась на архиепископа, чтобы проверить, как он отреагирует.

Но архиепископ промолчал, продолжая мерно шагать вперед, не подтверждая и не опровергая эти слова. Айраэль ощутила холодок в животе и опустила голову. Наверное, стоит сменить тему.

– Наставник.

– Слушаю.

– Ваши способности невероятны. Никогда не видела, как из тела прогоняют паразитирующий темный дух.

– Что ж. Я, признаться, тоже.

Оба тихо посмеялись.

– Но правда, элементалей души ведь больше нет на свете. Это дар Богини, а у кого мне еще узнать, если не у вас! Скажите: как вы успокоили Прокаженную?

– Если тебе интересно, я смогу прочитать лекцию о лечении через вливание светлой энергии, но позднее.

– А если коротко? Пожалуйста!

Вегарон, улыбаясь, покачал головой, и его косы – белые стопятидесятилетние косы, изрядно истончившиеся, но все еще способные удерживать вес двух тонких хрустальных колец – забряцали, ударяясь хрусталем о хрусталь. Но Айраэль знала, что мила, и активно этим пользовалась. Сейчас, к примеру, сложила руки в замок перед подбородком и продолжила молчать, выжидательно глядя на наставника. Тот вздохнул, сдавшись.

– Я заменил ее темную энергию своей, светлой.

– В вашем теле, выходит, образовалась пустота? – с готовностью спросила Айраэль, молниеносно выхватывая дощечку для записей.

– Вера в Богиню питает меня постоянно. Сейчас мой духовный резервуар снова полон.

– Вот бы и обычные люди могли помогать так друг другу, – воодушевленно сказала принцесса. – Делиться, например, дыханием… Или кровью. Представьте, сколько раненых можно было бы спасти!

Архиепископ с улыбкой положил теплую ладонь принцессе на спину, другой рукой приглашая пройти за статую богини. Прямо за ней, в сводчатой арке, пряталась высокая дверь, запертая заклинанием. Магические руны, подсвеченные нежным синим, обвивали периметр словно виноградные лозы, заходя на стену. Архиепископ провел над дверью ладонью, снимая его, и дверь распахнулась сама собой.

Айраэль обожала кабинет архиепископа еще с тех пор, как была маленькой. Темный свод поддерживали исполинские колонны, а три эркерных окна открывали вид на снежные горы. Здесь было так много воздуха, что можно было задохнуться, и так много старинных, редких книг, что можно было сидеть неделями, не вылезая.

Но самой впечатляющей была магическая карта в огромном стеклянном чане с водой, стоящем посередине кабинета. Питаясь силой особой воды, собранной в недрах Синих гор, показывая полупрозрачный рельеф вершин, провалы ущелий и рукава рек, она изображала уменьшенную модель мира. Того мира, что образовался после Катастрофы. Через стекло чана можно было видеть, как светящиеся ниточки рек пронзают «землю».

Опершись о чан ладонями, сверху вниз на карту глядел мужчина. Его облик бросал в дрожь даже бывалых солдат: вся кожа мужчины представляла один сплошной ожог, что походил на кору древнего дерева или чешую дракона. У него не было волос на голове и бровей, даже ресницы сохранились частично. По всему его лицу проходили глубокие рубцы-борозды, убегающие вниз, к шее, и прячущиеся под одеждой.

Это был сенешаль Хадар, близкий друг отца, что с недавнего времени взял на себя обязанности еще и кастеляна – благо, позволяло военное прошлое. Предыдущий кастелян, жадный до взяток, пропустил в замок нежелательных гостей с нежелательными подарками. А с такими в Ардании разговор короткий.

Стоило дверям отвориться, как мужчина оторвался от созерцания карты и глубоко поклонился:

– Ваше Высочество. Архиепископ Вегарон.

– Доброе утро, сенешаль! – Айраэль скинула вуаль с лица, улыбаясь.

В последние недели она особенно любила проводить время с теми, кому по-настоящему доверяла. Их осталось не так-то много. Пока отец болел, рядом были только кормилица, что была ей как тетя, да домашние. Учителя, Пастерце и сенешаля Хадара разыскать было намного сложнее. Но когда удавалось проводить время хоть с кем-то из них, пускай даже за рабочими делами, на сердце становилось легче.

Тем не менее, лицо сенешаля сейчас выражало несвойственное ему беспокойство. Айраэль насторожилась. Судя по всему, архиепископ тоже это ощутил, потому как спросил:

– Что-то случилось?

Сенешаль оторвался от чана и мрачно сложил руки на груди.

– Халифат Варракем пал.

Ответ прозвучал громом среди ясного неба. Айраэль широко распахнула глаза и переспросила:

– Самая большая страна на юге, которую защищает добрая сотня магов? Пала?

– Не может быть, – изрядно побелевший, архиепископ устремился к чану, всколыхнув просторные одежды, как крылья. Айраэль поспешила следом.

Варракем накрывала огромная, непроницаемая черная туча, лениво шевелящаяся, как отъевшаяся личинка. Она накрывала не только Варракем, но еще и Священную гору на самом севере и разломы Бездны, окружающие Священную гору. Бездной звался огромный разлом, напоминающий молнию. Именно оттуда постоянно вылезали монстры, на борьбу с которыми отправятся благословленные сегодня добровольцы. Тело молнии начиналось в Священной горе и тянулось через многие государства, расположенные с севера на юго-восток. Территории, примыкающие к трещине, стали называться проклятыми. Там растения и животные деформировались: отращивали лишние конечности, сращивались друг с другом или приобретали удивительную силу, схожую с той, что веками имелась только у людей, владеющих духовным ядром.

Если то, что сказал сенешаль, правда, то сейчас, в эту самую секунду, для жителей Варракема настал, без преувеличения, конец света.

Архиепископ занес над картой руку и принялся поворачивать ее, увеличивая пустынные земли, чтобы добраться до столицы.

Айраэль с напряжением глядела на изгиб зараженного Темнолесья, утыкающийся в горную гряду Синих гор.

– Когда это произошло? – изменившимся голосом спросил Вегарон, вперив бледно-серые, почти прозрачные, глаза в шевелящиеся внутренности мрака, пожирающие столицу южного государства.

– Пока проходила служба, – ответил Хадар. – Я как обычно, делал записи, чтобы спланировать состав отрядов на следующие вылазки, как вдруг заметил, что что-то не так. В один момент сгусток тьмы начал разрастаться, как на дрожжах. Не успел я и глазом моргнуть, как он стал ползти, распространяясь во все стороны.

– Хватило одного часа, чтобы поглотить целый город? – Айраэль вскинула брови.

– Может, даже меньше, – Хадар взял дневник, что лежал раскрытым на столе архиепископа. – Я делал отметки каждые пять минут, чтобы рассказать вам в подробностях. Эта зараза распространялась так быстро, что каждые пять минут можно было расписывать на целую страницу.

Айраэль заглянула в дневник, которым Хадар поделился, и стала следить за строчками, которые он зачитывал для слепого архиепископа вслух.

– Шесть-тридцать-одна. Замечено магическое колебание на границе. Шесть-тридцать-шесть. Магическое колебание поглотило четверть города с севера. Шесть пятьдесят. Скопление тьмы обнаружено в районе молелен, откуда распространилось на дворец…

– Но молельни с дворцом находятся в другой части города, – Айраэль указала на карту. – Как скверна начала расти на севере города, а продолжила во дворце, что на юге?

– Стоит учитывать погрешности из-за заслушивости региона, – пожал плечами Хадар.

– Все не так, – сказал архиепископ, хмурясь. – Скверна начала расти и в молельнях, и на севере столицы. Одновременно.

– Как это? – нахмурился уже Хадар. – Вы полагаете, что источников заразы несколько?

– Именно так. Заражение не передается по воздуху, только через соприкосновение. Источник скверны либо пронесли тайно, либо он находился там изначально. Другого объяснения нет.

– Немыслимо, – пробормотал Хадар. – Но тогда его бы давно обнаружили на нашей карте.

В голову Айраэль закралась страшная мысль:

– А что, если Варракем скрывал этот источник? Вдруг их маги тайно изучали скверну, несмотря на запрет?

– Как бы то ни было, означает это лишь одно, – мрачно сказал Вегарон. – Что бы ни произошло, в крепости не осталось ни одного магика, кто мог бы скрыть присутствие источника. Вероятно, там не осталось вообще никого.

Вегарон пошевелил пальцами, и карта увеличилась. Айраэль и Хадар уставились на жирную личинку сгустка, который прямо сейчас медленно, миллиметр за миллиметром, молчаливо, беспощадно пожирал пески, направляясь в одной Бездне известном направлении.

– Что нам теперь делать? – Айраэль обняла себя за плечи. – Такого не случалось никогда раньше. Зараженные территории – это одно дело, но павший город… Нет, павшая страна, это…

– Сигнальные системы оповестили Совет с первых минут, как в магическом поле зафиксировали колебания, – сдержанно ответил архиепископ. – Мы ничего не можем сделать. По крайней мере, сейчас. Помощь вышлют сразу. Полагаю, что уже.

– Сотня магов не отразила вспышку источника, так удастся ли то же самое еще паре десятков, которые еще неизвестно когда прибудут? – бессильно усмехнулся Хадар.

– На все воля Богини, – архиепископ отнял руку от чана. – Мы не знаем и не можем знать, получится ли вернуть Варракем к жизни. Но, – Вегарон посмотрел прямо сквозь Айраэль, заставив ее покрыться мурашками, – кое-что мы все-таки можем.

Мурашки сменил удар дрожи и резкий холод, пришедший вместе с волнующим осознанием. Айраэль мгновенно поняла, о чем он сейчас скажет.

– Мы созываем собрание. Возможно, желание все же будет загадано.

– Мечтаю об этом, – серьезно улыбнулась Айраэль.

Глава 4

Щит Ардании

Замок короля Ардании, Фомальгаута Первого Глокнентара, был чрезвычайно тих. Такую тишину случайный гость заставал в исключительно редких случаях, которые можно пересчитать по пальцам.

Первый – окончание грандиозной пьянки. Одна половина мужчин лежала под столами, а другая – на них, измученные весельем настолько, что даже не храпели. Приезжий дипломат с Соленых островов, однажды забредший в тронный зал по совершенной случайности, поседел враз. Замершие в разных позах тела, перевернутые стулья, лужи, блестящие бордово-черным в отблесках затухающего камина, разбитая посуда и качающийся на люстре бесчувственный скоморох… Конечно, он поднял замок на уши. После инцидента в отчетах соседних стран все до единого дипломаты и гости Ардании подчеркивали, что напиваться до потери сознания здесь дело привычное, и отмечали: «Никто не умер, но отдохнули хорошо».

Второй – первая брачная ночь новой королевской четы. Слуги, убирая замок после знатного пира, ходили на цыпочках, чтобы не мешать группе наблюдателей консумировать брак. В это время оживали потайные ходы, спрятанные в толстых каменных стенах и дублирующие коридоры замка. Там было узко, немного сыро и совершенно темно: никто не жег факелы в пространстве без окон, поэтому слуги передвигались на ощупь. Для того, чтобы не столкнуться друг с другом, они тихонько щелкали языками, обозначая свое присутствие. Некоторые дипломаты, одаренные честью гостить в замке в это время, зарабатывали нервный тик, слушая, как по стенам слева направо и справа налево бродят цыкающие призраки.

И третий случай – болезнь одного из членов королевской семьи.

К несчастью, сейчас королевский замок Ардании переживал именно его.

* * *

Айраэль шла по замковым коридорам, сложив руки на животе и высоко подняв голову. За ней следовала вереница служанок, которые несли миски с водой, пахнувшей мятой и травами. Начало и конец процессии замыкали два постоянных охранника принцессы: элементаль воздуха Лукс, сложивший руки в рукава красной робы, и рыцарь Нова, боевой магик в серебряных латах со звездой на груди и в развевающемся красном плаще.

Принцесса вскользь, с жалостью, взглянула на декоративный плющ, обвивающий одну из стен коридора. Тот был коричневым и уставшим. Король Фомальгаут не пробуждался достаточно, чтобы замковые растения, поддерживаемые силой его способностей, начали вянуть. Но страдали не только они. Тень легла на весь замок: от мрачных каменных коридоров до посеревших людей. Никто не смел произносить одну страшную мысль вслух, но почти все о ней так или иначе задумывались.

«Королю осталось недолго».

У королевских покоев стояли стражники. Увидев принцессу, они склонили головы и приложили кулаки к груди. Айраэль подняла ладонь, давая приказ ждать, и вошла одна. Из коридора она попала в пустынный и чуть пыльный отцовский кабинет, а из него – в опочивальню.

В опочивальне пахло сладко-кислой болезнью и лекарствами. Большой герб – медведица, стоящая на двух лапах и тянущаяся за Полярной звездой – висел в виде гобелена в изголовье кровати. Король лежал на своей, правой, стороне, и никогда не занимал левую – хотя та пустовала уже как шестой год.

По полу гуляла прохлада. Камин за ночь погас, и ничто не мешало апрельскому холодку, несущемуся из самых глубин Синих гор, властвовать, пока истинный король горной страны поверхностно дышал, пребывая в беспамятстве. Его бледный лоб покрылся потом, а приоткрытые бледные губы, едва хватающие воздух, обветрились. Король не прожил и половины века, но болезнь делала его ужасно старым. Слабым. Беспомощным.

Айраэль поджала губы. Ее герой, самый сильный, самый смелый, самый упертый человек, которого она когда-либо встречала, не должен выглядеть так.