скачать книгу бесплатно
– Будем считать, – заключил я, рассматривая грязную и вонючую одежду, – что мы уже достаточно наказаны.
К утру мы вернулись в замок Алкиноста Натх.
Мы продрогли до костей – плащи, щедро перепачканные людоедовыми нечистотами, мы выкинули там же, а одежду попытались застирать в близлежащем озерке, и потому она была порядком мокра. Несмотря на все меры, от нас смердело, наверное, до самых гор, и Черный, шмыгающий красным носом, лишившийся любимой меховой куртки, был зол, как стая волков.
Были с нами и наши боевые трофеи.
Следом за моей лошадью, чье седло украшала разрубленная мною голова уродца, плелась людоедка в платье из кожи Дракона. Я самолично затянул петлю на её шее и накрепко скрутил её запястья жесткой веревкой. Она шла босиком, и, наверное, пересчитала своими пятками все камни на дороге, ей было невероятно холодно, так холодно, что она тряслась, из носа её текло, и она выглядела жалкой и грязной в своем роскошном платье. Уродливая старая нищенка…
Наверное, это было жестоко, но я настоял на этом, памятуя о сожранных детях.
К седлу насупленного Черного, который выглядел просто зловеще, было привязано три головы уродов-людоедов, остальные головы (не помню, сколько их было) тащились следом за ним, подскакивая на всех колдобинах и выбоинах.
Наверное, что-то в нем изменилось в эту ночь. Он ничего не говорил и не о чем не рассказывал, но по его лицу со впавшими щеками, с его лихорадочно блестящими глазами я понял, что для него все перестало быть просто забавным приключением, и что его корона принца становится больше похожа на терновый венец.
Но он не снимет её.
– Что? – я, наконец, не выдержал. Его молчание было не только угнетающим – когда мы въехали в город, люди, завидев нас, останавливались, а глядя в глаза победителя, отступали на шаг, и наша маленькая процессия больше походила на похоронную.
Черный все так же молча и сосредоточенно смотрел перед собой сухими глазами. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Что?! – нетерпеливо повторил я.
Он еще немного помолчал.
– Я шел по боковому ходу, – сказал, наконец, он. – Там тоже были людоеды…
– Ну и..?
– Их там было много. Очень много. И не только их…
Он глянул на меня. В глазах его была такая боль и такая злость, что, думаю, половина из этих тварей передохла только оттого, что заглянула туда.
– Нужно еще раз сходить в замок, – сказал Черный. – Убрать там… Не должно хоронить людей в говне.
Тем временем мы подъехали к воротам замка и трубачи на башнях приветствовали нас. Перед нами раскрылись ворота, и прежде, чем наши лошади ступили на подвесной мост, в воздух из-за стены были выпущены сотни белых голубей, а стража приветствовала нас, ударяя мечами о щиты. Королевский прием; только город за нашими спинами скорбно и испуганно молчал.
Во дворе мы спешились; несчастную людоедку, которую даже я начал жалеть, торопливо прикрыли покрывалом и сунули в её посиневшие руки чашку с горячим дымящимся чаем. Она торопливо сделала глоток, и её вырвало прямо нам под ноги. Она упала на карачки, продолжая извергать содержимое своего желудка, и, уверяю вас, там были отнюдь не мухоморы.
– Она не сможет есть нашу еду, – определил церемониймейстер, брезгливо разглядывая то, что извергла эта омерзительная монстриха.– Слишком поздно. Вы не сможете сделать из неё человека снова.
– А никто и не пытался, – грубо ответил я. – Её следует показательно казнить.
Услышав это, людоедка перестала корчиться и, отерев свою безобразную физиономию, осклабилась и гнусно захихикала. При свете занимающегося дня она выглядела еще отвратительнее. Её тело, несомненно крепкое и сильное, было странного цвета, словно то, на чем она спала, глубоко въелось в её кожу, покрытую расчесами и язвами. Волосы, торчащие дыбом, были богато украшены засохшими (и не очень) лепешками того самого… на чем она спала. И смердело от неё невыразимо.
– Снимите с неё платье, – резко сказал Черный, – и отмойте его как следует. Его нужно похоронить. Там много кого нужно похоронить…
– Об этом вам лучше сказать господину Дракону, – церемониймейстер, словно вспомнив, зачем он тут, торопливо поклонился, – он ждет вас.
Черный мрачно оттянул полу своего грязного одеяния.
– В таком виде? – произнес он. Церемониймейстер еще раз любезно поклонился, весь сочась уважительным подобострастием:
– Господин Дракон велел с почтением проводить вас к нему, как только вы явитесь, – сказал он. – Прошу!
К Дракону нас тоже проводили с превеликим почтением. Четверо слуг бежали впереди нас по зеркальному натертому до блеска полу и щедро посыпали наш путь розовыми лепестками, четверо бежали позади и тут же надраивали пол опять же до блеска, потому что обувь наша оставляла желать лучшего в плане чистоты и гигиены. Скажем прямо, мы оставляли после себя целые комки грязи на глянцевой поверхности, и наш жалкий потрепанный вид вовсе не вязался с богатым убранством королевской части дворца, разительно отличающейся от той части здания, где жили мы. Там, безусловно, было все необходимое, и превосходная по здешним меркам постель, и столовая в небольшом, но красивом зале с колоннами в виде прекрасных богинь, на чьих изящных головках покоился куполообразный свод, расписанный прекрасными фресками… Но настоящий шик был здесь. Наверное, с этой блестящей лакированной мебели и пыль стирали бархатными тряпками! Курильницы с благовониями стояли на каждом шагу, и нежные ароматы, переплетающиеся в воздухе, немного заглушили тот смрад, что испускала наша одежда. Бегущие впереди нас слуги поспешно разводили перед нами в разные стороны тончайшие занавеси и тяжкие портьеры с золотыми кистями, чтобы мы, не дай бог, не испачкали их своими грязными головами, и пажи, стоящие возле каждой новой двери, обмахивали нас опахалами, немного отгоняя наш тяжкий запах.
Услужливый церемониймейстер отдернул очередную портьеру, отделяющую нас от зала, и мы ступили прямо в море света, ослепленные.
Это была спальня Дракона, красивый круглый зал с колоннами. Посередине её, собственно, и возлежал сам хозяин, на прекрасном пуфике под огромным, просто фантастическим балдахином, искусно вышитом шелками. Благовония курились и здесь, с той лишь разницей, что курительницы не стояли на полу, а были укреплены в нишах на стенах и походили на красные оконца.
Дракон пил вино. У меня глаза на лоб полезли, когда я унюхал хмельной запах, исходивший из огромной кружки, вполне сгодившейся бы нам на ванну, которую Алкиност Натх держал в лапе. Видно, это была уже не первая его кружка, и глаза его были мутны и тусклы, и не понятно было, празднует ли он нашу победу или справляет поминки.
– Та-ак, – неопределенно протянул он, и Черный тотчас принял вид ершистый и упрямый. Это не укрылось от внимания захмелевшего Дракона, и он не сдержался, хохотнул. Наверное, он хотел показаться нам строгим и рассерженным, но вино расслабило его. Тем более что наш вид и без вина у кого угодно вызвал бы хохот – двое безобразнейших засранцев среди великолепия дворца, не снившегося даже китайским императорам. – Значит, самоволие?
– Господин Дракон ошибается, – смело и дерзко возразил Черный. – Какое самоволие я себе позволил?!
– Разве я разрешал тебе идти в замок, принадлежащий людоедам? – скорее для порядка, чем порицая, спросил Алкиност Натх. Черный тут же скорчил невинную физиономию:
– А разве ты запрещал мне, государь? Нет; я сам узнал о горе, постигнувшем кнент. Я не знал, что ты будешь недоволен тем, что я попытаюсь выкурить людоедов из их норы. Вот если бы ты мне обо всем рассказал и запретил, мой государь, я бы не посмел тебя ослушаться. А если б ослушался, ты был бы в праве гневаться. А так…
Алкиност расхохотался.
– Ты ловкий юноша, Зед, – произнес он. – Я думал, твоя сила заключена в бесстрашии. Но это только малая часть её. Главное же в тебе – это твоя наглость. И она далеко поведет тебя.
Черный почтительно поклонился, шаркнув ножкой.
– Эй, там! – крикнул Алкиност. – Готовы ли ванны для господ принца и его друга? Да принесите вина побольше! Нам сегодня есть что праздновать!
Не успели мы и глазом моргнуть, как послушные, как болванчики, слуги (вот почему меня вечно тянет на мысли о китайских императорах, слуги-то все айки, похожие на китайцев, как близнецы-братья) притащили и установили прямо на богатый паркет две роскошные ванны из белого и крапчатого мрамора, из которых поднимался душистый пар, и развернули ширмочку из нарядного шелка. Еще один, самый улыбающийся и круглолицый айк, кланяясь, предложил нам вина, подогретого ровно настолько, чтобы аромат его соблазнительно щекотал ноздри. Красавицы с нарумяненными нежными щечками и белыми цветами в смоляных волосах с почтительными поклонами потянули свои чистенькие ручки за нашими ужасными вонючими тряпками.
– Что такое? – удивился Дракон, заметив, как Черный побагровел до ушей, поняв, что эти красотки сейчас будут его раздевать. – Мужчине нечего стыдиться перед женщиной. Привыкай, Зед! Скоро ты станешь принцем, а не каким-то бродягой. Тебе будут прислуживать первые красавицы страны.
Что до меня, так я стащил штаны без особых стеснений.
Когда мы разделись и плюхнулись в ванны, ширму свернули, и круглолицый айк налил нам вина.
– Выпьем, – распорядился Дракон. – Вы сделали мне драгоценный подарок. Я не мог даже рассчитывать на такой. Никому еще не удавалось поймать ни единого людоеда, никто и не знал точно, как они выглядят… И не один еще Дракон не мстил им за оскверненный кнент и погибших… погибших. Так выпьем за нашу победу!
Мы выпили.
Мы пили долго и много; потом были какие-то разговоры, как в любой пьяной компании – Алкиноста веселило то, что Черный смущается своей наготы перед слугами, и моё нахальство тоже. Он уверял, что уже половина дворцовых красавиц жаждут заполучить в мужья такого бравого молодца, как Черный, и не только потому, что он так мастерски отрубает головы людоедам. Черный упрямо заворачивался в простыню и не желал, чтобы красотки на него пялились, а я был не против того, чтобы мне разминали спинку с ароматическими маслами. Словом, было весело…
Наутро (как однажды и пророчествовал Алкиност) я проснулся без головной боли, но совершенно не помня, чем кончился вчера вечер, где я нахожусь и как я тут (в постели) оказался. Рядом кто-то сопел. Подняв край одеяла, я с удивлением обнаружил спящую хорошенькую служанку. Её смоляные волосы растрепались, белые цветы съехали на подушку. У меня глаза на лоб полезли.
Вкатился Черный; несмотря на вчерашнее, он, кажется, вообще не испытывал никаких неудобств после выпитого. Он был полностью одет, подтянут и причесан. На лбу его красовался тонкий серебряный обруч, подарок Дракона.
– Вставай, Ромео, – велел он, стаскивая с меня одеяло. Ага. Значит, он в курсе того, что у меня под одеялом гости… – Нам пора.
– Куда? – спросил я, разыскивая под кроватью штаны.
– Как куда? Обратно в замок. Забыл разве? Ты вчера в таких выражениях рассказывал Дракону, что там творится, что тот только головой мотал. А предложенные тобой способы казни людоедов прибежал конспектировать сам палач. Причем даже у него не хватило воображения придумать такое.
– Они детей жрали, – мрачно буркнул я, натягивая штаны на ноги. Интересно, а чьи это штаны? Мои-то вчера сожгли…
Черный согласно кивнул:
– А кто бы с тобой спорил?! Ты был абсолютно прав!
Зашевелилась, потягиваясь, моя гостья. Заправляя рубашку в штаны, я мрачно смотрел на неё.
– Вот еще головная боль, – произнес я. – Теперь я обязан на ней жениться? Как честный человек?
Черный, шлепнувшись в кресло, пожал плечами:
– Если сам хочешь, и если она согласится, конечно же. Но тогда, как честный человек, ты должен будешь завести гарем.
– Что?!
– Уходил спать ты вчера с другой, – уточнил Черный. С кем лег спать он, для меня до сей поры осталось загадкой. Нет, больше не пью! Да и не умею я пить…
День выдался теплым, и даже жарким, и, приближаясь к обгоревшим развалинам, я невольно подумал, что зря мы сюда едем. И мне мое пылкое воображение красочно изобразило трупы, которые оставил после себя Черный, раздувшиеся и разлагающиеся в этой жаре – а мы, открыв доступ воздуха в подземелье, только усугубили ситуацию и теперь там гниет все: и недоеденный людоедский обед, и сами людоеды, и кучи навоза, на котором они спали, словно свиньи.
– Не думаю, что вам стоит снова туда спускаться, – заметив тень отвращения на моем лице, сказал Алкиност. Он поехал с нами – его трон, установленный на платформе, искусно сделанной из отполированного резного красного дерева, тянули лучшие в кненте лошади – тяжеловозы, упираясь в землю могучими ногами в белых чулках.
(Собственно, если говорить правду, это мы поехали с ним, наши носилки установили на его платформе, и мы ехали с комфортом, попивая чаек и лопая фрукты.)
Черный, хоть и не горевший желанием нюхнуть смрада подземелья, сквасил физиономию:
– А если там еще притаился людоед? Если он нападет на них?
– Остынь, – непреклонно пресек его речь Алкиност. – Все они – воины, и у всех есть оружие. Ты у каждого будешь стоять за спиной и отгонять от него мух?
Черный вынужден был замолчать.
Во дворе наша процессия разместилась с трудом, ведь кроме Драконьей платформы, с которой нам и предстояло наблюдать за ходом работ, здесь же были и повозки для того и для тех, за кем мы сюда пожаловали.
– Ну, начнем? – печально произнес Алкиност. Перед ним стоял исполнительный капитан (он все время поспешно кланялся). – Пусть твои люди прочешут подземелье. Да повнимательней! Поднимайте наверх всех, кого найдете. Тела и останки людей складывайте в мешки; их должно похоронить так, как того требуют их обычаи. Юный Торн вчера хорошо сказал: нельзя, не имеем мы права оставлять человека гнить в навозной куче после того, как не смогли уберечь его от беды. И соберите всех людоедов – мы выставим их головы напоказ на площади. Пусть все видят, что сделали для них принц Зед и его друг Торн!
Я поразился собственному вчерашнему красноречию и смелости, но смолчал.
– Я отсекал людоедам головы, – мрачно сообщил Черный. – Больше на их тушах нет ни царапины. Все остальные… гхм… это те, кого они готовили себе на обед.
Капитан почтительно поклонился:
– Мы соберем даже пальцы, – пообещал он торжественно и горячо, и бросился исполнять.
Солнце поднималось все выше и выше, люди копошились во дворе, а мы изнывали под балдахином Дракона. Чай пить уже не хотелось – мало того, что Черный нервничал и то и дело готов был выпрыгнуть и помчаться вслед за капитаном и его солдатами, да еще и запах… с первым же поднятым телом он пополз над мертвым выгоревшим двором, и Дракон, поморщившись, велел принести розового масла. Принесли; но жуткий запах, смешавшись с ароматом масла, стал только гаже. Благовоние не помогло.
– Ну, что там? – Черный вертелся как угорь на сковороде, и Алкиност покачал головой с неодобрением:
– Принцу Дракона нельзя быть таким нетерпеливым. Научись смирять свой нрав. Выдержка – это достоинство правящих. Нельзя, чтобы весь мир видел, что ты вертишься, как червь на крючке. Будь выше суеты.
Черный вздохнул и присел, поглядывая на движение у замка.
Скоро были вынесены первые люди. Я понял это потому, что перепачканные солдаты несли то, что от них осталось, почтительно, осторожно, завернув в чистый холст. Всего вынесли пять мешков, и были они легки… Лишь последний несли вчетвером – человек погиб лишь недавно его и распотрошить не успели, беднягу.
Часть людей осталась размещать останки на возу, а часть вновь спустилась в подземелье, на сей раз за людоедами. С ними они обращались без особого почтения. Головы (которых оказалось до ужаса много, прямо около десятка) солдаты вышвыривали и подпинывали, как кочаны капусты или мячи, тела, раскачивая за руки и за ноги, вышвыривали во двор, как падаль… Да они и были омерзительной падалью! Глядя на уродливые безглавые туши, я начинал вспоминать вчерашний вечер, и свой горячечный рассказ о разговоре с людоедкой, её гадкое признание, и кулаки мои сжимались сами собой от ярости. Я еще не то посоветую палачу! Ты почувствуешь боль, нечистая тварь!
Были там и такие люди, которые стали людоедами – одного с удивлением опознал капитан и прибежал к нашей платформе на доклад. Лицо его было такое, словно он вдруг обнаружил, что его бабушка – овечка, сидящая в кресле-качалке и вяжущая носки.
– Господин, – капитан припал на колено, – мы нашли среди людоедов человека… это, похоже, один из наших солдат, он пропал около десяти дней назад. У него тоже отделена голова, и недавно, вчера. Его, видимо, тоже обезглавил господин Зед, но он никогда не был… даже злым… Возможно, речь идет об ошибке…
– Это был светловолосый человек с большой родинкой на щеке? – быстро спросил Черный. – Возможно, он никогда и не был злым. Только когда я вошел в то место, где он обитал последние десять дней, он грыз ногу. Сырую. Я убил его первым. Посмотри внимательно, капитан, у него зубы заточены так же, как и у остальных людоедов.
Капитан нервно вздрогнул, судорожно сглотнул и, развернувшись, дунул прочь. Больше у него не возникало вопросов по поводу людей, не похожих на людоедов, но обезглавленных Зедом.
– Кстати, – Дракон обернулся ко мне, как только капитан отошел, – а что ты там говорил о том, что якобы людоеды умеют летать? Что это означает? У них ведь нет крыльев?
Вот те на! И об этом разболтал!
– Я не уверен, мой господин, – сказал я, – но, возможно, он врал. Обманывал своих соплеменников, чтобы привлечь их на свою сторону…
Я неловко замолчал, смутившись. Врать не хотелось, но и говорить напрямую, что я об этом думаю, тоже. Алкиност внимательно смотрел на меня.
– Не стесняйся, Торн, – Черный пришел мне на помощь. Он врал куда более умело, чем я. – Перед тобой не темный, ничего не понимающий человек, а Дракон, существо куда как более разумное. Он не поднимет тебя на смех и не возведет на костер за ересь.
Дракон перевел взгляд на его безмятежное лицо. Тот обирал веточку винограда и смачно жевал ягоды. Слишком смачно, чтобы это было настоящим аппетитом.
– Эти монстры, когда я напал на них, что-то говорили об этом, – продолжил Черный. – Они просили не убивать их, соблазняя меня тем, что научат летать, и я воочию увижу богов и наш мир с порога их дома. Они говорили, что их главный, тот, кого ты унес в замок, один из богов, и что он явился сюда с далекой звезды.
Дракон внимательно смотрел на Черного.
– И почему ты не соблазнился? – спросил он. – Это ведь так заманчиво – посмотреть на богов.
Черный презрительно фыркнул.
– Ты же видел его, государь, – сказал он. – Ты веришь, что это чудовище могло разговаривать с богами? А если даже и так, то я не хотел бы поклоняться таким богам.
Дракон молчал. Видно было, что он ни на грош не верит Черному, но не может поймать его за руку.
– А тебе, Торн, что предлагали за свою свободу людоеды? – спросил Алкиност Натх после непродолжительной паузы. – Я знаю, они умеют быть красноречивыми. Все те, кого ловили после того, как они дали клятву верности людоедам, рассказывали о небывалых соблазнах.
– Так уж – и о небывалых, – фыркнул я. – Людоедка предлагала мне золото из Драконового подвала да свое платье.
– И ты не взял, – уточнил Алкиност.
– Нет.
