Стамбульский ветер

Я взяла бокал с гранатовым соком и осмотрелась. Группа однокурсников почти сразу же смешалась с местными студентами и растворилась в толпе. Кто-то обсуждал литературу, кто-то смеялся в стороне. Я испытала неловкость, оставшись одна и не понимая, что теперь делать. Поправила свой новый платок, который предусмотрительно накинула на плечи, понимая, что он будет бесценен, когда вечерняя прохлада опустится на город. Так я и стояла, переминаясь с ноги на ногу, и чувствуя себя совсем одинокой среди незнакомых людей. Я неуверенно сделала несколько шагов вглубь комнаты и решила осмотреть стены, украшенные красивой красно-желтой майоликой.

– Не думал, что снова увижу тебя, – прямо за спиной раздался знакомый бархатный голос. Он стоял у колонны, опираясь на нее плечом и держа в руке стакан. На его руке вокруг запястья был повязан зеленый шелковый платок. Я подумала, что в средневековье рыцари так завязывали ленточки в честь своих прекрасных дам. Но я не была его дамой, а он не выглядел, как средневековый рыцарь. Потертые светлые джинсы, белая майка и простые кеды. Я улыбнулась:

– Ты снова пришел мне на помощь?

– А она снова тебе требуется?

– Не приложу ума, что здесь делать. Я впервые на таком мероприятии.

– Я Эмин.

– Даша.

– Я тоже не понимаю, что здесь делать, так что давай изучать этот вопрос вместе.

В этот момент из глубины зала вынырнул энергичный чуть взъерошенный парень:

– О! Я смотрю, у тебя уже здесь есть знакомые! – Он хлопнул Эмина по плечу и повернулся к Дарье. – Добро пожаловать на лучшую вечеринку в городе!

Так я познакомилась с другом Эмина. И так началась та ночь, которая изменила все.

– Хотите немного вина?

– Кемаль?!

– У нас уже можно, если немного. У них тоже, – он кивнул на меня и продолжил. – Как тебя зовут? Ты же из России? С теми студентами?

– Да, я Даша.

– Так вот, мы сейчас с Дашей будем пить вино, а, тебе, если семья не разрешает…

– Я сам решаю, что мне делать!

– Твой отец так не думает, к сожалению. Да и бабушка, похоже, тоже.

– У тебя проблемы с семьей? – я заглянула Эмину в глаза и заметила там закипавшую ярость.

– Хочешь, я возьму микрофон и попрошу поднять руку тех, у кого проблемы с семьей? Знаешь, сколько рук будет в этом зале?

– Нет, но моя будет первая.

– Вот видишь. Ничего необычного среди студентов. Разберемся как нибудь.

– Его семье не нравлюсь я, – объяснил мне Кемаль. – Они считают, что Эмин должен общаться только с ровней.

Кемаль развернулся к Эмину и я заметила, что они были очень разными. Кемаль поставил обе руки на пояс и, прямо глядя в глаза Эмину, выпалил:

– Если узнают, что ты прилетел ко мне Стамбул, тебе голову скрутят.

– Я помню, Кемаль. Но я здесь, на вечеринке, которую ты организовываешь для университета, не так ли? И голова моя на месте.

– Если попадешься, зажарят тебя, как барашка на вертеле!

– Давай свое вино. Я сам выбираю друзей. Но семье спокойнее не знать, что я в Стамбуле.

Кемаль извлек из шкафчика спрятанную бутылку вина.

– Извини, что не из карафа.

– Что такое караф? – тихонько спросила я у Эмина.

– Это кувшин. Здесь наливают вино в большой кувшин с узким горлышком и уже потом из него наливают в стаканы.

Кемаль открутил пробку и налил нам немного вина в пластиковые стаканчики, а я поняла почему у большинства в руках были такие же непрозрачные стаканы, хотя везде на столах стояли напитки в стекляной посуде. Я сделала глоток, потом второй. Кемаль снова подскочил ко мне с бутылкой.

– Не надо! Мне хватит! – Наверное, я не рассчитала силы – слишком резко дернула рукой, и Кемаль машинально разлил напиток на светлый ковер.

– Как неловко! Вот скандал-то будет. Мы обещали, что все сдадим в том же виде.

– Кемаль! Ты что пролил? Это же вино? – рядом с нами возник взрослый мужчина.

Кемаль почесал затылок: – Так это же к счастью! Вы знали? Это старая турецкая традиция, которая уходит корнями еще в Османские времена. Если в доме случайно проливают вино на ковер, то все гости должны взяться за руки и хором три раза сказать: Это к счастью и богатству!

– Я что-то слышал про это, вроде, – неуверенно подтвердил парень рядом.

– Точно вам говорю! В моем поселке все только этого и ждали! Гость, разливающий вино на ковер, всегда становился почетным человеком на празднике, ведь его действия приносили удачу хозяину.

Студенческая толпа загудела и дружно заскандировала: “К счастью! И богатству!”

Мужчина, который перед этим хотел разозлиться, рассмеялся:

– Ну, Кемаль! Ну хитрец!

Смех потиху затих и снова включили музыку. Турецкие песни чередовались с европейскими. Эмин сказал, что студенческие вечеринки Турции мало чем отличаются от таких же в других странах. А я подумала, что, наверное, так и есть, но они должны сильно отличаться от наших питерских. Хотя отец и не пускал меня на них никогда, я могла с уверенностью сказать, что здесь все было совсем иначе.

– Ты уже была на набережной в этом районе? – спросил Эмин.

– Нет.

– Тогда что мы здесь делаем? Пошли я тебе покажу, где настоящая красота.

Летняя ночь над Босфором была теплой и какой-то необыкновенной. Воздух Бебека казался чуть солоноватым и словно согретым дыханием моря, он смешивался с легкими ароматами ночных цветов и запахами уличной еды.

Мы гуляли по набережной, где каменные плиты еще хранили дневное тепло, а легкий бриз приносил прохладу от воды. Мне захотелось разуться. Вдалеке мерцали огни яхт, лениво покачивающихся на волнах, и в темной глади отражались золотым свечением фонари. Босфор словно живое существо – он дышал, волновался, укачивал и нашептывал все те истории, свидетелем которых был за эти столетия.

В кафе неподалеку играл гитарист.

– Если спуститься здесь вниз, то можно устроиться довольно удобно и поболтать ногами в воде.

– Мне нравится идея.

Он пошел вперед, а я, наслаждаясь каждым мгновением, растворялась в этом вечере, наполненном тихими всплесками волн, редкими протяжными гудками кораблей и совсем другим течением времени. Здесь оно измерялось не в минутах и секундах, а в мерцающих бликах волн, в порывах ветра с Босфора и в свечении звезд на ночном небе.

Глава 10. Москва, 2025. Семейный вечер

Я стояла у плиты, аккуратно выкладывая мясо с карамелизированным луком и пряностями на тарелку. Горячий соус на ложке обжег мой язык, и мгновенно воскресил в памяти такие же запахи в улочках Стамбула. Воспоминания о прошлом преследовали меня теперь повсюду. Тимур вошел в кухню, устало растирая шею.

– Мам, чем так пахнет?

– Просто захотелось чего-то новенького. Попробуешь? Зови Милену и будем вместе кушать, – я протянула сыну ложку и он аккуратно прикоснувшись к содержимому языком, блаженно прикрыл глаза:

– Только ты так умеешь готовить! Мам, я сейчас, схожу только за Миленой.

Милена вышла в растянутой футболке Тимура с чуть растрепанными волосами, будто только встала из постели.

– Садись, Миленочка. Ты любишь такое мясо?

Девушка села за стол и осторожно попробовала:

– Вкусно.

Я улыбнулась и постаралась добавить голосу теплоты. Мне очень хотелось, чтобы девочка почувствовала себя, как дома:

– Как прошел день?

Милена вздохнула, отложила вилку с ножом и сцепила пальцы в замок – будто собираясь поделиться чем-то тяжелым и неприятным.

– Да так… Если честно, не очень.

– Что случилось? – нахмурился Тимур.

Его забота, звучавшая в голосе была такой искренней и неподдельной, что у меня сжалось сердце. Милена опустила глаза, снова взяла в руки вилку и покрутила ее между пальцев.

– Просто голова кругом. Опять звонили из университета. Им нужна справка с места жительства. А для этого надо ехать туда. С такими родителями, как у меня, и обратиться не к кому. А еще на курсы хотела записаться, но когда узнала цены… Понимаю, что не потяну.

Тимур сжал губы, потом быстро вытащил бумажник и положил несколько купюр рядом с Миленой.

– Возьми. Разберемся с документами и с курсами. Главное, не переживай. Я могу с тобой съездить. И с родителями познакомиться с твоими хорошо бы заодно.

– Нет, даже не настаивай. Я не могу тебя с ними знакомить. – В уголках ее глаз показались слезы.– И деньги забери, они тебе сейчас нужнее. Ты же так и не нашел работу. А резюме уже неделю висит на всех сайтах.

Мне показалось, что что-то неприятно царапнуло меня в груди, и я тут же запретила себе это чувствовать. У меня теперь был не только сын и я очень старалась, чтобы мое отношение к Тимуру и Милене было одинаковым.

– Не переживай, Милена. Справимся. Тимур найдет работу и у меня еще кое-что осталось. Если хочешь идти на курсы, конечно, стоит поднапрячься, это же ваше будущее. У моих внуков должны быть образованные родители, в конце-то концов! – улыбнулась я ей. Мы с Тимуром сбросимся и будут тебе курсы!

Тимур провел рукой по волосам, пытаясь подавить раздражение. Он был зол не на меня, не на Милену, а на себя. На этот тупик, в который его загнала система и отсутствие возможности устроиться. Он всегда гордился своей независимостью, а теперь вынужден брать деньги у матери.

– Ты найдешь работу, – сказала я уверенно. – Просто надо немного терпения.

Тимур поднял на меня недовечивый взгляд, но в глубине глаз мелькнуло тепло. Он не привык жаловаться, но мне было важно, чтобы он знал: в него верят.

– Мам, ты знаешь сколько офисов я обошел за эту неделю? И везде хотят молодого специалиста с трехлетним опытом работы, как минимум. А где ему взяться, если без опыта нигде и не берут? У меня же только разовые подработки были, да и то все неофициальные. Надо было раньше задуматься об этом… – он нервно сжал губы. – Теперь вот, ходишь, показываешь резюме, а тебе вежливо говорят: «Мы вам перезвоним». А потом – тишина.

– Тима, ну… все будет хорошо, – тихо сказала Милена и осторожно положила руку ему на колено.

Я краем глаза заметила этот жест. Заботливый, искренний. Но что-то в нем меня задело. А может все дело было в этом “Тима”? Я всегда называла сына Тимуром, в детстве Тимурушкой, но Тима… что это за имя? Но Тимур, видимо, не возражал и только улыбнулся ей. Мой молодой лев рядом с Миленой становился словно беспомощный котенок.

– Я размещу твое резюме в соцсетях, – сказала я решительно. – У меня много знакомых из разных сфер, кто-то может что-то предложить. А может Лариса увидит и вспомнит, что она твоя крестная.

– Мам, у тебя же нет соцсетей! – Тимур приподнял брови и округлил глаза, словно только что услышал о том, что Марс приближается к Земле и вот-вот произойдет бесконфликтное соединение двух планет.

– Ты же всю жизнь спорила, что соцсети страшное зло и даже мне запрещала регистрироваться!

Я пожала плечами, сдерживая улыбку:

– Теперь есть. Осваиваю современные технологии. Так что перекинь мне резюме, я сделаю пост.

– У меня ощущение, что мою маму украли инопланетяне и подсунули вместо нее какую-то незнакомую.

– Я видела такое в каком-то фильме, так бывает, – рассмеялась Милена.

– Успокоила, называется, – деланно схватился за голову Тимур. – Так что это за история, мам? – в его взгляде были одновременно удивление и благодарность. – Хуже точно не будет. Может, действительно тетя Лариса увидит и поможет… если у нее осталось что-то вроде совести. Давно пора было позвонить и хотя бы извиниться перед тобой.

Я не ответила. У меня не осталось больше заблуждений по поводу бывшей подруги. Лариса всегда жила по принципу «каждый сам за себя», только я этого не замечала. Но, возможно, сейчас она сделает для Тимура исключение.

Милена снова отложила вилку и взглянула на меня с искренней, почти детской благодарностью.

– Вы, правда, особенная, – выдохнула она. – Я никого такого не встречала в своей жизни. Мне даже родные родители никогда не помогали. – Она расплакалась и горячо обняла меня. Я видела как улыбался в этот момент Тимур и ради моего мальчика была готова делать все для Милены. Возможно, даже стоит простить Ларису и позвонить самой попросить ее. Пусть поможет Тимуру и его невесте.

– А знаете что? Я позвоню завтра тете Ларисе и попрошу помочь вам обоим.

– Мам, вы же совсем рассорились. К тому же, если, я все правильно понял, то, как она с тобой поступила… нет, не нужно унижаться!

– Тимур, мама знает, что делает. Ты же не был там, дай ей самой решить, как лучше. – Милена была согласна со мной.

– Спасибо, Милена.

– А с курсами, не переживайте. Я может позже смогу на них накопить. В конце концов, это же только мои трудности…

– Даже не думай! – вскочил Тимур. Он всегда был довольно вспыльчивым, но при этом вдумчивым. Я не понимала, как две такие противоположные черты могли так логично и гармонично уживаться в моем сыне. Мой маленький лев стал большим, а я и не заметила, как он вырос.

– Мы же с вами семья! Значит и трудности у нас общие, – сказала я и краем глаза заметила, как Тимур сжал руку девочки.

Что-то неприятно кольнуло меня в самое сердце. Слишком часто Милена говорила про то, что не встречала таких, как мы, слишком убедительно. Может, я просто не привыкла к благодарности?

В этот момент в комнате зазвонил телефон. Милена вздрогнула так резко, словно ее поймали на чем-то постыдном:

– Простите, забыла звук отключить. Резким движением она перевернула экран вниз и быстро встала из-за стола.

– Извините, я быстро, – пробормотала она и вышла в коридор.

Я посмотрела ей вслед, и внутри шевельнулось неприятное чувство. Что-то было не так. Я чувствовала это. Но была рада хоть на какое-то мгновение остаться снова наедине с сыном.

Тимур вздохнул и снова сцепил пальцы в замок. Я перевела взгляд на него. Я слышала как за стеной Милена ответила на звонок. Слов было не разобрать, она говорила очень тихо, возможно, не желая помешать нам, но я отчетливо различила задержанный вдох. Я отогнала от себя подозрительные мысли и решила, что никогда не уподоблюсь тем женщинам, которые ревнуют сыновей к их девушкам и женам, ищут подвох в каждом слове и портят жизнь себе и окружающим. Тимур любит ее. Он уверен в своем выборе. И я должна быть на его стороне, а не искать тайные знаки в каждом движении его невесты.

Я перевела дыхание и достала ноутбук.

– Давай резюме. Я сделаю пост.

Тимур молча открыл смартфон, переслал мне файл и хмыкнул:

– До сих пор не могу поверить, что ты теперь в соцсетях.

– Мир меняется, – пожала я плечами.

Пока он пересылал файл, я открыла свою страницу. Написала простой текст, без лишних витиеватых подробностей: "Мой сын ищет работу в Москве. Молодой специалист, перспективный, готов учиться. Может, у кого-то есть знакомые, кому нужен ответственный сотрудник?"

Я перечитала, пристегнула резюме и нажала «Опубликовать».

– Готово, – сказала я. – Посмотрим, сколько у меня добрых людей в подписчиках.

Тимур благодарно кивнул, но было видно, что он не слишком надеется на чудо. Он устал от отказов. Я потянулась к чашке с чаем, отгоняя беспокойство. Все образуется. Надо только подождать. Посреди экрана всплыло уведомление: “Вам новое сообщение”.

Глава 11. Печать прошлого

"Bonjour, Dasha."

На этот раз все правильно. Без странностей. Без случайных слов. Без нашего "Beaujour"…"Bonjour, Dasha."

Я невольно улыбнулась и вспомнила, как он пытался учить меня французским словам и мы придумала это "Beaujour"… Именно оно обожгло меня с первого сообщения, словно яркий прожектор выхватил из покрытых тьмой воспоминаний все то, что стояло за этим простым неправильным словом, родившимся из ночных прогулок вдоль Босфора, рассветов жаркого турецкого лета и запахов кардамона, кофе и фисташек. Воспоминания снова накрыли меня.

… – А как сказать по-французски “привет”? – я пробую осторожно мороженое с мастикой на вкус и смотрю на Эмина, растворяясь в его взглядах и звуках голоса. Чувствую на языке освежающую мяту и тягучую, как полуденный зной с ароматом хвои, сладкую смолу из чего-то незнакомого и неуловимо восточного.

– Это мастика, неужели никогда не пробовала такого?

– Нет.

– Ты правда хочешь чтобы я учил тебя французскому прямо на старых улицах Стамбула?

– Я хочу говорить на языке, который так любишь ты и который делает тебя ближе к маме. К той, которую у тебя отняли. Я хочу знать все, что дорого тебе… Любить все, что любишь ты.

Он порывисто обнимает и сглатывает подступивший ком к горлу. Ветер треплет мои волосы и он шепчет мне, касаясь щеки одними губами почти беззвучно:

– Даша … Как я мог встретить тебя? Чем я заслужил столько счастья и любви?..

Я тихонько смеюсь, купаясь в звуках и смыслах его слов:

– Не отлынивай, Эмин. С этой минуты ты учишь меня французскому. Как сказать “привет”?

– Bonjour.

– Beaujour, – пытаясь повторить, выдыхаю я ему в ответ и жмурюсь от солнца и счастья.

– Пусть будет Beaujour, – он смеется и тоже жмурится…

Так родилось наше слово, наш пароль, наш “красивый день”.

Я прижала ладони к лицу, будто могла спрятаться от нарастающей волны чувств. Зачем он написал мне теперь "bonjour"? Почему не "beaujour"? Он разве… не помнит?

Я вернулась к переписке и нашла самое первое сообщение. Он действительно начал с этого. Сам, первым.

Beaujour! – как вспышка. Я тогда замерла, не веря глазам. Сердце сорвалось, словно с горной тропы.

А теперь – bonjour. Четкое, правильное, выверенное. Словно ничего не было. Словно мы… не знали и не любили друг друга двадцать лет назад.

Я перечитала строки еще раз. Пальцы дрожали. Может, это все ошибка? И я придумала себе то, чего не было? Опечатка? Или он нарочно сменил интонацию, чтобы показать, что прошлое осталось давно в прошлом. Я сделала глоток воды, тряхнула головой и написала:

“А где старое доброе "Beaujour"?”

Ответа не было так долго, словно и он вспоминал все то, что вызвало это слово к жизни во мне. Я уже стала нервничать, почему он молчит, как вдруг пришло сообщение:

"Почему ты написала это слово так?"