скачать книгу бесплатно
Я, глядя в сторону лица директорши, – на её предложение стать директором музея-усадьбы – сказал… уже обречённо:
–– Этим мог бы заняться… и кто-то другой.
Они с психологом переглянулись: никогда этот журналист благородный – этот деятель! – больше к нам не придёт – и не будет нам больше, по крайней мере – от него, лишних хлопот…
На этом расстались.
С ними-то ясно.
А если обо мне, так я – действовал в обычной своей манере: отслеживать ситуацию до конца.
До предела, то есть, ничтожества её участников.
И всегда-то, значит, всегда я – ещё без ощущения, как ныне, малости мира – чувствовал… предчувствовал, что все во сне.
В безнадёжном сне.
Во сне безнадёжности.
И – надо смотреть на сонных… как на сонных.
Спокойно.
Люди двухмерного мира – их лицемерие, без знания о невидимом Присутствии, даже и нельзя назвать лицемерием.
Для таковых реальность – двухмерность мира. А в такой реальности лицемерие… всё-таки мудрость!..
…Что же получается?
Что я смотрю… на видимый мир… из невидимого?!..
…Ныне социума, пожалуй, – нету вообще.
Социум там, где есть хоть повод говорить об уровне духовности.
Социум, тот иль иной, это глубина дыхания духовности.
Ныне же – смешно, смешно лепетать о таковом дыхании, да ещё и о его глубине.
Стадо не стадо…
Только, во всех СМИ, цитаты из наследия прошлого и пересыпание фактов нынешних – как песка из ладошки в ладошку… младенца в песочном ящике.
Для всех и для каждого: программа – деньги… программа – власть… программа – слава… Ну, разве что – разврат и извращения…
Вот дискуссия – казалось бы, смелая: в вузах устраивать ли церкви?
Я бы: не нужно!
Но вовсе не потому, что конфессий много и что есть даже атеисты.
А потому, что здания научные и сама собственно наука и есть прямо – дело богоугодное: познание Истины. (Разве что без посредников – без бород.)
Невидимый мир – реальность.
То есть – научная!
Ведь реальность не может быть… ненаучной.
Иначе рассуждать – как?..
«Мозг… не способен… понять мир… так как он, мозг… устроен очень сложно»… – Так в научной статье!
То есть современная наука, исходя из возможностей мыслить только мозгом – как раз и исходит… из его не-возможностей!..
И со школы бы – так и говорить: мысли в мозге отражаются из невидимого мира.
Тогда-то человеку каждому – и надежда действительная, и ответственность не заоблачная.
Я бы – если уж дискуссию – вот какую: когда кто убил, изнасиловал, украл – спросить… с учителей!
Вы что ему внушали?!.. десять лет!.. ежедневно!.. по пять-шесть часов!..
Ведь с водителя спрашивают за последствия – при его хотя бы невнимательности.
А если не так – то все действительно во сне: учителя – во сне говорения… ученики – во сне сидения…
Однако радио вон сетует об ином: ввести-де должность «адвокат животных» – нельзя, оказывается, попугаев держать в одиночестве… нельзя из аквариума сливать рыбок в унитаз… а лошадям, наоборот, одиночество обеспечить…
Для существ якобы разумных – шарообразность планеты…тонкость на ней жизни… неотвратимость гниения тела… уникальность каждого – это как раз и есть… сны – красочные забавные!..
У них – другая, другая реальность.
…Планы и мечты людей – это всего-навсего сюжеты их сновидений.
Вот какой-то президент, вот какой-то актёр… Звёзды!.. Всеми видимые. И ведь они – стремились к этому!..
Неужели… стремились?..
Неужели – не к Тайне устройства Мироздания?.. не к тайне своей редкостной судьбы?..
И – завидуешь тому, из притчи, нищему – что заявил проходящему мимо него царю: мол, не загораживай мне солнце!
Недаром же всем так называемым культурным людям покоя не даёт ни какая-нибудь старушка в глубинке, ни любой абориген в его экзотике.
(А вот то, что в женский, выходной, день тоже надо бы гололёд песком посыпать – так не тут-то было: старух после того – праздничного! – дня – вверх ногами целая больница…)
…В деревне в моей, в родной, стройка какая-то.
Рабочие-шабашники… Как и я был таким же когда-то в студентах…
Я среди них хожу…
И прямо по лицам, по жестам их вижу: криминал!
Криминал серьёзный… угрюмый, злой…
Чтобы с ними не общаться… чего от них ждать?.. я начал – конечно же – махать руками… плавно и усиленно… как птица-то…
Правда, тяжело махать – лишь ладони слегка годятся на крылья.
Но – всё-таки взлетел!.. и полетел!..
И стал над ними и вокруг летать. Ну, метрах в тридцати.
Обстановка, однако, внизу была гнетущая…
(Тут неясный обрыв…)
И вдруг – мы… и я, то есть, среди них!.. все вместе запросто идём в один какой-то дом бревенчатый!.. садимся где попало тесно, даже на полу!..
Из разговоров общих я узнаю, что это – что это… снимается кино!..
Это, оказывается, тут в деревне снимают кино! Про шабашников. А эти все – актёры, режиссёры и прочие «киношники».
Я слегка успокаиваюсь.
Ладно.
Но дело в том, что все они не знают… что я – на самом деле способен летать!
Да, это – в моём том биологическом сне – было для меня самое важное… и горькое…
Не то вовсе, что в деревне в нашей снимают самый настоящий фильм!
А то, что они про меня думают, что мой полёт в воздухе – всего-навсего… обыкновенный съёмочный трюк!.. трюк!..
А им – забота мелкая: лишь бы снять фильм…
Они живут, то есть, в том сне… где люди… не летают…
Для меня же – умеющего, владеющего – соседство с ними так же и кощунственно, противно, как, например, слышать: ой, я надел рубашку слава направо!.. вместо – «наизнанку»…
Скучно!..
Даже во сне, когда спишь.
Хлопотать я почему стал, было, о том салоне.
А заглядывал не раз, случалось, на «лито», что при газете. – Не верилось как-то… что среди нынешней вульгарной пропаганды вульгарного стяжания… кто-то грезит ещё и… поэзией!..
Слово за слово, я навёл их на идею – а они тут же мне, профессионально общительному, и доверились.
Но уж и тогда, до «кризиса», ни хрена – с лирикой – не выпало.
А теперь, посмотрю…
Автора, например, одного «начинающего» рассказы – время от времени печатались, следил, в газетах – и вот перестали.
Спросил его – рассказывает.
Принесёт, мол, в редакцию новую вещь, редактор прочитает – и одобрит, даже с восторгом, и обещает немедля печатать! – А через два-три дня краснеет и глаза прячет.
Понятно! – Газеты теперь, в «кризис», куплены разными «ООО»; иначе – редакции буквально продали сами себя Мамоне. Ну а хладнокровному тому мешку вовсе не нужно, чтобы в фауне прямоходящей будить склонность… к какой-то там лирике, к рассудку, к чувствительности!.. к сердечности, к сострадательности! – чем собственно и занимается письменность художественная. Ему, мешку, потребно печатать – стабильное, статичное… валерьяновое … «в обаянии держать»…
Автор же тот, предлагая в газеты свои рассказы, находится – как теперь выражаю – во сне, притом – в двойном сне: во сне творчества и во сне заблуждения о его востребованности.
Брал бы, ей-богу, пример вон с того, что тоже на слуху, местного же поэта, что стихи свои – прямо в интернет!
Меня всё это трогает – постольку, поскольку… Но для меня творчество – нечто действительно живое, живое!
Сам я, правда, не стыжусь признаваться, что на этом поприще… нахожусь на известной стадии, так сказать, притязаний.
(Тиснул, оскоромился, на свои книжонку статеек – за компанию-то со знакомыми авторами.)
В газете я занимал даже весьма определённую нишу.
Да вот. Конкурс был объявлен, лет несколько тому, на всю область к юбилею грядущему круглому нашего города – на проект бы будущего, к дате, памятника.
Я, отнюдь не ваятель и не краевед, посчитал своим, прямо сказать, долгом выразить своё виденье данного почина.
С обычным оптимизмом моим – и с удовольствием! – написал заметку…
Про шустрого князя и – что ещё, дескать, шустрее! – медведя…
В таком же духе – все, в основном, мои публикации.
Лишь бы, по мне, – как можно ближе к истине, к Истине.
А она всегда – живая: неожиданная и опасная!..
Вспоминаю… с грустью, что ли… со стыдом разве за свою искренность, открытость…
Или тут – жутко подумать! – было предчувствие… нынешнего моего состояния… малости мира?!..
Но печатали охотно именно меня.
А не того прозаика…
