скачать книгу бесплатно
–– Или с вас шоколадка.
Она бы:
–– Ну хорошо… Вот вам…
Тогда бы:
–– Это вам.
–– Мне?..
–– Да.
–– Н-ну… спасибо…
–– Нет-нет. Вы – ешьте.
–– Как?..
–– Сейчас съешьте!
Но этак – скучно бы.
…Гнев.
Собираясь только на улицу – уже чую подступление его…
Гнев!..
Самое моё уничтожительное чувство.
И – единственное таковое.
Само-губительное.
Не на всю ли жизнь?..
Но, да, единственное.
Как я раньше этого не понимал!
То есть понимал, но не понимал до формулировки.
Да признания.
До – призвания?!..
Иначе – как же вытерпеть рядом ложь, лицемерие, срам?.. Тем более, если они – летят в тебя. Ещё пуще – с уверенностью летят, что тебя достигнут, тронут и поразят!..
С отрочества – да, с отрочества замечал за собой: одно моё подозрение… в чьей-то уверенности… будто его обо мне хитрость ему удалась… и – прямо у меня колени слабели, слабели и подгибались колени!..
Примеры, как бы «фотки»… сыплются, сыплются в меня… из пространства, памяти…
В армии офицер, мой командир… в вузе кандидат, мой преподаватель… в газете «ответсек», мой начальник… рассказал анекдот про… про то… и сам же раскраснелся, захохотал, сверля меня глазками, – а я… всего лишь побледнел… И в этот мгновенный миг – на все потом годы службы-учёбы-работы наши взаимоотношения, так сказать, определились.
…Что такое это – гнев? Гнев это грех.
Что такое грех. Грех это – не одно какое-то из перечисленных по пальцам чувств, мыслей, не настроение, не поступок тем более, а – состояние. Грех – состояние общее моё; режим, тонус… на какое-то, пусть, время… всецелое состояние моё… цвет меня!.. звук меня!..
И гнев – изменение, вмиг, цвета меня, звука меня.
Гнев – трепет. Трепет от ощущения, от ощущения в мире кого-то ещё, кого-то ещё, кроме меня… кого-то ещё вместе со мной… в мире о мире полагающего… а значит – и обо мне!..
Вот – уж весь дрожу… Весь уже дрожу!..
Вот я, вот Земной шар, вот я пребываю в осмыслении этого обстоятельства.
А-а…а кто-то что-то обо мне полагает!..
Родственник, сосед, приятель, коллега… какой-то там чиновник, какой-то там, видите ли, политик… какой-то там, видите ли, вождь!
Он обо мне, именно обо мне, может и не знать, но я-то – в мире. В том же мире. А он, значит, – будто меня нет, или, хуже того, что и наплевать на то, есть я или нет меня…
Или, что ещё хуже, – если конкретно знает обо мне, о моём в мире присутствии. И – рассуждает. И – полагает о мире, о мире, в котором я… не согласовав со мной, даже не спросив меня! Даже вовсе не озадачившись тем, что я об этом самом мире думаю!
Вот – уже, от дрожи, встал!.. Уже, в дрожи, хожу, хожу!..
На моём веку, вот же, полетели на другую планету, притом на ту, которую я каждый день наблюдаю, и… не спросили меня!.. А захочу ли я смотреть на неё, на Луну, зная, что там… кто-то бродит…
При мне, в моём присутствии, на моих глазах… распустили страну – и даже… не спросили меня лично… и так далее, и так далее…
Некто судит обо мне… и даже о моём в этом мире надлежащем поведении… и даже – о моём на этом свете… телодвижении!
Н-ну!.. Так бы и хватил сейчас стулом об пол!..
…И как теперь мне легче. – Как бы я вообще мог бы избавиться от своего гнева и от дрожания своего и слабости в коленях – если бы не понял этого самого: тот полагающий обо мне – из малого мира!.. из двухмерного пространства!.. и – во сне, во сне!.. Веденье и неведенье его обо мне – его узколобые грёзы, чахлые его кошмары…
Гнев во мне – ещё и от пребывания в мире, в таком-растаком мире… и самого меня!.. Дрожание моё – на это пребывание обречённого!..
Уж и так в мире множество – всех и разных!
…А теперь – наложилось и это: мир – мал, мал.
И каждый – судит-рядит…
Выходит, я явлен в этот мир, на этот свет… быть осуждённым!
И единственное – опять же, опять же – спасение меня от моего гнева – снисхождение к спящим.
Чтоб это такое снисхождение совсем не превратилось в прямое ко всем отвращение… пророки и бежали в пустыни!
А для всех тех, спящих, – в святые.
Не могу общаться с дураками.
Лучше б тот был сволочью.
Сволочь и сволочь. – Понятно и спокойно.
И ему, и, чаще всего, мне.
И прежде всего – противно: ещё он и трус!..
…Шёл тогда – года за два до нынешнего, официального, «кризиса» – в администрацию, в тот департамент, – не думая, впрочем, ни о чём, кроме некоего – праздничного, иначе не сказать, поздравительного.
Департаменту культуры я нёс проект! – Организовать в городе литературный салон!
–– А литобъединений мало? – накануне, при собеседовании, спросил аккуратно у меня менеджер-психолог – мужчина, без сомнений, с образованием и в очках.
Я, готовый, ответил, что следовало бы все эти творчества объединить и уровень их поднять.
Психолог был тактичен, но… чем-то озабочен.
К слову, начальников-чиновников я – сын учительский – с детства не умею бояться или хоть побаиваться.
А потом ещё – закалённый, что ни говори, в репортёрах.
(Признаюсь… слабели колени… только при мыслях, опять же, – о родне о своей о разной…)
На другой день в назначенный час зашли в кабинет (особенный чем-то…) вместе.
Директор департамента, дама полная, тоже была активна:
–– Это, конечно, нам хорошо! Нам ничего и делать не надо. И в то же время нам галочка.
Я тут вспомнил почему-то… некстати… что я иногда… дрожу…
«Нам»! «Нам»!
Стало быть, они тут, в кабинетах, только – ням-ням?!..
Директорша – опять своё:
–– А знаете что. Поднимите нам музей-усадьбу!
Я зашевелился: почему, интересно, говорят «галочка», а, например, не «вороночка»?..
Я, глядя в сторону её лица, сказал…
…Сказал – что?
Вернее бы спросить: сказал – как?..
И вот как.
Сказал – уже будто о решённом:
–– Я, разумеется, способен думать не только о-о… о процветании культуры, но и о-о… об извёстке и кирпиче…
–– Ну! Ну уж!
–– Да нет, нет. Я скромный.
–– Видно, видно.
Психолог – трудоустроенный, стало быть, здесь присутствовать – лицо головы своё чуть отвернул, но глаза оставил на лице моём.
Я встал:
–– Разве что… умнее вас.
–– Кто?
–– Я.
–– И кого же?..
–– Вас.
–– Меня, что ли?!..
–– И лично вас. И всех, без лицемерия, кто сейчас тут в кабинете.
Психолог засмеялся.
Директорша стала молчать…
Поэтому мне, из уважения, осталось только чуть-чуть поклониться.
–– До свидания.
Что ещё?..
Психолог был… с красными квадратиками на щеках…
У директорши кольца на пухлых пальцах… глубоко врезались…
…Однако там я тогда – не так.
