скачать книгу бесплатно
Берегиня только кивала, не прерывая своего занятия.
А я снова всмотрелась в линии на бересте.
Теперь было ясно, почему некоторые символы показались знакомыми. Такие буквы я видела на фотографиях в учебнике по истории. Похоже, на этом щите вывешивали списки пострадавших.
Плач, стоны, надежда, горящая в глазах обступивших стол людей… Захотелось помочь. Хоть чем! Но в медицине я полный ноль, как и в старославянском.
К столу подошла еще одна берегиня, поставила корзинку и исчезла.
Стоп! Я такое уже видела! В похожую складывал записи тот мужчина! Он точно писал на русском!
Так и есть! Кривоватые линии складывались в знакомые буквы. А берегиня просто переводила!
– Я могу помочь?
Толпа отшатнулась. Белый халат, что ли, так подействовал? Берегиня подняла усталый взгляд и обвела раненых.
– Я еще не врач. Ну, не целитель, поэтому там бесполезна. Может, здесь на что сгожусь?
– Может, и сгодишься… – улыбнулась берегиня. – Сможешь вслух прочитать? А я записывать буду. Тяжко ваши письмена разбирать.
Захотелось ответить, что не сложнее, чем их, но вместо этого я послушно вытащила берестяную записку.
– Нет, эти потом. Здесь… – в уголках покрасневших от дыма и усталости глаз показались слезы. – Сначала выжившие, легкораненые. Бери отсюда.
– Тихомир из Кузнечной слободы, – буквы скакали, сливались, пришлось вглядываться.
За спиной раздался вскрик. Девчушка, подхватив подол, метнулась в сторону, только украшение на конце длинной косы звякнуло.
Люди теперь обступили не берегиню, а меня, вслушиваясь в каждое слово.
Это нервировало. Но у них, может, родные сгорели! Так что потерплю!
– Ёрш, Третьяков сын…
Мужик, нервно теребивший шапку, крякнул и, поклонившись, заспешил туда, где собирались легкораненые.
– Беляна…
Я читала, и народу вокруг становилось все больше. Посыпались вопросы с именами. На любопытных шикали, чтобы они не мешали слушать. Наконец, береста закончилась, но принесли еще парочку корзин.
– Отдохни покуда, вон, язык заплетается. Кваску попей… – в руках оказалась глиняная кружка, а берегиня пошла к щиту. Люди кинулись следом, нетерпеливо ожидая, когда она повесит такие важные листочки.
В эти несколько минут я перевела дух. Квас пощипывал небо, но хлебный дух не перебивал запах гари. Раненых куда-то увозили на подводах, но на их место тут же поступали новые. К счастью, уже не такие «тяжелые», в основном – небольшие ожоги рук и лица.
Люди искали своих и радовались, или заходились в диком вое. К таким тут же подбегали берегини, поили чем-то, пытались успокоить.
Врачей, тех, к которым я привыкла в своем мире, было немного. Синие комбинезоны и белые халаты мелькали тут и там, пару раз я заметила Павла Семеновича. Увидев меня за столом, он одобрительно кивнул и тут же склонился над очередным раненым. Берегиня рядом с ним полезла в укладку, выполняя распоряжения.
Кирилл и Артем работали самостоятельно. Дашу и Майю найти не получилось, да и времени не было – вернулась моя "начальница".
– А почему вас называют берегинями? Вас так много…
– И все похожи, да? – она чуть улыбнулась, придвигая мне следующую корзинку, и пояснила: – Потому что оберегаем. Богини мы!
Так. Кажется, у меня крыша едет. Наверное, не стоит пока вопросы задавать. Потом, все потом!
Я уткнулась в бересту, заняв мысли работой, и очень удивилась, что корзинка пуста.
– Так закончили, – берегиня складывала последнюю партию записей. – Вывели всех, теперь разве что залетный какой обожжется. Устала, милая?
Я потерла глаза и огляделась.
Раненых действительно стало меньше. Кого увезли, кто сам ушел. Издалека доносились причитания. Смотреть в ту сторону не хотелось, именно там собирали всех умерших, и от тонкого воя на одной ноте холодела спина.
– Вот проклятая, – услышала я обрывок разговора, – накликала! Приманила жар-птиц!
– Говорят, как три дня назад птица Гамаюн подала голос, так и не замолкала, – вздохнула берегиня. – Только не кликала она беду, а предупреждала. Не услышали. Ну, ступай, милая, отдохни. А за помощь благодарствую.
И отсюда гонят. Спасибо этому дому, пойдем к другому.
Теперь я уселась на чурбан с чувством выполненного долга: тоже помогала. Но радости не было: слишком много горя.
– Чего нос повесила? – подошедший Павел Семенович уселся прямо на землю. – Устала?
Отвечать не хотелось, ограничилась кивком.
– Ну, ничего, потерпи. Сейчас Яга вернется – и домой.
– Пожар же… Какая Яга?
Кирилл, застегивающий укладку, фыркнул:
– Заведующая общежитием. Ты что, ничего и не поняла?
– Стоп! – оборвал его куратор. – Вы во все это с открытыми глазами шли, после подготовки, а Тоня… В общем, моя вина, не успел рассказать. Домой вернемся, поговорим.
– Так же, как в прошлый раз? – вспомнилось, как его все время что-то отвлекало.
– Нет. На самом деле поговорим.
Но почему-то мне этого не хотелось, и так слишком много эмоций. Особенно после «курицы».
– Кирилл, – позвала и сжалась от страха, что обожжет, ошпарит презрением. Он же был свидетелем того позора. – Спасибо за помощь. Сама бы я…
– Ничего. Надеюсь, в следующий раз язык не проглотишь. Нельзя же быть такой неуверенной!
– Кирилл! – Павел Сергеевич даже не повысил голос. Но в нем прозвучала ярость, и замолчали все.
– Вот вы где! – напряжение разбавила заведующая. Её аккуратный пучок растрепался, опаленные волосы рассыпались по плечам, но перемазанное в саже лицо сияло. – Угомонили огневушек. Те еще… пакостницы. Ну, чего пригорюнились? Пойдемте ужинать, сейчас и остальные подтянутся!
Это было далеко от обещанного возвращения, но в животе забурчало, и только теперь я поняла, как проголодалась.
Никто не обратил на это внимания Все слишком устали. И медленно плелись за… Стоп! Что там тот бородатый говорил, что огневушек может только Баба Яга остановить?
От страшной догадки я споткнулась и чуть не упала, поддержал Артем и подтолкнул вперед:
– Под ноги смотри, дороги тут неровные.
Но смотрела я не на землю, а на стоящий на опушке дом.
Высокий, в два этажа, сложенный из толстых бревен, он опирался на столбы в обхват толщиной. И столбов этих было не счесть. К двери вела высокая лестница, а окна обрамляли кружевные наличники.
– Чего встала? Милости просим! – улыбнулась заведующая и первая полезла на резное крыльцо.
– Простите, а вы…
Она остановилась, глядя сверху вниз, а потом расхохоталась:
– Уже наслушалась? Да, я та самая Баба Яга, которой в вашем мире детей пугают. Но не бойся, не съем! А вот накормить да в баньке попарить – это за милую душу. Ну, чего застыли, как неродные? Скорее заходите, время позднее, а мне еще вас по домам провожать!
Карабкаясь по лестнице, я не понимала, как не заметила её раньше. Мы же отсюда выходили!
Зал тоже изменился. Теперь здесь никто не суетился, да и сам он стал как будто больше. Люди сидели на деревянных лавках, а у дальней стены я разглядела печь. Самую настоящую! Со всеми заслонками, устьями и шестоком! Только не белую, как рисовали в детских книжках, а расписанную яркими цветами, напоминающими хохлому.
Вдоль стены расположился стол, сколоченный из потемневших от времени досок. Его украшала длинная кружевная дорожка, на которой стояла ваза с цветами.
– Первые уже парятся? – поинтересовалась заведующая у собравшихся. Часть из них успели сменить медицинские комбинезоны на банные простыни. – Вот и отлично, вот и хорошо. Только девочкам надо уступать, так что…
Мужчины закивали, и заведующая, которую я никак не могла назвать Бабой Ягой, поманила меня за собой:
– Не стой, ровно истукан! Народ здесь ушлый, затопчет! – и рассмеялась.
Я только теперь заметила, что Даша с Майей давно машут из соседней комнаты.
Мне выдали махровую простынь, полотенце и березовый веник, а одежду забрала безмолвная девушка в неподпоясанной рубахе и зеленом венке:
– Мавки быстро все в порядок приведут, никакой стиральной машинки не надо.
Я не стала спрашивать, кто такие мавки – хватило и признаний берегинь. Сказать кому – божества! А я с ними так запросто, за одним столом…
Мамочки! О чем думаю!
На мгновение почудилось, что все это не на самом деле, что я просто свихнулась и сейчас нахожусь где-то в сумасшедшем доме, в комнате с мягкими стенами.
– Ты не рехнулась, – тычок в плечо заставил очнуться. Майся хохотала: – Я сама чуть с ума не сошла, когда поняла, что все это правда! Неделю ходила, как оглоушенная. Вон, Дашка подтвердит!
Даша только кивнула. И заметила:
– Нас зовут!
Парная обняла теплым жаром и квасным духом. Заведующая крякнула:
– Ох, друже банник, постарался, благодарствую!
И разложила на полке сначала Дашу, потом Майю, а напоследок и меня.
И как же это отличалось от того махания вениками, что я знала до сих пор.
Сначала тело превратилось в квашню, расплылось по полку, а после словно переродилось. Я не сразу поняла, что, охаживая меня вениками, заведующая что-то бормочет себе под нос.
– Что? – не расслышала.
– Заговор это, на здоровье. Ну, девушки-красавицы, давайте-ка мойтесь поскорее, красу наводите да к столу, а то мужчины ждут, тоже умаялись, бедные.
– Погодите! – окликнула я её. – Так почему вас Бабой Ягой называют?
– Так сказала уже – потому что Баба Яга и есть.
– Страж она между мирами, – прошептала Майя и плеснула на каменку воды, отчего помещение наполнилось паром. – Эта её изба, она в нескольких мирах одновременно стоит, в каждом в своем виде.
– Общежитие? – ахнула я, уж очень не вязалось кирпичное здание с добротным домом.
– Оно самое. И попасть из мира в мир можно, только если Баба Яга проходы откроет, а делать она этого очень не любит, мало ли какая пакость проберется. Кстати, ты здесь без разрешения двери не открывай, занесет к черту на кулички, не найдем.
– А где мы сейчас?
– На Кромке, – Майя сказала это так, словно я должна была понять и проникнуться. – Ну, место такое, между мирами. Павел Семенович потом объяснит.
– А чего ждать-то? – возле нас остановилась, снующая вдоль стола заведующая. – Приволок девчонку, бросил в пекло и думает, что та все сама поймет! Сейчас объясняй!
Но мне было не до объяснеий. Голод оказался сильнее любопытства. Я смотрела, как на небольшом столике появлялись блюда с пирогами, тарелки с кашей, горшки с ароматно пахнущим варевом… Такого я не видела!
– Скатерть-самобранка! – шепнула Майя и скользнула на лавку в самом конце стола, к остальным спецкурсникам.
– Я тоже думаю, что зря Антонину сюда взяли. Не готова оказалась, растерялась…
Вот от Кирилла я такого не ожидала! Сама знаю, что не справилась, но зачем лежачего-то бить?
– Но дело себе нашла быстро! – встряла заведующая. – Больно её берегиня хвалила.
– Дело-то дело, да не того от неё ждали!
– А ну тихо! Салажатам права голоса не давали! – не желала отступать Баба Яга. – О Даре её хоть кто-то поинтересовался? Или так и будете из пустого в порожнее?
Когда в тишине все взгляды устремлены на тебя, а ты сидишь в одной махровой простыне, становится очень неуютно. Люди, только что кидавшиеся в пекло, ждали ответа. А что я им скажу? Сама ничего не знаю! И о чем вообще речь?
– Дар Антонины – удача! – сообщил Павел Семнович.
