скачать книгу бесплатно
Сотворение Эдема. Книга третья. Тайна Нигеи
Виктор Николаевич Кустов
Третья книга трилогии "Сотворение Эдема" заключительная. В ней раскрывается тайна далекой планеты, с которой так таинственно связана цивилизация, возникшая на основе соединения представителей трех планет.В оформлении обложки использована декоративная композиция Е. Трупак.
Часть первая
Город
«Он придёт…»
1
Суперсудьбоносная ждала ответа.
Дудар сидел напротив в высоком точёном кресле, прищурившись и глядя за её спину, словно там было что-то ещё, кроме входной двери в просторный зал, в не так давно выстроенном дворце, который занимал он и его помощники, и поглаживал клинышек чёрной густой бородки. Он не торопился, и Суперсудьбоносная начинала злиться, хотя понимала, что это только мешает разговору.
Дудар за минувшие годы не только изменился внешне, набрал стать и силу, стал неспешен и не по годам рассудителен, он практически управлял городом единолично, поднаторев в тайных беседах и сделках, благодаря которым отчасти и занял такое положение. Первым несколько лет назад передал ему свои полномочия Предводителя Красис, сославшись на то, что ему заниматься вопросами обустройства города неинтересно, он лучше посвятит время опытам и изобретениям. Затем Князь, который и прежде не очень–то вникал в возникающие проблемы и нередкие конфликты среди подростков подрастающих поколений, передал ему свой голос на Совете.
Первое время Суперсудьбоносная не придавала этому значения, их с Дударом мнения совпадали, но после завершения строительства стены, которое продолжалось долгие годы, хотя после исчезновения Силаджа Окно закрылось и пришельцы больше не появлялись, Дудар решил ввести новую форму управления разросшимся городом, упразднив Совет и наделив его функциями своих помощников: Валису, Гаджа и Адара. Тогда Суперсудьбоносной не понравилось это новшество, но она не стала возражать, решив, что подобный опыт будет на пользу новому поколению, которому уже скоро предстоит заменить их и считая, что Дудар будет, как и прежде, прислушиваться к её советам. Но скоро тот перестал советоваться даже с помощниками, отдавая им приказания и контролируя исполнение. Внешне на жизни города это не отразилось: взрослые продолжали заниматься своими делами, дети играли на площади или за стеной на берегу водоёма, но юноши стали куда-то исчезать и возвращалась лишь к закату, уставшие и загадочно молчавшие. Суперсудьбоносная попыталась выяснить куда они пропадают у пронырливой Гиты, но та, постреливая тёмными зрачками больших глаз, клялась, что ничего не знает, хотя на её остром личике явно читалась гордость этим тайным от Суперсудьбоносной знанием.
Дудар же на все вопросы лишь загадочно улыбался и говорил, что скоро она и остальные всё узнают. И что это будет приятный сюрприз.
И в один ясный день она увидела, стоящих на площади подростков-мальчиков, вооружённых длинными ножами, которые последние годы выковывал из твёрдого металла Радж, в одинаковых одеждах из шкурок зверьков и Дудара, в таком же одеянии, с таким же ножом, висящем на боку на прочном ремне, со ступенек дворца довольно озирающего этот ожидающий, и явно довольный собой, строй. Он кивнул Суперсудьбоносной, простёр руку над шеренгой и пояснил:
Теперь жители города могут быть спокойны, мы сохраним его и справимся с любыми пришельцами.
Это что, молодые охотники? – Уточнила Суперсудьбоносная.
Нет, это защитники города, – сказал Дудар и повысил голос, обращаясь уже к собравшимся на площади горожанам, среди которых теперь больше всего было детей, уже внуков самых первых, пришедших на эту планету. – Эти юноши, дети своих родителей и внуки отважных Первых. Они будут отвечать за спокойствие нашей жизни, следить за порядком, разнимать ссорящихся, наказывать провинившихся, помогать обиженным… – Он посмотрел на подошедшего Красиса. – При необходимости, они будут выполнять просьбы наших уважаемых Предводителей, старейших. Тех, кто когда-то начал осваивать эту планету, ставшую нашим домом.
Но у нас есть стена, – напомнила Суперсудьбоносная. – Она хорошо защищает от зверей, а других врагов у нас нет.
Рано или поздно, – продолжал Дудар, словно не слыша её, – мы столкнёмся с теми, кто захочет нас уничтожить. Прошло немало лет с того дня, радостного и печального одновременно, когда нашей победой завершилось нашествие пришельцев. Победой, цена которой – смерть моего брата, о котором вы все хорошо знаете. Я не сомневаюсь, что наши враги повторят попытку вторжения и мы должны быть и будем к этому готовы. Да, мы возвели мощную стену, закрывшую город от всяких тварей, даже гигантских монстров, если те появятся в этой долине, но и она может не стать непреодолимой преградой перед захватчиком и недальновидно успокаиваться… Эти юноши, – он обвёл шеренгу охватывающим жестом, повернулся к Суперсудьбоносной, – не будут ничем более заняты, лишь подготовкой к возможному отражению вторжения. Им дозволяется судить и наказывать виновных, они имеют первое право на еду и новое оружие, которое будет изобретено. Их Слово идёт за моим Словом и ему следует верить и подчиняться.
Он замолчал, но долго не смолкал гул одобрения, издаваемой подростками.
Суперсудьбоносная молчала. С одной стороны, ей не понравилось то, что она услышала, как и сам Дудар, явно наслаждающийся своей властью над этими, востороженно внимающими ему, юнцами, среди которых она увидела и своего сына. С другой, она вспомнила свою родную планету, на которой власть и право наказывать принадлежали исключительно властительницам.
Она оглядела площадь; похоже дети помладше, составляющие большинство зрителей, услышанное восприняли с восторгом. Они с завистью смотрели на непривычно строгих своих братьев и друзей, неподвижно застывших в шеренге. А взрослые начали расходиться, возвращаясь к своим делам и, очевидно, не придав значения происшедшему. Красис уже входил в общий дворец, он так и не дослушал речь Дудара. Князь вообще не появился, скорее всего он находился около Хранителя, с недавних пор он верил в то, что тот вот-вот заговорит. Радж и Садж, судя по вздымающему вверх дыму на краю города и доносящимся звонким ударам, что-то выковывали из недавно обнаруженной руды.
Тогда Суперсудьбоносная, провожая взглядом сутуловатую спину Красиса, подумала, что время не щадит никого, а на этой планете оно поразительно стремительно летит; вот уже и для большинства населения города, она давно уже не грозная властительница, некогда захватывающая космические корабли, а всего лишь стареющая женщина, бабушка…
…Теперь же, ожидая ответа, она вспомнила вдруг тот, самый первый, втайне подготовленный, шаг к новому укладу жизни, как теперь понимала. Тогда она ничего Дудару не сказала, решив, что может тот и прав, настраивая подростков на готовность отразить нападение врага, она не была уверена, что Окно вновь не откроется и кто знает, что появится оттуда…
Но то, что делал Дудар теперь, не укладывалось в голове и противоречило всему её опыту, знаниям. И эту новость ей принесла Гита, прибежавшая в слезах в её дворец и впервые за всё время, высказавшая недовольство поступком обожаемого ею отца. Он отстранил от охотничьих и прочих мужских дел всех девушек и девочек, объявил, что Валиса более не является его помощницей, а всего лишь мать его ребёнка. И обосновал это тем, что подобные занятия отвлекают настоящих и будущих матерей от самого главного, воспроизводства себе подобных, их воспитания и поддержания благоприятной среды в городе. Отныне всем женщинам, девушкам и девочкам было предписано усиленно готовиться к исполнению функций самки. Дудар аргументировал это приближающейся атакой с неведомой планеты Нигея. Он оговорил исключение лишь для самых старших женщин, здраво рассудив, что тех уже не переучить…
В тебе течёт кровь властительниц, – прервала молчание Дудара Суперсудьбоносная. – Ты хорошо знаешь, что девушки ничем не уступают юношам и даже наоборот, они более быстры, гибки в словах и делах, они главенствуют везде…
Только на планете Абудар, – возразил Дудар, продолжая глядеть за её спину. – Я разговаривал с Князем и Красисом, на их планетах женщины занимали иное положение.
Но они не находились там в состоянии самок, от которых требуется только вынашивать и выкармливать детёнышей… Вторая половина крови в тебе от раджинцев, да, там женщины не столь воинственны, как властительницы, но они главенствовали в доме…
Вот именно, в доме… – Перебил её Дудар. – Когда-то мой брат Силадж с похожими осуществил экспедицию, я часто подхожу к схеме, которую они составили. Твердь на этой планете занимает гораздо больше места, чем город. Тебе, Суперсудьбоносная, это известно лучше моего… Мы не будем вечно жить между этих хребтов, хотя это может быть самое безопасное место. Тебе разве неизвестно, что горящий камень и руда, из который выплавляется твёрдый металл, уже на исходе, что собирать фрукты приходится уходить всё дальше и дальше от города, а зверьков, которых мы добывали на пропитание, теперь рядом и не сыщешь. Но чтобы освоить планету, отправляться в экспедиции, воевать с гигантами и чудовищами, о которых ты тоже прекрасно знаешь, необходимо, чтобы нас было больше. Чтобы потери не были гибельными для нашей цивилизации. Чтобы были крепкие и здоровые юноши и плодовитые девушки… – Он опустил взгляд на Супесудьбоносную, стоящую ниже, на первой ступени возвышения, где находилось его кресло. – В своё время перед вами, первыми на этой планете, тоже стояла подобная проблема, расплодиться до необходимого количества. И тогда ты, Суперсудьбоносная, настояла на том, чтобы мы, ваши дети рождались от пар разных цивилизаций… Во мне кровь воинственных властительниц, но и кровь разумных раджинцев и эта смесь позволяет сочетать волнующую воинственность и разумную рассудительность.
Он снисходительно улыбнулся, явно довольный сказанным.
Суперсудьбоносная посмотрела на него и долго не отводила, как и он, взгляд, понимая, что перед ней уже не тот Дудар, который охотно присоединял своё мнение к её, а позже почтительно выслушивал её советы, прилежно перенимал науку управления себе подобными. И даже не тот хитровато немногословный, которого она знала, казалось, совсем недавно. Взгляд его был холоден и остер, и он устремлялся в неведомое ей. Мелькнула сожалеющая мысль об издержках возраста, ей уже не дано забегать далеко вперёд во времени и в этом она несомненно уступает не только ему…
Твоё решение не поддержат властительницы и раджинцы.
А я не прошу его поддерживать. У нас более нет Совета, все решения принимаю я, а все остальные должны их выполнять. Разве не так мы определились?
Я не выходила из Совета и не передавала тебе моего Слова.
У меня достаточно Слов других, чтобы принять любое решение. – Дудар поднялся и теперь значительно возвышался над Суперсудьбоносной, хотя был с ней одного роста. – Если пожелаешь, мы можем вынести моё Слово на площадь и оно будет поддержано…
Ты уверен?
Да.
Он усмехнулся и Суперсудьбоносная ему поверила.
Ты совершаешь непростительную и опасную для цивилизации ошибку, – произнесла она.-Я советую, ещё раз подумай…
И быстрым шагом, высоко неся, не утратившую надменности голову, вышла из дворца.
2
Поразительно быстро шло время на этой планете. Давно ли, в силу разных причин, представители трёх цивилизаций появились на ней, встретились, возвели город, уничтожили стражей, нашли похожих, а затем пережили нашествие пришельцев. Давно ли окружила город массивная стена. Давно ли пещеру, в которой когда-то прятались горожане, Дудар со своими помощниками превратил в тайное убежище, поражающее любого, впервые попавшего туда, своим невиданным, и на первый взгляд нелепым, великолепием блестящих золотых предметов и шикарных мехов, за которыми в дальние отроги гор, рискуя жизнью не раз ходили охотники. Но уже выросли дети детей тех, кого, опять же вроде совсем недавно, волею случая или по незыблемым законам Космоса, забросило на эту планету, затерянную на окраине галактики.
Уже совсем взрослой стала быстрая в движениях и резкая в оценках Гита, поразительно похожая на свою мать, и на бабушку, которых она совсем не знала, но о которых много слышала от преданного ей Будара. Было в ней что-то и от отца, Дудара, в котором она видела замену незнаемым ею матери и бабушки, отчего выплёскивала на него свою девичью восторженную любовь. И тот, не замечавший её прежде, подкупленный подростковой искренностью, стал уделять ей внимание. Может оттого, что Гита, фигурой и манерами напоминавшая больше юношу, великолепно стреляла из арбалета, и мало кто из сверстников мог с ней сравниться в сражениях на длинных ножах. А может потому, что та, как никто другой (разве что Валиса в первые годы их совместной жизни), умела его слушать.
Не отстала от Гиты в росте, но разительно отличалась более налитыми, округлыми, характерными для хрисов формами и рассудительностью Зута, дочь Суперсудьбоносной. Они были подругами, везде появлялись вместе и словно дополняли одна другую. В отличие от Гиты, Зута не стремилась быть первой в играх, но зато хорошо разбиралась в отношениях сверстников и давала правильные советы всем, кто к ней обращался.
Ростом уже догнал сестру и Абудар, сын Суперсудьбоносной и Красиса, который, к сожалению, не оправдал, возлагаемых на него надежд властительницы. Больше похожий на девчонку, чем на производителя, он предпочитал всем остальным занятиям общение с располневшим, редко выходящим из помещений, где готовилась еда, Зантисом.
Высоким и широкоплечим вырос Васис, сын героя и почётного Предводителя города Силаджа и пасынок нынешнего Предводителя Дудара. Не одна девушка желала стать его подругой, но тот словно не замечал подросших красивых сверстниц, пропадая целыми днями или в лаборатории, или в походах по окрестностям с Раджем, всё ещё остававшимся главным охотником планеты.
Выросли, но ещё не перешагнули подростковый рубеж и дети от связей с похожими.
Элаф, сын Элисы и Фака, героя пожертвовавшего собой во время противостояния с пришельцами, пытавшегося закрыть межпространственный переход, ничем не отличался от остальных детей, как впрочем и дети Всезнающей и похожих, которые выделялись лишь большей, чем у остальных сглаженностью черт лица, да немногословием. Разве что он был чуть ниже, но зато выносливее и сильнее более рослых ровесников.
Не выделяясь среди остальных, росли Адам и Ева, дети Князя и Эли, Красиса и Вал. Они были не по возрасту рассудительны и обладали талантом быстро осваивать любое новое дело. Играм предпочитали изучение пластин с картами планеты и Космоса, а также с записями, которые в своё время сделали все предводители, и сейчас хранящимися в дворце, в котором всё также продолжал безмолвствовать внешне не меняющийся и молчащий Хранитель.
У Аджи-младшей рос сын Силаджа Аджис, который и внешностью и характером был настолько похож на отца, что Монжа порой принимала внука за своего исчезнувшего сына.
Были сыновья и у Карисы от Гаджа, и у Валисы от Дудара, два неразлучных друга, Гантис и Элдар, даже внешне чем-то похожие.
3
Между Дцударом и Валисой уже давно наметилось непонимание. Но очевидным оно стало с того дня, как Дудар стал обращать внимание на Гиту. Валиса отнеслась к этому ревниво, упрекая, что он совсем не уделяет внимания своему сыну и симпатизирует и служит исключительно властительницам. Эти её слова удивили и обескуражили его: уж кто-то, а она должна была понимать, что он не отдаёт предпочтение ни одной из цивилизаций. И даже советы своей матери, Руты, зачастую игнорирует. Но если думает так она, значит могут так считать и остальные…
И он решил, что дальше медлить нельзя. Как некогда Совет мешал воплощению многих начинаний, так непререкаемый авторитет Суперсудьбоносной и матерей многочисленных отпрысков мешал ему править городом по своему усмотрению. Какое-то время он считал, что Гита, перед которой неожиданно почувствовал вину за предыдущие годы невнимания, будет ему помощницей. Но потом пришёл к выводу, что как бы она не походила на тех властительниц, которых он помнил, она всё-таки утратила непререкаемое превосходство. К тому же властительниц было меньше, чем представителей других цивилизаций и Суперсудьбоносная вынуждена была все эти годы уступать в решении многих вопросов. И хотя её Слово не утратило вес, она сама за это время стала другой, уже не претендовала на планету как на собственность и не ждала глиссера соотечественниц.
Нет, Гита, всё-таки не была настоящей властительницей, наверное, сказалась кровь раджинцев, переданная Дударом. А вот он чувствовал в себе больше качеств властительниц, хотя и осознавал, что в основе его идей – необъяснимая страсть к Освоению всего, что его окружает. И именно ради реализации Освоения именно он должен был управлять новой цивилизацией… Валиса этого так и не поняла. Те же Гадж и Адар если не понимали, то разделяли его желание объединения усилий всех на расширении сферы Освоения.
Разочаровавшись в Гите, он пытался приблизить к себе Элдара, своего сына от Валисы. Но не увидел в нём то, что находил в самом себе и даже в Гите. Тот своим желанием во всём помочь другим, угодить, готовностью подчиняться, больше походил на мать. Даже его пасынок и племянник Васис был более непокорен, более склонен добиваться своего, преодолевать препятствия. А Элдар даже в дружбе со своим сверстником, сыном Карисы и Гаджа, Гантисом был не ведущим, а ведомым.
А Дудару был нужен преемник, который бы понимал и поддерживал его без сомнений, множество грандиозных планов обуревали его. После нашествия пришельцев их жизнь ничем кроме возведения стены ознаменована не была. И последние годы он физически ощущал как ничем не нарушаемая повседневность расслабляла всех, делала существование бесцельным. Истории о былых сражениях с гигантами и стражами их родителей, неожиданная встреча экспедиции, в которой он участвовал, с похожими, наконец, противостояние посланцам Нигеи, в котором погибли Паркис и Силадж, уже стали легендами, в которые верилось с трудом. На какое-то время из этой рутины ему удалось вырвать подростков, когда он с помощниками обучал их искусству владения оружием. Но теперь и им нужно было дело, охота на беззащитных зверей, уже их не радовала.
В легендарном же прошлом остались и путешествия Силаджа и похожих за пределы видимых гор. И Дудар, вспоминая о походе в поисках похожих, ловил себя на волнующем и давно забытом возбуждении. Так вызревало понимание важности некогда родившейся и всё более укрепляющейся идеи большой экспедиции с целью изучения всей планеты. И этот большой поход со всевозможными открытиями и опасностями должен был поставить его вровень с прежними героями. Теперь, когда был готов его отряд, были настроены его друзья, оставалось создать условия для победного возвращения, когда их встречали бы должным образом и достоинства многодетных матерей и Предводителей не затмевали бы их славы.
Об этом он и вёл разговоры с Гаджем и Адаром.
Гадж, за которым закрепилась слава главного строителя, хотя и не разделял планов Дудара Освоения всей планеты, тем не менее, поддерживал его в стремлении изучить неведомые места. Порой его посещали сумасбродные идеи, как говорила Кариса. То ему хотелось создать монумент на перевале Первых, то высечь фигуру Силаджа на скале над озером в долине Окна. Но эти идеи отвергались взрослыми. Правда часть своих идей Гаджу удалось воплотить во внутреннем устройстве пещеры, которая постепенно из убежища от возможного нашествия пришельцев превратилась в резиденцию Дудара.
У Адара особых претензий не было. Он отлично владел всем оружием и с удовольствием обучал и командовал уже обученными подростками. Но он разделял убеждение Дудара, что рано или поздно не только в Космосе, но и на планете найдутся у них враги и к этому нужно быть готовыми.
Идея изменить существующее положение, когда мнение женщин является определяющим, разделялась всеми тремя. И аргументация была логична: среди подростков было всего три девушки: Зута, Гита и Ева и семь юношей: Абудар, Васис, Аджис, Элдар, Гантис, Элаф и Адам. Дудар считал неизбежным, что спустя два десятилетия, когда ему может быть уже не будет доставлять удовольствие управление городом, именно Слово мужчин должно быть главным: ну не подчиняться же им, большинству, Зуте, Еве или даже Гите в самом деле.
Заручившись поддержкой своей гвардии (только Абудар что-то невнятное пробубнил, но он и воин никакой, всё больше возится с Зантисом в трапезной), он и сделал первые шаги, на которые так отреагировала Суперосудьбоносная. И вот теперь надо было просчитать возможные варианты развития дальнейших событий.
…Они лежали на мягких ложах из звериных шкур, бросая взгляды на свои отражения в золотых пластинах, покрывающих стены и потягивали веселящий напиток.
– Со своей дочерью я поговорю. Пообещаю, что мы обязательно возьмём её в большой поход, – сказал Дудар, передав перед этим свой разговор с Суперсудьбоносной. – Но поставлю условие, чтобы она умела готовить пищу также как Зантис.
– Она у тебя хороший воин, – сказал Адар. – Я бы лучше поменял их местами с Абударом.
– На самом деле так и будет. Но вы же понимаете, что нельзя делать исключений, если они не являются необходимостью. Мы должны быть тверды в том, что предложили: женщина должна заниматься детьми и домом. Город и планета – наша забота, – с пафосом произнёс он.
– Кариса со мной не разговаривает, – вступил в разговор Гадж.
– Она тебе перед тем, как замолчать, что-нибудь сказала?
– Да, наболтала всего.
– А точнее?
– Я уж и не помню… Что-то про то, что Хранитель предрекал…
– Хранитель?.. У него-то всего этих изречений… И все выбиты на камне. Я уже сам их не помню. Но, всё-таки, напрягись, что она говорила?
– Да вроде о начале конца…
– Есть такое, – подтвердил Адар и, сделал несколько больших глотков, откинулся на шкурах.
– И всё? – Не успокаивался Дудар.
– Ну ещё что-то об опасных амбициях и что нельзя насильно ничего насаждать, а всё должно меняться естественным путем.
Дудар подумал. Потом сказал:
– Она у тебя умная… Это она предвидит изменение системы управления городом. А так как женское начало в ней преобладает, вот и старается нас напугать… Но ведь мы и не торопимся, ничего не насаждаем, всё естественно…
– Естественно, – согласился Адар. – Но Валиса не успокоится, Дудар. Она не ожидала, что ты так с ней поступишь.
– Ничего, пусть привыкает к новому положению женщин. – Голос Дудара приобрёл жёсткость. – Она слишком возомнила о себе. Для хрисов это характерно… А мне нужна женщина, а не назидательный советчик. Но выбора нет, – вырвалось у него сокровенное. – Сверстницы все заняты, а когда вырастут остальные долго ждать… А ведь была когда-то и нежной, и ласковой, и послушной…
Напиток делал тело лёгким, а мысли умными, слова весомыми и он продолжал, повернувшись к Гаджу.
– Вот твоя Кариса мне нравится, но мы же друзья… – И после паузы удивился. – Вы что же до этого совсем не ссорились?
– Нет, – качнул головой Гадж. – Мы любим друг друга.
– Всё-таки надо будет возобновить интенсивное размножение, – сказал Дудар. – Любовь пусть будет, но чтобы и рожали от других....
– Это правильно, – подержал его Адар, который никак не мог завоевать сердце Аджи-младшей, так и не нашедшей достойной замены своему Силаджу. – А то будут перебирать, так и цивилизация закончится… Надо же, трое женщин и семеро мужчин… Вот и вся любовь…
– Сейчас не время, – веско заметил Дудар. – Старушки поднимутся, им то уже всё равно, а возвели совокупления в ранг разврата. Сами поразвратничали в своё время, другим запрещают… Сначала нам нужно всех женщин лишить права Слова, а потом мы по-мужски и рассудим что хорошо, что плохо… Ты вот что, Адар, ты наших воинов настрой соответствующим образом, пусть они своих матерей подразнят и заодно посмотри, кто чем дышит из них. А то переметнётся кто-нибудь не вовремя…
– Хорошо, посмотрю, – кивнул тот.
– А ты Гадж, растолкуй Карисе, что мы всё делаем во имя будущего, во имя наших детей и внуков, а то действительно, подрастут они и возьмут да насильственным путем свои законы и введут… А я ещё раз с Суперсудьбоносной поговорю…
4
Времени подвластны все. Оно посеребрило головы, избороздила морщинами лица старших, наложила маску зрелости на их детей, вот уже и внуки начинали утрачивать детскую открытость. Но совсем не отразилось время на Хранителе Безмолвном, всё также продолжающем сидеть рядом с предметом из глиссера стражей. И на маленьком Красе, который то надолго исчезал невесть куда, то появлялся также надолго, переходя из дворца в дворец, заинтересованно слушая разговоры, но не пытающегося ничего сказать, а чаще всего играющего с детьми и издали неотличимого от них. Прежде в городе замечали его отсутствие, но потом перестали переживать, когда долго не видели, как не особо радовались, когда он появлялся.
Последнее время он всё больше сидел возле Хранителя, у которого давно уже никто не дежурил, утратив надежду что-либо услышать; на постаменте так и остались выбитые в своё время четыре непонятых изречения. Но в этот день город огласил давно уже не слышанный его громкий голос. Вышедшие из дворцов увидели Краса, кружащего по площади, уставившегося в одну точку в центре этого круга и выкрикивающего через равные промежутки: «Он придёт!»
Суперсудьбоносная, постояв возле своего дворца, медленно пошла в его сторону, а он продолжая всё также кружить, вскинул на неё невидящие глаза и, остановившись, выпалил: «Он придёт!»
– Кто он? – Спросила Суперсудьбоносная, зная, что не услышит ответа.
– Он придёт, – повторил Крас и вновь понёсся по кругу и остановился теперь напротив подошедшего Красиса. Глядя на того, выкрикнул: «Он придёт!» И опять закружился и не останавливался до тех пор, пока не появился Князь. Добежав до него, Крас вдруг сел перед ним, приняв позу Хранителя и уже тихо повторил: – Он придёт…
– Ты это услышал от Хранителя? – Негромко спросил Князь.
Тот кивнул, поднялся и с удивлением оглядев натоптанный им круг, столпившихся горожан, вдруг рванулся с места и, закрывая лицо руками, исчез за воротами в стене, выходящими к водоёму и давно уже не закрываемые ни днём, ни ночью.
Оставшиеся на площади, проводив его взглядом ещё постояли и разошлись, посчитав произошедшее ничего не значащим событием. Только Суперсудьбоносная и Князь остались, бросая взгляды друг на друга. Наконец Суперсудьбоносная произнесла:
– Князь, я хотела бы с тобой кое-что обсудить… Но прежде спрошу; ты разгадал те, прежние изречения вашего Молчащего…
– Давай пройдём к Хранителю, – сказал Князь и пошёл в сторону главного дворца.
Это был самый пустынный и тихий уголок. С той поры как по предложению Дудара отменили дежурство – он посчитал, что детям полезнее будет играть со сверстниками или осваивать Знание, чем просиживать днями подле живого мертвеца, – сюда никто не заходил. В городе почти забыли о Хранителе. И Князь теперь винил себя за это. Как и за то, что забыл и думать об изречениях, выбитых на постаменте.
– Эти слова тоже следует выбить, – сказал он, остановившись напротив неподвижного Хранителя и глядя на предмет перед ним, что-то припоминая, и не в силах припомнить.
