скачать книгу бесплатно
Позапрошлогодний рис…»
Гуань Шэнь тоже был не в восторге от еды, но он начал подозревать, что в шутке слуги может скрываться грустная правда…
Но слуга все не унимался, тем временем накладывая себе вторую миску каши и тоскливо подводя итоги:
–Вчера мы остались без ужина и горячего чая. Даже скот кормят лучше, чем нас: три раза в день! – подчеркнул он. – Вся здешняя еда невкусна и пресна. Не могу я жить без лука, чеснока и грибов. Но самое главное – как можно жить без мяса и вина?!!
–Да уж, – внезапно поддакнула Фэй Фэй, ткнув ложкой в выпирающий живот слуги. – А это вот что такое здесь?
–Трофеи, – с гордостью ответил слуга, попытавшись втянуть живот, ситуация правда не сильно изменилась внешне. – Необходимые запасы на зиму.
–Только вот нормальные люди держат их в кладовых.
–А я ношу с собой. На всякий случай. Вдруг пригодятся, – подмигнул он. – В жизни нужно быть ко всему готовым. Особенно к голодным временам.
После завтрака цензору помогли облачиться в сяньфу. Перед выходом на улицу Фэй Фэй раскрыла зонт, укрыв голову цензора от дождя и в непогоду они вместе направились сначала по личному делу цензора, потом по намеченному вчера общему плану действий. Нужно было сначала кое-что проверить – весьма незначительную вещицу.
Послушники как раз приступали к уборке помещений, кто-то подметал территорию внутренних дворов, кто помладше мыли полы, ползая на карачках. Обойдя ведро с мутной водой, цензор окликнул послушника, вытирающего пыль с перил.
Молодой парнишка лет шестнадцати бухнулся на пол и начал спешно кланяться, убирающиеся рядом с ним, повторили данный жест уважения, цензор велел всем подняться и показал пареньку монетку. Тот взял аккуратно пальцами с коротко постриженными ногтями и внимательно рассмотрел ее с обеих сторон.
– Впервые вижу. Это не наша монета. Мало того, я не могу прочитать, что написано на обратной стороне, – сказал юноша, бегло осмотрев монетую
–Здесь изображен монах? – спросил цензор, не до конца уверенный, что разобрал изображение.
–Чиновник, судя по головному убору. И Дракон рядом, – предположил монах, возвращая монетку назад.Первый раз вижу такую странную форму у монеты. Может где-то в провинциях используют такое..
–Мне тоже подобное не встречалось ранее. Хорошо, а не было ли ничего необычного в день убийство тайского посла?
–Мы молились в келье. Ничего не видели.
–Ладно, можешь возвращаться к своим обязанностям, – цензор отпустил паренька, так и не получив ответа на свой вопрос, зато возникли новые. Он направился, чтобы найти настоятеля монастыря Ша ЛиХанг Чэн и задать ему один вопрос.
О еще не дошел до места назначения, как внезапно его остановил окрик. Кто-то звал его по имени, которым его звали в детстве. Голос этот даже спустя долгое время показался ему невероятно знакомым. Он обернулся к звавшему его человеку, бегущему для встречи, несмотря на немолодой возраст. На вид ему было лет пятьдесят пять, его борода и виски были поседевшими. Мужчина был хорошо сложен, статен, спину держал ровно, а в темно-карих глазах блестели заинтересованные искорки любопытства.
– О, кого я вижу здесь! Сяо Пинь![1] Не мог не вспомнить младшенького в семье! Последний раз я видел тебя совсем мальчишкой, а сейчас вижу мужчиной! Сколько уже минуло лет?
Шэн Мин честно пытался вспомнить, кто так хорошо помнил его.
– Отец всегда говорил про тебя, что ты далеко пойдешь. И вот, смотрите, господин еще такой молодой, а уже служит при императорском дворе, да еще на высокой должности! Мандарин первого ранга?
Цензор кивнул. Этот кто-то так хорошо знал его отца, находясь с ним в приятельственных отношениях. Возможно, они были близкими друзьями по работе, и цензор начал перебирать всех друзей и знакомых отца – на это уйдет много времени, которым он не располагает.
– Лэй Чан, – представился тот, но и чиновник вспомнил его – Лэй Чан был лучшим другом его отца, министра дипломатии, они часто засиживались до поздних вечеров, выпивая по девять чашек чая.
– Нынче я в отставке, должен был прибыть для встречи с делегацией тайского посла, но болезнь подкосила меня и я провалялся в кровати полторы недели и в итоге опоздал с прибытием сюда на несколько дней. А тут такая беда произошла… как только я получил письмо с имперской печатью – тотчас же прибыл сюда.
Улучив в его монологе паузу, цензор признался, что тоже вспомнил «дядю из прошлого», поспешил представить свою телохранительницу и сообщил, что с ним приехали его помощники для расследования дела и что он рад любой оказанной помощи, будь то совет или информация.
Лэй Чан кивнул и продолжил свою речь:
–Все-таки не зря я напомнил императору о твоих выдающихся способностях в изучении языков. Поэтому Верховный цензор рекомендовал для этой важной миссии именно тебя. И смотрю, ты уже в курсе дела, раз прибыл сюда еще вчера.
Как-будто сам цензор не знал этого, но похвалу из чужих уст всегда приятно слушать. Дело в том, что сызмальства его отец часто брал его с собой в деловые поездки, в том числе, за границу территорий Китая. Отец брал сына в качестве секретаря и помощника, и сопровождал его везде, в итоге он побывал на территориях Ниппон[2], Кори[3], Сиам[4], где сын обучился этим языкам: разговорной речи и письменности. Помимо этого, он узнал еще несколько диалектов китайского языка.
Поэтому, неудивительно, что Император передал ему часть полномочий на время обострения политической ситуации и конфликта интересов между разными государствами. Если кто-то и мог в государственном секретариате справиться с данной ролью, то только помощник Верховного цензора мандарин 1 ранга Гуань Шэн Мин. Конечно, в подобных делах опыта и знаний у Верховного цензора было гораздо больше, но Верховный цензор Чжун Чэн был уже стар – у него ныла спина и поясница, в последнее время у него даже появилась хромата из-за плохо сгибающихся суставов. Так что по состоянию здоровья и весьма почтенного возраста он никак не подходил для данного поручения. Положение первого помощника Цензората, хорошие рекомендации, непревзойденный талант и способность к языкам, его служба без нареканий – все это способствовало его дальнейшему продвижению и поручению подобных важных государственных дел, подведомственных органам цензората.
–Самое главное ты уже знаешь. Нам нужно суметь предотвратить политический скандал, и именно для этого мы и здесь. Я так боялся, что скандал разразиться, хорошо, что печать пропала и тайцы еще не успели передать скорбную весть своему королю.
«То, что одним хорошо – для других плохо» – подумалось цензору.
–Конечно, это чрезвычайно происшествие. Подписание соглашение откладывают. Боюсь я скандала, вернее того, что за ним последует – войны. Император прислал сюда войско. Хорошо, что солдаты за стенами – на душе как-то спокойнее. Боюсь, что местные не успокоятся, а люди из делегации все-таки обнажат мечи. Кто-то ведь хотел показать нам, что выбранный им способ убийства не случаен. Это свадьба, назначенная императором – не угодна Будде, то есть Небесам. Выяснить бы кому именно…
Обстановка была напряженная. Тайская делегация ходила свободно по храмовой территории, но бросала косые и гневные взгляды. Было понятно, что посла убили, чтобы предотвратить бракосочетание китайской принцессы и тайского принца. Их ждал итог: скандал готов был разразиться в любую минуту, раз произошло убийство, подписание соглашения откладывалось, грозящие пока неясными для обеих сторон последствиями. Пока что китайцам удалось сохранять нейтралитет, а тайцы еще могли сдерживать гнев, но, сколько еще продлиться их терпение?
–У меня к Вам вопрос, Лэй Чан. Вам незнакома эта монетка?
Бывший министр вгляделся в монетку долгим взглядом и перевернул другую сторону.
–Вас интересует что здесь написано?
–А Вам это известно?
–Еще бы. Это редкий диалект тайского языка. Используется только в северной провинции. На обороте начертано: «Когда чиновник служит закону, то дракон, которому он служит – его защищает. Когда милостивый и сострадающий чиновник служит не только закону, а во благо своего народа – то равен он дракону. Такое государство ждет защита и благополучие».
–Спасибо, – цензор спрятал ценную вещицу в карман.
–Погодка, конечно, не для моих старых костей.
Дождь из моросящего становился полноценным.
–Ох, я же забыл свой зонт. Какие у вас планы? Есть подозрения?
– Пока нет. Нужно опросить больше людей. Мой слуга отправился на кухню, чтобы поболтать с монахами.
–Тогда я схожу, попрошу зонт и присоединюсь к Вам, Шэн Мин. Куда Вы направитесь сначала?
– Навестим бдящего среди ночи. [5]
Когда телохранительница и цензор, прячась под одним зонтом приблизились к воротам храма, через которые они вчера проехали, и из темноты донеслось ворчливое:
–Не выпускаем! Ни по каким уважительным причинам! – и из каморки выскочил вчерашний недовольный сторож – сегодня он оказался сутулым и горбатым со страшным косоглазием, один глаз смотрел в одну сторону, второй – в другую.
Они встали под аркой ворот, спрятавшись там от дождя, позволив зонтику хоть ненадолго просохнуть.
– Есть ли необходимость повторно представляться?
Сторож слишком быстро говорил, сбивчиво, непонятно. Кроме того, у него была слишком подвижная жестикуляция, проявлялась периодически излишняя эмоциональность: размахивал руками, повышал тон голоса, часто моргал.
–На память пока не жалуюсь.
–Значит, помните меня?
–Таких одноглазых еще поискать…
Цензор, словно не заметив оскорбления, продолжил:
–В ночь убийства кто-то просился выйти за ворота?
–Недавно кто-то просил. Да постоянно приходят.
–Кто же?
–Да всякие. Послушники в основном. Им веселья подавай городского, вина, девок.
–В ночь убийства Вы были тут?
–Помню, была страшная гроза в ту ночь. Я ушел спать.
–Кто-то же заменял Вас в ту злополучную ночь?
– Меня заменял дежурный монах. Поэтому не могу сказать, что в ту ночь я ничего не видел. Видел, конечно, – старик заулыбался, – красочные сны в теплой кровати, – от теплых воспоминаний сторож рассмеялся, выглядя уже безумным.
–Значит, ворота все время были закрыты и никто после той ночи не выходил.
–Это верно, – у сторожа задергалось левое верхнее веко.
– Значит, ничего странного не происходило за эти дни? Никто не просил вас открыть ворота, обещая серебро или даже золото.
–Почему не просили? Просили, протягивая какие-то металлические пластины, утверждая, что это тоже деньги, ну я им не поверил. Считают, раз меня тут безумным считают, то я и в деньгах совсем не разбираюсь. Пусть приносят золото, но у них даже серебра не было.
–Когда это было и кто приходил?
–Двое мужчин. Ничего не говорили, пришли с лошадьми, протягивали пластинки и указывали на выход – только совсем дурак не поймет, что им нужно то было.
–Опознать их сможете, если увидите?
–Нет, темно было. Лиц не разглядел.
–Значит, ничего необычного в день убийство или после не видели?
–Да здесь и в другие дни необычного хватает. Особенно в Голубую луну…[6] храм то построен на кладбище, – у сторожа начались лихорадочные судороги.
–Странное место для кладбища…– задумалась Фэй Фэй.
–И то верно подмечено. Места за чертой города не хватает, замучишься рубить лес бамбука. Раньше городские хоронили здесь. За чертой города Гуанчжоу весь бамбук срезали. Это место для могил родственники вычищали, да бросили.
–Поэтому в ночь Голубой луны здесь начинается фестиваль голодных призраков. Духи по всей горе разбредаются на 15-ю ночь 7-го лунного месяца. Та ночь была нечестивой, неудивительно, что такое святотатство духи натворили, – сторож вдруг рассмеялся.
–Вы верите, что тайского посла убили духи? – вмешалась в разговор Фэй Фэй.
–А кто же еще? – удивленно спросил сторож.
–А вы случайно не выпили лишнего? Может примерещится всякое…
Гуань Шэн Мин перевел взгляд на свою спутницу, которая могла выпить много кувшинов и не захмелеть. Цензору же в силу причин пришлось отказаться от употребления напитков, возбуждающих и спиртных напитков после отравления змеиным ядом.
Если старик прикладывается к вину, то неудивительно, что призраки ему мерещатся..
–Ну Вам лучше знать чего именно, может быть сливового вина? – предположила женщина.
Вы бы видели их!
–А Вы их видели? – тут же отреагировал цензор. – Как выглядели этих призраки?
– Этих голодных и ненасытных призраков! Их трудно не заметить! Особенно в 7-й лунный месяц непочтительные сыновья не воздают должное своим давно умершим предкам, из-за чего в ночь Голубой луны духи поднимаются из глубины недр земляных и посещают мир живых, пугая иной раз чуть ли не до смерти. Они желают крови живых и жаждут развлечений, совсем как наша молодежь, и пугают так, что сердце замирает, – безумный сторож снова рассмеялся. – Конечно, в храме безопаснее всего, буддисты и я, как верный последователь даосизма, делал все возможное, чтобы освободить голодных духов. Приносил им еду, сжигал бумажные деньги, воскуривал благовония в храме, задабривал всячески, – сторож нервно начал хвататься рукой за лицо, потрогал выбритый подбородок, под носом, проверил щеки и виски.
–Как выглядели призраки? – снова повторил цензор вопрос.
–Сколько их было?
–Синий огонь!
Сторож явно был не в себе, отвечал невпопад, эмоционально при этом жестикулируя и разбрызгивая слюной.
–Что у них было в руках?
–С серыми лицами в белых рубахах и на босу ногу.
–В какое время?
–Да, днем, средь бела дня разгуливают! Во сколько захотят, когда монахи уходят молиться.
–Как призраки передвигались?
– Каждый месяц в этот страшный день опять они опять появляются из ниоткуда. Летают здесь, не касаясь земли, перелетают через стены.
–Призраки говорили с Вами?
–Они уже давно ждут меня на том свете… – сторож внезапно расплакался и поспешно растирал слезы по щекам.
–А можете показать места, где видели призраков?
–Могу, – и потом сразу же помотал головой в знак отрицания. – Но не могу же Я оставить свой пост.
– Фэй Фэй?
Девушка протянула цензору зонт со словами:
