скачать книгу бесплатно
Ник расписался.
– Годится, – кивнул Иван Львович. – Прочитать ничего нельзя, зато масса закорючек. То что надо.
Ник аккуратно, даже с некоторым волнением поставил свою подпись на обратной стороне карточки.
– Ну вот, теперь она твоя. – Иван Львович улыбнулся. – Дальше…
Он опустил перед Ником маленькую упаковочку впечатанных в пластик таблеток. Восемь штук.
– Если почувствуешь, что Сахно вышел из-под контроля и становится опасным, бросишь ему одну в чай, кофе или пиво. Все равно. Они мгновенно растворяются. Сам не принимай! – Он усмехнулся. – Это не аспирин. Это скорее успокоительное…
Допив кофе, Иван Львович поднялся из-за стола.
– Обедаем сегодня вместе, здесь, – произнес он почти торжественным тоном. – Я все принесу через пару часов. Из дома не выходи. Хочешь чистого воздуха – открой окна. Будет скучно – почитай свежие газеты.
– Где? – удивился Ник.
– В почтовом ящике с внутренней стороны входной двери. – Полковник удивленно мотнул головой. – Надо быть повнимательнее. Всегда подробно изучи жилье, прежде чем расслабиться и лечь на диван! Ну пока, до обеда!
Когда полковник ушел, Ник вытащил из почтового ящика три газеты: «Киевские ведомости», «Всеукраинские ведомости» и «Голос Украины». Просмотрел. Взгляд остановился на статье, посвященной трупу на крыше СБУ. Заголовок гласил: «Следствие топчется на месте». С таким заголовком саму статью можно было не читать.
Увидев на последней странице «Всеукраинских ведомостей» кроссворд, Ник взял ручку и вдруг поймал себя на мысли, что сам сейчас находится в «кроссвордовой» ситуации. Он оглянулся по сторонам. Вспомнил последние слова уходившего полковника. «Подробно изучи жилье, прежде чем расслабиться!» Его взгляд сам собою ушел под потолок. Он внимательно осмотрел верхние углы гостинной комнаты. Белая штукатурка, идеальный ремонт.
Ему вспомнились мониторы в микроавтобусе. Три монитора в квартире, и человек мог от них закрыться только в туалете. Иначе он просто переходил из одного монитора в другой. Коридор, кухня, комната…
Ник вышел на кухню. Она была крохотной, явно предназначенной только для приготовления пищи и не больше. Здесь не посидишь.
Просмотрел потолок, углы, верхнюю часть стен. Взгляд остановился на круглых часах над раковиной. Странное место, но не более. Их действительно больше негде было повесить.
Вышел в коридорчик. Вспомнил картинку из «коридорного» монитора. Картинка начиналась с внутренней стороны входной двери на заднем плане. Задрал голову кверху и увидел в верхнем углу слева от двери в комнату белую коробочку, размером с пачку сигарет. Подошел, остановился под нею. На камеру она была совершенно не похожа. Скорее на датчик пожарной охраны.
Постояв пару минут, Ник вернулся в гостиную. Сел за стол, снова взял ручку, но интерес к кроссворду пропал.
Он открыл окно настежь. Сидел на диване. Думал о Тане с Володькой. Они ведь ничего не знали, они вообще ничего не знали. Они ждут со дня на день телеграммы «Приезжайте, встречу, Ник». Они будут ее ждать и завтра, и через неделю. А потом? Что они будут думать потом? Как им сообщить, что дело затягивается? Может, тут в санатории есть почта или телеграф? Но Иван Львович запретил выходить… Но что важнее – предупредить жену или исполнять приказ старика, который пока сам не исполнил практически никаких своих обещаний?
Ник подошел к окну, выглянул. До ближайшего домика было метров двести. Редкие деревья, кусты, клумбы и ни одной живой души. Разве в таком месте может быть почта или телеграф? Очень сомнительно.
Надо было об этом думать раньше, утром, когда он разбудил Валентина. Надо было ему оставить письмо или текст телеграммы и деньги. А может, еще не поздно? Конечно, лучше телеграмму. «Не беспокойтесь. Наберитесь терпения. Переезд отодвигается на месяц два. Люблю. Скучаю. Ник».
Ник достал кусочек бумажки, записал придуманный текст телеграммы и пошел к дверям.
На пороге резко остановился, встретившись взглядом с шофером темно-синего БМВ, стоявшим возле своей машины напротив домика.
Ник растерянно посмотрел по сторонам.
Зачем здесь машина? Ведь полковник говорил что-то об обеде, а обед – это не пара бутербродов, это какое-то время… Час, два…
Вернулся в дом. Нервы не давали возможности просто присесть и подумать. Он ходил из угла в угол, сжимая в руке текст телеграммы.
Наконец сел за стол, и тут же спокойная размеренная мысль подсказала: «А почему не попросить Ивана Львовича отправить телеграмму?»
А действительно, почему? Что в этом такого? Чего переживать?..
Ник дописал на бумажке саратовский адрес родни и опустил ее в карман.
Вернулся к газетам. Все-таки прочитал ту статью о трупе на крыше СБУ. Сама история с дирижаблем и полетом трупа показалась ему совершенно сумасшедшей, просто нереальной. Хотя, похоже, так все и произошло на самом деле. Только почему это произошло – никто не знал, прокуратура отказывалась комментировать, ссылаясь на тайну следствия, СБУ тоже, молчал и аппарат президента, где покойный работал перед смертью.
Иван Львович появился с двумя хозяйственными сумками. Торопливо прошел в гостиную, поставил их на стол и тут же начал вынимать из сумок заботливо завернутые в мягкий целлофан блюда: салаты, холодные мясные и рыбные закуски, овощи.
– Быстро принеси вилки-ложки и садись, пока горячее! – на одном выдохе сказал он, не отвлекаясь от дела.
Вернувшись из кухни, Ник увидел на столе два больших блюда с массивными свиными отбивными и картофелем-фри. Над ними поднимался пар. Закуски тоже были расставлены и занимали почти всю столешницу.
Полковник открывал бутылку «Ахашени».
– Стаканы! – попросил он, снова кивнув головой в сторону кухни.
Первый тост был опять за удачу, как и в первый вечер. Потом они молча жевали, наслаждаясь вкусной едой.
После второго стакана вкусного грузинского вина Ник попросил Ивана Львовича о телеграмме.
– Какие вопросы! – сказал на это полковник. – Я, кстати, фотоаппарат принес, хотел щелкнуть тебя и твоим фото послать. И себе тоже сделать, если ты не против…
– Конечно, – согласился Ник.
Иван Львович достал компактную камеру и два раза щелкнул Ника. Потом, установив ее на столе так, чтобы объектив смотрел немного вверх, нажал на кнопку замедленного спуска и быстро перешел на другую сторону. Успел присесть рядом с Ником, и тут же сработала вспышка и камера довольно «ворчнула».
13
Утро наступило для Виктора раньше, чем ему хотелось. Трель мобильного телефона, ставшего для него карманным будильником, прозвучала в полдевятого. Георгий дал Виктору двадцать минут на утренний холодный душ и завтрак.
Под удивленным взглядом Ирины, кормившей грудью малую, Виктор прямо с трубкой мобильного и со все еще затуманенным взглядом пошел в ванную. Потом с той же трубкой и мокрой головой перебрался на кухню. Поставил чайник, набрал в кастрюльку воды и опустил туда два яйца. Сел за стол и только в этот момент почувствовал силу утреннего солнца. Яркий свет, бивший из окна, гревший опущенные на столешницу в это время руки, помог приободриться.
Как раз пропел свою трель мобильный и Виктор уже твердой рукой поднес его к уху.
– Возьми ручку и бумагу, будешь писать, – сказал невидимый Георгий.
Виктор левой рукой взял с подоконника блокнот и карандаш.
– Первое: снова поговорить с вдовой, выяснить, где и с кем был Броницкий в последние дни жизни и особенно двадцатого мая. Второе: спросить, звонила ли она московским друзьям и сообщала ли о смерти мужа. Взять телефоны этих москвичей. Третье: послать кого-то из стажеров по киевским ресторанам и собрать у них меню на двадцатое мая. Понятно?
Виктор не успевал записывать. Наконец поставив точку, он тяжело вздохнул прямо в трубку.
– Что? Рука устала? – с ехидцей спросил Георгий. – Надо всегда записывать планы действий – помогает думать! Иначе будешь тыкаться в запертые двери и собирать ненужные отрывочные сведения. Это что – мое дело учить тебя, как планировать расследование? Ты следователь или я?
Ошарашенный Виктор молчал, прижав трубку мобильного к уху. Первый раз голос у Георгия был таким раздраженным. Кто он вообще такой, этот Георгий? Почему он звонит? Почему он приказывает? Может, это действительно он – следователь, а не Виктор? А Виктор у него – что-то вроде стажера?
– Не слышу ответа! – снова прозвучал в трубку голос Георгия, уставшего ждать.
– Мне кажется, что ты – следователь, – угрюмо проговорил Виктор.
– Да? Тебе кажется? А тебе не кажется, что работать надо организованнее?
Виктор задумался. Конечно, Георгий был прав. Даже то, что Виктор узнал о Броницком к этому дню, не было ни выстроено логично, ни проанализировано. Но ведь и времени прошло мало. Следователю не дают машину, чтобы он в три дня раскрыл преступление! Да и человек, вручивший ему в кабинете майора ключи от «мазды», советовал «не спешить». И по интонации было понятно, что речь шла не о быстрой езде на иномарке.
– Все понял, – проговорил, вздохнув, Виктор.
– Вот и славно. А теперь послушай новости. Ты действительно нашел труп Броницкого. Так сказать – остановил попытку нелегального экспорта… Можешь позвонить вдове, чтобы готовила похороны. Тело ей отдадут хоть завтра, тем более, что его коллеги скинулись на роскошный гроб с бронзовыми ручками. Надо только будет покойного так положить, чтобы правая рука была накрыта левой, но это не твоя забота.
– А почему?
– Потому, что кто-то отрезал у него себе на память большой палец правой руки.
– Зачем? – удивился Виктор.
– Послушай, кто из нас следователь?
– Хорошо, я… Ну а все-таки: ты кто?
– Кто я? Тебе, наверно, трудно разговаривать с абстрактным собеседником, да? – голос Георгия смягчился. – Представь себе: рост сто восемьдесят два, короткие черные волосы, возраст – сорок пять, холост, люблю виски со льдом, не курю, по утрам бегаю по пять километров. Хватит?
– Да. Я не это имел в виду.
– Я знаю.
– А еще вопрос можно?
– Спрашивай!
– Зачем мне надо было ездить в аэропорт ночью? Ведь группа захвата и так знала, что делать!
– Да, знала. Но она не знала, кто у них – шеф! Теперь знает. Запомни, я никогда не посоветую тебе делать то, что не имеет смысла. Даже если ты не видишь в чем-то смысла, это не значит, что его нет! Как самочувствие?
– Нормально.
– Тогда звони вдове и договаривайся о срочной встрече!
После звонка Броницкой день понесся, как летящий под откос поезд. За полчаса разговора с обрадовавшейся возможности похоронить мужа женщиной Виктор узнал гораздо больше, чем рассчитывал узнать. Записал московские адрес и телефон Максима Ивина, номера телефонов двух других друзей Броницкого, тоже перебравшихся в Белокаменную. Узнал, что сын улетел в Англию после крепкого скандала с отцом, даже не попрощавшись. Хотя в аэропорт его отвозил шофер Броницкого. Узнал, что за пару дней до смерти отставного генерала в Киев приезжал Максим Ивин. Домой к ним он не заходил, останавливался в гостинице. Сам Броницкий с ним как минимум один раз встречался и принес от него подарок жене – набор духов «Ив Сен-Лоран».
Еще до обеда Виктор успел присесть в кабинете и подробно записать все новые сведения. Переписал с мятой бумажки и московские телефоны друзей Броницкого. После этого, заглянув к стажерам, вызвал самого опрятного на вид к себе в кабинет. Дал задание собрать во всех киевских ресторанах меню за двадцатое мая.
– А как я все эти рестораны найду? – спросил ошарашенный заданием стажер.
– По справочнику. У майора Крысько попроси «Весь Киев»; там и адреса, и телефоны. Составь список ресторанов и проверенные вычеркивай! Обращай внимание на блины с красной икрой! Справишься, будешь дальше работать со мной по убийству.
– По убийству? – глаза стажера загорелись.
Он, развернувшись, зашагал к двери кабинета Крысько.
– Постой! – окликнул его Виктор.
Стажер обернулся.
– Тебя как звать?
– Занозин. Михаил Занозин! – представился стажер.
– Будешь докладывать каждые три часа. Если меня нет – оставишь на столе записку! Понял?
Вернувшись к себе, Виктор снова раскрыл дело. Отложил фотографии в сторону. Достал чистый лист бумаги. Сверху по центру написал «Броницкий». Слева внизу в столбик – список родных и друзей, с которыми покойник виделся перед смертью. Посередине – места взлета и приземления рекламного дирижабля с покойником «на борту» – площадь Независимости, холм под гостиницей «Москва» и улица Владимирская, крыша КГБ – СБУ. Справа записал тех, с кем хорошо было бы встретиться и поговорить: прошлых и последних коллег Броницкого, сына, который в Англии, соратников по преферансу и охоте.
До сына было не добраться, но, наверно, он прилетит на похороны отца. На похороны должны прибыть и московские друзья, тем более, что они уже звонили вдове несколько раз, спрашивая о дате траурной церемонии. Завтра майор ей сообщит о дате похорон, но он, Виктор, узнает о дате чуть раньше, уже сегодня. И у него будет больше времени на обдумывание дальнейших действий.
Осталась крайне непонятной история с кражей трупа Броницкого и попыткой увезти его в Россию. Что за этим кроется? Виктор задумался. Вспомнил об отрезанном большом пальце правой руки. Внизу заполненного листа написал: «труп, Жуляны – Воронеж, палец» и поставил жирный знак вопроса. Задумался о прошлой ночи. Вспомнил, что говорил Георгий об этом самолете. Он сказал, что позвонил ему «добрый контрабандист» и попросил убрать труп из его самолета… Что там вывозили в Россию из Киева «Авиалинии Беларуси»? Видно, Георгию было известно о грузе, который все-таки отправился в Воронеж. Ведь он сам сказал, что самолет должен вылететь в три часа ночи. А «добрый контрабандист» сам сдал труп, чтобы не оказаться крайним. Или он «дружит» с Георгием и от Георгия, может быть, зависит надежность грузовых чартерных рейсов самолета Ан-26. Во всяком случае, «контрабандист» оказал большую помощь в деле «трупа» и за это, надо полагать, был как-то награжден. Ну а палец? Виктор, размышляя, пожал плечами. Нет, главное, что труп найден. Если бы обнаружили они только палец без трупа – толку от этого было бы мало. И по пальцу, в общем-то, владельца не определишь.
Виктор сидел над своим листком бумаги до наступления темноты. Потом словом «похороны» озаглавил уже готовый список людей, с которыми надо было встретиться для разговора. Встал из-за стола и вдруг услышал стук в дверь.
В кабинет зашел запыхавшийся стажер Занозин с коричневой папочкой из искусственной кожи.
– Меню за двадцатое мая, – доложил он, вытащив из папки пачку бумажек.
– Блины с икрой есть? – спросил Виктор.
– В одном, – кивнул стажер. – Ресторан «Козак».
– Молодец. Много еще осталось ресторанов?
– Тридцать пять отдельных и восемь гостиничных.
– Ну, дела идут. – Виктор устало улыбнулся. – На сегодня можешь отдыхать, а завтра с утра – в бой. Жду новости к часу!
Мягкая спинка водительского сиденья «мазды» нежно приняла на себя уставшую спину Виктора. Мелодично и тихо завелся мотор. Сержант с «Калашниковым», дежуривший на входе в райотдел, махнул рукой.
Вечерний город мчался навстречу. А Виктор спешил проскочить сквозь него. Ему сегодня не нравился центр с его светофорами и неоновыми огнями. Хотелось как можно быстрее выехать на свою неосвещенную окраину, промчаться обычно пустой в это время трассой от Южного моста до своей новостройки, до километровой «дороги жизни», в воронках-выбоинах. Дальше, на восьмой этаж, он уж как-то поднимется. Без фонарика, на слух и на ощупь. А там его встретят свои. «Мой дом – моя крепость». Среди своих, которых только двое, и то, наверно, уже спят, его не дождавшись, ему будет легко и приятно. Он подышит с ними одним воздухом. Проснется с ними в одной квартире. Потом, утром, снова их покинет, но будет вспоминать о них и думать везде, куда его занесет очередной день.
14
За окнами машины мелькал одноэтажный пригород. Шофер резко нажал на тормоза, чертыхнулся, обругав выбежавшую на дорогу собаку, и снова набрал скорость.
Этот резкий толчок отвлек Ника от воспоминаний о Душанбе.
Он в очередной раз посмотрел на свой новый джинсовый костюм, полученный двадцать минут назад от полковника. «Никаких своих вещей! – сказал перед выходом Иван Львович. – Вот, надень, должен подойти. Здесь твой паспорт, доллары. Переложи кредитную карточку и таблетки в карман куртки… Приведи себя в порядок, я подожду на улице. Все вещи оставь в доме».
Ник вспомнил о вещах. Он все-таки успел залезть в один из чемоданов и взял оттуда фотографию Тани с Володькой. Теперь эта фотография тоже лежала в нагрудном кармане джинсовой куртки. Там же были два билета на поезд и миллион белорусских «зайчиков» – последнее, что Ник получил от полковника, уже в машине.
– В Белоруссии купишь пару сумок и какие-нибудь вещи в дорогу, – произнес, отвлекшись от окна, Иван Львович. – Таможня не любит пассажиров без багажа.
Они въехали в город. Полковник достал из кармана пиджака мобильный телефон, набрал номер. Спросил кого-то: «Ну как?» Потом несколько минут слушал и перед тем, как спрятать телефон обратно в карман, сказал в трубку: «Скоро будем».
